Дурной эффект

Ложка пропадала в густой массе и, выныривая оттуда, зачерпывала небольшие порции еды. Антон монотонно жевал неприятную на вкус кашу, особо не вслушиваясь в то, что говорит его мать. День только начался, а он уже хочет лечь обратно в кровать, закрыться одеялом и не вылезать оттуда хотя бы ближайший день. Ему необходимо подготовить себя морально к предстоящей учебе, общению с надоедливыми окружающими и к вечной ноющей тоске внутри. Он не привык. И вряд ли в ближайшее время привыкнет. Прогулки, посиделки, друзья и яркие воспоминания. Все это и не только ждало его, как он думал, пока родители не сообщили о срочном переезде. Они ничего не объяснили. Просто сказали, что так надо и Антон ещё не дорос, чтобы влезать во взрослые дела. Это уже не говоря о маленькой девочке Оле, которая всем сердцем хотела пойти в первый класс вместе со своими подругами из садика. Но кого это волнует? Теперь ей придется идти в место, где она никого не знает, где она совершенно не хочет находиться. Антон ее понимал, но он ни за что не покажет ей этого. Чувство ответственности за младшую сестру перевешивало собственные желания и эмоции. Он не должен быть слабым, когда маленькой девочке нужна его поддержка. Делать при Оле вид, что все прекрасно и великолепно, удавалось удивительно легко. Антон всегда был готов на все ради девочки. То, что она получала от старшего брата, Оля в жизни не чувствовала от родителей. Все покатилось в пресловутое «никуда», когда мама была ещё беременна Олей. Тогда Антону недавно десять исполнилось. Он особо не понимал, что происходит между родителями. Тогда для него не было особенным, что отец чересчур часто засыпал на диване. Обычным делом были пустые бутылки от крепкого алкоголя в мусорном ведре. Мамину постоянную раздраженность легко было списать на гормоны. А то, что родители не разговаривали между собой при нем, вовсе не смущало. Отношение к нему по большей части не изменилось, так что все нормально. Понятно, что так просто казалось. И выходит так, что Оля даже и не знает, что такое дружная семья. Она не знает, что такое родители. Для нее есть мама и папа, они - не одно целое и никогда не были. Блондин же со временем всё-таки ощутил этот удушающий контраст. Это начало его съедать изнутри. Медленно, но верно, с аппетитом сжирать любой росток надежды на то, что все будет хорошо. Антон сам не заметил, как любое положительное взаимодействие родителей стало для него чем-то мерзким, неприятным, наигранным. Как они мило улыбаются по утрам друг другу, как мама целует в щеку папу перед работой, а он потом «незаметно» вытирает ее. Возможно Антон и поверил бы в реальность происходящего, не анализировал каждый их шаг слишком тщательно, если бы не непрекращающиеся споры внизу, на кухне, или же за стенкой. Они мучают друг друга. И хоть он чертовски устал от этого, но он их любит и очень хочет, чтобы эти люди были счастливы, несмотря ни на что. Размышления прервались, его трясли за плечи, привлекая внимание. —Тоша! — видимо, не в первый раз повторяла сестра, поэтому перешла почти на крик. Подросток рассеяно посмотрел на Оленьку и кивнул, ожидая продолжения. — Ты чего такой? Что-то случилось? Антон посмотрел вокруг. Мамы на кухне уже не было, количество каши в тарелке, как показалось, не уменьшилось вовсе. А было ощущение, будто он жевал эту субстанцию уже пару часов. — Ничего, Оль, просто задумался, — он мягко улыбнулся одними губами, — Что ты хотела? — А-а...— девочка задумчиво протянула букву, вспоминая, зачем подошла, — Я нарисовала нас, ну, тебя и меня, но у меня не получается нарисовать нам глаза. — она потупила глаза в пол, будто бы стесняясь следующего факта, — получаются какие-то раскосые и мертвые. Антон слабо поежился от последнего сравнения, подмечая то, что они наверняка такие и есть. По крайней мере, запираясь в ванной он видел такое выражение лица в зеркале. Пустое и безжизненное. И самое грустное, что он видел его и у любимой сестры, которая думала, что никто не замечает этого. Как казалось Антону, это трудно было не заметить. Ведь разница между всегда солнечной Оленькой и девочкой после переезда был слишком явным. Антон старался поднять ей хоть как-то настроение. И это получалось. Но временно. — Хорошо, я сейчас приду, поднимайся наверх пока, — Оля слабо улыбнулась и рванула на второй этаж. Антон же сгреб кашу ложкой в одну сторону, желая сделать видимость