i get this feeling (you really wanna make me yours)

- Мишель?.. Ее пальцы прекращают задумчиво барабанить по столу, она выпрямляется, и, быстро моргая, глядит на Шерил: - Да? - Сделаешь? - Извини, Шерил. Я прослушала все, что ты говорила. – ЭмДжей чувствует, как Шерил медленно теряет терпение, но, как подсказывает ее интуиция, это пока не критично. - Ничего страшного. Я спрашиваю, сможешь ли ты передать документы мисс Вудс сегодня до конца дня? - Оу, - шанс для Мишель провести время на рабочем месте хоть сколько-нибудь продуктивно, вместо того, чтобы помирать от скуки. По крайней мере, теперь ей хотя бы будет чем заняться. – Да, конечно. - Спасибо. – Шерил снисходительно улыбается и, выдержав небольшую паузу, уточняет. – Все в порядке? - Да, а что? - Не знаю. Ты сегодня какая-то подавленная. Как ей скрыть от своего начальника, что ей до чертиков скучно в 10:01 утра? - Просто не достаточно отдохнула. – отмахивается она, надеясь, что эта отмазка сработает. Мишель не испытывает желания чересчур откровенничать со своими коллегами. Она даже в Инстаграме им подписаться на себя не дает. - Ах, - Шерил тут же отстает – Что ж, спасибо за помощь. А то я просто завалена годовыми отчетами, да еще и с делами адвокатов нужно разобраться. - Без проблем, Шерил. Покончив с этим разговором, Мишель потягивается и широко зевает, в надежде, что никто из коллег не стал свидетелем пары вымученных слезинок, скользнувших по ее щекам. Она не солгала Шерил: всю ночь она провела без сна, следя за тем, чтобы Питер не дай Бог не помер от полученного сотрясения мозга, и чтобы свеженаложенные швы на нем не полопались, как это обычно бывает после любой его серьезной драки. Сколько еще Питер будет трепать ей нервы подобным образом? Ладно, быть может, хотя бы цветы, которые он наверняка приготовит ее возвращению, будут красивыми. А затем, словно в унисон мыслям Мишель, ее телефон издает вибрацию: Пит: есть планы на вечер? 👉👈 Иногда Мишель кажется, что у нее самой есть суперспособности предсказательницы. Или просто-напросто ей повезло жить с тем, кто постоянно знает, чего она хочет. Например, не так давно, по пути с работы домой ей дико захотелось Фо. Когда же она преступила порог квартиры, на столе ее уже поджидал бульон из ее любимого ресторана, заботливо разогретый Питером до идеального состояния. И это при том, что она ему ни слова не говорила. ЭмДжей: особо нет. а что? Пит: у меня сюрприз для тебя ЭмДжей: какой еще сюрприз? Пит: ну, это не будет сюрпризом, если я расскажу Пит: но Пит: он довольно большой Мишиель лишь громко фыркает, закатывая глаза – ей интересно, что за каша у Паркера в голове и почему он воображает, что секс может быть каким-то сюрпризом. Тем не менее, она ощущает легкую дрожь в животе от подобных сообщений. Непроизвольно улыбнувшись, он прикусывает губу, набирая ответ: ЭмДжей: так, ну и? ЭмДжей: что значит «большой»? Она украдкой осматривается и мысленно благодарит проектировщика, разработавшего этот этаж офиса с высокими кабинками, где можно укрыться от глаз своих коллег. Пит: Скажу так: ты будешь вспоминать этот вечер всю свою оставшуюся жизнь Пит: Будет так хорошо, что ты захочешь испытать это снова и снова На часах гребанные 10:30 утра, а Мишель всерьез подумывает заняться секстингом в рабочее время. С одной стороны, это неплохая такая нота протеста капитализму, но в то же время самая похабная затея, на которую она может сейчас пойти. Поэтому ЭмДжей решает брать хитростью: Эмджей: типа приятные воспоминая об этом «огромном» сюрпризе? Пит: ага, именно так. На мониторе ее компьютера всплывает уведомление. Точно, Джонс. Ты же на работе, ради всего святого. Она кладет телефон экраном вниз – Питер поймет – и, подперев щеку кулаком, открывает первое сообщение от одного из адвокатов. Рабочий день тянется очень долго – необычно для конца года. Мишель считает часы до обеда и все-таки заставляет себя прийти в более-менее рабочее состояние. После полудня она наконец может позволить себе выбраться из кабинки и удалиться