Случайно влюбляясь, вскрываем шрамы прошлого

— Хаджи, пусть подготовят карету. Хочу прогуляться по городу, — серьезно проговорила Кёсем Султан, глядя, как в свете уходящего дневного солнца, начинают зажигаться огоньки весеннего Стамбула. — Как прикажете, госпожа, — верный слуга склонил свою голову в лёгком поклоне, только вот уходить не собирался. — Что-то не так? — спросила, переводя свой взгляд на евнуха, отмечая его недовольное выражение лица. — Нет, госпожа, что вы... — Хаджи, ты столько лет верно мне служишь, а говорить прямо так и не научился, — недовольно хмыкнула, окидывая слугу серьезным взглядом. — Говори. — Госпожа, может не стоит ехать сегодня? Пока мы доедем, будет совсем темно. После пожара город неспокоен, кишит преступностью и опасностью. — Столица уже давно не спокойна, Хаджи, — заключила Валиде Султан, поднимаясь с тахты, подходя к мраморным перилам балкона, кладя на них всегда холодные руки. — Пожар лишь усугубил ситуацию, — её глаза слегка прищурились. Хаджи продолжал внимательно следить за действиями своей госпожи. Нет, она не пыталась что-то рассмотреть в наступающих сумерках. Кёсем так делала, когда мысли в голове не давали покоя, намереваясь объединить их в одно целое. — Мне нужно понять, как это исправить... — Что именно, госпожа? — Мурад всё своё внимание переключил на поиски врагов среди приближенных к Династии людей. Он слишком резок в своих решениях. После лишения регентства, я пыталась не вмешиваться, но так не может продолжаться. Предатели не только среди нас, но и среди обычного народа. И пока мы переключили своё внимание на Пашей и Беев, там, среди простых людей, так же есть крысы. Они действуют медленно, не привлекая к себе внимания, но как только наступит подходящее время... Бунтующий народ и янычары — страшная силы, Хаджи, — посмотрела на евнуха. — Кому, как не Вам знать об этом, госпожа, — вздохнул, — Султан Осман... — Замолчи, — её голос заставил кожу покрыться мурашками, прерывая поток совершенно ненужных слов слуги. Удивлялась тому, какими глупыми иногда могут быть его поступки и необдуманные высказывания. Знала, что он делает это не специально, однако поражалась своему терпению. — Простите, — виновато опустил взгляд. Она не любила ворошить прошлое. Ненавидела, когда рана на сердце трескалась из-за неаккуратного движения в виде воспоминаний, заставляя недовольно морщиться, ощущая неприятное жжение. Ненавидела, когда глаза наполнялись нежеланной солёной жидкостью. Ненавидела в такие моменты чувствовать себя живой. И больше всего на свете боялась, что события двенадцатилетней давности могли повториться вновь. — Пусть подготовят самый скромный наряд, — минутами ранее строгие глаза поникли, приглушая пламя прошлого. — Не хочу, привлекать лишнего внимания. И Кеманкешу сообщи. Он поедет с нами. — Как прикажете, — евнуху больше ничего не оставалось, как повиноваться приказу Валиде Султан. Кеманкеш ага не удивился, услышав о приказе Султанши. В последнее время, женщина часто покидала пределы дворца. Чаще всего она наведывалась в свой вакф, разгребая различные документы и бумаги, которых значительно приубавилось, в связи с последними событиями. Вместе с тем, госпожа стала меньше выходить к народу, предпочитая оставаться незамеченной. После нападения в вакфе, Султанша перестала видеть в нём своего врага. Даже назвала душевным другом. А в его глазах она уже не выглядела властной, бесчувственной правительницей, которую интересовала лишь власть. В момент, когда смерть, казалось бы, забирала в свои объятия жизнь, когда в воздухе витал неприятный запах крови и прижжённой плоти — их руки нашли друг друга, соединяясь в крепкий замок. С того момента они почувствовали некую привязанность. Душевную связь. Вот только в каменных стенах старого дворца это было совсем неуместно. Кёсем Султан продолжала держаться гордо и холодно, лишь изредка делясь со своим кетхюдой некими мыслями. И пусть. Им этого хватало. Ей — знать, что он выслушает, ему — знать, что она доверяет. С того дня, как Кёсем решила пройтись по городу, осматривая последствия пожара, прошёл почти месяц, а Кеманкеш до сих пор помнил разговор с несчастной женщиной, которая потеряла всю свою семью той адской ночью. Точнее то, что произошло после него. В тот вечер он стал ещё ближе к госпоже. Она доверила ему свою тайну. Диабет. «Лечения нет. Эта болезнь не убивает, но мучает.» Её слова заставили сердце янычара сжаться. Кеманкеш понял, что та сила Валиде Султан о которой его предупреждал Силахтар, овладела им полностью. Что ещё хуже, ага понял, что не просто поддался влиянию женщины. Он начал влюбляться. Из мыслей его вывел голос аги: — Дорогу! Валиде Кёсем Султан! Янычар склонил голову, как делал это всегда. — Госпожа, — обратился, как только женский силуэт подошёл ближе. — Кеманкеш ага, — её голос, как всегда был холоден и серьёзен, как и эмоции на лице. — Едем в вакф, там оставим карету. Внутрь я заходить не буду, нет необходимости. Сразу выйдем в город. — Как прикажете, — он подал ей руку, чтобы женщине было легче сесть в карету. Султанша без сомнений вложила свою ладонь в его, преодолевая несколько ступенек. Дорога заняла около двадцати минут. За это время Хаджи ещё раз попытался переубедить Султаншу, чем сильно разозлил её, поэтому остальное время они ехали молча, каждый думая о своём. — С нами пойдут только двое стражников, — скомандовала, прибыв на место. — Не хочу лишнего внимания. Хаджи и Кеманкеш, вы так же идёте со мной, остальные останутся здесь, — договорила и, резко развернувшись, начала идти в сторону города. Спустя некоторое время, кетхюда Валиде Султан, решил нарушить молчание. — Госпожа, разрешите задать вам вопрос? — почтительно спросил, подойдя ближе к ней. — Я тебя слушаю, — Кёсем внимательно рассматривала дома, которые на половину уже удалось восстановить. Некоторые улицы почти не пострадали от огня. Там жизнь постепенно возвращалась в прежнее русло. Но сейчас они свернули на почти разрушенный проулок. Здесь никого уже не было. С закатом солнца, ремонтные работы прекращались. — Почему вы решили в этот раз быть незамеченной? — поинтересовался мужчина. — Народ вас любит и был бы рад знать, что Валиде Султан о них не забывает. Ухмыльнулась, на минуту задумываясь над ответом. Давно рассмотрела в своём кетхюде хорошего человека. В его верности она не сомневалась. Если до нападения в вакфе, она видела в нём лишь шпиона, приставленного сыном-правителем, то сейчас ага всячески пытался доказать, что предан только ей. — Иногда, чтобы узнать о бедах своего народа, нужно на время слиться с ним в одну массу, Кеманкеш, — наконец начала. — Ты же помнишь разговор с той старой женщиной. Она уверена, что мы живём в роскоши и золоте, забывая о простых людях. — У неё было сильное горе, она не понимала о чём говорит. — Такие люди несчастны, Кеманкеш. Они ищут виноватых в каждом встречном. Винят бедных, винят богатых. Она сказала, что я не смогла их уберечь. Знаешь, в чем-то она права. — Не говорите так, госпожа, — перебил. — Как бы вы смогли их спасти? Это огонь. Это страшная стихия. — Ты был здесь в ту ночь. Видел тот ужас и знаешь с чего он начался, — замедлила шаг, останавливаясь и поворачиваясь лицом к мужчине. — Враги собрали преданных мне людей и сожгли их заживо, вместе с кораблем. Эти люди умерли из-за меня, — Кёсем чувствовала себя виноватой в том, что случилось, но никому в этом не сознавалась. — Мы бы остановили пожар, если бы не ветер, госпожа. Не вините себя в том, над чем у вас нет контроля, — всячески пытался приободрить её. Хоть и на лице Кёсем отображалось спокойствие, знал, что это лишь маска. — Та женщина потеряла всё, что имела, — продолжила путь. — Семью, дом, покой. Для неё жизнь сейчас хуже ада. И ничто не сможет ей помочь. Боль в душе сравнима с огнём, который годами может не утихать, — она делилась своими мыслями, а Кеманкеш молча шёл рядом, понимая как трудно