— В общем, я решил, что сделаю это сегодня вечером, — закончил Гарри, колупая ногтем скол на чашке и не поднимая глаза на друзей. Гостиная погрузилась в гробовую тишину.
Гарри услышал, как тяжело и громко вздохнула Гермиона, и не увидел — почувствовал, как Рон трет лицо руками. Гарри продолжил самозабвенно колупать чашку.
— Дружище, — наконец произнес Рон, поднимая лицо с ладоней, — ты уверен, что это хорошая идея?
Гарри промолчал.
— Мы полностью поддерживаем тебя, Гарри, ты же знаешь, — вступила Гермиона. — Поддерживали с момента, как ты нам все рассказал на седьмом курсе, но… Ты точно уверен?
Гарри наконец взглянул на друзей. Они выглядели обеспокоенными и искреннее сочувствующими. Его замутило.
— Это всего лишь признание. Я просто хочу сбросить этот камень, —
по ощущениям, скорее, кирпичный дом, — с души. Я не покончу с собой из-за отказа, понимаете?
Рон с Гермионой не выглядели убежденными. Гермиона печально хмурилась, а Рон придвинулся к Гарри и заговорил нежным, доверительным тоном:
— Гарри, мы все еще помним, что было, когда Малфой женился.
— Ничего страшного не произошло? — не очень уверенно ответил он, выставляя чашку перед собой, будто это был щит.
— Да? — в голосе Рона скептицизма было больше, чем шрамов у Гарри на теле.
Гарри поджал губы. Ему все еще было стыдно вспоминать, как Рон и Гермиона спустя неделю наконец смогли раздолбать защиту Гриммо, чтобы найти там вусмерть пьяного Гарри среди кучи мусора, бутылок, окурков и рваных выпусков газет, что с радостью сообщали о женитьбе двух представителей древнейших чистокровных родов. После этого они две недели жили вместе с ним, пытаясь хоть немного вывести Гарри из апатии. Гермиона едва ли не кормила Гарри с ложечки, Рон водил его мыться, и ни на минуту они не оставляли Гарри одного. Когда тот наконец взял себя в руки и решил кардинально поменять свою жизнь, они тоже были рядом не только, чтобы поддержать, но и чтобы помочь реализовать все его замыслы.
С учетом того, во что это вылилось, те две поистине ужасные недели того стоили.
И Рону с Гермионой точно не стоило знать, что, как только вышла статья о разводе четы Малфой, Гарри снова напился, хотя до этого не пил несколько лет.
— Ладно, я был… В общем, сейчас всё совсем по-другому. Я успел пожить с этими мыслями, смириться и подостыть. Я просто должен признаться, чтобы пойти дальше. Понимаете?
— Нет, — хором ответили друзья, и Гарри почувствовал дежавю.
Возможно, Рон с Гермионой просто видели, что «подостыл» — совсем не то слово, которым можно охарактеризовать состояние Гарри. Тот скорее горел. Заживо.
— Ладно, ладно… Но что меня останавливает? Да, сейчас мы с ним друзья, но я в любом случае не смогу так долго продержаться. — Гарри покраснел и отвел взгляд.
Ему всегда крайне неловко было обсуждать свои чувства. Раньше он и вовсе не умел это делать, спасибо, «беззаботное» детство. Но Рон с Гермионой позаботились об этом не меньше, чем психотерапевтка, с которой Гарри занимался не один год.
Гарри было чертовски мало просто дружбы с Драко. Если он хоть что-то мог сделать с тем, что бесконечно пялился (он просто оправдывал это тем, что любит смотреть на собеседника), то с руками, то и дело тянущимися потрогать, погладить, попробовать, он уже едва справлялся. Жажда разгоралась в нем с каждым днем лишь сильнее, лишь ярче. Каждая новая встреча с Драко была похожа на райскую пытку. Чем больше Гарри чесал этот комариный укус, тем больше хотелось сделать это вновь, тем мучительнее было время до нового «почесывания».
