реки: драбблы

Этот город никогда не спит. Затихают отдаленные районы, перестаёт с воем носиться на глубине метро, и даже в центре ритм жизни замедляется. Но это все обманчивое — каждую ночь из-под земли доносится приглушенный гул, расходящийся по ткани бытия заманчивой вибрацией, словно круги по воде. И хищники просто не могут оставаться равнодушными. Лучи лазера вспыхивают в мнимом хаосе, высвечивая из толпы лица, искаженные общим экстазом. Но Стикс уже успел уловить систему освещения, за все время повторившуюся несколько раз. Стикс не считал — это не так интересно. Гораздо интереснее ловить в этих вспышках знакомые лица, которые тут же растворяются среди бесконечной мешанины голов, рук, тел. Какой-то парень спотыкается о длинные ноги, не помещающиеся под столиком. Музыка поглощает возглас, с которым он теряет равновесие и летит вперёд. Стикс заботливо ловит его, уберегая от падения. Шея сворачивается под длинными пальцами с едва ощутимым хрустом, и парень ложится на диванчик «отдохнуть». Стикс с тихим удовлетворением убирает ноги, глядя на Коцита, загнавшего добычу. Черные глаза сверкают довольно безо всяких лазеров. Коцит седлает его колени, сгребая со столика недопитый коктейль. — Какая же мы замечательная команда, мой дорогой, — Стиксу не нужно прислушиваться, чтобы услышать. Он согласно щурится и кладет ладони на обтянутые брюками бедра. — Попробуешь? — трубочка оказывается у губ Стикса, и Коцит улыбается соблазнительно. Стикс за все время, проведенное здесь, так и не сумел понять вкуса человеческой еды. Что, в принципе, не мешало Коциту из раза в раз пытаться накормить его чем-нибудь. Или напоить… На скептический взгляд Коцит отвечает непоколебимо широкой улыбкой и ловит трубочку губами. А затем влажные, жесткие губы впечатываются в губы Стикса. Пальцы сжимаются на бёдрах, когда юркий язык проскальзывает дальше, насильно впуская прохладный алкоголь в рот, но… Стикс не против. Не против неприятного привкуса спирта, не против непонятной смеси соков — не когда Коцит обнимает за шею, путаясь пальцами в волосах, кусает губы и льнет ближе, словно в попытке слиться в единое целое. Стикс сам вылизывает его сладкий от алкоголя (а может и не только) рот, не обращая внимания на то, что зажатый между телами бокал грозится вот-вот лопнуть. — Ну как? Вкусно? — Коцит щурится сытым котом и облизывается довольно. — Вкусссно, — губы сами расплываются в небольшой улыбке. Возможно, если бы Коцит все свои кулинарные эксперименты давал ему попробовать подобным образом, Стикс мог бы даже пристраститься. Глаза Коцита превращаются в два тлеющих уголька — эту мысль он явно почуял. Сожалеть Стикс совершенно не собирается. — Развлекаетесь? — бас Ахерона пробирает куда глубже клубного, и Стикс с Коцитом оборачиваются одновременно. Его губы практически черные в ультрафиолете. Ахерон облизывается, и язык лишь добавляет черноте смака. Стикс и Коцит тянутся одновременно. Ахерон гулко усмехается и сгребает оба затылка ладонями. Первый поцелуй достаётся Стиксу — он невольно стонет, смакуя яркий солоновато-сладкий вкус, пьянящий похлеще коктейля. Едва успевает вытащить язык, и его место занимает Коцит, жадно вылизывая остатки того, что не успел Стикс. Стикс откидывает голову на спинку диванчика, наблюдая за зрелищем с разгорающимся внутри голодом. Голодом самого разного толка… — Пошли, пока он не успел оссстыть, — напоминает он, когда поцелуй затягивается, и Коцит с Ахероном разлепляются. — Нужно найти… — Ахерон поднимает голову, оглядываясь. — Уже тут, — Флегетон изящно приземляется на спинку рядом с головой Стикса и фривольно запускает пальцы ему в волосы. Стикс давит в себе желание поймать ладонь зубами и вылизать аппетитно пахнущие развратом пальцы. — В таком случае, вперёд! — Коцит соскакивает с его коленей и подхватывает их ужин под руку.— Ахерон, дорогой, подсоби… Стикс вздыхает. Бросает на Флегетона предвкушающий взгляд и неохотно поднимается с диванчика. С некоторой брезгливостью сочится сквозь беснующуюся толпу к выходу. — Товарищ перебрал чуток… — слышится где-то впереди весело-пьяный голос Коцита, и Стикс выдыхает смешок. Не время для меланхолии. Эта ночь только началась.