...он уже забыл, как целоваться.

— ...Поцелуи? — Ринсвинд фыркнул и резко отвернулся, чуть не задев Двацветка своей свежезаплетенной косой. — Еще бы про насморк спросил. Конечно, были. Неоднократно. Даже очень часто, да. И вообще... и вообще, это не твое дело! Оскорбленное молчание повисело в воздухе минуту-две, когда клерк вдруг заметил, что кончики ушей Ринсвинда чрезвычайно ярко пылают малиновым. Вздохнув, Двацветок придвинулся поближе к волшебнику, а затем осторожно положил руку на его плечо. — Слушай, ты можешь сказать честно. Я же тебя не в суд привел. Ринсвинд в ответ разве что дернул плечами, не оборачиваясь — но руку Цветка стряхивать не стал. Прошло какое-то время. Клерк уже собрался сдаться и перевести разговор на что-то другое, когда волшебник вдруг пробормотал, как будто бы про себя: — ...уверен, что хочешь честно? — Да. Ринсвинд глубоко вздохнул и совсем тихо, еле слышно проговорил: — Я не помню, когда в последний раз кого-то целовал. Я уже даже не помню, как это делается. Двацветок понимающе, сочувственно похлопал друга по плечу, а затем перебрался поближе к нему. — Все в порядке, Ринс. Правда. Если хочешь, мы можем... ну, допустим, поцеловаться. Тебе, наверное, хочется вспомнить, каково это...? Волшебник нервно поправил прядь волос. Вам, наверное, кажется, что к тому моменту покраснеть еще гуще было невозможно — но ему удалось. Тем не менее, в итоге своих мучительных раздумий он выдохнул: — Да, было бы... неплохо. Только одна просьба... — Говори. — Начни первым, ладно? Я уже всё забыл.