того, что он всё-таки поел, и ставит тарелку у раковины. Потом медленно пошел к Оле в комнату. Хорошо, что в этом доме хотя бы хватает комнат для каждого отдельно. Приятно, когда можешь закрыться от всех и посидеть в комфорте. Всем этого не хватало. Они просидели вместе часа два, может больше. Сначала рисовали, потом играли, а после Оля показывала мастер класс в создании бумажного самолетика. Валяясь на полу в комнате сестры, перебирая мягкие светлые, как и у себя, волосы, Антон чувствовал себя хорошо. Удивительно хорошо. Это дало надежду на то, что несмотря на переезд, несмотря на то, что все друзья остались где-то там, далеко, несмотря на то, что все надо будет начинать с самого начала в выпускном классе, рядом будет Оля. Маленькая светлая девочка - единственный человек, который не навредит и будет поддерживать так, как сможет. Эти мысли подпитывали Антона, позволяли свободно дышать и улыбаться просто так. Всегда рядом будет его самый лучший друг на свете, его сестра. Остаток дня был немного смазанным. Мама искала по неразобранным коробкам вещи для завтрашнего цирка праздника. Оля бегала к зеркалу, прикладывала к себе одежду и крутилась вокруг себя, представляя, как завтра это наденет. У Антона же все просто. Белая рубашка и брюки. И заморачиваться не надо. Всю одежду подготовили, отгладили и спокойно разошлись по комнатам. Антон лежал на кровати, держа в руках блокнот и карандаш. Последний жалобно трещал в руке, сдерживая напор руки блондина, которая так и не могла начать что-либо рисовать. С приезда сюда он не рисовал. Хотелось, но рука не вела плавную линию, соединяющуюся в красивые пейзажи или портреты. В городе он рисовал почти каждый день, когда было время и желание. А желание было всегда. Рисовал людей, красивые здания, персонажей из мультиков по просьбе сестры, мелочи, которые просили "намалевать" его друзья. Однако сейчас что-то отчаянно не давало начать это делать. Рисовать с Олей — это другое, скорее его негласная обязанность. А рисовать для себя очень хотелось, но... не получалось. Казалось, что ему не хватает внутренних сил, чтобы это сделать. Поэтому мальчик в который раз отложил это занятие на потом. Когда-нибудь получится. Он не помнит, как заснул. Не помнит, что делал до этого. Да и не хочет вспоминать, потому что сегодня первое сентября. День, когда ему предстоит пойти в новую школу, в группу, сформировавшихся без него людей, туда, где его не ждут вовсе. Антон не знает, как будет лучше, — если на него просто не будут обращать внимания, или наоборот он с кем-то подружится. Ведь, как ему казалось, он не особо готов к новым знакомствам, Антон просто хочет общаться со своими не многочисленными, но верными друзьями из города. С другой стороны, хотелось обзавестись поддержкой со стороны кого-либо , да и дома сидеть он вечно не желает. В общем и целом получается замкнутый круг. Радует одно — Оле не придется приходить в коллектив, где каждый уже обрёл друзей, и люди знают друг друга долгое время. Мама снова сварила эту противную кашу. В этот раз ещё и с комочками. Олю заставляли есть, а на Антона не обращали внимание, так что он решил пройтись по отработанному плану. Просто поковыряться, съесть максимум пару ложек, а после вывалить кашу обратно в кастрюлю. И, конечно, оставить чуть-чуть каши в тарелке. Жалко было Олю, которой приходилось это есть. Но она маленькая, поэтому кушать хорошо ей необходимо. Антону как бы тоже, но он уже прошел этот этап и внимание родителей переключилось на сестру, чему он был очень даже рад, ведь у него появилось намного больше свободы в действиях и желаниях. Антон был уже одет, а Оля сидела в пижаме, потому что мама боялась, что девочка запачкает форму. Сейчас родительница пошла в комнату сестры, чтобы достать одежду, в то время, как у Антона появился шанс избавится от злосчастной каши. Он подскочил, чуть ли не роняя стул за собой, и пошел к плите, начиная убирать кашу с тарелки. — Эй, ты что делаешь? — Оля с любопытством наблюдала за действиями брата, — А-а можно и мою тоже? — Антон оценил сколько съела сестра. В тарелки оставалось около одной третьей, что вполне устроило блондина. Он повторил такие же действия только с тарелкой сестры. Потом составил посуду в раковину и обернулся к сестре, которая шепотом поблагодарила его. Мама позвала Олю в комнату и сестра побежала к ней, оставляя Антона одного. Он устало опустился обратно