Милые будни

- Я сожгу тебя к херам! - едва сдерживаясь от воплощения угрозы в жизнь, рычит Даби. - Да неужели? - язвительно тянет Шигараки, скрещивая на груди худые руки. И так начинается каждое утро их совместного проживания. Милые бранятся - только тешатся... Это не про них. От их брани закладывает уши у соседей, коты, живущие на крыше, поспешно уносят лапы, а над домом нависает угроза самого настоящего разрушения. Неоднократные попытки их выселить заканчивались полным провалом и вставали в огромный минус всем тем, кто пытался это сделать. Участковый давно махнул на них рукой и старался лишний раз не встречаться с "проблемной парочкой". Что оставалось секретом для всех, так это причины, по которым эти двое всё ещё делят совместную жилплощадь. - Отдай сюда, пока я тебя как сапог не обул! - требует Даби, надвигаясь на Томуру, а после и вовсе прижимая того спиной к кухонному столу. Но Шигараки не сдаётся, высоко задирая руку с зажатыми в ней сигаретами, он прогибается назад, уворачиваясь от атак сожителя, а, когда Даби кажется, что он вот-вот выхватит злополучную пачку из цепких длинных пальцев, попросту разжимает их. С тихим плюхом сигареты падают в раковину с замоченной в ней посудой недельной давности. - Упс, - невинно выдаёт Шигараки, растягивая обветренные губы в ухмылке до появления кровоточащих трещин. Даби выдыхает, после чего смотрит вниз, на выгнувшегося как последний йог, ехидно лыбящегося Томуру. "Спокойно", - повторяет он про себя, прикрывая глаза. В одно мгновение Шигараки оказывается вжат в стол лицом. Его руки до боли скручивают за спиной. Даби давит всем весом, наклоняясь к самому уху. - Поиграть со мной решил, сучёныш? - шепчет он, обводя кромку уха языком, а после до боли кусает мочку, будто желая оставить в ней пару отверстий для серёжек. Шигараки шипит и извивается, пытаясь вырваться, но Даби держит крепко. Край стола впивается в живот, оставляя на коже глубокий след. - Ну, так поиграем. Следующий укус приходится в загривок. Даби не жалеет сил, впиваясь зубами в тонкую кожу, кажется, ещё чуть чуть и он перекусит Томуре хребет. Шигараки громко вскрикивает, стараясь вырвать руки из стальной хватки. - И где же твой довольный вид? - губы невольно растягиваются вслед за словами, кожа неприятно натягивается на скобах. Даби наклоняется ниже и заглядывает в бледное лицо полузавешанное голубоватыми волосами: потрескавшиеся губы кривятся болезненно-призрительно. Довольный результатом Штопанный проводит языком по свежему покрасневшему следу, чувствуя во рту металлический привкус - будто гвоздь облизал, но это даже заводит. - Так как с помощью сигарет расслабиться я уже не смогу, воспользуюсь твоей задницей, - расстёгивая ремень свободной рукой и вместе с тем без проблем удерживая вновь задёргавшегося Томуру, тянет Даби и в предвкушении облизывает губы. - А я-то думал, у тебя от сигарет хер уже отсох, - усмехается Шигараки, повернув голову набок, чтобы Штопаный наверняка увидел его ухмылку. Даби наконец удаётся справится с ремнём. Вытянув его из петель, он старательно перематывает руки Томуры, затягивая до красноты и шипения. - Сейчас лично убедишься в его целости и сохранности, - почти ласково отвечает Даби, рывком спуская с Шигараки штаны вместе с бельём. Палец проникает на половину, с трудом раздвигая края напряжённого ануса. По кухне разносится шипение и ругань. Томура дёргается, пытаясь отстраниться, но дальше стола двигаться некуда. - Так не пойдёт, - задумчиво тянет Даби, осматривая кухню. Идея приходит мгновенно. Выдавив немного импровизированной смазки, так удачно попавшейся на глаза, он без лишних сомнений вгоняет сразу два пальца в несчастное очко. В ушах отдаётся короткий вскрик, больше удивлённый, нежели болезненный. - Это что? - силясь повернуться, спрашивает Шигараки. - Майонез, - довольный своей идеей, отвечает Даби, водружая пачку прямо перед носом Томуры. - Я живу с дебилом... - Шигараки не успевает закончить, как Даби просовывает третий палец, старательно разрабатывая анус. - Я для кого стараюсь?! - раздражённо рявкает Штопаный. - Рот закрыл, пока я ему применение не нашёл. Очередная колкость была готова сорваться с языка, как вдруг тело прошибло рязрядом боли. Даби вошёл резко и весь, насильно раздвигая неподатливые мышцы, замер на мгновение, вслушиваясь в протяжные ругательства, и толкнулся снова, вжимая извивающееся тело в стол. - Мразь, - стонет Томура, закусывая губу. - Как эротично, - усмехается Даби, рывком переворачивая Шигараки на спину и разводя его ноги в стороны. Резкие толчки отзываются в позвоночнике. Кожа живота натягивается от упирающейся изнутри головки. Содранная кожа поясницы щиплет от каждого прикосновения чужих пальцев, а мышцы гудят от напряжения. Крики перемешиваются со стонами, резкими выдохами и постукиванием стола, создавая единую мелодию. Закрыв глаза, Даби содрогается всем телом, совершив последний толчок. Запрокинув голову, Томура тяжело дышит, глядя как за перевёрнутым окном проплывают перевёрнутые облака. Приведя себя в порядок, Даби тянет Шигараки за плечи, помогая сесть и принимается разматывать ремень. - Давненько у нас не было такого секса, - разминая занемевшие руки, выдыхает Томура, после чего натягивает штаны и, с трудом присев, выуживает из-под холодильника покрытую слоем пыли пачку сигарет. Протерев её об штанину, он кидает её Даби, и садится на пол. - Даже так? - вскидывает бровь Даби и, закурив, устраивается рядом. - Даже так, - с довольной ухмылкой повторяет Шигараки, устраивая голову у него на плече и прикрывая глаза. - Обожаю, когда ты бесишься. - Обожаю, когда ты бесишь, - отвечает Даби, приобнимая полусонного Томуру за плечи.