ей говорить об этом. Молчание затянулось, поэтому янычар решил сменить тему. — Сегодня на собрании, Султан Мурад поднял вопрос о походе, — видя заинтересованность госпожи, продолжил: — Повелитель решил перенести его. — Только не говори, что он хочет сделать это быстрее, — проговорила, посмотрев на Кеманкеша взволнованным взглядом. — Нет, госпожа, наоборот. Похоже, что наш Падишах прислушался к вам. Он решил оставаться в столице, пока город полностью не восстановится после пожара. — Хвала Всевышнему, — спокойно выдохнула. — Наконец-то мой сын меня услышал. Сейчас действительно не время. Деньги с казны идут на строение города. Пострадали не только жилые дома, но и мечети, лечебницы, школы. — Ещё бы знать, как вытравить тех змей и крыс, которые распространяются среди простолюдин, — проговорил, смотря куда-то вдаль. — Мы должны их найти, Кеманкеш! Я знаю на что способен розбунтовавшийся народ и не позволю этому повториться! — холод и серьезность в её голосе вновь вернулись. Глаза сверкнули решимостью, да и сама женщина в миг приободрилась. Сейчас на ней было самое простое платье. Голову покрывал платок, в ушах и на шее не было дорогих украшений. Но прямая, уверенная осанка, поднятый к верху подбородок — свидетельствовали о том, что это не обычная женщина. От неё веело силой и могуществом. Кеманкеш смотрел на неё, не скрывая своего восхищения. Стражники стояли в нескольких метрах от них, выполняя свои обьязонности, но так, чтобы не привлекать внимания. И лишь Хаджи вновь недовольно что-то бубнил себе под нос. Неожиданный, приглушенный расстоянием женский крик заставил всех напрячься. — Вы слышали? — переспросила Кёсем, обращаясь к слугам, встречаясь с утвердительным кивком головы. Чуток помедлив, Султанша сдвинулась с места, идя в сторону криков. — Госпожа, не идите туда! — снова попытался остановить её евнух. — Госпожа, Хаджи ага прав, это может быть опасно, — добавил Кеманкеш, но Валиде Султан лишь жестом заставила их замолчать. С каждым шагом крики становились громче, а к ним прибавилось ещё и недовольное рычание мужчины. Кёсем свернула в проулок, который подводил к большому, по сравнению с остальными, дому. Увиденное повергло всех в шок. Прямо посреди улицы мужчина средних лет наносил беспощадные удары плетью по спине молодой, привязанной к дереву девушки. — Что здесь происходит? — крикнула властным голосом Валиде Султан. Мужчина остановился, недовольно смотря в сторону Кёсем. — Не твоё дело, — плюнул в её сторону, снова нанося удар по уже красной от кровоточящих ран спине. Улицу вновь прорезал женский крик. — Схватить его! Быстро! — приказала стражникам. — Хаджи, — обратилась к евнуху, — беги к девушке, помоги ей. Если сможет идти, отведи её в вакф. Пусть её осмотрит лекарь. — Слушаюсь, — поспешно поклонился. — Что вы делаете? Отпустите! Псы! — мужчина пытался отбиться. — Вы не имеете права! — А какое ты имеешь право избивать девушку? — спросил Кеманкеш, когда двум стражникам всё же удалось связать нечестивцу руки. — Она воровка! Работала у меня и втихаря крала деньги! — Не от хорошей жизни девушка заставит себя пойти на воровство, — начала Кёсем, пытаясь подойти ближе. — Госпожа, будет лучше, если мы вернёмся во дворец, — тихо проговорил Кеманкеш, преграждая путь женщине. Она сверкнула взглядом полный решимости и, обойдя янычара, подошла к мерзавцу. — А ты кто такая? Что тебе до неё? — спросил, а потом перевел взгляд на Кеманкеша. — А ты кто? Неужели столько мужиков будут слушаться одну женщину? — противно рассмеялся, осматривая её с ног до головы. — Одежда простая, но личико... — Замолчи, пёс! — крикнул кетхюда Валиде Султан. — Я свободный человек, в отличии от вас, — продолжал корчить рожу. — Экин! — крикнул. На улицу выбежало несколько мужчин. — Что случилось? Это кто такие, Бекир? — Смотрите ка! Все они отдаются приказу этой подстилки! Кеманкеш не выдержал, нанося удар прямо в челюсть мужчины. Началась драка. Экин и ещё несколько