Барьер, который возвела мать и разрушила дочь

      Его забрали в шесть лет, чтобы выпустить через десять с великой целью — спасением человечества — и вдохновляющей речью, сводящийся к «а вот теперь ты поможешь нам избавиться от террористов-повстанцев, уже убивших кучу людей». Однако доктору Хэлси, женщине, которая всё это и придумала, пришлось отклонился от курса и рискнуть жизнями детей двумя годами ранее, когда объявилась новая угроза.       Инопланетный альянс, гордо величающий себя «Ковенант», что значило следование заветам ещё более древней расы — Предтечей, объявил войну людям и с религиозным фанатизмом принялся методично выжигать человеческие колонии и космические корабли. Шансы на выживание падали всё стремительнее и стремительнее с каждым днём, а надежда угасала, как опавший пепел.       Немногие могли дать фору элитам — двуногим двухметровым ящерам без хвоста и со странными жвалами — и бугаям — обезьянам-переросткам, бешенным, словно дикие псы, и жаждущим доказать свою преданность верхушке Ковенанта. Это не говоря уже о хрюках, шакалах, трутнях и прочей относительно мелкой гадости.       Немногие, потому что редкие смельчаки умирали либо с проломленными черепами, либо с прожженными плазменными выстрелами сердцами. Но не такие, как Джон, — не такие, как Спартанцы.       — Мы не были готовы к атаке Ковенанта, Джон, — произнесла доктор Хэлси.       Она всегда относилась к нему странно: словно выделяла среди других, зовя по имени, обращая внимание на успехи и разговаривая с ним без малейшего намёка на презрение. За ней это водится, но умнейшая из ныне живущих может позволить себе кричать: «Вздор!» в лицо адмиралу флота.       Джон пожал плечам:       — Мы Спартанцы. Мы справимся, мэм.       Спартанцы второго поколения — это в честь тех самых спартанцев из Фермопил. Красивая легенда, прикрывающая некрасивые поступки.       Да, ценой семьи, любви и даже жизней из шестилетних детей сделали суперсолдат, попутно приучив думать, что единственное достойное стремление — это служение на благо народа, даже если вы и вырезаете тот же народ — просто немного помешанный на своей независимости. Да, это неправильно — однако что такое жизни семидесяти в сравнении с миллиардами?       — Я знаю, — слабо улыбнулась она. Светлые серо-голубые глаза на мгновение заблестели, как в прежние, довоенные времена, но искра потухла, будто её и не было. — Командование считает, что необходимо найти Пророка.       Джон мысленно кивнул, вспоминая, что, по данным разведки, именно Пророки в Ковенанте заказывают музыку, отвечая за власть и перевод древних писаний. Им не составит труда сказать, мол, Предтечи приказали истребить людей — и все пойдут без лишних вопросов бить людей.       — Однако я не согласна.       Лишь тридцатипятилетняя выучка не дала ему вскинуть брови. Приказы нельзя оспаривать, кроме, естественно, бесполезных и нерациональных. Хэлси продолжила:       — Думаю, всем будет лучше, если мы… вы найдёте Пророка как можно скорее, потому что это не просто необходимо — это крайне необходимо, Джон. — Она завернула за угол, проходя в просторное помещение. Быстро проследовав к столу, извлекла исписанные листы и махнула ими перед носом Джона. — Вот — план операции «Красный флаг». Подробности позже, на общем собрании Спартанцев, но, как их командир, ты должен знать кое-что ещё.       Доктор Хэлси замялась и покрутила какую-то маленькую, размером с банковскую карту, штучку у себя в ладонях.       — Ты помнишь, как я показала тебе новый «Мьёллнир»? Вы все получите такие, обещаю.       И убрала её в карман халата, после чего вылетела из зала.

Это была Кортана?

