Что прячется за глупостью

      Сара ненавидела его всей своей душой. Ненавидела и избегала.       Шумный, глупый, взбалмошный и совершенно неуправляемый, этот о́ни являлся её головной болью уже не один год. И, что было куда более тревожным звоночком — этот тип нашёл в ней что-то… Да чёрт знает, что он в ней нашёл, важно то, что в данный момент это её ужасно раздражает и тревожит.       Многие вещи на самом деле её сейчас тревожат, и то, что она заметила приближающуюся фигуру о́ни вдалеке, совсем её не успокаивало.       Сара ненавидит шум.       Сара постоянно ищет спокойную минуту, чтобы отдохнуть, но отдохнуть у неё совсем не получается. Её беспокоит состояние отца, собственного клана, страны, Архонта, а теперь ещё и какой-то рогатый идиот норовит уничтожить её единственный выходной в три минуты…       Сказать, что она сейчас готова голыми руками свернуть шею кому-то вроде Осиала из рассказов Путешественника — значит ничего не сказать. — Хэ-эй, Кудзё Са-ара!..       Бежать, лететь, всё, что угодно — только бы он не заметил её сейчас в этом состоянии. Пока была возможность, она должна исчезнуть.       Тем не менее, стоит ей двинуться в сторону от бодрого голоса и начать бег, оглядываясь назад в поисках пары красных рожек позади, как вдруг она буквально врезается лбом в…       Грудь Аратаки Итто.       «Да твою же…» — раздражённо шепчет девушка, так и не заканчивая фразы. Вдох. Выдох.       Она выпрямляется во весь рост, расправляет крылья за спиной — и снова смотрит на него золотыми глазами так, будто совершенно ничего не произошло. — Глаз бога ты себе вернул, на поединок тебе меня не вытянуть. Чего надо?       Сара так устала от всего. Её голос предательски дрожит, но она всё ещё старается создавать впечатление непоколебимого воина на патруле.       Как же она, чёрт возьми, устала.       Дела вокруг с каждым днём всё ещё ухудшаются, когда Сёгун по-прежнему продолжает делать вид, что всё нормально, трикомиссия до сих пор никак не может нормально взять ситуацию в руки — а ведь уже полгода прошло! — и всё легло на плечи ей, обычному воину. Прохожие косо оглядываются в её сторону, солдаты нередко обращают внимание на её усталый вид, от людей всё чаще поступают вопросы по поводу состояния сёгуната.       Бандиты каждый день подбирались к деревням и городу ближе дозволенного, и она не всегда успевала даже отследить этого — слишком много всего происходило одновременно.       Сара не имела права сказать или даже думать о том, что не справляется, но отрицать очевидное?       В данный момент от нервного срыва её отделяла тоненькая ниточка терпения, и, глядя в эти по-детски счастливые красные глаза, Сара думала о том, что ниточка вот-вот оборвётся.       Даже несмотря на то, что Итто не появлялся на её глазах уже достаточно давно. — На самом деле, ничего особенного. Ты просто редко тут бываешь, а я мимо проходил, пока жука искал, и вдруг подумал, может, ищешь кого — ну, не знаю, меня например? Да и вид серьёзный… Может-…       Он вдруг замер и затих. Эти два слова в принципе никогда не стояли в одном предложении со словом «Итто», но Аратаки действительно застыл с удивлённым и тревожным взглядом, будто перед ним оникабуто взорвался.       Условно, взрыв перед ним действительно случился, но совсем другой.       Ниточка порвалась.       Сара просто смотрела сквозь него широко раскрытыми совершенно пустыми глазами, и… Плакала, сама того совершенно не замечая. — Как ты можешь оставаться таким спокойным? Как… Каким, чёрт возьми, образом ты всё ещё уверен в том, что всё, от чего зависит судьба мира, это какой-то жук? Вокруг творится сущий ад, бандиты всё ещё заполняют большую часть Инадзумы и их количество превышает всё население страны вместе с Ватацуми, а ты… Всё такой же… Как всегда… Беззаботный, как дитё малое…       И тишина.       Лук, который до этого времени был крепко сжат тонкими ладошками, с тихим шелестом упал в траву.       Он никогда не видел её такой.       Итто знал, что сейчас вся Инадзума переживает не лучшее время, что сказывалось во многом и на его банде тоже; он намеренно старался не тревожить лишний раз Кудзё, поскольку видел, в каком состоянии она была. Но настолько… Он не мог представить, что она была настолько измотана. Чтобы Сара — и плакать? При нём? Кто-нибудь вообще видел когда-нибудь, как она плачет? Нет?..       