сторонников мерзавца налетели на стражников. Бекир же продолжил драться с янычаром. Пару ударов в ребра и лицо не останавливали безумца, не знавшего с кем он связался. Кёсем отошла чуть в сторону, осматриваясь. Хаджи уже успел увести пострадавшую девушку. «Что ж, это хорошо» — пронеслось в её голове. Во время драки Кеманкеш не успел увернуться от удара. В тот же момент, Кёсем ударила мерзавца, первой попавшейся под руки деревяшкой. Но силы женщины были малы по сравнению с мужчиной. Разозлившись ещё сильнее, Бекир подлетел к ней, в тот же момент отталкивая её в сторону с такой силой, что Султанша, не удержавшись, упала, ударяясь спиной о каменную стену дома. — Госпожа! — крикнул Кеманкеш, подбегая. — Госпожа значит, — снова противно засмеялся. — Какая же из тебя госпожа? Янычар вновь налетел на мужчину, начиная бить ещё сильнее. — Кеманкеш остановись! — пыталась остановить своего кетхюду. — Кеманкеш хватит! Мустафа! — крикнула своим привычным голосом. Только вот глаза были полны страха. Янычар удивлённо посмотрел на неё, услышав своё настоящее имя, прекращая свои действия. Придя в себя спустя пару секунд, он поставил Бекира на колени, приставляя кинжал к его горлу. — Только один ваш приказ, Султанша, и я лишу его жизни. — Это лишь уменьшит его муки, — недовольно проговорила, пытаясь подняться на ноги. Во двор забежали ещё несколько стражников. «Хаджи постарался...» — пронеслось в мыслях Кёсем. Верный слуга всегда переживал за неё. — Свяжите их и отправьте в темницу! — приказала, чувствуя как силы постепенно покидают её тело. Через минуту приказ был исполнен. — Султанша, как вы? — подошёл ближе Кеманкеш. — Нормально, — ответила, потирая лоб. — Только голова кружится. Не спрашивая разрешения, янычар поднял госпожу на руки. — Ты что делаешь?! — возмутилась, но тут же притихла, ощутив резкую головную боль. — Не стоило вам тут находиться. — Это не ответ на вопрос! — Я несу вас в вакф. Вам нужна помощь. — Я бы и сама дошла, — холодно ответила, закатив глаза. Кеманкеш резко остановился, но не позволил ей стать ногами на землю. Наоборот ещё крепче прижал к себе. — Ты что себе позволяешь? — её глаза пускали молнии недовольства. — На правах вашего кетхюды, я защищаю вас от мерзавцев и прочей нечести нашей столицы. Отпустить я вас не могу, так как вы в любую минуту можете потерять сознание. Раз уж вы доверили мне свою тайну, доверьтесь мне и сейчас, и позвольте вам помочь! — его серьезность и некая дерзость заставила Султаншу удивлённо посмотреть на него. Не услышав возражения, Кеманкеш продолжил идти, а Кёсем задумалась. Впервые за столько лет она ощутила себя защищённой. Этот мужчина желает ей помочь. Хочет стать некой опорой в жизни. Султанша поняла, что с появлением кетхюды она вновь почувствовала себя... Женщиной? Холодный разум всегда сдерживал подобные мысли, но не сейчас, когда расстояния между ними почти что нет. — У тебя бровь разбита. И... — её глаза остановились на разбитой губе. Поймав на себе взгляд мужчины, она сразу же посмотрела в даль. — И губа. — Пустяки, госпожа, — он заметил её реакцию и даже слегка ухмыльнулся, но чтобы избежать неловкости, решил поменять тему. — Госпожа, почему вы решили помочь этой девушке? Может она и вправду воровка? — решил спросить. — Я видела её глаза, — ответила, только бы не смотреть на лицо мужчины. — Глаза не врут, Кеманкеш. Она молила о помощи. Не о пощаде, а именно о помощи. Не всегда обвинения правдивы... — опустила взгляд. На горизонте появилось здание вакфа. — Нужно разузнать у девушки кто она. — Обязательно этим займусь, — ответил, приняв это как приказ. — Нет, я сама поговорю с ней, — возразила. Кеманкеш молча кивнул. Ещё пару секунд и они вошли в помещение вакфа. Перепуганный Хаджи сразу же подбежал к Кёсем. — Госпожа, что с вами? — Хаджи, не начинай. Всё хорошо, — недовольно протянула. Голова раскалывалась, а слишком звонкий, в данный момент, голос евнуха усугублял состояние ещё