***
Этот день был такой же как и все. Антон стоял на балконе и курил. Вид оттуда открывался на прекрасный парк, по которому не спеша ходили люди, развлекались, резвились. Шастун ухмыльнулся. Вот я и стал на день ближе к своей смерти. Парень затянулся и тут же закашлял, сплевывая кровавую слюну вниз с балкона. Потушив сигарету об пепельницу, стоявшую возле его правой руки, он посмотрел вперед. Люди всё так же бродили по парку, а на одной из скамеек он увидел своего давнего друга, конечно же, Антон, ни секунды не думая, побежал туда, в этот манящий парк, чтобы встретится с ним. Добежав до друга, парень закашлял. Дима (так звали друга) тут же подошёл к нему. – Антох? Ты как вообще? – Но Шастун не ответил, он лишь выставил вперед руку, с поднятым большим пальцем вверх, как бы показывая, что всё окей. – Нормалды, – Антон откашлялся и повернулся к своему другу, – А ты чего тут? Катю ждёшь? Вы ещё вместе? Мощно. – Парень вытащил из кармана пачку сигарет и затянулся, отворачивая голову от друга и выдыхая дым. – Нет, не Катю. Друзей, – Позов взглянул на друга, который удивлённо вскинул бровь, – Коллег по работе. И Антон, – Дима подошёл ближе, вынимая изо рта Шастуна сигарету, и разламывая её пополам, – Хватит курить, итак загибаешься. Только хуже будет. Антон хотел было ответить другу, но к ним подошли два парня, один из которых был ростом с Позова, а другой немного ниже его самого. Шастун оглядел парней,задерживая свой взгляд на втором. Мужчина лет 25, в чёрных очках, закрывающих его глаза, одетый в черную футболку, которая была ему слегка широковата, но всё равно могла подчеркнуть его немного накаченное тело. Обтягивающие джинсы, которые подчеркивали его худобу. Только вот мужчина был в меру худой. Больше фигуристый. А сам Шастун таким похвастаться не мог. Он был просто высокий дрищ, хотя раньше питался несколько раз в день, а то и ночью. Сейчас же желание питаться отпало. – Пиздец, здарова, – Антон немного опешил, когда услышал русскую речь из уст парня, который был ростом с Диму, и явно был армянином. – Дима, мы заебались ехать по этим пробкам. А этот еще "не гони, не гони" – Ну так ты летел как дурак, – Мужчина повыше вдруг встал на защиту своей чести. – Правильно, а вдруг бревно? – Дима подмигнул армянину, – Да и вообще, Арсений у нас дед, нельзя лишний раз тревожить его сердечко. Все трое разом засмеялись, а Шастун все ещё находился в небольшом шоке и слегка покашлял, как бы привлекая к себе внимание. – О, пацаны, знакомьтесь, это мой друг Антон, – Оба мужчины уставились на парня, и тот даже замялся, – Антох, а это Арсений и Серёга. Сергей, так звали армянина со смешным хвостиком на голове, пошёл к Шастуну, чтобы пожать ему руку в честь знакомства, а Арсений, тот кто повыше, всё еще стоял и рассматривал парня. Ну что это? Худой, как палка, длинный, наверняка неуклюжий, стеснительный. Потом Арсений всё же поднял очки и подошёл к юноше вплотную, протянув руку. И тогда Антон залип. Он просто окунулся в омут синих глаз, в котором тут же погряз. Шастун не желал всплывать, позволяя неизвестности утащить его на самое дно, туда, откуда уже не выбраться. Кажется, Антон совершил ошибку, о которой будет жалеть оставшиеся два года.***
Антон уже две недели общался с Димой и его друзьями. Он узнал, что Арсению было аж 30 лет и его другу - Сергею - столько же, хотя они оба выглядели не старше 27. Шастун удивлялся, как у Димы могут быть такие разношёрстные друзья, а тот лишь пожимал руками, со словами: «Секрет фирмы» Антон, конечно же, не мог контролировать свою болезнь, и из-за того, что она продолжала прогрессировать, он продолжал закашливатся. Скрывать это стало невозможным, но он так не хотел видеть жалость в чьих либо глазах. Парни сидели в каком-то клубе и что-то отмечали, вроде бы, повышение Димы. Стук стаканов и громкие возгласы разносились лишь у их столика. К ним несколько раз подходила охрана, но, понимая, что парни лишь отмечают и они вполне адекватные, уходила. Шастун очень хотел курить, но если он скажет это при Диме, то его два года закончатся раньше, чем должны, а потому он ждал, пока его товарищ свалит куда-нибудь и как только это произошло, он побежал курить. Арсений пошёл с ним. Молодые