на стул, стал протирать лицо руками, приподнимая очки. Все мысли из головы куда-то улетучились, было абсолютно пусто. Антона это устраивало. Через минут тридцать он услышал, что его зовут с коридора. Пора было уже выходить, повезло, что отец должен был отвезти их на машине. Он завезет их в школу, а после уедет на работу. Он никогда не был на школьных мероприятиях Антона, утренниках Оли. И в этот раз он пропустит очень важный и волнительный день в жизни своей дочери, что сильно бесило Антона. Блондин вышел с кухни, но сразу же встал в ступор. Перед ним стояла небольшого роста девочка, с двумя хвостиками белесых волос, которые на концах слабо вились. Они были завязаны белыми бантами больше ее собственной головы. На ней была белая блузка с кружевами на рукавах и воротнике, а также черная юбочка, доходящая до уровня колен. А на сами ноги были облачены в белые колготки с цветочным узором. Однако больше всего Антона привлекли яркие глаза, светящиеся неподдельной радостью и восторгом. Перед ним стояла настоящая первоклашка, подросток до этого не осознавал до конца, что Оля уже настолько большая. Вроде бы совсем недавно она лежала в детской кроватке и забирала все внимание родителей, что заставляло школьника ревновать. Но сейчас в груди тепло защекотало от гордости за свою сестру. Он улыбнулся девочке абсолютно искренне и прошептал, как хорошо она выглядит. Мама поторопила детей и потянулась к шкафчику с обувью, пряча улыбку. В помещении стало шумно из-за громких разговоров ребят и редких реплик матери, потом подключился отец, вышедший из своей комнаты, добавил что-то шутливое и все хором засмеялись. Антон на время вернулся в то время, когда родители не ругались и даже любили друг друга. Компания шумной толпой вышла из дома и направилась к машине. Путь до школы прошел незаметно под тихую музыку и бормотание Оли. Они вышли из машины, попрощались с отцом и пошли во двор школы, где собрались, наверное, все или почти все. Они пришли уже к самому началу. Мама попросила постоять Антона с Олей, а сама куда-то отошла. — Ну чего, первоклассница, готова? — Антон присел на корточки перед сестрой, заглядывая ей в глаза. Девочка неожиданно замялась. — Я... — она немного запнулась и отвела взгляд на здание, — я немного боюсь. Вдруг я им не понравлюсь? — Послушай, Оль, ты просто чудесная, невероятно умная и добрая девочка. Тебя невозможно не любить, — она смущенно улыбнулась реплике брата, ее взгляд стал увереннее, — Но пообещай, если что-то случится, ты сразу мне скажешь. Помни у тебя есть я, ты можешь рассказать мне обо всем на свете. Я всегда буду рядом. — Обещаю, Тошенька, — все ее сомнения развеялись, она кинулась брату в объятия, — Я тебя так люблю. — И я тебя люблю, Оль, — он сжал ее в ответ, потом поднялся и к этому времени подошла мама. — Антон, мы пошли, ты разберёшься, куда идти? — А? Д-да, конечно, — протянул он неуверенно. Пока мама уводила махающую ему Олю, Антон прикидывал варианты того, как ему найти своих одноклассников. Вокруг было слишком много людей, Антону становилось тошно. Антон не любит людные места, довольно легко потеряться. Да и окружающие раздражали своими громкими разговорами и присутствием в принципе. Трехэтажное здание школы было пошарпанным и изувеченным временем. Вряд ли кому-то было дело до небольшого поселка городского типа, название которого ты маловероятно услышишь даже если живёшь недалеко. Но детей, к слову, было довольно много. Они стояли в форме буквы «П», и с одной стороны были явно младшие классы, а с другой дети постарше. Туда Антон и направился. — Вы вообще нормальные? Встаньте спокойно, не позорьте меня! —учительницу не услышали, поэтому она прокричала громче, — Девятый класс! Вроде уже должны были мозги на место встать, а вы все еще не способны и пяти минут простоять спокойно! Так. Девятый класс. Антон попал по адресу. Когда он подошёл, никто не обратил на него внимание, поэтому блондин тихо встал позади всех, не желая быть замеченным. Но его увидела довольно высокая девочка с русыми волосами и темно-карими глазами. Она заинтересованно посмотрела на него и отошла от одноклассников, ровняясь со подростком. Антон чувствовал себя неуютно. — Привет, а ты кто? — приятный голос ласкал уши, она наклонила голову, осматривая Антона с ног до головы. Ему сразу показалось, что ведёт она себя странно. Точнее Антошку напрягали мелкие мимолётные действия с её