— Гарри, а как же Тедди? — спросила Гермиона. Гарри заметно побледнел, покрываясь холодным потом.
Фактически, Тедди и был причиной безумия Гарри.
Драко пришел к Гарри в его школу всего лишь через неделю после выхода новости о его с Асторией разводе. Он неуверенно мялся на пороге, отводя взгляд, и выглядел совершенно не так, как на колдо из газет. Гарри подозревал, что в статьи запихнули его старые колдо, ведь Драко действительно давно не появлялся на публике. В жизни у него были удивительно длинные, слегка вьющиеся волосы, черты его лица стали мягче, и теперь Драко носил не только черное. Он был в невероятно красивом небесно-голубом костюме, и Гарри, в его замызганном джемпере со следами гуаши, захотелось стать невидимым.
Драко был невероятно вежливым и казался дружелюбно настроенным. Он пронзительно смотрел на Гарри своими большими серыми глазами и ни жестом не показал, что тот ему как-либо неприятен. Позже Гарри понял, что Драко просто не мог вести себя иначе, ведь он пришел не просто поболтать: он пришел с просьбой.
Андромеда умерла почти сразу после того, как Драко женился, и Гарри, что был самым близким человеком Тедди, тут же стал его опекуном. Это была одна из вещей, что тогда помогла ему взять себя в руки и начать учиться жить заново, жить без малейшей надежды.
Рон с Гермионой помогали Гарри воспитывать мальчика: им было всего по двадцать, до этого Гарри виделся с крестником буквально по разу в неделю, а теперь должен был заменить ему не только родителей: Тедди заслуживал весь мир, и Гарри старался ему этот мир подарить. Но его одного в любом случае не могло хватать. К тому же, он был слишком юн и неопытен, чтобы справиться одному.
Бывали моменты, когда Гарри выгорал до такой степени, что буквально оставлял Тедди у друзей на сутки, просто-напросто запираясь в своей комнате в одиночестве, глядя в никуда и забываясь беспокойным сном. Последние годы Гарри почти так не делал.
И несмотря на то, что на Гарри в то время, помимо неожиданного отцовства, свалилось еще и открытие школы юных магглорожденных волшебников дошкольного возраста, он справлялся.
Со школой ему помогала МакГонагалл, занявшая пост директрисы в Хогвартсе, а также Кингсли и люди из Отдела Образования. Гарри хотел приносить пользу, хотел наконец чем-то заняться: как закончилась беготня с судами после победы, он впал в полнейшее уныние и не делал абсолютно ничего. Гарри хотел помочь детям, хотел сделать дом на Гриммо прекрасным местом, перекрыть всю кровь и грязь, что оно видело и хранило в себе.
Начиная это все, Гарри понятия не имел, что совсем скоро ему придется стать родителем, но он не собирался давать заднюю.
Полтора года он пахал как проклятый, чтобы его школа несла пользу, была действительно хороша и нравилась детям. Полтора года он открывал для себя мир отцовства, пытался быть лучшим родителем для Тедди, старался воспитывать его настолько счастливым и хорошим человеком, насколько это возможно. И все было не зря: последующие два года бурный, безумный темп его жизни замедлился, чтобы вскоре этот беспокойный шторм превратился в тихую гавань. Гарри занимался документацией, обучал детей теории ЗОТИ, воспитывал Тедди и жил размеренной жизнью, чувствуя себя неполноценным и слегка несчастным — недостаточно для того, чтобы это мешало бы ему функционировать или быть хорошим опекуном и учителем. Он мог жить с этим.
Но вот на пороге Гриммо объявился Драко чертов Малфой, говоря, что очень сильно хочет общаться со своим племянником и пришел бы раньше, но был ужасно занят и не хотел приходить в жизнь мальчика, не будучи уверенным в завтрашнем дне. И Гарри бы прогнать его к боггарту, закрыть дверь в дом, в свою жизнь, в свое спящее печальным сном сердце, но он впустил, и все перевернулось с ног на голову.