люди затягивались, выпуская в воздух едкий дым и молчали. Никаких слов было не нужно, да и они знают друг друга лишь две недели, о чем им разговаривать? Поэтому курение в тишине - лучший вариант. Шастун сделал очередную затяжку и закашлял. Он впервые в жизни кашлял так, что казалось, что он сейчас выплюнет лёгкие. Попов подошёл к парню, который сплёвывал кровь на пол, и попытался что-то сделать, но тот жестом показал, что всё окей. Когда очередной приступ закончился, Антон потушил сигарету и направился в клуб, но Арсений развернул его на себя. – Антон, что с тобой? Может скорую? – Взгляд явно был перепуганный, на что Шастун лишь усмехнулся. – Нет. Не надо скорую. Всё... Всё нормально, – Он положил свои руки на плечи знакомого, как бы успокаивая. – Но ты кашлял кровью и.. Это ненормально, нужна скорая.. – Попов засуетился. – Что это было? – Арс, скорая мне не нужна. У меня рак лёгких, вот и всё. Арсений на мгновение завис, но Антону хватило этого мгновения, чтобы уйти и не видеть в чужих глазах жалость. Жалость. Он ненавидел её, всем сердцем и душой. Жалость ещё хуже презрения. Лучше бы его ненавидели, чем он вызывал жалость.***
После того случая у клуба прошло ещё две недели, и всё было как раньше, но Арсений уже около часа наматывал круги по кухне, пока Сергей, сидя на стуле, мирно пил свой чай. Вся ситуация была до ужаса неприятной, но не поговорить об этом было нельзя. – То есть ты, – Начал Матвиенко, – Впервые, за тридцать лет своей жизни, влюбился в парня, а у него рак лёгких? Попов тяжело вздохнул и посмотрел на друга, который нервно ухмыльнулся. – Да. – Мужчина открыл пачку сигарет. Достав одну он закурил. – Это пиздец? – Спросил Арсений. – Это пиздец. – Подтвердил Серёга. –А что делать будешь? – Признаюсь, наверное.. Вдруг взаимно? Времени у меня не так много. – Протараторил Попов и написал Антону, что им нужно поговорить.***
– Дим, я не могу так больше жить, – Антон упал на кресло и заскулил. – Скоро и не придётся, – Шутканул Дима и посмотрел на друга, – Че? – Да я влюбился в этого придурка. – В Попова? – Да. Честно говоря, Позов знал, что его друг втрескался в Попова. По взгляду, по действиям. Он даже тупил рядом с этим мужиком чаще, чем обычно, но вся эта ситуация убивала его. Он знал, что Шастун не признается в любви и не ответит взаимностью, если это всё таки будет взаимно. Антон не будет строить отношения, потому что умрёт через каких-то два года, а обрегать на страдания человека, которого он любит - не хотелось. – И что делать будешь? – Позов допил свой кофе и направился в сторону прихожей, так как дома его ждала девушка. – Ясен пень - ничего. Ты же знаешь. Для меня чувства - запретный плод. – Запретный плод слаще. Ладно, бывай, – Они пожали друг другу руки и Дима вышел из чужой квартиры. А Антону пришло уведомление от Попова, который хочет поговорить.***
Арсений приехал к дому Шастуна очень быстро и увидел того, сидящего у подъезда и покуривающего сигарету. Он подошёл, а сердце ёкнуло. Вот он, человек, который заставляет сердце Попова биться чаще. – Привет, – Первым произнёс юноша, выбивая Арсения из транса. – Привет, – Попов сел рядом и замолчал. Нужно было с чего-то начать, но как? – У тебя был какой-то разговор, так говори, – Антон докурил и бросил сигарету в урну, вновь кашляя. Арсений заметил, что с каждым разом, Антон, кашляет ещё сильнее, будто пытается выплюнуть лёгкие. – Антон.. – Арсений начал и встретился с блеском зелёных глаз. Если не сейчас, то когда? – Ты.. Ты нравишься мне, Шаст. Шастун молчал. Будто подбирая слова, но он всё уже решил, как бы больно это не было, он не ответит Арсению взаимностью. – Ты знаешь, чем я болею. – Арсений кивнул, – Ты знаешь, что я решил не пытаться лечить это, а просто умереть. – Арсений опять кивнул. – Я могу однажды просто не проснуться. – Я знаю. Я всё это понимаю. – И ты всё равно позволил себе влюбится в меня? – Антон округлил глаза. Какой же Попов баклан. – Сердцу не прикажешь, Шаст. – Это не взаимно, извини. – Шастун развернулся и ушёл в свой подъезд, закрывая его и прислоняясь головой к холодной стене. Арсений постоял некоторое время возле двери в чужой подъезд и, развернувшись, сел в свою машину, уезжая со двора.