стороны. Они не подружатся. Антон уверен. — Я? — глупо переспросил девятиклассник, на что девочка снисходительно посмотрела на него, как на глупого ребенка. Он сразу всполошился. — Я — Антон Петров. — А по званию? — она смотрела абсолютно серьезно, но, видимо, его озадаченность ее рассмешила. Она тихо рассмеялась, а на губах Антона сама по себе появилась слабая, нерешительная улыбка. — Шучу. Я — Настя Тихонова. Не знала, что у нас новенький. Ты забавный. Антон боязливо усмехнулся, потирая шею, а Настя в это время позвала учительницу. — Анна Николаевна, почему вы нас не предупредили, что у нас новенький в этом году? — Она спросила это громко, своим хорошо поставленным голосом, что Антон подметил почти сразу. В голове снова повторяя, что они не подружатся, Антон словил на себе множество любопытных взглядов. Все смотрели дружелюбно, но для Антона они были словно дикие звери, которые уставились на добычу голодными глазами. Не нравится. — Ты — Петров, что ли? - Антон кивнул на вопрос учительницы. — Так ты не в нашем классе. Это девятый "А", девятый "Б" дальше. Все уставились на Антона, точно как на придурка. Как показалось ему самому. Все молчали, только его новая знакомая разразилась звонким смехом. Подхватила под подмышку и повела, видимо, к его классу. Она просто невыносима. Что смешного? Откуда он вообще мог знать, куда идти? Ему же ничего не сказали...вроде. Девочка замолчала и открыла рот только, когда мы подошли к другой группе людей. — У нас тут подкидыш. Ваш потеряшка? — учительница и ее, а, видимо, уже и его класс, посмотрели на Антона совсем не дружелюбно. Ему резко захотелось вернуться обратно. — А я-то уже думала, что новенький в первый день решил прогулять, —неприятный скрипучий голос пожилой учительницы прозвучал в тишине. Настя ушла обратно, перед этим похлопав Антона по плечу. - Вставай давай. Антон Петряев, правильно? — Петров. — несмело поправил ее новенький. Со всех сторон послышались шепотки, в которых нетрудно было различить "Петряев" и "Подкидыш". Она, не отвечая ему, указала рукой на пространство рядом с какой-то светловолосой девочкой, которая что-то шептала, вероятно, своей подруге. Последняя посмотрела на нее неодобрительно, а потом сочувствующе глянула на Антона. Ему чертовски не нравилось происходящее. День только начался, он только нашел собственный класс, а к нему уже прицепилась глупая кличка. Мальчик кожей чувствовал взоры одноклассников, но сильнее ощущался лисий взор светлой девочки, которая будто бы искала повод прицепится. И, наверное, нашла. — Петряев, а ты чего сюда перевелся? — она глянула так, что сразу стало ясно: она нарочно ошиблась в его фамилии. — Его фамилия — Петров. Он же сказал, — на помощь пришла девочка с темными волосами. Парень сразу отметил, что она выглядит приветливо и подкупающе, а мелодичный голос еще больше внушал доверие к ее персоне. — Я — Полина. Приятно познакомиться. Антон не слукавил, когда ответил ей тем же. Девочка правда ему понравилась. Казалось, что она единственная смотрела на него дружелюбно и без леденящего мороза в глазах. Чувствовалось, что ему не особо рады, смотрели на него как на прокажённого, хотя их новый одноклассник и не сделал ничего пока что. Она обошла ту девочку и встала рядом с Антоном. — Не обращай на нее внимание, Кате только дай повод, чтобы поддеть, —горячий шепот обжог щеку, заставляя Антона чуть вздрогнуть. — Но правда, почему ты перевелся? Обычно все стараются сбежать отсюда. А ты в выпускном классе еще пришел. — Я просто... — Антон быстро перебрал вариации того, что можно ответить. И не придумал ничего лучше, — Бабушка. У меня здесь бабушка живёт, со здоровьем проблемы, поэтому мы решили сюда перебраться, следить за ее состоянием. — слова, в которых была лишь малая доля правды, легко и убедительно соскользнули с языка, не вызывая у Полины больше вопросов по этому поводу. — Понимаю, а я с дедушкой здесь живу, — она говорила о нем с явной теплотой в голосе. — Я бы хотела уехать отсюда куда-нибудь далеко, но дедушку не могу, да и не хочу оставлять. У них нашлась "общая" тема для разговора. Полина немного рассказывала про жизнь с дедушкой, спрашивала у Антона про его родственницу, а он отвечал ей реальными историями. Ведь здесь правда жила его бабушка. Дом, в котором они жили, принадлежал ей. Но, к сожалению, она умерла два года назад незадолго до того, как Антон пошел в седьмой класс. Они