День из жизни Бориса Денисовича

- Броников для беременных у нас нет, - без какой-либо задней мысли бросает альфа посреди совещания. По залу прокатываются смешки, и он ухмыляется, довольный собственным остроумием. Последние месяцы в части цветут фривольные настроения - солдатня заметно расслабилась и расщепенилась. А потом все в одночасье смолкает – мертвая тишина, повисшая во главе стола, расползается и перекидывается на людей, как раковый метастаз. Присутствующие вытягиваются струной и замирают в страхе, будто кормовые мыши перед змеей. - Ты на губу захотел, пидор? – раздается громом среди ясного неба. Развеселый альфа вжимается в стул – вместо безобидной шутки он выдернул чеку гранаты. В мгновение ока коренастый полковник превращается в трясущийся комочек. В гневе омега подрывается с места, нависая над ставкой командования своей небольшой фигуркой. Тяжелой ношей, прогибая спину, на край стола взгромождается его большой живот. А на тонких и с виду хрупких плечах покачивается генеральский китель… В коридоре взвод вместе с дневальным, рискуя быть пойманными, греют уши. От громкого удара «железного» омежьего кулака, они вздрагивают, едва не отпрыгивая. Пересиливая себя, альфы лишь плотнее прижимаются к щелкам в надежде узнать дальнейший план операций и, что греха таить, послушать, как начальникам устраивает головомойку. У сидящего под дверью Борова есть еще третья причина. Услышь он, что хоть кто-то из мужиков осмелится поднять голос, то мгновенно ворвется, готовый бить морды старших по званию. Этот инстинкт в нем сильнее нежели страх схватить внеуставку и быть наказанным тем, кого стремился защитить. Но внутри раздается лишь угрожающая командная речь беременной омеги и лепетание альф. Многие связывали столь деспотичный характер с щекотливым для армии положением «генеральши». Отчего-то все позабыли, что с первого дня службы здесь омега никогда не оставляла маскулинные нападки без ответа. За малейшее посягательство на свой авторитет генерал наказывал жестко и часто сверх меры. «Таковы правила в вашей, альфьей, стае», - украдкой роняет он в постели. А потом прижимается своей нежной грудью к загорелой от безжалостного восточного солнца руке спецназовца. Кнутом и пряником властная омега умело манипулировала мужчинами. Кнутов всегда было больше, чтобы пряники казались слаще. *** «Молодцы, мужики!» - от добрых слов из этих уст, будто от похвалы строгого родителя – отца, не матери, теплое чувство растекалось по сердцу. Еще стройный и «непорочный» генерал, побросав все бумаги, выбегает навстречу вернувшемуся отряду. Он, не стесняясь, обнимает потрепанных альф. Еще чуть-чуть и в порыве чувств зацелует их чумазые щеки. Не смотря на всю тиранию, жизнь обычного солдата он ценил. Настолько, что знал всех по именам и не только. От этого приятного осознания и ощущения незримой заботы хотелось сворачивать горы. *** И сейчас, уже вечером, тиская розовые бусины на белой коже, словно малину в молоке, Боров понимает, что самый сладкий пряник достался ему.