Отбросив лишние мысли в сторону, о́ни осторожно приблизился к ней, на ходу придумывая план действий — и всё ещё совершенно не представляя, что ему делать.       Играть с детьми и успокаивать малышей в случае казуса — это одно. Успокаивать плачущую женщину-тэнгу, которой по силам сейчас свернуть ему шею — это совсем иное.       Все её слова, кажется, пролетели совсем мимо него. Единственное, что сейчас его действительно беспокоило — так это её физическое и моральное состояние, сравнимое сейчас только с цунами.       До того, как он успел к ней прикоснуться в попытке хоть как-нибудь помочь, девушка чуть наклонилась вперёд с тихим вдохом, и, не переставая дрожать, вытянула все крылья вперёд, намекая на то, что коснуться её — плохая идея.       Сейчас она походила на демона больше, чем когда-либо. Неестественно выкрученные в напряжении пальцы сейчас увенчали аккуратные когти, крылья распушились, шея и плечи покрылись короткими перьями…       Сара никогда не позволяла себе подобной трансформации, что беспокоит Итто в особенной степени.       Эмоции захлёстывали её всё сильнее, а она продолжала держать всё в себе, из-за чего её буквально перемкнуло.       Выбора не оставалось.       Массивная ладонь вновь приближается к её плечу, и, игнорируя моментально впившиеся в кожу острые когти, со всей возможной осторожностью медленно прижимает к такой же массивной груди.       Сара сопротивляется, всячески пытается оттолкнуть его от себя; птичьи когти до крови раздирают те руки, которые сейчас её обнимали несмотря ни на что.       Раньше она запросто бы скинула его с себя, но сейчас ей не хватает сил даже для того, чтобы ослабить хватку.       Или он просто перестал ей поддаваться?.. — Сара, пожалуйста, успокойся… Приди в себя…       Голос, обычно такой живой и весёлый, сейчас был неестественно тихим и глухим. Будто бы на бушующее пламя вылили ледяную воду.       Итто знал, что такое терять контроль над собственным состоянием и обликом. И он не хотел, чтобы Сара чувствовала нечто подобное.       Некоторое время попытки тэнгу вырваться так и не прекращались. Она всё царапалась, билась, как птица в сети, но в итоге все её попытки медленно сошли на нет.       Она окончательно устала. — Эти руки не навредят тебе. Никто тебе не навредит. Прошу, просто расслабиться хоть немного… Не дави на себя ещё больше. Не надо.       Она почувствовала себя такой маленькой…       Сопротивляться сил больше не было, и она сдалась, позволив ему нормально обнять себя.       Мысли разлетались мелкими кусочками, так и не собираясь во что-то полноценное. Та энергия, которая мгновение назад грозилась разорвать её изнутри, ушла в бессмысленную борьбу с беспокойным о́ни перед ней, и слабость вновь взяла верх.       Она просто смертельно устала. — Соседний остров банда на неделе уже отправилась оборонять. На Наруками я сам буду держать патруль. Тебе нужен отдых.       Прежде, чем она успела хоть как-то отреагировать, её буквально сгребли в руки, как какого-то котёнка, и куда-то понесли. Почему-то Сара даже не стала спрашивать, куда именно.       Впервые в жизни она чувствовала себя защищённой. Ей ничего не грозит. Она может просто… Заснуть.       «Я всё сделаю сам», — тихо раздается над ухом.       Обычно так говорила именно она. Всем и каждому.       Теперь же она могла… Заснуть и забыть всё это на время.       Побыть ненадолго самой обычной девушкой и просто почувствовать защиту.       Отдохнуть…       Сара очнётся у себя в покоях на рассвете, совсем не понимая, каким образом там оказалась, и единственным напоминанием о случившемся ей будет только прядь красно-серых волос, выдернутых (как позже окажется) ею же в последнем «бою» сутками ранее. На рабочем столе к тому времени уже лежит отчёт: некий подозрительный на вид тип с союзниками из нескольких человек за ночь разгромил несколько лагерей нобуси, похитителей сокровищ и хиличурлов, тем самым дав возможность солдатам передохнуть лишнюю ночь.       Личность этого смельчака была известна только Саре, а ей самой остаётся только гадать, каким образом он сумел притащить её в лагерь так, чтобы никто из солдат того не заметил…       И улыбаться.