***

      Искусственные интеллекты в двадцать шестом веке хранились либо в системах корабля, либо на специальных носителях, один из которых двумя днями ранее видел Джон. Кольцо в центре, ярко мерцающее голубым, подсказывало, что какой-то ИИ был загружен на чип, и вполне нормальное предположение, что там находится персональная помощница Хэлси, созданная из её копии, Кортана, вызывало ненормальную реакцию.       Например, пульс ощутимо отдавал в шею, а желудок делал сальто получше самого Джона.       Непривычно, но времени на раздумья нет: захват отменили в последнюю секунду, потому что около последнего оплота человечества — Предела — обнаружился Ковенант, причём его корабли всё прибывали и прибывали.       Высадка Спартанцев на поверхность — связь прервалась. Сохранение последнего аварийного маячка — Джеймс и Линда мертвы. Капитан Киз приказывает отбывать, нервно перекручивая между пальцами трубку, а сам с сочувствием глядит вслед горящему флоту человечества. Он знает, что не вернётся?.. Как бы не так!       Джон обязан прорваться к победе. У него получится, у него получится, у него не может не получиться, правда!       Ведь Кортана будет с ним.

***

      Верить в то, что судьба всего их вида в руках одного человека, как-то неправильно. Хотя Джону никто и не объяснял, что правильно, а что — нет, каким-то шестым чувством он осознавал, что за его победами стоит гораздо большее число людей, чем один.       Два. И вторая…       «Кортана», — ласково шептало подсознание.       Кортана.       Она даже не материальна: всего лишь синяя, как небо, голограмма девушки — доктора Хэлси в молодости. Обладательница красивейших, сияющих изнутри глаз, и самой лучшей улыбки на свете. Джон за неё душу продал бы, честное слово. Ну, если бы верил в души.       Находясь после стольких лет непрерывной работы в вынужденной увольнительной, он наконец нашёл время подумать: других заданий всё равно никто не даёт и не собирается, посылая «отдохнуть». Отдых, фу.       Джон ненавидел оставаться наедине со своими мыслями.       Они были грустными, они были мрачными, и они совсем не поддерживали установку, что счастье — в работе. Перестань думать, Джон! Однако в голове пёстрой вереницей мелькали воспоминания и обрывки уже давным-давно позабытых фраз.       «Разбуди, когда буду нужен», — просит он, укладываясь на четыре чёртовых года в криокамеру. Это больше, чем половина стандартной жизни ИИ, а Кортана уже столько же прожила!       «Мы тебя вылечим» — «Нет-нет, Чиф, это…» — «Мы найдём доктора Хэлси, и она тебя починит» — «Но…» — «Она сможет воссоздать тебя снова. Она найдёт способ» Ты так искренне в это верил, Джон.       «Я должен был защитить тебя». — Из-за пересохшего горла слова звучат резче, чем следует. Это место, эта победа… Она слишком дорога. Джон снова спас человечество, но почему человечество не смогло спасти Кортану?       Почему? Джон сделал столь многое, так почему ему ничего — ничего, чёрт их дери! — не дали, кроме острой, дурацкой, раздирающей самое сердце боли, из-за которой ночью его настигают кошмары?!       «Я всегда держу обещания». Так почему же не сдержал? Почему позволил ей умереть?       Джон зажмурился сильнее и сдавил голову руками. Не думай, не думай, остановись!       Как будто за спиной раздаётся тихое, как эхо, признание: «Я делаю это не ради человечества».       Она делала это — спасала весь мир — ради тебя, Джон. Ради тебя, Джон!       А ты не смог спасти её.       Ты даже не смог найти нужные слова вовремя, придурок, чтобы сказать ей, насколько ценишь, дорожишь и…       Любишь?..       …Спартанцев приучили с детства, что чувства — это для простых людей. Не для них. Эмоции мешают здраво мыслить и делать то, что нужно, — Джон не спорил с этим ни разу в жизни. Против правды переть как-то глупо, а? Только вот оказалось, что некоторые эмоции не тормозят, а заставляют двигаться вперёд. И любовь из их числа.       Барьер, что возвела Хэлси, разрушила Кортана — её дочь и её тень.       Иронию Джон ненавидит даже больше, чем одиночество.