в комнату отдыха. ЭмДжей роется в холодильнике, забитом просроченными и просто сомнительного вида продуктами, расталкивает все это безобразие, чтобы добраться до своего ланчбокса с нарезанным сельдереем и приготовленным на скорую руку бутербродом с арахисовой пастой. Плюхнувшись за стол, и благодаря небеса за то, что коллеги оставили ее наедине с собой, ЭмДжей откусывает краешек сэндвича, попутно заглядывая в телефон. Пит: будь дома к 6. ЭмДжей думает, что ей это чудится. Нет, конечно, она не исключала подобного хода вещей, но все же никогда бы не подумала, что Питер вот так резко захочет попробовать что-то необычное – особенно после того, как он признался, что не слишком уверенно чувствует себя, когда в постели доминировать выпадает ему. Не в этом ли заключается сюрприз, о котором он говорит? Он смеется про себя, уже разгадав его суть – она всегда разгадывала все его секреты – и тем не менее уже отсчитывает время, когда наконец вырвется из этого офиса. Но едва она собирается вернуться к своему сэндвичу с арахисовой пастой, на телефон прилетает новое сообщение. Фотография без подписи – два бокала с шампанским. Что это на него нашло? Зачем он покупает шампанское на ее обычную пятничную встречу с его членом? Новое сообщение. Пит: не опаздывай. Глаза Мишель широко распахиваются, она делает глубокий вдох, в попытке хоть немного расслабиться. Это комната отдыха в рабочем офисе, и ей следует бороться с нарастающим возбуждением, но это действительно сложно, когда ее парень посреди рабочего дня присылает сообщения с расплывчатыми намеками на то, как он трахнет ее сегодня вечером. Она почти заканчивает расправляться со своим ланчем, когда слышит стук, раздающийся от металлического косяка распахнутой двери. Парень с ресепшена, Маркус, улыбается ей с порога: - Доставка для вас. - Для меня? – удивленно указывая на себя откушенным сэндвичем, с набитым ртом переспрашивает ЭмДжей. Уже очевидно, что загадочные сообщения Питера подводили ее на грань неконтролируемого сексуального безумия. Мишель ни капли не смущается – ничто на свете сейчас не в состоянии испортить ее настроение от предвкушения сегодняшних событий в домашней постели. Маркус оставляет передачу на столе у входа, ни на шаг не приближаясь к ЭмДжей, что, несомненно, ей на руку. Она ждет, пока его удаляющиеся шаги совершенно затихнут, прежде чем выяснить, что же скрывает в себе золотистая коробка. Клубника в шоколаде. Паркер реально делает все это – шампанское? клубника? Она внезапно осознает – ее нервы на пределе. Чего ей ждать? Чего-то совершенно нового в кровати? Вариантов просто уйма! Полагая, что Питер нервничает так же, как и она, Мишель приходит к выводу что шампанское и закуски-афродизиаки - просто способ подготовить, очистить сознание для них обоих. Теперь Паркер наверняка и сам понимает, что она разгадала его план. ЭмДжей самодовольно усмехается – раскрывать секреты Питера дело не сложное, ведь он – худший хранитель секретов в мире. Черт, даже его тайну Человека-Паука Мишель раскрыла при помощи простецкой слежки. Некоторое время она наблюдала за ним – наблюдала, как он становится сильнее, крупнее, как бицепсы начинают распирать изнутри рукава его глупых, несуразных фланелевых рубашек, которые он носил, да и сейчас продолжает носить. Руки. Эмджей любит руки. ЭмДжей дождаться не может этих рук. Во рту у нее становится так влажно, что остатки хлеба и арахисовой пасты, иссушавшие ее горло, моментально проигрывают битву. Она сглатывает. ЭмДжей хочет – нет, ей необходимо – отправиться домой прямо сейчас. Меж ног понемногу нарастает трепет. Сейчас до сих пор ее обеденный перерыв? Питер просто остановил время своим коротким сообщением с требованием не опаздывать. Ей нужно остыть. Время обеда почти закончилось, и она молится, чтобы оставшееся рабочее время пролетело незаметно. На финишной прямой, то и дело бросая взгляд на часы, висящие на стене архива, Мишель практически бездумно перебирает годовые отчеты – огромную кучу бумаг. Она почти жалеет, что