редко к ней приезжали, но у маленького Антона остались только светлые воспоминания об этом человеке. Она сидела на диване, рассказывала истории из жизни, которые всегда заканчивались как-то забавно. Говорила о дедушке, но редко, уж больно не любила она трогать свои старые раны. Но внуки спрашивали, не замечая резко тускневших глаз бабушки, а она отвечала, ведь приезд семьи для нее был немыслимо важен, как и повод больше поболтать с единственными внуками. Антон скучал по таким моментам, но он нечасто виделся с бабушкой, поэтому тосковал по ее уходу недолго, из-за чего неоднократно упрекал и стыдил себя. Полина тихо смеялась, зажимая рот аккуратной ладошкой, когда Антон пересказывал то, что ему когда-то говорила бабушка, мягко поглаживая морщинистой рукой его светлые волосы. Блондин сдерживал улыбку, смотря на девочку. В это время празднование дня знаний уже началось, на импровизированную сцену выходил директор, а после еще какой-то дядька в строгом костюме. Но говорили они настолько муторно и долго, что даже учителя не вслушивались в их речь, не говоря о учениках, которые были возбужденны новым учебным годом и встречей с одноклассниками. Полина резко замолчала, смотря куда-то в сторону, недоступную для взора Антона из-за стоящих людей. Она пошла вперёд, а покачивающаяся копна блестящих волос так и манила мальчишку за собой. Он как заворожённый пошел за ней, пробираясь сквозь детей. Полина пошла на встречу какой-то компании парней. Один был полный с неприятным, прыщавым лицом. Он мерзко посмеялся, когда Полина к ним подошла, из-за чего последняя с презрением поморщилась. Рядом с этим типом стоял низкий мальчик-бурят без двух передних зубов, отсутствие которых он засветил, когда поддакивал своему знакомому, а под глазом у него светился желтеющий фингал. Но Полина не обратила на них внимание и прошла чуть дальше, кидаясь на шею высокому парню в обычной рубашке и черных джинсах. Он слабо приобнял ее в ответ и что-то неслышно спросил. В ответ девочка покивала, а после развернулась в сторону Антона, который неловко поправил очки согнутым указательным пальцем. Тогда внимание всех переключилось на него. Блондин неуклюже перемялся с ноги на ногу, но упрямо смотрел на людей, стоящих спереди. Тогда Полина пришла ему на помощь. — Так, это Антон, — она представила новенького своим знакомым, — это Семен, Бяша и Рома, — она поочередно показала на обладателей имен. Первые два смотрели с тонкой ноткой интереса, а последний лишь приподнял часть верхней губы, выражая видимое неодобрение. Антон почувствовал себя загнанным в клетку зверьком, который из последних сил пытается шипеть и обороняться от хищника. Поэтому Антон сложил руки на груди, впиваясь таким же взглядом в этого Рому. Но тот неожиданно рассмеялся, чем сразу убавил весь пыл Антона. Шатен, все еще посмеиваясь, прошел дальше, к своему классу. А его друзья пошли за ним, выдавливая неуверенные улыбки, потому что не совсем понимали, что происходит. — Явились, не запылились, — учительница грозно уперла руки в бока, пренебрежительно смотря на эту компанию, — Ладно хоть под конец линейки пришли. Если думаете, что будете точно также радостно прогуливать и в этом году, то вы глубоко ошибаетесь. На учительскую реплику этот Рома лишь усмехнулся, выражая все неверие в ее слова этим жестом. Он пошел дальше, а за ним поплелась Полина, которая, такое ощущение, совсем забыла о существовании Антона. Она что-то беспрерывно говорила ему, старясь ухватить хоть чуточку его внимания. Новые одноклассники Антона двинулись вслед за Ромкой, когда учительница сказала им направляться в класс. Антон, как белая ворона, пошлепал самым последним, пиная носками начищенной обуви мелкие камушки. Он уже подумал, что их союз с Полиной продлится хотя бы до конца этого дня. Но и двадцати минут не прошло, как Полина вовсе забыла о его существовании. Тогда Антошка пообещал себе, что так же не будет обращать внимание на Полину. Ему никто не нужен. Как и он никому не нужен в этом захолустье. Все зашли в класс, громко смеясь и перекрикиваясь. Антона раздражал весь этот шум, но от него было вообще никуда не скрыться. Он лениво прошел к задней парте, игнорируя первую свободную у стены. Несмотря на то, что ему следовало сесть туда, он проигнорировал свое низкое зрение, благодаря которому едва ли мог что-то разглядеть даже в очках. Но Антон просто не хотел чувствовать