Гарри не мог прогнать его: Драко был одним из последних кровных родственников мальчика, а тому так отчаянно не хватало семьи, хоть он и старался не показывать этого. Сердце Гарри разрывалось от тоски, но он ничего не мог поделать: он один не мог заменить Тедди полноценную семью, как бы ни старался. К тому же, Драко искренне хотел проводить с ним время, стать частью его жизни — это было видно. Тедди моментально полюбил его, так что у Гарри не было и малейшего шанса пожалеть о своем решении.
А также Гарри был чертовски слаб перед Драко даже спустя столько лет, но думать об этом было слишком больно.
В любом случае, вот уже больше полугода как Драко плотно обосновался в жизни не только Тедди, но и самого Гарри. Если сперва это были встречи по выходным, во время которых Гарри делал вид, что занимается какими-то своими делами, хотя не мог думать ни о чем, кроме того, что в его гостиной сейчас находится Драко; то позже эти встречи участились, стали регулярными, а сам Гарри перестал уходить.
— Поттер, я не кусаюсь, честное слово. Посиди с нами, — сказал Драко как-то раз, и с тех пор Гарри как минимум находился всегда в одной комнате с ними, а чаще играл, болтал и веселился вместе с Драко и Тедди.
Драко стал приходить по вечерам, когда ученики школы Гарри расходились по домам, а иногда и днем, развлекая Тедди. В последний месяц он порой приходил даже тогда, когда Тедди не было, ведь он оставался у Уизли, что относились к нему как к родному, или когда Тедди уже спал.
— Мне уйти или ты снизойдешь до того, чтобы составить мне компанию? — спросил Драко в первый раз, когда Гарри с порога заявил ему, что Тедди не будет до завтра. Конечно, Гарри не смог не пригласить его в дом.
Они много разговаривали, обсуждали настоящее, будущее, а порой даже и прошлое. Гарри узнал больше про детство Драко, рассказав в ответ про свое, после чего они стали понимать друг друга в разы лучше: раньше Гарри и подумать не мог, что Драко рос озлобленным и грубым, потому что не получал любви дома и делал все, чтобы добиться хотя бы ее крох от отца. Драко же искренне извинился за все грязные оскорбления, что он отпускал в сторону его родителей или того, что Гарри сирота. Гарри видел, что ему правда жаль, и это было главным.
Гарри объяснил, почему отказался от работы аврором, а Драко сказал, что теперь, когда ничто ему не мешает, он планирует с этого лета пойти учиться на колдомедика. Драко рассказывал про то, что веселого происходило с ним за школьные годы, а Гарри порой болтал о своих приключениях, про которые Драко всегда слушал очень внимательно и с большим интересом.
Никогда они не затрагивали тему романтических отношений, так что Гарри не знал ничего ни про женитьбу, ни про развод. Лишь что отношения Драко с отцом окончательно испортились, и тот съехал из мэнора в съемную квартиру в Косом. Драко же знал лишь о том, что Гарри и Джинни расстались сразу после войны, просто долго не говорили об этом публике. Теперь же Джинни была жената на Луне, пока Гарри сидел и убивался из-за своей тупой безответной любви (этого он, конечно, не говорил).
Они с Драко стремительно сближались. Тот начал оставаться на ночевки, занимая гостевую комнату, готовясь в кабинете Гарри к экзаменам, иногда делая им троим завтраки и ужины. Теперь тут и там в доме встречались его личные вещи, конспекты и книги. Тедди уже был слишком большим для детского сада, но слишком маленьким для школы, так что с ним занимался Драко, пока Гарри работал.
