Лучшее решение

      — Не трусь, — Рон подтолкнул Гарри в спину. — Там дела-то на пару минут. Войдешь, отдашь и быстренько выйдешь. Не съест же он тебя.       — Ты так думаешь? — скептически осведомился Гарри, нервно косясь на дверь кабинета. — А вот мне почему-то кажется, что очень даже съест. Или хотя бы покусает. Если бы это было так просто, как ты говоришь, мог бы выручить друга и сам передать.       — Но попросили-то тебя, — спокойно ответил Рон. — Ты сам согласился на эту авантюру, я здесь вообще ни при чем. Пришел только для моральной поддержки, а мне уже претензии предъявляют.       — Не предъявляю я тебе ничего, — буркнул Гарри. — Но ты мог бы меня отговорить. Действительно, зачем я согласился?       — Потому что она красивая, — Рон пожал плечами. — Очень красивая. Я так вообще ни о чем думать не мог, только на нее пялился. Жалко, что нам с тобой ничего не светит, дружище. Эх... — Он задумчиво почесал нос и предложил: — Ну, давай отрепетируем, что ли? Придумал уже, что говорить будешь?       Гарри неуверенно кивнул, набрал в грудь побольше воздуха и начал:       — Добрый вечер, профессор Снейп... — Тут Рон резко распахнул дверь и втолкнул Гарри в кабинет. — Меня попросили передать вам письмо, — растерянно закончил он.       Сначала Гарри показалось, что от страха у него потемнело в глазах, но чернота тут же отступила, оказавшись мантией профессора Снейпа, стоявшего у самой двери.       — Мистер Поттер, вы знаете, что у вас слишком твердый лоб для пятнадцатилетнего юноши? — недовольно осведомился профессор, потирая грудь.       — Прекрасно знаю, — ответил Гарри, таким же движением растирая гудящий лоб, — могу то же самое сказать о вашем скелете. Вы под мантией доспехи носите? Из какого-то коридора пропал доблестный рыцарь?       — Если узнаете, из какого именно, непременно сообщите мне, мистер Поттер. Да оставьте уже ваш лоб в покое, что вы его трете? Так сильно стукнулись? Дайте мне взглянуть. — Профессор Снейп внимательно осмотрел голову Гарри, но ничего серьезного не нашел. — Даже синяка не будет, — наконец изрек он. — Вынужден поставить вам неутешительный диагноз: мистер Поттер, вы симулянт.       Гарри дернул головой, вырываясь из цепкой хватки профессора, и мысленно проклял и ту красивую семикурсницу, и Рона с его дурацкими фокусами. Вот не зря Гарри не хотел сюда идти. Знал же, что ничем хорошим это не закончится. Ничего он не симулянт. Уже и показать нельзя, что болит. Действительно ведь сильно приложился.       Гарри насупился и стал рыться в сумке, пытаясь найти это идиотское письмо.       Все-таки профессор Снейп был раздражающе наблюдательным и настойчивым. Гарри до сих пор никак не мог привыкнуть, что кто-то не просто замечает, когда ему больно или плохо, но и каждый раз старательно докапывается до сути дела. С друзьями было иначе: там обычно хватало пары недовольных гримас, и можно было сколько угодно наслаждаться одиночеством. А профессор Снейп вцеплялся как клещ и не отставал, пока Гарри не рассказывал ему абсолютно все, что его беспокоит. Наверное, это даже было бы приятно, если бы не следовавший за всем этим вердикт. «Симулянт», «пораженец», «незрелый юнец» и еще куча всяких нелестных эпитетов. Половину слов Гарри потом вообще приходилось искать в словаре.       — Вот, сэр, — Гарри наконец-то нащупал зажатый между учебниками ярко-розовый конверт, — меня просили передать.       — Мистер Поттер, — профессор Снейп склонил голову набок, разглядывая нахмуренные брови Гарри, — вы на меня обиделись?       — А если и так? — буркнул он, протягивая профессору конверт. — Что делать будете?       — Посоветую вам не обижаться на ерунду, — невозмутимо ответил профессор. — Вы в жизни успеете всякого наслушаться. Расстраиваться из-за каждой мелочи никаких нервов не хватит. Зачем вы суете мне эту розовую гадость?       Гарри постарался подавить тяжелый вздох. Профессор Снейп был... профессором Снейпом. С этим ничего нельзя было сделать.       — Это не гадость, — терпеливо пояснил он. — Это письмо. Любовное.       — Мне? — Гарри кивнул. — От вас?       — Да нет же! Меня просто попросили передать. Думаете, мне так нравится выполнять роль амура, доставляя вам любовные записочки? Так вот, я от этого абсолютно не в восторге, чтоб вы знали.       — В таком случае, — конверт, повинуясь взмаху волшебной палочки, аккуратно переместился в камин, — больше такой глупости не совершайте.       — А... — Гарри посмотрел на догорающее письмо и зачем-то спросил: — А читать вы не будете?       Профессор Снейп одарил его очень выразительным взглядом, и Гарри сразу же пожалел о том, что вообще открыл рот.       — Мне казалось, вы уже достаточно взрослый, чтобы понимать такие вещи. Кем бы она ни была, это недопустимо. И я не испытываю ни малейшего желания поощрять фантазии глупых девчонок.       Это, наверное, было правильно, но Гарри почему-то стало очень обидно за ту семикурсницу, которую профессор назвал «глупой девчонкой» за одно лишь письмо. Которое он, кстати, даже не читал. Поэтому, исключительно из чувства противоречия, Гарри спросил:       — С чего вы вообще взяли, что она ваша ученица?       — Так вы утверждаете, — профессор Снейп с интересом покосился на камин, — что это, с позволения сказать, послание передала для меня профессор МакГонагалл?       Гарри аж поперхнулся от неожиданности. Вот откуда у него вообще такие идеи берутся?       — Почему профессор МакГонагалл?       — Ну не директор Дамблдор же, — пожал плечами профессор Снейп. — Так что, мне нужно попросить у нее копию письма?       — Нет, — в ужасе замотал головой Гарри. Профессор МакГонагалл ни за что не поверит, что эту нелепую теорию первым выдвинул не он, и Гриффиндор, чего доброго, лишится пары сотен баллов. — Не нужно ни у кого ничего просить. Я просто хотел сказать, что вы ничего не знаете о той девушке, которая написала письмо. Может быть, она не такая уж и дурочка.       — Мистер Поттер, если бы она не была дурочкой, то и этого письма не было бы. В любом случае эта ситуация меня не касается. И я советую, когда вас сегодня или завтра прижмут к стенке с расспросами о моей реакции, рассказать всю правду. И про камин, и про так обидевшую вас «дурочку». Ничто так эффективно не излечивает от любовной лихорадки, как мерзкий характер предмета воздыхания, поверьте мне.       — Вы думаете, я выживу после того, как расскажу ей все это? — печально спросил Гарри. А потом вдруг подумал о том, что та девушка обязательно расплачется, а он предложит ей платок и скажет что-нибудь успокаивающее. И тогда она сразу поймет, что он, Гарри, очень надежный, не то что какой-то там профессор. И тогда...       — А это уже меня не касается, мистер Поттер, — вырвал его из мечтаний голос профессора Снейпа. — Вы сами в это ввязались, вам и разбираться.       — К сожалению, моя жизнь вас очень даже касается, — на всякий случай напомнил Гарри. — Уже полтора года как касается.       — О, — удивленно приподнял брови профессор, — уже столько времени прошло? Мне все кажется, что я только вчера взвалил на себя тяжелое бремя присмотра за дурным подростком.       На «дурного подростка» Гарри уже даже не обиделся. Привык.       — До сих пор не понимаю, как вас угораздило так вляпаться? — скопировал он ехидные интонации профессора Снейпа. — Вроде бы взрослый человек, а продумывать последствия наперед так и не научились.       — А вот не надо было, мистер Поттер, падать в обморок на пороге моего дома, — парировал профессор. — И я все еще утверждаю, что вы сделали это специально. Как только вычислили, где я живу?       — Да не вычислял я ничего, — все-таки обиделся Гарри. — Сколько раз вам говорить, что это была чистая случайность?       Он тогда вообще мало что соображал. Как-то добрался до вокзала, на последние деньги купил билет на ближайший поезд, даже не запомнив толком, куда тот идет. Больше всего Гарри тогда боялся, что его поймают и вернут домой. Потом до темноты бродил по незнакомому городу, пока силы совсем не кончились. И, кстати, ни на каком пороге он не падал. Просто присел на какую-то лавочку, чтобы немного отдохнуть, а очнулся уже дома у профессора Снейпа.       — Вот поэтому я и говорю, что вы дурной подросток, мистер Поттер. Сбегать из дома нужно по плану. В этом деле не должно быть никаких случайностей.       — Будто у вас в этом большой опыт, — недовольно буркнул Гарри. — И сколько раз вы сами из дома сбегали?       — Раза четыре? — задумался профессор Снейп. — Ну, это если не считать случаи, когда меня ловили уже на соседней улице.       Вот этого Гарри не ожидал. Он как-то всегда думал, что профессор Снейп — строгий и язвительный — всю жизнь придерживался правил. И уж точно не делал чего-то настолько... Гарри даже не знал, как это назвать. Просто хорошие дети из нормальных семей обычно там и живут, никуда не сбегая. А ведь действительно — вдруг сообразил Гарри, — за почти два года он ничего не слышал о родителях профессора Снейпа. Вот ни словечка.       — А... э... — Сказать-то, собственно, было и нечего. — Понятно. В следующий раз обязательно воспользуюсь вашими советами.       — А вот этого не вздумайте, мистер Поттер, — строго посмотрел на него профессор Снейп. — Я категорически против того, чтобы вы сбегали из моего дома. Потому что с вашим везением вы обязательно попадете в какие-нибудь неприятности, а мне придется отрываться от дел и тратить время и нервы на то, чтобы вас из этих неприятностей вытащить. Уж избавьте меня от этого.       Гарри почему-то ужасно смутился и опустил голову, надеясь, что профессор не увидит, как горят его щеки.       — Ну, вы сами взвалили на себя это тяжелое бремя, — неловко пошутил Гарри. — Вот и приходится страдать.       — И страдания мои неизмеримы, мистер Поттер. Кстати, о бремени, — профессор Снейп притянул Гарри поближе и бесцеремонно потыкал пальцем ему в живот, — что-то за полтора года оно так и не стало тяжелее. Мистер Поттер, вы вообще едите? Мы, кажется, уже обсуждали с вами этот вопрос.       — Нормально я ем, — Гарри вывернулся и недовольно одернул мантию. И нравится же профессору Снейпу постоянно его хватать. У Гарри, между прочим, тоже личное пространство есть.       — Я в этом сомневаюсь, мистер Поттер. Полагаю, мне следует все-таки попросить мистера Уизли контролировать ваше питание. Не думаю, что он будет от этого в восторге, но...       — Не нужно, — испугался Гарри. Чтобы его друзья следили за тем, как он ест? Какой стыд. Ни за что. — Я больше не буду пропускать обед, честно.       — Даже ради квиддичной тренировки? — уточнил профессор Снейп.       Гарри замялся. Все-таки квиддич был гораздо важнее обеда. Да и эти тренировки всего три раза в неделю. Пусть они и начинались в очень неудобное время, но можно было успеть хотя бы сэндвич взять, чтобы потом честно сказать, что обедал. А что еще делать? Без дополнительных тренировок им никак не обыграть Слизерин в предстоящей игре.       — Даже ради тренировки, — наконец кивнул Гарри.       Но профессора Снейпа было не так просто обмануть. Он задумался на минуту, а потом призвал откуда-то толстую книгу в яркой обложке. Явно магловскую.       — Я тут подумал, что наши с вами, мистер Поттер, представления о нормальном питании могут значительно отличаться. И чтобы в дальнейшем у нас не возникало споров вроде сегодняшнего, нужно раз и навсегда решить эту проблему. Поэтому вы внимательно прочтете и законспектируете каждую главу этой книги. А потом напишете мне эссе о сделанных вами выводах и планируемых изменениях в вашем рационе. Двух свитков, думаю, будет достаточно. Как вам такая идея?       — Ужасно, — честно ответил Гарри, с ненавистью косясь на книгу. — Я вечность ее конспектировать буду. Жить-то когда?       — Не переживайте, мистер Поттер, — легко ответил профессор Снейп, — скоро каникулы. Времени на чтение у вас будет предостаточно. Все успеете. Возьмите уже книгу, у меня рука устала ее держать. Будете и дальше отпираться, добавлю сюда еще конспект «Психологии трудных подростков», чтобы вы в полной мере оценили, как я страдаю.       — Поверьте, я страдаю не меньше, — пробормотал Гарри, запихивая в и так набитую сумку «Все о здоровом питании». Скоро каникулы, ага. Два месяца еще. А конспект наверняка сдать нужно будет через несколько недель.       — Что-что вы сказали, мистер Поттер? — переспросил профессор, демонстративно приложив ладонь к уху. — Я не расслышал.       — Могу я идти, сэр? Уже довольно поздно.       — Подождите минуту. У меня тоже есть для вас кое-что. Возможно, это немного уменьшит ваши страдания.       И профессор Снейп протянул Гарри ярко-розовый конверт. Точно такой же, как тот, что совсем недавно сгорел в камине.       — Это мне? — Гарри глупо захлопал глазами.       — Да, мистер Поттер. Это вам.       — От вас? — не удержался Гарри.       К сожалению, смутить профессора Снейпа было гораздо сложнее.       — Поверьте, я бы ни за что не выбрал такой отвратительный цвет. Ненавижу розовый. Это послание было оставлено таинственной незнакомкой на вашей парте. Я посчитал, что такие знаки внимания будут отвлекать вас от учебного процесса, и изъял письмо. Теперь возвращаю.       — Ага, — кивнул Гарри, рассматривая конверт. На нем было написано только «Г.П.», а рядом красовалось аккуратное сердечко. Оставалось только порадоваться, что письмо не увидели остальные. Над Гарри бы из-за этого еще пару дней подшучивал весь Гриффиндор. — Так вы не знаете, от кого это?       — Знаю, — невозмутимо ответил профессор Снейп.       — И от кого?       — Но вам не скажу. Ваша поклонница, вы и разбирайтесь. Если вам очень повезет, то письмо будет подписано.       Гарри быстро вскрыл конверт и посмотрел в самый низ листа. К сожалению, вместо подписи там красовалось только еще одно сердечко.       — Ну и ладно. — Он убрал письмо обратно. — Сам выясню. Я уже знаю, с чего начать.       — Действительно? — так искренне удивился профессор, что Гарри тут же захотелось доказать, что он не такой уж дурак и умеет делать логические выводы.       — Чтобы найти мою поклонницу, я сначала пойду к вашей. Они явно знакомы, раз используют одинаковые конверты. Вот у нее все и узнаю.       — Вынужден разочаровать вас: такие конверты продаются в Хогсмиде. Почти у каждой девушки, а возможно, и юноши в Хогвартсе есть пачка таких. Спросите хотя бы вашу мисс Грейнджер. Так что по конверту вы никого не вычислите.       — А это-то вы откуда знаете? — вздохнул Гарри. Профессор Снейп не был похож на человека, который следит за модой на розовые конверты.       — Это, мистер Поттер, очень долгая история. — Профессору, видимо, надоело стоять посреди кабинета, и он присел на ближайший стул, приглашающе махнув Гарри рукой. — Долгая и очень печальная история о человеческой глупости.       — Расскажете? — заинтересовался Гарри.       — Расскажу, — кивнул тот. — Чтобы вы не повторяли моих ошибок. И очень надеюсь, что мне не придется потом жалеть об этом. Вы поняли меня, мистер Поттер?       — Да, сэр. Сплетничать не буду.       — Хорошо. Тогда... знаете ли вы, какой день можно по праву назвать самым страшным днем в году?       — Эм... — задумался Гарри. — Хэллоуин?       — Не угадали. День всех влюбленных, — с непередаваемым отвращением ответил профессор Снейп. — Все эти сердечки, рюшечки, ангелочки... Ужас. Но это еще не самое страшное.       — Что может быть страшнее розовых рюшечек? — хихикнул Гарри.       — Посерьезнее, мистер Поттер. Я тут вам вообще-то страшилку рассказываю. А что касается вашего вопроса... Представьте себе пятнадцать первокурсниц: большие наивные глаза, косички, бантики, рюшечки, опять же. И у каждой в руках такой вот розовый конверт. Это прелестное создание смотрит на вас и лепечет: «Профессор Снейп, пожалуйста, нарисуйте сердечко. Чтобы мигало и меняло цвет, а то я пока не умею».       Гарри изо всех сил старался не расхохотаться. Уж больно ярко представился ему профессор Снейп, в ужасе глядящий на окруживших его первокурсниц. Смех, да и только.       — А не рановато им любовные послания сочинять? Одиннадцатилетки же.       — Они их друзьям дарят, мистер Поттер. Не знаю, откуда это пошло, но на один день в году весь Слизерин оказывается буквально завален розовыми конвертами. А я вынужден прятаться в самых безлюдных закоулках школы.       — Друзьям, значит, — задумчиво протянул Гарри. На Гриффиндоре таким никогда не баловались, но идея была очень интересная. Хотя Гарри не был уверен, что Рон с Гермионой нормально это воспримут. Наверное, лучше все же было ограничиться привычными подарками на Рождество.       — Не смейте, — пригрозил профессор Снейп. — Если вы еще хотя бы подумаете об этом, то я за себя не ручаюсь. Всю жизнь будете конспекты каких-нибудь заумных книг писать.       — Понял-понял, — отмахнулся Гарри. — Не буду. А почему вы этих первокурсниц к девочкам постарше не пошлете? Они-то наверняка умеют мигающие сердечки заколдовывать.       — А вот тут, мистер Поттер, и начинается история о человеческой глупости. Надо было пресечь это сразу же, еще с первого конверта. Но тогда мне на это не хватило ума. Как же. Они же дети, а я декан. Тем более что лет мне было тогда не сильно больше, чем самым старшим из моих подопечных. Настроения среди слизеринцев ходили... сами знаете, какие. В общем, справиться с оравой студентов было тем еще занятием. А тут эти прелестные малыши, которые — единственные со всего факультета — меня слушаются. Как тут не помочь? Да и одно сердечко нарисовать совсем не трудно. И теперь что-то менять уже поздно: роспись конвертов деканом стала традицией. А традиции на Слизерине ценят больше всего на свете. Так что, мистер Поттер, всегда думайте, чем для вас может обернуться безобидное, на первый взгляд, действие. Поняли?       — Понял, — кивнул Гарри. А про себя подумал, что профессора Снейпа эта традиция тоже забавляет. Иначе давно бы нашел способ сделать так, чтобы детям даже в голову не пришло обращаться к нему с такими просьбами.       Может быть, Гарри тоже стоит выучить это заклинание с мигающими сердечками? Тогда он сможет взять на себя часть первокурсников, если они действительно так отвлекают профессора от дел. Ну и вообще для поздравительных открыток пригодится. Ведь так и снитч нарисовать можно, и еще кучу всего.       — И что вы сидите?       — А?       — Сами же говорили, что уже поздно, — напомнил профессор Снейп. — Сказочку на ночь я вам рассказал, так что можете идти. Заодно продемонстрируете мистеру Уизли, что он был прав и студентов я не ем. И даже не кусаю, мистер Поттер.       — Вы подслушивали? — возмутился Гарри. — И еще так спокойно в этом признаетесь? Разве преподаватели не должны подавать студентам положительный пример? Подождите, — он испугано оглянулся на дверь, — это значит, что Рону там все слышно?       — Заклинание одностороннее, — покачал головой профессор. — А что касается примера... я сразу предупредил вас, что не являюсь образцовым опекуном. Вы, насколько я помню, не были против.       Конечно, Гарри не был против. Две недели до Хогвартса, которые он провел тем летом в доме профессора Снейпа, настолько отличались от жизни на Тисовой, что Гарри был готов согласиться на что угодно, лишь бы не уезжать. Раньше он и представить себе такого не мог, но на самом деле профессор Снейп оказался прекрасным опекуном. Он не напоминал постоянно, что Гарри нахлебник и живет тут из милости, не кричал, не запирал в комнате, не лишал ужина. Даже работать почти не заставлял. Ну не считать же за работу уборку в собственной комнате и — очень редко, потому что профессор считал это слишком ответственным заданием, — мытье котлов и нарезку ингредиентов в лаборатории.       А еще он был не таким навязчивым, как, например, миссис Уизли. Гарри ее очень любил, но с профессором Снейпом ему было почему-то гораздо легче. Можно было просто сесть где-нибудь в углу и почитать, не опасаясь, что кто-то будет приставать с расспросами. Или вообще хоть целый день не выходить из своей комнаты. Или уйти гулять по окрестностям. Гарри и на Тисовой мог так делать, но только из-за того, что Дурслям было на него наплевать, а профессор Снейп вел себя совсем иначе. Он как будто бы доверял Гарри, поэтому и не контролировал слишком строго. Это было очень непривычно, но приятно. Так что после того лета заявление, что профессор Снейп не самый подходящий опекун для подростка, звучало как насмешка. Словно Дурсли были подходящими.       И за полтора года Гарри все еще не изменил своего мнения. Хотя профессор мог бы быть и не таким язвительным.       — Да я и сейчас не против, — пробормотал Гарри и встал. — Ладно, мне действительно пора, пока вы не сняли с меня баллы за прогулки после отбоя.       — Спокойной ночи, мистер Поттер. Кстати, если совсем отчаетесь в поисках своей поклонницы, можете прийти ко мне. Засажу вас помогать мне с проверкой эссе, будете сверять почерк.       — Так, значит, она младше меня? — прищурился Гарри. — Раз я уже могу проверять ее эссе.       — Идите уже, Шерлок, — профессор Снейп взял Гарри за плечи и развернул в сторону двери. — Идите. А то действительно сниму баллы.       — Вы и про Шерлока знаете? — Гарри задрал голову, пытаясь посмотреть в лицо стоявшему сзади профессору. Ракурс вышел еще тот.       — Я умею читать, мистер Поттер. И если вы немедленно не прекратите, то я...       — Эту книгу я с радостью законспектирую, — тут же отозвался Гарри. — Даже быстрее «Здорового питания».       — И не надейтесь, детективы я вам задавать не буду. Только самые нудные трактаты. Теперь прониклись?       — Не проникся, — ухмыльнулся Гарри и быстро, пока профессор Снейп не придумал наказание пострашнее, выскочил за дверь.       Настроение было прекрасным. Сумка с книгой о здоровом питании оттягивала плечо, но, как и сказал профессор, один взгляд на розовый конверт делал эту тяжесть значительно меньше. Гарри обязательно найдет автора. Сам, без помощи. Ну, или потратит пару вечеров на возню с эссе по зельеварению, сверяя почерк. Не страшно.       Все-таки не зря он тогда сбежал от Дурслей и тетушки Мардж с ее бульдогами. Наверное, это можно было назвать лучшим решением за всю его жизнь. Потому что из дома профессора Снейпа сбегать не хотелось. Даже под угрозой пожизненного конспектирования всякой нудятины.       В конце концов, дети из нормальных семей обычно там и живут. И никуда не сбегают.