больше. — Как может быть хорошо, если вы в таком виде?! Значит я не зря послал стражу! — Да, спасибо тебе за это. Но правда, всё уже нормально, — пыталась успокоить евнуха Султанша. — Кеманкеш, отпусти меня, — попросила без надменности в голосе. — Госпожа, может лучше вас отнести в покои? — поинтересовался мужчина. — С этим я уже сама справлюсь. Наконец-то Кёсем ощутила под ногами землю и сразу же отметила, что ей резко стало холодно. Дабы отогнать ненужные мысли, Валиде Султан продолжила: — Как девушка? — Её осмотрели лекари. Раны глубокие, ещё кровоточат. По пути в вакф она чуть не потеряла сознание, но всё обошлось. — Ты у неё что-то расспрашивал? — Нет ещё, госпожа. Преодолевая лёгкую боль в спине, Кёсем направилась в небольшую лечебницу, которая была при вакфе. Войдя внутрь, в голову сразу же ударил резкий аромат различных трав, лекарств и мазей. Измученная, темноволосая девушка лежала на животе. Вся её спина была перемотана белыми бинтами и тряпками, которые уже успели приобрести алый оттенок. Увиденное невольной вспышкой заставило Султаншу вернуться в прошлое. — Валиде Султан, — девушка сразу попыталась подняться. — Не вставай, — остановила её, — тебе нельзя. Как она? — спросила у лекарши. — Раны глубокие госпожа. Я сделала всё возможное, надеюсь, что удастся избежать заражения крови. На восстановление уйдет не меньше трёх недель, — Султанша кивнула в ответ. — Я могу с ней поговорить? — Конечно, госпожа, — лекарша поклонилась, выходя в другую комнатку. Кёсем сделала ещё пару шагов, подходя ближе к девушке. — Ну, рассказывай, как тебя зовут, откуда ты? Что тебя связывает с тем противным мужчиной и правда ли то, в чем он тебя обвинил? — Зовут меня Настя, — до боли знакомое имя, заставило пустить внутри Кёсем лёгкую волну воспоминаний. — Вместе с мамой и младшей сестрой мы приехали в Стамбул два года назад. Так пожелал отец. Он был торговцем — покупал и перепродавал ткань. Год назад, корабль на котором он возвращался из Греции в Стамбул потонул во время шторма. — Из Греции? — Да, там был наш дом. В нём я родилась и жила до не давнего времени. После смерти отца мы с мамой начали искать работу, дабы иметь хоть какие-то деньги на жизнь, — голос заставлял Султаншу то погружаться в воспоминания, то возвращаться в настоящее время. — Два месяца назад мама заболела и мне пришлось искать дополнительную работку. Бекир бей был владельцем фруктовой лавки, там я и работала. Вместе с друзьями он так же открыл что-то на подобии кофейной лавки. — Почему на подобии? — поинтересовался, не далеко стоявший Кеманкеш. — Когда он узнал, что мне нужна помощь с поисками, предложил там поработать, говоря о том, что я лишь буду подносить кофе беям и агам, — девушка сглотнула, подошедший к горлу ком, — первую неделю так и было. А потом начали появляться постоянные клиенты и лавка постепенно превращаясь в таверну. — А ты, я так понимаю, отказалась... — протянула Кёсем, понимая во что могли втянуть эту невинную девушку. — Да, я отказалась. Сегодня приходила, чтобы забрать деньги. Пока я ждала, выяснилось, что из кассы пропало несколько десятков акче. Бей сразу же подумал на меня. Но я не брала! Клянусь мамой и сестрой, я не виновата! — под конец девушка разрыдалась. — Тихо, я тебе верю, — внутри всё непроизвольно сжалось. Казалось, что воздуха становится меньше. Вовсе того не желая, в голову один за другим приходили яркие вспышки воспоминаний с того времеи, когда она ещё носила имя Анастасия. Ненавидела ворошить прошлое. — Хаджи, пусть за девушкой присматривают как нужно. После выздоровления она начнёт работать здесь. Будет помогать Эстер. Найди её маму и сестру. Узнай чем нужно помочь. Проследи, чтобы младшая девочка не пропускала занятия в школе, а к матери отправь лекаршу, — приказала, казалось бы, на одном вздохе. — Как прикажете, госпожа. — А ты поправляйся, — вновь повернулась в сторону Насти. — Да благословит вас Аллах, Кёсем Султан! Спасибо вам большое! Долгих