По правилам

Шефу не надо было показывать, где выход. Как и Джонсу: он с ребятами убрался спустя четверть часа. Как только за ними закрылась дверь, мисс Теллер продефилировала в комнату с вновь полным бокалом вина, оставив на кухне пустую бутылку и пустую тарелку. Отмывая сковородку, Соло прислонился лбом к обшарпанному шкафчику. Не было смысла надеяться, что операция закончится так быстро — он и не надеялся; а пользу провокаций еще никто не отменял. Вот и сейчас Эдриан выдал очередную порцию информации — ничего такого, о чем Соло не догадывался, но теперь еще часть карт открыта. Быть может, босс рассчитывал, что Соло расстроится? Кто знает, о чем думает старый мошенник. Одно Соло знал точно — ему практически озвучили благословение на «приработок», пока он лоялен ЦРУ. Не такой плохой итог вечера. По телевизору продолжали транслировать речь Кеннеди, синие сполохи освещали задремавшую на диване девушку. Соло постоял на пороге, вытирая руки, глядя на мертвенно-бледный профиль. Симпатичная. Была бы в других обстоятельствах. Возможно, он это еще увидит; а сейчас она была слишком уставшей. Вечер выдался непростым даже для него, что уж говорить о девочке, всю свою жизнь просидевшей в автомастерской. Соло забрал с пола бокал, укрыл мисс Теллер одеялом и вышел в коридор, прикрыв дверь. Судя по поведению шефа, продолжение задания ему понравится сильно меньше, чем начало... но он давно научился ценить мелочи: незасвеченная безопасная квартира, условное одиночество — Соло улыбнулся, складывая фартук — достаточные условия, чтобы сбросить напряжение. * От горячей воды приятно пощипывает кожу; Соло запрокидывает голову, подставляя лицо под струи, и медленно выдыхает. Когда они вернулись, времени хватило только смыть с себя грязь, сейчас же можно расслабиться. Соло медленно проводит рукой по лицу, горлу, по груди. Прикрывает глаза и слегка улыбается. Кто сегодня? Быть может, мисс Дженнифер? Мисс Дженнифер едва ли двадцать лет, у нее круглая мордашка, полные губы, раздвигающиеся в улыбке каждый раз, как они встречаются взглядами, светлые волосы подняты наверх. С мисс Дженнифер они познакомились вчера, и никакая легенда не могла помешать Соло флиртовать с ней весь полет. Итак, он поднимается из кресла и проходит в отсек для стюардесс. Мисс Дженнифер вздрагивает, когда он кладет руки ей на талию, от смущения ее шея и грудь розовеют, очертания сосков проступают сквозь тонкую ткань платья. Соло медлит секунду, а потом молча целует ее. Она тоже молчит, только вцепляется в лацканы его пиджака, притягивая ближе, и отвечает. Он медленно ласкает ее рот языком, он чувствует вкус кофе и слабый аромат цветочной отдушки от ее рук, он думает: сначала вытащить заколку из волос, растрепывая волосы? Или снять белый форменный шарфик, чтобы открыть ее шею и... Оставить его себе на память? связать ей руки? Завязать глаза? А, быть может, оставить шарфик на месте и после, в нужный момент, просунуть под него пальцы и чуть потянуть, обостряя удовольствие?.. какой богатый выбор. Как приятно, что мисс Дженнифер на все согласна. Сейчас она согласна даже, чтобы они продолжили так, отделенные от салона лишь плотной серой занавеской, но Соло не намерен останавливаться на шарфике, и они оказываются в туалетной кабинке. На мисс Дженнифер высокие сапоги, микротрусики и нет чулок. Он задирает юбку ее форменного платья, выводит ногтями кривые линии по ее спине и ягодицам, а она прижимает его к стене. Она, все еще держа его за пиджак, теснит его к стене. Нет, она сгребает в кулак его рубашку с галстуком, и толкает его к стене. Соло смотрит на круглую мордашку и розовые, искусанные губы. Соло чувствует виском холодный влажный кафель. Пожалуй, мисс Дженнифер не справится с этим. Мисс Теллер бы справилась, думает Соло. Он видел лишь, как она водит автомобиль, но женщина, не потерявшая хладнокровия в сегодняшних обстоятельствах, могла бы — и сгрести, и толкнуть. И прижать к стене, вклиниваясь между ног. Но мисс Теллер