Всегда, когда они делали что-то втроем, даже если это было обычное сидение в тишине, пока Драко читал, Тедди играл в игрушки, а Гарри готовился к урокам, у него возникало непередаваемое чувство, что они семья. Обычная, самая нормальная семья. Будто Тедди их общий сын, а Драко, например, его муж (это было легко вообразить с учетом того, что Гарри с каждым днем влюблялся в него лишь сильнее).
Драко изменился со школьных времен: он стал добрее, проще, более открытым и искренним, оставаясь все таким же саркастичным, умным, собранным и неприступным. Внешне он тоже хорошел, кажется, с каждым днем все больше, и это явно не помогало Гарри держать себя в узде. Он был уверен, что уже даже шестилетний Тедди всё понял о своем крестном и его отношении к Драко.
И последнее время все ухудшилось, ведь в жизни Гарри снова появилась она — чертова надежда.
Гарри правда старался не принимать желаемое за действительное, но все чаще он замечал заостренные на себе долгие, глубокие взгляды серых глаз; все чаще Драко прикасался к нему, будто невзначай, а порой и заметно дольше необходимого, когда хотел привлечь внимание, во время приветствия или аппарации. Драко заботился о нем, напоминая о приемах пищи, советуя что-то по поводу уроков, леча его, если Гарри заболевал, и давал отдохнуть, забирая Тедди себе, когда замечал, что Гарри устал. И это уже совсем не было похоже на просто вежливое отношение к опекуну его любимого племянника. Это было похоже на…
Гарри страшно было давать происходящему хоть какие-то конкретные названия или характеристики. Больше всего на свете он боялся искренне поверить и обжечься. После того,
как он чувствовал себя еще в Хогвартсе,
что чувствовал в день свадьбы Малфоя и все последующие годы, оставаясь одиноким, Гарри не мог больше так рисковать. Он боялся не собрать себя по частям после нового падения, но он был должен держать себя в руках, хотя бы ради Теда. Гарри был склеенной из десятков осколков вазой, которую, если она вновь разобьется, склеить будет уже почти невозможно.
Нужно было либо прекратить это все, пока оно не зашло слишком далеко, либо наконец стать счастливым, если надежда Гарри была все же не беспочвенной.
В глубине души Гарри все же понимал, что для него всё
уже зашло слишком далеко.
— Драко ни за что не бросит Теда. Он слишком любит его, я это вижу и знаю. К тому же, я говорил, что Драко уже не такой, как в школе. Вряд ли в случае отказа наши с ним отношения слишком изменятся. Возможно, я буду сгорать от стыда и неловкости, но я знаю его, он не станет издеваться, не станет всё усугублять, — Гарри верил своим словам почти на все сто — мало было вещей, насчёт которых он не испытывал бы сомнений.
Гермиона и Рон выглядели сопереживающими и смирившимися. Гарри знал, что они не смогут отговорить его, и поделился планами скорее по привычке. И, возможно, неосознанно он искал у них поддержки.
— Делай так, как будет лучше для тебя, Гарри, — сказала Гермиона, вставая и занимая место на диване рядом с Гарри. Она прижалась к его левому боку, и через несколько мгновений к правому боку Гарри прижался Рон.
— Да, дружище. Пришло твое время думать о себе. Мы поддержим любое твое решение, — сказал Рон, обнимая его за плечи и ероша и без того топорщащиеся волосы. Гермиона обняла Гарри за талию, и тот уткнулся носом ей в макушку, вдыхая запах меда и книг.
— Спасибо. Люблю вас.
— Много же признаний в любви тебе выпало на сегодня, — фыркнул Рон и ойкнул, когда Гарри ткнул его локтем под ребра.
— Когда именно ты планируешь сделать это? — спросила Гермиона.
— Я говорил вам, что Драко и Нарцисса забирали Тедди на ночевку. Драко приведет его через час. Я попрошу Драко подождать, пока я уложу Тедди спать — как раз будет время отбоя. Тогда и поговорим. Не думаю, что у него будут какие-то планы на это время. Обычно, когда он приводит Тедди к самому отбою, то остается либо допоздна, либо с ночевкой.