пронизывающие, любопытные взгляды сзади, поэтому завалился на последнюю парту среднего ряда. Прямо перед ним сидел Семён, за ним даже супер зрение не поможет что-либо увидеть. Он был мало того, что крупный, так ещё и высокий. Антон, осознавая этот факт, лишь недовольно откинулся на спинку стула, заставляя последний жалобно скрипеть. Этим действием он привлек внимание с соседнего ряда, на него удивлёнными глазами смотрела Полина, которая выглядела так, будто бы впервые видит Антона. Она подскочила и, захватив свои вещи с парты, пересела к блондину, не спрашивая хотел бы он этого. А он, конечно, хотел. Она единственная, кто отреагировал на его появление с дружелюбием и вообще захотел с ним нормально поговорить. Поэтому Антон был рад, что она решила к нему сесть. Но пока что не показал этого. Мало ли. — Антон, ты прости, что так убежала, — она кокетливо заправила часть густых волос за ушко с аккуратной сережкой-гвоздиком, — Просто надо было кое-что у Ромки узнать. Антон не особо поверил в это. Полина так радостно кинулась в объятья этому пацану, что напрашивался простой вывод. Она хотела его увидеть, была рада встрече с ним. И в этом нет ничего такого, это нормально. Может они вообще встречаются или просто дружат. Однако Антона это не особо волновало. Ведь сейчас Полина сидит с ним. — Эй, Полька, — с соседней парты донёсся неприятный блеющий голос, — а ты че с подкидышем села? Твоя парта же свободна. — Хватит его так называть, сам ты подкидыш, Бяша. За собой лучше следи, не твое дело! — Полина сказала это так громко и четко, что это услышали все, учитывая и соседа по парте Бяши. Рома сидел в развалочку, прислонившись к стене, такое ощущение, будто ему лениво было даже смотреть на них, но он все же решил одарить их своим вниманием. То, что он делает одолжение своим присутствием, в принципе, легко было прочитать в каждом его действии. Антон уверен, что они не поладят. Собственно, этот факт его особо не расстроил. — Да че ты сразу-то. Я же просто спросил, на, — тихо пробурчал бурят. Послышались тихие смешки, прерываемые громким, скрипучим, точно вилкой по тарелке, голосом. — Совсем забыли, как вести себя в приличном обществе. Наверняка весь пройденный материал прошлого учебного года за лето забыли. — Мы даже не помним, кто ты такая, тёть, — класс разразился хохотом на слова Ромы. Правое ухо уловило гармоничный смех девочки. Улыбка сама по себе растянулась на светлом лице Антона, которая практически сразу переросла в смех, перебиваемый всеми вокруг. Только учительница стояла и смотрела на детей, как на врагов народа. — Пятифанов, умный самый? Ты и будешь первым блестать знаниями на первом уроке завтра. Как раз вы будете у меня на географии, — довольная собой она отвернулась и начала писать на доске число, не слыша глухой ответ Ромки. — На первом уроке я завтра по планам сплю, — Бяша сдавленно посмеялся в кулак, осознавая, что это вовсе и не шутка. Антон никак не отреагировал на реплику одноклассника. Лишь продолжал буравить взглядом широкую спину учителя, который уж слишком увлекся рисованием на доске. Но она быстро отошла и принялась рассказывать об ответственности, которая должна быть заложена в каждом из нас, ведь совсем скоро, или нет, экзамены, причитала о том, что они уже совсем взрослые, чтобы бегать по коридорам или беситься на уроках. Она на полном серьезе думает, что ее слова повлияют на людей, которые все это делают? Как-то слишком наивно с ее стороны. Антону в любом случае нет до этого дела. Она продолжает что-то рассказывать, но блондин едва ли слышит ее. В свою очередь рядом сидящая Полина ее молча слушает, и, кажется, ей правда важно то, что она говорит. Антон беззлобно фыркнул, лишаясь внимания девочки. Сегодня был только классный час, поэтому оставалось досидеть до конца невероятно важной речи учительницы и с чистой совестью пойти домой. Сейчас хотя бы никто не обращает внимание на него. Казалось, будто все вовсе забыли о его существовании и Антона это устраивало. Елена Николаевна, как она успела представиться специально для Антона, закончила свою речь и позволила всем уйти. — Не хочешь вместе домой пойти? — отказать не представлялось возможным, и Антон, не думая, согласился на предложение. Они неторопливо вышли из класса. Полина попросила ее подождать, пока она будет в уборной. Антон от нечего делать облокотился на стену рядом и терпеливо ждал. Но в один момент