На пути к лучшему миру

Вокруг было светло, очень светло и немного прохладно. Тяжело было открывать глаза, поэтому он приоткрыл только один и, немного скосив его, посмотрел в сторону. У соседней кровати стоял высокий мужчина в черной мантии. Гарри не видел лица, но мгновенно узнал голос Люциуса. Тот что-то шептал Драко, и было так странно и непривычно слышать в его голосе такие нежные интонации. Потом он долго лежал, в полудреме, не думая абсолютно ни о чем. Все казалось теперь столь бессмысленным и не имеющим значения, поэтому он просто лежал, слушая тихое дыхание друга. Через несколько дней им обоим полегчало. К этому времени мадам Помфри уже начала поить зельем жертв наследника, и те, к несказанной радости всей школы, оживали. Однако Гарри прекрасно понимал, что это еще не конец. Они сидели на соседних стульях, под суровыми взглядами Дамблдора, Снейпа, Люциуса и МакГонагалл. Гарри тяжело было смотреть в глаза Малфоя-старшего, потому что он знал, что нарушил обещание. Все еще немного бледный сын чистой крови сидел рядом, недоуменно и испуганно глядя на отца. Поэтому из всех присутствующих мальчику пришлось выбрать декана Слизерина и обращаться, по большей части, к нему. - Драко ни в чем не виноват. Каким-то образом к нему попал дневник Тома Реддла, который… Был Воландемортом. Это был он, только очень молодой, словно… словно воспоминание, запертое на страницах. Том проникал в разум своих жертв и заставлял их открывать Тайную комнату и выпускать огромную змею, которая там обитает. Конечно, никто ничего не помнил. Никто бы и не заподозрил, если бы я не стал слышать голоса из труб внутри стен, только это помогло мне понять, где следует искать вход в Тайную комнату. Я знаю, что нарушил все правила, но когда пропал Драко, только тогда я понял… понял, что он, вероятно, оказался там. Я знаю, - это он произнес с особенным усилием, - что должен был рассказать профессору, но времени действительно не было. Промедли я хоть пару минут – и Драко был бы мертв. Он выразительно посмотрел на того, испуганно слушавшего эту историю. - Удивительно, что, связавшись с вами, мой сын вообще остался жив, - прошипел Малфой-старший, глядя на Гарри так, будто хотел его немедленной смерти. Он спокойно выдержал его взгляд и пожал плечами. - Драко не был первым. Реддл упоминал еще какую-то девочку, не знаю, как ее зовут, но именно она все начала. Так что нам с Драко просто не повезло. Однако… Если бы рядом не было меня, единственного змееуста, способного разобраться во всем этом, то исход был бы другим. Я пытался рассказать преподавателям о своих подозрениях, но меня просто никто не послушал. Хогвартц очень опасное место, и я сам до сих пор удивлен, что здесь не умирают постоянно. - Что вы сделали с дневником? – темные глаза Северуса пристально посмотрели на Гарри. - У… уничтожил, - тихо проговорил тот, - сжег. Страницы обгорели. - Какая чушь… - произнес Люциус, сжимая свою трость так, что костяшки пальцев побелели, - откуда в школе оказалась столь могущественная и опасная вещь, да еще и среди учеников? Как вы это объясните, Дамблдор?! - Увы, мы совершили ошибку. Нам всем следовало больше доверять Гарри, - тот улыбнулся уголками губ, разглядывая обуглившийся корешок тетради, - в любом случае, насколько я понял, Тайная комната снова закрыта и никто из детей серьезно не пострадал. И думаю, что можно освободить мальчиков от наказаний. Драко действовал не по своей воле, а Гарри лишь спасал своего друга. Очень по-гриффиндорски, надо заметить. - На этот раз вам чудом удалось отделаться… И только потому, что мой сын… - Отец! – внезапно подал голос Драко. – Я… я даже не помню, как все это произошло. Это случилось вовсе не из-за Поттера, он только… - Довольно! – прошипел Малфой-старший, - Драко, пойдем! Кивком головы указав на дверь, он чуть приобнял сына за плечо, и вскоре они оба покинули кабинет. - Директор, что вы теперь собираетесь делать? – МакГонагалл переводила вопрошающий взгляд с мальчика в очках на Альбуса и обратно. Старик посмотрел на нее и улыбнулся. - Ничего, Минерва. Юный Гарри все сделал за меня. А теперь я буду вынужден попросить вас с Северусом ненадолго оставить нас одних. Когда оба декана покинули директорский кабинет, мальчику пришлось наконец-то посмотреть в лицо старика. В этот момент ему стало тревожно от того, что он сможет увидеть в нем, каким-то неведомым образом прочитать мысли, и тогда… - Гарри, я поверю тому, что ты скажешь, только не пытайся