— Знаешь, — внезапно сказал Рон, привлекая внимание Гарри. — У меня хорошее предчувствие.
Гарри улыбнулся ему.
***
— Гарри! — с криком Тедди влетел в распахнутые объятия крестного, стоило Драко выйти из камина и опустить племянника на пол. Его волосы переливались зеленым, как бывало, когда он был счастлив. — Бабушка Нарцисса научила меня делать журавликов из бумаги!
Гарри вряд ли когда-нибудь сможет привыкнуть к тому, что Тедди зовет миссис Малфой бабушкой.
— Привет, малыш! Привет, Драко, — сказал он, поднимая крестника на руки и переводя взгляд на Драко, что стоял у камина, глядя на них и улыбаясь. — Не сильно он вас утомил?
— Здравствуй, Поттер. Нет, все было хорошо. Мама, кажется, готова круглые сутки возиться с ним. Она даже перестала пилить мне мозг насчет внуков, — Гарри подумал о том, что, если у Драко в обозримом будущем появятся дети и они будут не от Гарри, то тот сопьется с горя. Из-за этой мысли он покраснел и почувствовал себя придурком.
— Хорошо. Ты… не мог бы ты подождать меня, пока я уложу Тедди спать? Я хотел бы поговорить с тобой.
Гарри заметил, как нервно подскочил кадык Драко, как его улыбка стала натянутой, а выражение лица стало напряженным. Он прекрасно изучил его, замечая даже самые неприметные мелочи.
— Конечно. Что-то серьезное? — ответил он невозмутимым тоном. Гарри в ответ смог лишь пожать плечами.
Драко, кажется, побледнел.
Гарри старался отгонять от себя мысли о том, что Драко обо всем уже догадался, и напрягся в ожидании неловкого разговора.
Тедди болтал, устало потирал глаза и зевал все то время, что Гарри нес его в спальню. Тедди был уже достаточно взрослым, и Гарри редко носил его на руках, но за эти два дня он уже успел соскучиться по крестнику. Наверное, Гарри хотел бы провести с ним побольше времени после разлуки, почитать на ночь или просто поболтать, но Тедди хотел спать, а самому Гарри предстоял непростой неотложный разговор.
Быстро переодев мальчика в пижаму, пока тот продолжал рассказывать всё, что произошло с ним за то время, что он гостил у Малфоев, Гарри уложил его в постель, подоткнув одеяло со всех сторон. Он сел на край кровати, не в силах прямо сейчас спуститься к Драко. Одна мысль о разговоре пугала его до трясучки.
— А еще бабушка Нарцисса показывала мне игрушки Драко, с которыми он играл, когда был маленьким, как я. Не могу представить Драко таким маленьким, он же такой высокий и серьезный, — добавил Тедди, а Гарри вспомнил детское колдо Драко, которое было в одном из альбомов, хранящихся на чердаке Гриммо. Тот был похож на белокурого ангелочка: такого, какими их изображают магглы. — Она сказала, что почти все эти игрушки ему покупал мистер Малфой. Я спросил ее, почему они больше не живут вместе.
Гарри, что с трудом следил за мыслью мальчика, удивленно уставился на него, когда до него дошел смысл его последней фразы.
— И что она ответила тебе? — он сдержался от того, чтобы пожурить Тедди за бестактность. Этой частью его воспитания в основном занимались Драко и миссис Малфой.
— Она сказала, что иногда люди перестают любить друг друга, поэтому расходятся. А иногда они ругаются, но все еще любят друг друга, но им нужно пожить отдельно, чтобы подумать. Она сказала, что мистер Малфой не очень хорошо поступил с ней и Драко, и поэтому она думает, — было видно, что Тедди не очень хорошо понимал то, о чем говорил. — А еще я спросил, почему Драко и его жена больше не вместе.