окружающий мир потерял свою четкость. — Вот это окуляры, на, — проговорил несломавшимся голосом так называемый Бяша. К нему неторопливо подошли ещё две фигуры. Рома и Семён, как позже понял блондин. — Дай-ка померить, — Сема протянул свои толстые неприятные пальцы к очкам, касаясь линз и сразу же оставляя отпечатки на стеклышках. — А ну, отдай! — Антон потянулся за ними, как за спасательным кругом. Но в данный момент очки им и являлись. Без них Антон видел лишь смутные очертания, даже прищуривание глаз не помогло хоть немного придать резкости миру вокруг. Антон не успел схватиться за собственную вещь, как его руку перехватили, а его самого оттолкнули к стене. Он несильно, но ощутимо, приложился головой о старую, обшарпанную стенку. Мальчик даже не успел проанализировать, что произошло, как рядом грозным шепотом проговорил его обидчик: — Стой смирно, очкастый. Мы просто погонять взяли, ты же не против? — он каждой клеточкой перепуганного тела ощущал улыбку и то ехидство, с которым была сказана это реплика. Ромка. Антон был уверен, что он смотрит на него также как на линейке. С презрением и ощущением собственного превосходства. Мерзко. Хочется сбежать позорно. Но даже это он не в силах сделать, так как его довольно сильно прижали, а дернуться, пытаясь вырваться, духа не хватает. — Отпусти меня, — собирая с пола остатки смелости, он прошипел это в лицо шатену, который вообще никак не отреагировал на это. — Это ты, что ли, настолько слепой? — посмеиваясь, произнес Семён, прикладывая очки к своим глазам. — Н-да, Петряев, неужели ты вообще ничего без них не видишь? — с ленцой проговорил Рома, отходя на пару шагов от жертвы, замечая как он «незаметно» выдыхает от облегчения. Но все равно продолжает молчать. — Че язык проглотил? Мы с тобой говорим, на! Если не нарываться, то от тебя точно отстанут. Всегда так было. Эта тактика, как-то рассказанная мамой, всегда действовала. Антон ничего не мог сделать против трёх гопников, которым только дай малейший повод, и они накинуться на него, не оставляя даже косточек. Но сейчас что-то пошло не так. — Слыш, уебок, с тобой говорят, — Семен подошёл и схватил Антона за шкирку, чуть приподнимая над землёй, ближе к уровню своего роста. — Неприлично, знаешь ли, игнорировать, когда к тебе обращаются. Им самим не смешно? Они точно над ним издеваются. Как гопники, которые прижимают его к стенке, могут говорить о правилах приличия? Идиоты. Поскорее бы это все кончилось. — Что вам от меня надо? — практически неслышно проговорил блондин, отчаянно цепляясь за руку Семена в надежде сохранить целостность собственной рубашки. Хулиган огляделся вокруг, ища поддержки в лице товарищей. Бяша смотрел выжидающе, смотрел так, будто предвкушал шоу, которое доставило бы ему невероятное удовольствие. Внутри Антона волна отвращения снесла на своем пути весь страх и инстинкт самосохранения. Эти люди просто хотят крови, хотят показать свою власть. Отец как-то прокомментировал подобный тип людей: — Он жалкий, неуверенный, импульсивный человек, — папа описывал своего бывшего одногруппника, когда речь в разговоре зашла о хулиганах, — Он хотел получить власть и статус, а так как ничего, кроме хорошо поставленного удара, он не имел в своем арсенале, то он использовал физическую силу при любом виде конфликта. Этот парень с детства рос нелюбимым и ненужным. Вот и получился озлобленным на весь мир. Он не способен к эмпатии. Такие, как он, опасны для окружающих, но при этом их уж больно просто сломать. — отец как-то разочарованно усмехнулся и закончил свой монолог. Антона переполняли негативные эмоции, он не видел лиц этих уродов, но это ему не мешало в данный момент. Он прекрасно знал, что это хорошим не закончится. Знал, что получит, а потом будет жалеть об этом поступке. Но Антон не хотел слушать разум. Носки его ботинок едва касались пола, поэтому блондин резким движением заставил опустить себя на пол, дабы ощутить опору. Рубашка жалобно затрещала. А после, что есть мочи, Антошка зарядил ногой в живот Семёну. Последний, совершенно не ожидавший такого поворота, смачно завалился на задницу, громко вскрикивая от пронзившей его боли, точно свинья. Он выронил из рук очки, и Антон воспользовался этим шансом, сразу поднимая их и натягивая на переносицу. Тогда мальчик готов был уже бежать, но что-то заставило его остановиться и обернуться. Бяша с горящими глазами и изогнутыми в