меня обмануть, это очень огорчает. Уничтожить дневник Тома Реддла обычным сожжением… - Я… убил его, - тихо произнес Гарри. - Как? Такие вещи, - пальцы Дамблдора чуть коснулись обложки, - нельзя уничтожить обычным заклинанием. Например, меч Годрика Гриффиндора вполне бы мог. Но ведь у тебя его не было? - Н-нет… Мне… Мне пришлось действительно убить его. - Что… - поймав серьезный взгляд изумрудных глаз, лицо директора вытянулось, - Гарри… - Я знаю, что это непростительное заклятие! Что его нельзя применять на людях! У меня не было ничего больше, а если бы я не использовал его, то Драко бы умер! Делайте со мной что хотите, выгоняйте из школы, сажайте в ваш Азкабан! Уверен, Воландеморт и там до меня доберется! Почему он может пытаться меня убить, а я его нет?! Вы что… вы считаете, что я должен просто сидеть и ждать, пока он ударит в меня первым?! Его прорвало. Шок и оцепенение, в котором он пребывал последние дни, разлетелись на осколки, и теперь перед Дамблдором оказался бледный, с безумным взглядом и трясущимися руками мальчик, готовый или вот-вот заплакать, или разгромить половину кабинета. Однако он не сделал ни того, ни другого. Отдышавшись, Гарри сел обратно на стул, с которого подскочил, и опустил голову. - Это очень и очень страшные проклятия, Гарри, - голос директора звучал серьезно и печально, - они оставляют тяжелый след в душе того, кто их использует. Неужели ты готов совершить настолько страшное преступление, чтобы уничтожить собственную душу? - Да, - кивнул тот, - ради того, чтобы выжить и не дать умереть Драко. Вы не были там… Вы не видели… Я думал, что он мертв… я думал… его тело было таким холодным, я думал, что он мертв! И мне плевать! На душу, на что угодно! Я никогда, слышите, никогда не позволю ему умирать снова, я сделаю все, я … я научусь воскрешать! Я уничтожу смерть, если это понадобится! Потому что я не смогу вынести, если снова останусь один… Вы… вы все равно не понимаете! Ничего не понимаете! Теперь он плакал. Злой, обиженный, напуганный, но вместе с тем решительный ребенок сидел перед Альбусом и тот не знал, что ответить. К такому он не был готов. Помолчав, он осторожно и медленно начал: - Когда-то я знал такого же мальчика, который очень и очень боялся смерти. Он… он был очень талантливым, очень умным… Но не мог справиться со своей обидой, ненавистью к миру, который однажды несправедливо с ним обошелся. И тогда он совершил много ужасных вещей… - Вы сравниваете меня с Воландемортом? – резко перебил его Гарри. – Не стоит. Он убивает просто так, просто потому что ему нравится. Потому что он – зло. И я понимаю, что единственный способ выжить – использовать его же оружие. Я не могу противопоставлять «аваде» «фините», поэтому не нужно говорить, о том, что это зло! Если я буду бездействовать – то… То однажды Драко может умереть. Я не дам этому случиться. Если ради ЭТОГО мне нужно будет убивать – я готов. Только попробуйте мне сказать, что я похож на Реддла, если говорю это! У него не было никого, кого можно защищать, он творил зло ради зла! А я пытаюсь спасти единственное, что действительно стоит спасать! Дамблдор вздохнул. Он не ожидал услышать такое от мальчика, не планировал, и теперь чувствовал, что между ними повисла стена из тончайшего, но очень плотного льда. При любой попытке лишь чуть-чуть его обломить, лед только крепчал и Альбус понял, что уже не в силах справиться с этим. Поэтому он с полуулыбкой посмотрел на Гарри и спокойно произнес: - Успокойся, мой мальчик, ничего не случится с твоим другом, и с тобой тоже. Думаю, ты очень устал, тебе нужно отдохнуть. Драко уже наверняка тебя заждался. - Да, директор, - он встал и развернулся к выходу, но потом, вспомнив о правилах вежливости, недовольно пробурчал, - извините. - Все-таки в Гриффиндоре ты был бы намного счастливее, - с грустью произнес директор, провожая взглядом взъерошенный затылок. Драко действительно ждал его, на первом окне в коридоре, ведущим прочь от директорского кабинета. Вид у него был печальный и Гарри даже показалось, что тот недавно плакал. - Что случилось? – он подсел рядом. - Г-гарри… Прости, но, кажется, отец теперь тебя ненавидит. - Я знаю, - вздохнул тот, - но не могу на него злиться. Я нарушил клятву, которую ему дал. - Что? Какую клятву? - Клятву, что я не подвергну тебя смертельной опасности. Тогда мне казалось, что я смогу ее выполнить, но теперь… Драко, прости. Я вел себя как последний придурок! Я был слишком уверен в своих