вам лет жизни! — начала благодарить. Кёсем легко улыбнулась, а после направилась к выходу из лечебницы. — Кеманкеш, узнай где она живёт, — обратилась к мужчине. — Как прикажете, — поклонился. Женский силуэт быстро удалился, поднимаясь по лестнице. — Госпожа, с вами всё хорошо? — обеспокоено спросил, вбежавший в покои евнух. — Хаджи, помоги расстегнуть платье, — ага в ту же секунду подбежал к Султанше. На спине виднелось небольшое красное пятнышко. Расстегнув до половины, ага ахнул, прикрывая рот рукой. — Госпожа, у вас тут несколько ссадин. Как так получилось? — спросил обеспокоено. — Неважно, Хаджи. Принеси что-нибудь, чтобы их обработать, — надеялась, что всё обошлось без повреждений. Но удар об стену дома был не из лёгких. — Как это не важно? Может лучше лекаршу позвать? — Хаджи! Сами справимся, иди! — прикрикнула, разворачиваясь к нему лицом. Ага сразу же побежал вниз. Как только за ним закрылась дверь, женщина попыталась сама расстегнуть платье до конца, и ей это удалось. — Хорошо, что я всё таки не одевала корсет, — проговорила она про себя. Простой пошив платья не требовал сдавлюющего элемента гардероба. Приспустив платье с плеч, придерживая его на груди, Кёсем не спеша подошла к зеркалу. <Тем временем на первом этаже вакфа> — Хаджи? Ты чего тут бегаешь? — остановил евнуха кетхюда. — У Валиде Султан ссадины на спине, нужно их обработать. — Вот же ж подонок... — злобно проговорил Кеманкеш. — Кто? Я? — удивлённо спросил Хаджи. — Та причём тут ты? — Кеманкеш ага, объясни, что там произошло? — Драка, Хаджи. Драка. Неужели непонятно? —раздражённо ответил. — О, Аллах, — прикрыл рукой рот, как это делал всегда. «— Увижу — убью», — пронеслось в голове янычара. — Хаджи, а ты во дворец уже сообщил? — внезапно спросил, смотря на верного слугу Валиде Султан. — Нет, ещё. — Так чего же ты тут стоишь? Давай мне эту мазь, я отнесу Валиде Султан, а ты езжай и доложи обо всём Повелителю. — Как же так, ага? А Кёсем Султан? — Хаджи, я буду здесь. А пока я здесь, никто не посмеет навредить Валиде Султан, — серьезно проговорил, сжав плечи аги. — Хорошо, вот, — передал мазь в руки кетхюды. Быстрым шагом Кеманкеш направился в главную комнату вакфа. Постучав и не услышав возражения, он вошёл внутрь. — Султанша, Хаджи ага... — мужчина остановился. Кёсем так же замерла от неожиданности, встречая силуэт янычара в отражении зеркала. Женщина почувствовала, как тело словно бросили в жар. И нет, не от того, что их взгляды могли пересечься. Она не решалась развернуться. Ей не хватало сил, чтобы крикнуть или издать приказ о его ссылке или казни, как подобало бы сделать в данной ситуации. Женские глаза закрылись, чувствуя, как мужчина взглядом обжигает её спину. Чувствует, как он пытается нарушить тишину своим вопросом, но не решается. И знает, что заставило его так удивится. Достаточно заметные шрамы на спине, оставленные грубой плетью очень много лет назад. Трезво среагировать удалось лишь, когда за янычаром внезапно хлопнула дверь. — Что ты себе позволяешь? Как можешь входить без стука? — возмутилась, крича, поворачиваясь к мужчине лицом, натягивая ткань на голые плечи. Прийдя в себя, Кеманкеш склонил голову, поворачиваясь лицом к двери. — Госпожа, простите, пожалуйста! Вы не ответили, когда я постучался, поэтому вошёл. — Я не ответила, потому что ждала Хаджи! Где он? — так же кричала, пытаясь вновь застегнуть платье. — Отправился во дворец, чтобы сообщить обо всём Повелителю. — Нашёл время! — она недовольно шикнула, когда пуговицы на платье всё же поддались её рукам, но свежие ранки на спине, казалось, становились больше. — Госпожа, позвольте вам помочь. Вам нужно обработать раны, вы не сможете это сами сделать, — не услышав ответной реакции, повернулся к ней лицом. — Госпожа? Вам плохо? — Кеманкеш в мгновение оказывается возле неё, ловя в свои объятия. Кёсем крепко ухватывается за мужские руки, ожидая, когда тёмное пятно перед глазами