оскале губами двинулся на Антона. Но его сразу остановила сбитая на костяшках рука. Рома смотрел на Семена, сдерживая улыбку, которая практически сразу превратилась в громкий, раскатистый гогот. Он чуть ли не пополам согнулся от вида происходящего. — Какой же ты долбоеб, Сема, — с отдышкой проговорил темноволосый, не обращая внимания на то, как Антон уносит ноги, не забыв прихватить с собой свой рюкзак. Петров выбежал на улицу и застыл перед входом, давая себе недолгую передышку. Повезло, что сейчас ещё тепло и куртка не нужна, иначе бы пришлось оставлять ее в школе. «Пронесло», — не прекращая, пульсировало у Антона в голове. Они все сумасшедшие. Просто сумасшедшие. Мальчик не мог выкинуть эти мысли, пока шел домой. Он уже давно перестал бежать, но отдышка не прекращалась, точно также и сердце, которое билось в ускоренном ритме, наровя вырваться из грудной клетки. И только уже у крыльца своего дома Антон вспомнил, что в туалете была Полина. Почему она не вышла помочь? Там же точно было слышно все. Она же заступалась до это за него, почему сейчас ничего не сделала? Черт. Антон дёрнул за ручку двери, которая оказалась не заперта. Значит, мама с Олей уже дома. Он тихо стал разуваться, не желая сейчас говорить с родственниками. Еле слышно прошагал к лестнице, но удача была сегодня точно не на его стороне. — Антон, я суп сварила, иди поешь, — прокричала мама с кухни. — Я не голодный, мам! Из кухни вышла Карина, принимая свою излюбленную позу с руками по бокам. Антошка напряжённо замер на лестнице. — Антон, ты ел последний раз утром. Пожалуйста, — женщина проговорила это так, что сразу стало очевидно: это не просьба, а приказ, — сядь за стол и поешь вместе с Олей. Антону ничего не оставалось, кроме как сесть за скрипучий стул и придвинуться ближе к столу. Напротив сидела Оля, радостно болтая ногами и напевая себе под нос. Перед блондином появилась тарелка супа, от которого тянулись слабые завитки пара. — Антон, это что? — мама с расширенными глазами указывала на рубашку мальчика. Он, не находя ответа, также оглядел себя и увидел порванный у самого основание правый рукав. Оля тоже заинтересовано взглянула на брата. — Я...я зацепился за ветку, пока шел. Она ему не верит. Но ничего не говорит по этому поводу, только недовольно пробубнила, что зашивать Антон её будет сам. Олечка будто только сейчас заметила присутствие брата и начала рассказывать о том, как прошел ее день. Про то, что она со многими подружилась, про то, что ее уже успела похвалить учительница и про то, что её посадили с новой лучшей подругой Ариной. Антон был рад, что у неё всё сложилось. Это неудивительно. Оля и вправду по-настоящему светлый ребенок. Но у Антона сразу посыпались вопросы. Что с ним не так? Просто так его бы не стали трогать. Дело в том, что он новенький? Просто из-за того, что пришел в эту школу и был вполне хорошей целью, дабы поиздеваться? Что он сделал не так? Оля закончила свой рассказ и довольная доедала свой суп. Антон же просто водил ложкой по дну тарелки, ощущая, что если возьмёт в рот хоть каплю, то его определенно вывернет. Мама стояла над душой и мыла грязную посуду, оставшуюся после первого приема пищи. Оля же добавила ей ещё одну тарелку и побежала на второй этаж делать какую-то очередную фигурку из бумаги. — Антош, — перед ним села мама, глядя на него с некой мольбой, которую мальчик не мог понять. Мама редко бывает такой. Она не хочет показывать свои слабости перед детьми и тем более перед мужем. А больше она особо ни с кем и не общается, так что и побыть слабой ей не с кем. — Если тебя будут обижать, то скажи мне. Пожалуйста, прошу. Я всегда буду готова тебе помочь. — Мам, все в порядке. Меня никто не обижает. Скорее, — он остановился, размышляя над тем, надо ли это говорить, — скорее, я обидел кого-то. Но они первые начали, мне не досталось. — Они? — мама испуганно на него глядела. Антон молчал. Карина суетливо встала и начала убирать мокрую посуду по шкафам, стараясь скрыть свою нервозность. Когда все стояло на своих местах, то она пошла к выходу из помещения, бросая напоследок: — Антон, я не знаю, что там произошло. Но я могу точно сказать, что ты не виноват. Возможно, когда все узнают тебя получше, то изменят свое отношение. Главное - не закрывайся. И тебя полюбят, Антош, я уверена. Она тихо зашаркала по полу и удалилась в свою комнату, оставляя мальчика одного со своими мыслями.