силах, думал, что смогу сделать все, что угодно… И ты чуть не умер. Знаешь, - он очень серьёзно и пристально посмотрел в голубые глаза, - когда ты лежал там, холодный, как… как труп… - на этом моменте он запнулся, нервно сглатывая слюну, - я… я все понял. Я хотел остаться там же. Если бы ты не очнулся, я бы тоже умер. Потому что я не представляю, что буду делать в одиночестве… - Ты… ты что, чуть… чуть не совершил самоубийство? – голос Драко осел до испуганного шепота. - Да, - Гарри пожал плечами, - тогда мне это казалось единственным верным выходом. - Псих… - только и смог произнести тот. - Наверное. Дамблдор вообще считает, что я – новый Воландеморт и ему, кажется, это здорово не нравится. А я просто пытаюсь выжить, когда за мной и моим единственным другом гоняется самый темный и опасный волшебник всех времен. Я просто пытаюсь выжить… Он закрыл глаза и облокотился спиной о нагретое солнцем стекло. Внутри все колотилось и бешено билось, и мальчик отчаянно пытался это успокоить, но у него не получалось. Рваное дыхание выдавало его с головой. Помолчав, Малфой неуверенно начал: - Отец сказал… В общем, ничего такого, но… боюсь, он не будет рад видеть тебя этим летом у нас... – Я так и думал… - тихо, но с явным разочарованием в голосе произнес он, - ну, я не могу настаивать после того, как чуть не угробил тебя. Придется ехать к маглам… Хотя сейчас мне уже все равно. После Воландеморта Дурсли – не самое страшное. Может, хоть там меня никто не будет пытаться убить. - Я буду тебе писать! Мы же все равно встретимся в следующем году… - Да, - Гарри открыл глаза, - тебе явно будет безопаснее быть от меня подальше. Кажется, я действительно проклят, или что-то в этом роде. А то еще придет за мной какой-нибудь новый Темный лорд и начнет убивать всех подряд. Нет… Я не хочу этого. Оставшийся месяц они провели вместе, так же, как во времена первого курса. В честь возвращения Дамблдора на место директора и исцеления всех жертв этого жуткого года экзамены были отменены. Ученики радовались приближению каникул, обсуждая все, что успело случиться. Гарри успел рассказать другу все о Тайной комнате и они решили оставить ее себе. Мальчик надеялся, что без его приказа чудовищная змея не станет больше нападать на учеников, а останется в подземельях под замком. Думать об этом было приятнее, чем о возвращении на лето к Дурслям, которых он не видел вот уже как два года. Безусловно, он знал, что выбора у него нет, но мысли о красном от злости лице дяди Вернона и визгливом голосе тети Петунии вгоняли его в тоску. Он вертел в руках бумажку, где родителям или опекунам надо было подписать разрешение на посещение Хогсмида, и грустно вздыхал. - Что такое, Поттер? – Драко, собиравший вещи, обернулся. - Да вот… Разрешение ходить в Хогсмид. Не подпишут же… Точно не подпишут, нечего даже и пытаться. Я уже спросил у Снейпа, никто, кроме этих придурков не может этого сделать. Так что видимо придется мне снова сидеть в школе, пока остальные развлекаются. От скуки начну варить яды и постепенно превращусь в еще одного на редкость злобного Темного лорда, - он невесело усмехнулся, понимая, что шутка вышла неудачной и куцей. - Я буду носить тебе сладости из «Сладкого королевства». Заставлю Панси таскать тебе шоколадные батончики. - Скорее уж она тебя, - прыснул Гарри. - Что будешь делать на летних каникулах? - Не знаю, - он пожал плечами, - постараюсь не убить Дурслей и не наложить на них никакого проклятия. - У тебя не получится, - отрезал Драко, - я бы поставил на то, что ты убьешь их через час, но боюсь, что и пяти минут не продержишься. - Что? Серьезно хочешь поспорить? - Я бы с радостью, но жалею твои деньги. - Ладно! Ничего я им не сделаю… Так, припугну немного. Они же не в курсе, что нам запрещено колдовать вне школы. - Ну, запугать ты сможешь, - он усмехнулся, - ты выглядишь как бешеная лохматая псина. Не удивлюсь, если твои маглы решат, что ты сбежал из тюрьмы. - А что… Это отличная мысль! – Гарри расплылся в хищной улыбке. – Скажу, что меня научили страшной темной магии, неподвластной их жалкому разуму… Вот бы палочка выглядела посолиднее, с черепом или со змеей, чтобы от одного взгляда на нее они затыкали свои рты и оставляли меня в покое! Гарри распрощался с Драко очень тепло, несмотря на ледяной взгляд Люциуса, приехавшего встречать сына. Все это очень походило на прошлый год, который, казалось, был очень и очень давно, но напряжение, повисшее в воздухе между ними, не