согласилась помочь их перебрать, но это все же лучше, чем если бы ей пришлось торчать остаток времени за своим столом. В двадцать минут шестого руки ЭмДжей уже трясутся от ожидания. И даже в оставшиеся тридцать минут Питер находит возможность подлить масла в огонь. Пит: надеюсь, ты готова к сегодняшнему вечеру. Боже. Мишель выбегает из архива, направляется в комнату отдыха и хватает с кулера пластиковый стаканчик. Как он смеет творить с ней все это? Заставляет ее ждать целый день, строчит все эти сообщения… Он воплощение зла, чистейшего зла. Вне всякого сомнения, они просто созданы друг для друга, каждый из них способен возбудить, раздразнить другого буквально на ровном месте. На этот раз Питер прилагает куда больше усилий, чем обычно, чтобы соблазнить ее. И ей это не может не нравиться. - Мишель, твоя вода… - Блять! – выплевывает она, отпуская клавишу кулера – Блять. Блять. Лужа воды медленно расползается по линолеуму. Мишель отступает, виновато глядя на Шерил: - Я…Я приберу это. Шерил кладет её руку на плечо: - Слушай, если у тебя сегодня тяжелый день, я не против, если ты уйдешь немного пораньше. - Правда? – в ее груди еще все ходит ходуном от навязчивых мыслей, а лицо слегка краснеет от смущения. - Конечно. Это был длинный день. – Шерил улыбается. ЭмДжей изо всех сил пытается не думать о том, как большой сюрприз Питера довел ее до того, что она готова свалить с работы, потому что начальница ошибочно полагает, что она устала. – Просто убери это и можешь быть свободна. Полчаса на самом деле не так уж много – но она благодарит Шерил и за это, доставая из инвентарной швабру. Она проводит ей по полу и убеждается, что вся вода стерта до последней капли. Мишель сглатывает – в горле по-прежнему сухо – и она полностью готова к тому, чтобы наконец-то выбраться из этого чертового офиса и забраться к чертовому Питеру в штаны. Меньше чем через десять минут ее уже нет. Щелчок входной двери, закрывшейся за спиной, эхом разносится по квартире, ее сердце бешено колотится, а все разгоряченное тело мелко дрожит от предвкушения. Немного странно как ей удалось так быстро добраться до дома по пробкам в конце рабочего дня – обычная 46-минутная поездка сократилась до аккуратных тридцати. Откровенно говоря, в этот самый момент – когда она бросает свою сумку на пуфик, едва не спотыкается, на ходу сбрасывая туфли и пинком отправляя их куда-то в сторону гостиной – ей на это по барабану. Она не испытывает стыда, когда ее награждают хорошим членом. Они с Питером были вместе уже достаточное количество времени, чтобы не отрицать свою помешанность друг на друге. Семь лет – семь прекрасных, идеально-неидеальных лет вместе. Семь лет поздних ночей тет-а-тет, когда по его возвращению из вечных патрулей она ласково упрекала его за безрассудство, и за то, что он опять весь пол заляпал кровью. Семь лет осознания настоящего счастья, о существовании которого она даже не подозревала, тепла, о существовании которого она тоже не подозревала. Семь лет их взаимного личностного роста, семь лет любви, разгорающейся сильнее день ото дня. И, конечно, это не самое главное, но все-таки – семь лет лучшего секса, который у нее когда-либо был. В квартире царит тишина, если не считать еле слышного гудения посудомоечной машины на кухне и щелчка обогревателя. У нее в животе мечутся бабочки, но они несут с собой томное тепло – тепло, которое он постоянно дарил ей. - Питер? – зовет она его, осматривая гостиную. Ничего. В любопытстве нахмурив брови, Мишель направляется в спальню. Когда она открывает дверь, выражение ее лица принимает недоуменный и слегка разочарованный вид – потому что он не встречает ее лежа на кровати. Хмм. - Питер? – повторяет она, ступая в комнату и осторожно закрывая за собой дверь. И наконец-то получает ответ. - Выйди! – его голова появляется в окне, и Мишель понимает, что оно было оставлено распахнутым настежь. Она стоит здесь, сгорающая от нетерпения, теряющаяся в догадках, что же он собирается такого сделать с ней сегодня, гадающая, каким