нельзя. Задание не окончено, завтра они увидятся снова, и зачем усложнять? Важное самоограничение: никаких потенциально небезопасных связей, не оправданных работой. Ни физически, ни мысленно. Он долго думал над формулировкой. Лениво двигая рукой, Соло перебирает образы на изнанке век. Сегодня хочется чего-то более дикого. Сегодняшний «робот» был диким. Сегодняшний робот хорош: в основном тем, что они больше не увидятся. Он быстрый — Соло не успевает моргнуть, как его швыряют в стену, и припечатывают следом горячим телом, от бедер до плеч. Он сильный — Робот втирает колено между ног Соло, подхватывает его под бедра, тянет вверх, до уровня лица — Робот оказывается выше на полфута. Он... грациозный? Соло было наплевать, куда прилетит крышка багажника — он забыл о ней сразу же, как она исчезла из рук Робота, он был заворожен этой животной грацией движений. И сейчас он может потрогать, почувствовать ширину этих плеч, и напряженные мышцы рук, и практически железную спину. Он явно страстный — если переплавить всю эту ярость — Робот впивается в губы Наполеона жестким поцелуем, проводит зубами по линии челюсти; Робот выдирает его рубашку из брюк, царапает кожу, стискивает так, будто Наполеону совсем не нужно дышать. Он упорный — он, очевидно, доведет все до конца, уже невзирая на действия Соло... Соло на пробу дергается в сторону. Робот, кажется, этого даже не замечает. Соло устраивает ладонь на его горле и, упираясь плечом в стену, со всей силы давит. Робот отклоняется, отступает на целый шаг, скорее от удивления, чем подчиняясь; но через мгновение ухмыляется, и это выражение на его лице — губы сжаты, глаза прищурены, он весь будто готовится к броску... Соло зачарованно смотрит и пропускает элементарную подсечку. Они валятся на пол, Соло выворачивается, на секунду оказываясь сверху, но его тут же подминают, заламывая руку назад; он бьет затылком, вслепую, но попадает по носу, Робот шипит «fuck!» Хотя... нет, он должен ругаться по-немецки или по-русски. Робот шипит: «с-сука», но хватка ослабевает – достаточно, чтобы рвануться... хоть и безуспешно. Они катаются по полу, и Русский Робот в процессе как-то умудряется еще сдирать с Соло одежду. Соло не хочет отставать, и вскоре они уже полуголые: сползшая рубашка болтается на последней пуговице и стягивает Соло руки, на шее висит измочаленный, но не развязанный галстук; Робот в расстегнутых брюках и ботинках. Соло замирает, со злым весельем смотрит на Робота, ухмыляется, тянется ногой и спинывает с него ботинки. Робот зеркалит ухмылку, медленно ведет пальцами по груди Соло, запутывает их в хвостах галстука, мягко тянет. Соло быстро облизывает губы, он чаще дышит, он сквозь ресницы смотрит в чужие, занавешенные светлой растрепанной челкой глаза; уже почти — почти все идеально, почти можно отпустить себя. Робот плавно сдвигается вбок, уверенно разворачивает Соло спиной к себе, лента галстука нежно обнимает горло, мягко затягивается, в ушах — чужое хриплое дыхание и шум собственной крови, твердая рука сдвигается ниже, скользит по поджавшемуся животу, и наконец... Соло выныривает из темноты, досматривая белые вспышки под веками. Сердце гулко стучит в груди — удар, второй, третий... Соло разжимает обе ладони и делает судорожный глубокий вдох. В лицо летят брызги от душа, Соло морщится и отступает на шаг. Он уже почти отдышался, все мышцы, наконец, расслаблены; он сует руку под воду и трет лицо, будто стирая с него сытую, удовлетворенную улыбку. Он выходит из душа спокойным и довольным. Он готов вновь сражаться с теми мельницами, которые подкинет ему начальство. Он проверяет, что мисс Теллер продолжает спать под бормотание телевизора и укладывается в соседней комнате. Спасибо, Робот, хмыкает он, закрывая глаза. Спасибо, что мы больше не увидимся лично. Возможно, мы с тобой еще не закончили. Он, конечно, запросил досье на этого уникума. И его, конечно, завтра с утра неприметный посыльный закинет в почтовый ящик. Но это ведь ничего не значит.