Прозвище

Все эти казалось бы незначительные детали заставляют Дэйва плавиться, слушаться, отдаваться. Его внимание к желаниям Дэйва, уступчивость, хоть он и в главенствующей позиции, мягкие-мягкие просьбы и прикосновения, как он стесняется продвинуться дальше кротких ласок, а им хочется, хочется, хочется…и то как Джуниор зовёт его, ох черт. Вскоре ощущение наждачки ковралина под ногами, сменяется накрахмаленной хрустящей простынью и эти жестоко-бархатные руки гладят его под коленями, дальше к бёдрам… Дэйв прикрывает глаза, оставляет только мелкую щёлку, чтоб поглядывать на Дэвида незаметно. Такая маленькая шалость. Сегодня можно позволить себе отдаться себе в эти похоть, плоть, бока. Слишком уж этот вечер расположил его покорность к себе. И Мастейн чувствует себя свободным и правильным в своей покорности, он чувствует единение. Чуть шершавый язык мажет по соску, оставляет после себя холод. Рыжий шипя и сквозь зубы втягивает кипящий воздух. Дэвид ласкает его снова и дальше… — Джуни, пожалуйста. — хрипло, томно, с ласковым укором. — Не торопись, солнце. Спина плавно выгибается, он комкает пальцы, сердце рвётся пробить грудную клетку. Разум сдался, бесповоротно отдался на растерзание возбуждению. Все прикосновения нечеткие, будто фантомные, жидкие, струятся по телу. Мокрый поцелуй по линии живота, Дэйв путает пальцы в податливых густых прядях. Все ниже и ниже, Дэвид внимательно гладит Дэйва по выступающей тазовой косточке. Завороженно, с вожделением, с обожанием. Дыхание ударяет в пах. Мастейн притягивает Эллефсона на себя, касается его губ почти робко. Все нутро переворачивается, мечется, только от вида его лица. Жар. Он сейчас такой близкий и родной, до сбитого сердечного ритма. Теперь языком по верхней губе. Его гладкие патлы щекотят веснушчатые острые плечи. — Ты хочешь чего-то, зайка? — Просто не переставай называть меня… так. Ох, этот удивительно знакомый смех в ответ. Дежавю. — Как скажешь, дорогой. Дэйв еле слышно стонет, обнимая Джуниора за шею, аккуратно прикусывает мочку, таит дыхание. Весь этот момент, так важен и интимен, его нельзя упустить и оставить в прошлом. Дэйв лижет Дэвида за ухом, дыхание сбивается. Горячий шёпот, будто вне времени: — Что мне сделать, чтоб ты назвал меня солнцем ещё раз?