Во имя жизни и любви

Когда Элизабет исполнилось пятнадцать, у нее появилась большая и светлая любовь. Он учился в ее классе и был похож на ангела: изумрудные глаза, светлые волосы тонкие черты лица и фигура. Это случилось осенью. Зима в тот год была теплая, весна - ранняя, лето - жаркое. Впрочем, летом они не виделись, и им это не помешало. Осенняя встреча прошла в нежных объятьях, и ангел ее поцеловал. Потом еще и еще... Это была светлая любовь. Но с первыми холодами она потемнела; с первым снегом они поссорились. Хрустальные вьюги в хрустящих улицах. Так прошел месяц. И Элизабет услышала в себе... нет, никакой новой жизни она в себе не слышала, но изменения в фигуре и многое другое заставляло думать. Пошла Элизабет к своему ангелу. Села, посмотрела. — Знаешь, я беременна. Кажется. Ничего не ответил любимый. Закурил, глубоко затянулся. — Кто-нибудь знает? — Нет. Глубоко затянулся. —Что будешь делать? Ушла Элизабет. Пошла она к врачу-гинекологу. — Знаете, я беременна. Кажется. Послал врач ее на УЗИ. Результат - беременность три-четыре недели. Заплакала Элизабет и ушла. И долго ходила она по хрустящим улицам среди хрустальных домов, и ни один их них не был дворцом с принцем. Снежинки слетали с ее щек и падали в снег. Люди сидели за заросшими стеклами, около наряженных елок пили горячий чай с пирогами, смотрели телевизор, разговаривали по телефону. Они были зеленые, желтые, красные, а снег был белый-белый. И пришла Элизабет к Ангелу на соборе Петра и Павла, светлому, как любовь, золотому, как будущая жизнь. И сказала Элизабет Ангелу: — Знаешь, я беременна. Что я буду делать? Он меня больше не любит. Но ничего не ответил Ангел. Тогда села Элизабет на мягкую, как крыло ангела, скамейку, и заснула. И приснился ей сон. Ей снилось, что она - в свадебном платье идет по городу, а в руках у нее - чулок, набитый тряпками. Приходит она к ангелу и кладет сверток на стол. А он растет, растет и становится похож на ребенка. Ангел берет сверток в руки, и он превращается в живого ребенка. Хватает его Элизабет радостно, а младенец шейку выгибает страшно и неестественно, выкручивается из ее рук и говорит: "Отстань от меня, ты меня убила". И заплакала Элизабет, проснувшись, и побежала из белых стен. Розовые фонари облеплялись снежными роями, желтые тени плясали вокруг последнего трамвая. Элизабет шла по трамвайным рельсам. Где-то там, глубоко внутри, плакал тот, кто единственный остался от большой и светлой любви. Тоскуя, Элизабет мечтала о своем ангеле. Из последнего трамвая вышел черный человек в рогатой шляпе и дорогом пальто. Снял шляпу, раскланялся. -Не бойтесь, Элизабет, - сказал он. - Я не бандит, не маньяк-убийца, не пьяница, не призрак, не литературный сюжет. Я просто Сатана. Я хотел бы предложить вам сделку, известную всему человечеству. Я могу вернуть вам вашу любовь. Я не буду трогать вашу душу, моя цена - ваш ребенок. Обойдемся без кровавых надписей - при аборте всегда много крови. А после него можете идти к вашему любовнику - всю свою жизнь он будет любить только вас. Кстати, по этому адресу до восемнадцати лет бесплатный аборт. И он ушел в хрустящий волчок улицы. Элизабет повернулась и пошла в бешеном вальсе белых слез. И казалось ей, что плачет ребенок за спиной, захлебываясь слезами или снегом. Пришла Элизабет к Ангелу над облаками деревьев. — Скажи, что мне делать? Ты, который рожден был Богом, - как умереть нерожденным? Стоит ли Жизнь Любви? Ничего не ответил Ангел, скрывшись в метели. На следующий день пошла Элизабет в больницу. Надели на нее белые тряпичные сапожки, уложили на кресло, усыпили уколом. И казалось ей, что бежит она по долгим-долгим коридорам, которые кружатся и кружатся. Она хочет остановиться и подождать любимого, но неудержимо несется вперед. А где-то наверху плачет ребенок, и кто-то басовито поет ему колыбельную. Очнулась Элизабет. Оделась, собралась. Вышла в пургу. У ворот ждал ее похожий на ангела: изумрудные глаза, нежный голос, ласковые руки. — Как ты, маленькая? - потянулся он к ней. Заплакала Элизабет, запела: -Спи, мой маленький, спи! Что тебе любовь моя, Если ты все равно не родишься. Спи, мой маленький, спи Спокойно последнюю ночь. Я буду качать тебя там, Коль не смогла это сделать здесь. Посмотрела на него - испугался: в каждом глазу у нее - черная лужа, в которую падают снежинки, не тают, а поют и плачут. Девять дней мела метель и падал снег. Её желтый дом стал совсем белый. Элизабет сидела у окна, смотрела в хрустальный хруст и протягивала руки: — Дай же и мне покачать моего ребенка! - просила она. Ангел смеялся и протягивал Элизабет белый сверток. Она тянула к нему руки: — Дай же и мне покачать моего ребенка!