образом он выполнит все те свои обещания, от которых он так бессовестно возбудилась и так промокла. Ее голова гудит, переполненная нескончаемыми вариантами – как он удерживает ее, трахая на матрасе, как его руки крепко сжимают ее, пока он жестко ходит в ней туда и обратно. Как он заставляет ее умоля… Его губы трогает очаровательная ухмылка, и ей не терпится ощутить их прижатыми к своим. Нет, серьезно. Она не может больше ждать. Не проходит и секунды, как она двигается к нему навстречу и, не перелезая через подоконник, тянется к его лицу, чтобы дернуть его на себя в обжигающем поцелуе. Ошарашенный Питер успевает лишь шумно выдохнуть ей в губы – она одаривает его улыбкой, чувствуя, как передергивает ее нутро – дико и приятно одновременно. Навязчивый жар, скапливавшийся до этого где-то в центре, становится только сильнее. Разум гудит, когда он расслабляется в ее руках и опускает свои руки на ее талию, а пальцы крепко впиваются в бедра. Все ее предвкушение, очарование и возбуждение – все связано с тем, как ее губы танцуют с его губами, как одна из ее рук удерживает его затылок, впивается в загривок, играет с локонами его волос, а после притягивает еще ближе. Тем не менее, между ними до сих пор полустена – буквально. Смех – звук, от которого Мишель становится еще теплее. Питер отстраняется, его рука задерживается на мгновение, удерживая лицо ЭмДжей за подбородок, прежде чем он помогает ей перебраться через подоконник и поддерживает ее, когда она приземляется на пожарную лестницу нетвердыми ногами. Пол удара сердца. - Ух ты… И она снова на нем. Совершенно ненасытная. Погрязшая в этом члено-вожделенческом экстазе. Опять же, ничего постыдного. Абсолютно. Это просто неуместно спустя семь лет. Питер обещал ей большой сюрприз, и она весь день была очень терпеливой, спасибо. И Питер, кажется, совсем не против этого – как раз наоборот. Он с готовностью целует ее в ответ, прижимается к ней горячим крепким телом. Ощущения от его рук, сжимающих ее бедра, скользящих вверх по бокам, подхватывающих ее грудь снизу, головокружительны, как и всегда. Он кладет ее подбородок в свою ладонь, большим пальцем нежно вырисовывая круги на ее щеке. Жест, от которого ее сердцу становится слишком тесно в груди. - ЭмДжей, - он дышит в ее губы, держа ее лицо с таким всепоглощающим почтением и любовью – достаточно, чтобы усилить и без того сильную боль меж ребер. – Мишель. Он использует ее полное имя, это заставляет ее издать тихое томное мычание, она чувствует, как уголки ее рта поддергивает неконтролируемая улыбка: - Питер. Он беззаботно усмехается, его губы по-хозяйски блуждают по ее подбородку, то едва касаясь, то слегка засасывая. - Я люблю тебя, - произносит он между поцелуями, прожигающими кожу. – так… – Еще один поцелуй. –… сильно. - Я тоже тебя люблю. – легко отвечает она, возвращая его заблудший рот к своему, скользя своим языком по его нижней губе, пока ее рука грубо зарывается в его кудри, накручивает и дергает так, что он стонет прямо ей в рот. Тем не менее, он продолжает: - Ты потрясающая, - вдавливает он, уже задыхаясь, и его фраза тонет в очередном поцелуе, когда она сжимает фланелевую ткань его рубашки. Она одновременно слышит и чувствует его легкий смех и как клокочет его грудь где-то под ее ладонью. – Ты…оооух, – одной рукой она устремляется вниз, хватая и крепко сжимая его задницу. – самый дорогой для меня человек, – он снова стонет, когда ее губы отделяются от его губы и следуют вниз по подбородку к шее. – во всем мире. Я… Его голос не в состоянии скрыть нервозность, дикое волнение, которым он переполнен, которое уже плещется через край. Он словно готов вспыхнуть, самовоспламенится в любую секунду. Питер, - ЭмДжей на миг отстраняется, что бы улыбнуться ему, будучи тронутой до глубины души. В его откровенной нежности нет чего-то сверхъестественного – и, тем не менее, она заставляет ее мозг плавиться. – Я… Его лицо выглядит серьезным, и это каким-то чудным образом лишь увеличивает ее потребность в страстном сексе