Гарри почувствовал, как его сердце подскочило к самому горлу. Наверное, ему не стоило вытягивать подобную информацию из крестника, который был еще слишком маленьким, чтобы понимать, что стоит говорить, а что нет…
— И что она сказала? — спросил Гарри хрипло, боясь и желая услышать ответ. Тедди будто почувствовал его подвешенное состояние. Он придвинулся ближе к Гарри, заглядывая ему в глаза. Его глаза были фиолетовыми.
— Она сказала, что некоторые люди женятся, хотя не любят друг друга. Она сказала, что его папа заставил Драко жениться, но Драко всегда любил другого человека, поэтому он поругался со своим папой и ушел от жены. Я не понимаю, почему он жил с ней так долго, если не любил ее, — признался Тедди.
— Иногда взрослые люди принимают неправильные решения, даже если понимают, что они неправильные. Мы всегда ждем чего-то, чтобы наконец стать счастливыми, хотя сделать это можем мы сами, без знаков свыше или указки других людей. Может, Драко тоже ждал чего-то… Ты вырастешь и поймешь, малыш Тедди, — нежно сказал Гарри, целуя Тедди в лоб. — А теперь тебе пора спать. Сладких снов, дорогой.
— Гарри, — шепотом окликнул Тедди Гарри, который уже стоял в дверях. Тот обернулся, видя лишь блеск глаз крестника в полумраке. — Мне кажется, что Драко любит тебя.
У Гарри на мгновение потемнело в глазах.
— Ты правда так думаешь? — глухо спросил он, чувствуя, как крылья надежды ломят ему спину, рвут сердце на части.
— Да. У него глупое лицо, когда он смотрит на тебя, когда ты его не видишь. У тебя такое же, когда ты смотришь на него, — уже сонно проговорил Тедди с такой детской непосредственностью, будто не он сейчас назвал их с Драко влюбленными идиотами.
Гарри осторожно прикрыл дверь в спальню Теда и решительно стал спускаться на первый этаж. Ему казалось, что он летел над ступеньками, так его необъяснимо окрылили слова Тедди.
Как там говорят магглы? Устами младенца глаголит истина? Что ж, Тедди уже не был младенцем, но верить ему хотелось неимоверно.
Весь страх и мандраж оставили Гарри. Конечно, он все еще абсолютно не был уверен в том, что Тедди был прав в своих суждениях: все же он был просто маленьким ребенком, но его слова… Они подпитали радостно осклабившуюся надежду, придали сил наконец покончить со всеми недомолвками.
Драко сидел на диване в гостиной, освещенной лишь огнем камина. Гарри уже привычно при виде него почувствовал трепет.
Неужели вот-вот все решится? Спустя столько лет боли и молчания?
— Вы сегодня долго, — сказал Драко, обернувшись, чтобы бросить взгляд на Гарри, что все еще стоял за диваном, как истукан. Драко выглядел слегка бледным и напряженным.
— Тедди очень хотел рассказать всё, что я пропустил.
— Болтун. Жаль, слизерин ему не светит, — нежно улыбнулся Драко. Гарри сел рядом с ним — ближе, чем обычно. Драко словно весь подобрался на месте, Гарри заметил, что по его скулам стал расплываться румянец. — А ты вот что-то говорить не спешишь, хотя собирался. Уже поздно, так что давай быстрее покончим с этим.
Драко говорил слегка сбивчиво, нервно. Чем беспокойнее был он, тем странно увереннее в себе становился Гарри.
— Тебе никогда не казалось, что порой дети видят и понимают больше, чем взрослые? Может, это из-за того, что в их головах меньше предрассудков, в прошлом нет горького опыта и чужих ненужных советов в настоящем?
Драко подозрительно посмотрел на него.
— Может быть. Правда, я не понимаю, к чему ты ведешь. Вряд ли ты попросил меня остаться, чтобы пофилософствовать.