оставляло сомнений в том, что это осталось позади. Он с щемящей тоской проводил взглядом Малфоев, после чего подумал о том, что ждет его впереди. Даже вторая по счету победа над самым темным и злым волшебником ничего бы не смогла сказать Дурслям, которые наверняка не были рады его возвращению. Со вздохом окинув взглядом платформу 9 ¾ , он покатил тележку с вещами к волшебной стене, за которой начинался обычный, лишенный чудес мир. Вернон Дурсль был не в духе. Безусловно, невозможно было радоваться такому отвратительному «подарочку». Целых два года в его семье прошли благостно и спокойно: прошлым летом он получил повышение, после которого они наконец-то смогли позволить себе отличный отдых заграницей и новую машину. Жизнь без Поттера была прекрасна и стабильна, они уже и вовсе было забыли думать про эту неприглядную сторону семейной истории, как вдруг месяц назад пришло письмо, после которого жене пришлось битый час бегать за Верноном по дому в тщетных попытках успокоить. «Ноги этого паршивца в моем доме больше не будет! Никогда! Никогда, слышите! С меня довольно!» Примерно так он выражался, гневно разрывая ненавистное письмо на мельчайшие кусочки. Однако все оказалось не так просто – смутившись, Петуния рассказала ему о том, что если они не примут мальчишку, то к ним может прийти какой-нибудь взрослый «псих» с палочкой, как в ту злополучную ночь, когда на бедного Дадли наложили ужасное проклятие. В конце концов Дурслю-старшему пришлось согласиться и теперь он нетерпеливо ждал на вокзале. - Чертов Поттер! Сколько… Но не успел он продолжить свою гневную речь, как перед ним вдруг возник… Вернон никогда не видел ничего ужаснее. Пожалуй, из всего, что он видел, это зрелище было самым отвратительным. Тощий бледный мальчишка в черной рубашке и мятых брюках, с длинными, как попало отросшими патлами практически до плеч, в круглых очках и с жуткой, абсолютно ненормальной улыбкой. - Привет, - ядовито произнес Гарри и на секунду Дурслю показалось, что под рубашкой у того что-то шевелится. «Это все нервы» - подумал он, принимая часть вещей Поттера, чтобы донести до машины. - В этой вашей дурацкой школе что, совсем за вами не следят? Выглядишь как… как… - Как псих, - услужливо подсказал Гарри, - с дурными наклонностями. - Еще смеешь мне дерзить, щенок! Вот погоди, доедем до дома, и я тебя… - Только попробуйте и вам придется иметь дело с этим, - мальчик вытащил из кармана волшебную палочку, - знаете, в школе нас действительно много чему учат… Например, я отлично владею черной магией. Превращаю человека в жабу менее чем за пять секунд! Здорово, правда? Вернон поперхнулся от неожиданности. Несколько минут он тупо разглядывал отражение совершенно бандитской улыбки Поттера, после чего, прокашлявшись, произнес: - Ты брось все эти фокусы, паршивец! Запомни – пока мы великодушно позволяем тебе жить с нами, ты обязан говорить всем, что учишься в школе имени святого Брутуса, как раз для таких, как ты… С наклонностями! Вас там порют, и за дело! И никакой, слышишь, никакой этой вашей магии! Никакого колдовства! Ты учишься в школе для малолетних преступников! Сначала Гарри хотел было возмутиться и высказать мерзкому маглу все, что об этом думает, но вдруг понял, что из этого может получиться неплохая шутка. Доказать свою правоту Вернону было невозможно, однако легенда о том, что он «прибыл из школы для малолетних преступников с дурными наклонностями» неожиданно ему понравилась. «Что ж, если мне придется так говорить, то нужно будет изо всех сил соответствовать… Однажды я вырасту, стану настоящим волшебником, и глупые законы магловского мира не будут иметь никакого значения… Абсолютно никакого!» И тут же мальчик расхохотался, ведь его дядя даже не представлял, что дал ненавистному племяннику билет на отличное шоу. Если все вокруг хотят считать его злодеем – пусть. Конечно, в глубине души его очень огорчала эта перспектива, но с другой стороны это давало некоторую свободу действий, от которой он не хотел отказываться. - Чего ты смеешься, придурок?! – больше настороженно, чем зло прокричал Вернон. - Простите, - Гарри притворился, будто ему и правда стыдно, - это происходит само собой… Даже не знаю, что с этим поделать. - Псих ненормальный! Я так и знал, что ты попросту больной! Мальчик попытался сделать расстроенное лицо, но у него не получилось и уголки губ снова поползли вверх. Лето обещало быть если не хорошим, то хотя бы очень интересным и богатым на события.