прямо на этой чертовой пожарной лестнице. Боже, она так любит его. Она хочет его. Так что она дарит ему короткий поцелуй, прежде чем снова переключится на растерзание его шеи, исследуя каждый дюйм, ощущая, как сокращаются мышцы под ее ладонями, пока они скользят по его сбитому, поджарому телу – по груди, животу, талии. - И, – продолжает он, пока она увлечена всем этим – Ты знаешь, я никогда не был везунчиком. То есть совсем…Кхм…Никогда. Она утвердительно мычит в ответ. - Но я просто… - он захлебывается на вдохе, когда она засасывает особенно чувствительное место у него на шее. – Я не могу поверить, как сказочно мне повезло любить кого-то…ааах… кого-то такого, как ты. – он снова тихо и мягко смеется. - Мне так повезло. – выдыхает он в ее волосы, его губы прижимают их нежным поцелуем, от которого у Мишель бешено колотится сердце. – Просто невероятно повезло. Быть с тобой. То, что он говорит, не кажется чем-то странным – странным кажется то, что это – их прелюдия. Хотя на самом деле, это действительно хорошо работает. - Да, ты и правда сорвал джек-пот. – мягко подкалывает она. Он смеется, находит ее губы своими для последнего поцелуя, прежде чем отступить на шаг. Она недовольно надувается, но улыбка все равно прорывается через уголки ее рта. Когда Питер спускается вниз, на колени, улыбка одерживает вверх, и Мишель прикусывает нижнюю губу. Она, правда, не думала, что он начнет с этого, но опять же – сойдет. Никаких претензий. - ЭмДжей… Она прикрывает глаза, упираясь затылком в кирпичную стену, удовлетворенно вздыхает, в томном ожидании, не в силах стереть с лица самодовольную ухмылку. - Ты выйдешь за меня? Ее широко распахнувшиеся глаза моментально встречаются с его взглядом, а челюсть отвисает в совершенном изумлении, когда она переводит свой взгляд ниже, и видит блеск дымчатого алмаза, сверкающего из черной бархатной коробочки в его руках. Ой. Ой. Волна абсолютно непонятных эмоций накрывает ее с головой. Это занятная смесь похоти и любви, животного возбуждения и ослепительного счастья, и еще черт знает чего. Потому что теперь все обретает смысл. Она видит, где она ошиблась. Сюрпризом был вовсе не его член или что-то новое в постели. Это было кольцо – прекрасное кольцо с бриллиантом – все это время. И она без малейшего представления, что теперь делать с собой, с этим теплом, нежностью и счастьем, рвущимися из ее груди. Слезы стремительно застилают глаза, и она не в силах выговорить ни слова. Все это длится считанные секунды. А дальше она кричит лишь короткое «Да!», бросаясь навстречу его распахивающимся объятьям. Он поднимает и кружит ее, его руки – эти прекрасные, превосходные руки – обвивают ее талию. - Правда? – глупо переспрашивает он, наконец опуская ее вниз. Ее щеки такие горячие и уже даже побаливают от счастливой улыбки. - Да. Правда. Он вынимает кольцо и надевает на ее палец так нежно, как это мог бы сделать только он. Оно подходит просто идеально. Боже, какая же она тупица, думает она про себя, зажимая рот рукой в тщетной попытке не расхохотаться. Она так помешалась на всех этих намеках, что позволила бесстыжим фантазиям полностью управлять ее мозгом. Удивительно, как она вообще еще на что-то способна. Мишель покачивает головой, и смех-таки прорывается из ее груди наружу. Она встречается со счастливым, но слегка озадаченным взглядом Питера, уголки его губ трогает вопросительная улыбка: - Что? Это лишь заставляет ее смеяться еще сильнее. - Ничего. Ничего такого. – клянется она, пытаясь совладать с собой, но ее собственный голос подводит ее. Откровенно говоря, она не припомнит момента в своей жизни, когда она была бы счастливее, чем сейчас. Руки Питера крепко обнимают ее. Теплоты и нежности в его взгляде чрезчур много - они прожигают насквозь. Он полон любви – кристально чистой любви. Этот короткий момент запечатляется в них и проходит. - А я думала, ты хорошенько трахнешь меня сегодня. Питер только ухмыляется, притягивая ее ближе к себе, оставляя ее руки покоиться на своей груди: - И это успеем.