— Тедди сказал мне одну очень… волнующую вещь, — сказал Гарри, наблюдая за Драко. Тот напряженно теребил край рубашки пальцами, в упор глядя куда-то мимо Гарри, хотя обычно во время разговоров он всегда смотрел в глаза.
— И что же это за вещь? — нетерпеливо спросил он, наконец глядя Гарри в глаза.
— Ну, если говорить простым языком, то он сказал, что ты смотришь на меня как влюбленный идиот.
В мгновение ока лицо, шея и уши Драко загорелись от румянца, глаза расширились в панике, будто его уличили в каком-то преступлении, кадык нервно подскочил, а пальцы конвульсивно сжали ткань рубашки. Гарри всегда был наблюдательным, когда дело касалось Драко. И его реакция говорила громче любых слов.
— Дети часто выдумывают всякую ерунду, Поттер, — голосом выше обычного ответил Драко, отводя глаза.
— Не знаю. Не думаю, что это тот случай, ведь он сказал, что я точно так же смотрю на тебя. И в моем случае он прав на все сто.
Драко моментально вскинулся, впиваясь взглядом в лицо Гарри, будто искал в нем намек на ложь или на то, что это все плохой розыгрыш. И в его глазах было столько неприкрытой надежды, боли и страха, что Гарри мог лишь улыбнуться и придвинуться ближе, чтобы прикасаться к Драко руками и ногами. Отсутствие телесного контакта отзывалось во всем его теле назойливым зудом.
Драко теперь был совсем близко: смотрел расширившимися зрачками в самую душу, пах шоколадом с мятой и дышал глубоко и часто. Сводил Гарри с ума.
— Поттер, если ты врешь сейчас… Если это все шутка, то я убью тебя, а потом себя. Моя мама сможет вырастить Тедди прекрасным человеком.
— Я думал, что убью тебя, а потом себя в день твоей гребаной свадьбы, так что сейчас мне не до шуток. Да и Нарцисса, думаю, предпочтет провести побольше времени с нашими детьми, чем тратить все время на одного Тедди.
Драко издал тихий нежный звук и резко прильнул к губам Гарри своими. Тому на несколько мгновений показалось, что его тело просто не выдержало всего этого и он умер, но стоило ему «вернуться с того света», как Гарри обнял Драко, углубляя поцелуй и начиная лапать теперь уже своего парня везде, до куда дотягивался. Драко не отставал, задирая футболку Гарри, царапая его бока и тихо постанывая в поцелуй.
Стоило Гарри перейти поцелуями на его шею, как Драко издал смущающе громкий всхлип и забормотал:
— Гарри… Гарри, ради всего святого, остановись, пока я еще соображаю, — почти взмолился он, оттягивая голову Гарри от своей шеи. Тот блестел шалыми глазами за покосившимися очками, губы его были распухшими. Драко издал жалобный стон и прижался своим лбом ко лбу Гарри. — Это не лучшее место, но я больше не могу ждать. Давай переместимся в твою спальню. Я не намерен провести еще хоть одну ночь в мрачной гостевой.
— Как по-слизерински спать с хозяином дома, чтобы перебраться в уютную спальню, — шутливо пробормотал Гарри, поглаживая Драко по пояснице.
— Поттер, еще хоть слово — и я разложу тебя прямо на этом диване, — прорычал Драко, недвусмысленно сжимая задницу Гарри руками.
Его слова вместо испуга пустили по спине Гарри концентрированное возбуждение, но мысль о том, что Тедди нередко посреди ночи выходит в кухню попить, слегка отрезвила его.
Однако мысль о том, чтобы подниматься по лестнице и идти до комнаты, совсем не прельщала его, ведь она означала, что ему придется отпустить Драко на все время этого пути. Гарри не был готов к подобным жертвам.
— Держись крепче, я перемещусь в нашу спальню.
Нашу спальню… Драко задрожал, но послушно обнял Гарри, готовясь к рывку аппарации.
А дальше были мрак комнаты, прохладные простыни, признания и стоны, шлепки кожи о кожу, жаркий шепот, благодаря чарам не выходящий за пределы комнаты, и не менее жаркие поцелуи с прикосновениями.
— Я правда люблю тебя, — уже глубоко в ночи раздался мягкий шепот Гарри, что обнимал Драко руками и ногами, уткнувшись ему в затылок.
— И я тебя люблю. А теперь спи, ты меня умотал, — показательно ворчливо отозвался Драко, хотя Гарри слышал в его голосе улыбку.
Впервые за много лет Гарри засыпал без тяжести на сердце и с улыбкой на губах. Впервые за всю жизнь он засыпал с любимым человеком; со всем, чего ему так не хватало для счастья, прямо у него в руках.
***
— Драко, я есть хочу, — с порога выдал Тедди, залезая на кровать, где Гарри с Драко привычно лежали в обнимку.
Драко тихо застонал себе под нос, увидев на прикроватных часах семь часов утра.
— Почему я? — задал он риторический вопрос. Тедди шкодливо улыбнулся, сверкнув желтыми глазами из-под черной челки.
— Гарри невозможно разбудить раньше десяти.
Драко помолчал немного, зажмурив глаза. Они с Гарри не спали полночи: до вчерашнего дня Гарри целую неделю был в командировке, общаясь с педагогами на каком-то слете молодых профессоров и детских психологов. Драко не привык так долго быть без него рядом: за последний год они редко разлучались дольше, чем на пару дней. Гарри ласкал его столько раз за ночь, что то, как Драко уснул, было больше похоже на потерю сознания. Не то чтобы он жаловался.
— Милый, а ты не хочешь эти выходные провести у бабушки? Она, вроде как, звала тебя к себе.
— Точно! — Тедди возбужденно подпрыгнул на кровати, его волосы резко стали ярко-желтыми, а глаза зелеными. — Тогда я побегу собирать вещи! Можно я сейчас к бабушке?
— Можно. Сейчас я договорюсь с ней, чтобы она тебя забрала, — зная привычку матери вставать ни свет ни заря, Драко был уверен, что та как раз вскоре планирует приступать к завтраку. Хоть они так и не договорились с ней насчет Тедди, Нарцисса никогда не упускала ни единого шанса провести с мальчиком побольше времени.
Драко тяжело вздохнул, выпутался из рук Гарри и побрел к каминной сети, держась лишь на мысли о том, что вот-вот вернется в кровать к теплому и любимому Гарри, чтобы поспать еще пару часиков.
— Чем это так вкусно пахнет, и куда делся наш Неугомоныш? — спросил Гарри, в одних клетчатых штанах прошлепав на кухню, чтобы тут же обнять Драко сзади, носом зарываясь в его длинные, прекрасные волосы.
Тот невольно прильнул к теплому телу, прижавшемуся сзади, переворачивая последний блинчик.
— Блинчики с медом, как ты любишь. А Тедди я передал маме. Он разбудил меня в семь утра, и тогда эта идея показалась мне гениальной. Ничего страшного?
— Отличная идея, — мурлыкнул Гарри, целуя Драко в острое плечо. — Я планировал сделать то же самое. Сегодня мы с тобой идём на свидание на природе. Ты, я, закат, вино и твоя любимая пицца.
— Ого, и по какому поводу? — улыбнулся Драко и развернулся, чтобы наконец обнять Гарри.
— Мне никогда не нужен был повод, — словно подкрепляя это заявление, Гарри чмокнул Драко в губы. — И я очень соскучился.
Гарри положил голову Драко на плечо, будто опасаясь, что тот сможет прочесть по его глазам мысли Гарри о коробочке с кольцом, которую тот положил в карман джинсов, что планировал надеть на их свидание.
Сегодня он надеялся наконец сделать то, о чем думал каждый день с их с Драко первого поцелуя.
Надеть ему кольцо на безымянный палец.