исчезнет. — Сейчас, секунду... Подожди, — её голос звучал необычайно тихо. — Вы можете идти? — обеспокоено спросил. — Да... — ответила спустя пару секунд, приходя в себя окончательно. — Что же вы, госпожа, так нервничаете. Вам ведь нельзя, — говорил, ведя её в сторону кровати, которая была тут на случай, если Валиде Султан допоздна разбирала документы. — Попробуй не нервничать и соблюдать спокойствие в этом дворце, — съязвила. Спустя пару шагов, они оказались возле кровати. Кёсем присела, засмотревшись в одну точку. — Госпожа, извините мне мою дерзость, но вам всё же стоит обработать раны. — И откуда же взялась эта дерзость? — подняла на него взгляд. — Раньше я её не замечала. — Вот именно, госпожа, просто не замечали, — ухмыльнулся, ловя ответную ухмылку. — Так вы позволите? — Ты превращаешся в Хаджи, Кеманкеш, — улыбнулась. — Пока не услышишь точного ответа, в покое не оставишь. — Да простит меня Всевышний, — подхватил её смешок. — Не язви. Лучше оставь дерзость, тебе это больше идёт, — добавила, поворачиваясь к мужчине спиной. Янычар удивился, услышав её слова. Это был комплимент? Кеманкеш опёрся одним коленом о кровать, заставляя её прогнуться под своим весом. Отложив ненадолго мазь в сторону, он медленными движениями начал расстёгивать платье, боясь задеть больное место. Кёсем прикрыла глаза, растворяясь в этом моменте. Прикосновение мужчины были столь трепетны и аккуратны, что мозг Валиде Султан в мгновение отключился, забывая о том кто она и где находится. Перебирая пуговицу за пуговицей, он еле касался её теплой кожи. Оголяя полностью спину, убеждаясь, что женщина придерживает ткань на груди, он спустил платье с плеч, легко проведя по ним большими пальцами рук, заставляя кожу покрыться почти незаметными мурашки. Внутри Султанши распускалось давно забытое чувство. Она ощущала себя центром мужского внимания и заботы. Чувствовала себя живой. Взяв в руки мазь, он начал лёгкими движениями пальцев наносить её на небольшие царапины. Женщина не ощущала свойственного жжения и дискомфорта. Она наслаждалась движением его рук. Кёсем давным давно должна была остановить происходящее. Она не должна была допустить, чтобы это вообще началось. Но слишком поздно. Слишком яркое сейчас наслаждение их, таким невинным, на первый взгляд, телесным контактом. Его пальцы медленно начали уходить подальше от открытых ранок, начиная очерчивать контуры давних шрамов. — Откуда они? — спросил тихо, почти шёпотом, обдувая её шею еле заметным теплом. Султанша почувствовала, как кровать за ней проседает чуть больше. Кеманкеш опустился на неё полностью, продалжая своё увлекательное занятие, не видя возражений со стороны госпожи. — Много лет назад у меня была возможность сбежать отсюда и вернуться на родину, — начала она, — жить обычной жизнью, не зная горя и печали. Но я осталась. Осталась ради любви, — тяжело вздохнула. — Всевышний, какую ошибку я тогда сделала, — прикрыла глаза, мысленно говоря себе «такую же делаю и сейчас». — В тот день во дворце стало известно, что Султана Ахмеда заразили оспой. Я вернулась, не зная, что меня ожидает. Все думали, что это сделала я, а оснований так не думать у них не было, — сделала паузу, разворачиваясь боком к Кеманкешу. Он прекратил свои движения, продолжая внимательно слушать. — По возвращению во дворец меня сразу же схватили. А потом... — воспоминание рисовало слишком яркую и чёткую картину происходящего. Она будто вновь чувствовала удар за ударом. Зажмурилась, продолжая рассказ: — Ирония в том, что наносил их человек, знающий, что я на такое не способна. Джанет... Она мне первая поверила. После пятого или шестого удара я потеряла сознание, — вспомнила о девочке в лечебнице. — Не знаю, как Настя продержалась столько времени и нашла силы дойти с Хаджи сюда, — и снова глубокий вздох. — Вот так и появились эти шрамы, Кеманкеш, — посмотрела на него сквозь подступившую пелену слёз. — И с того времени они каждый день мне напоминают о том, что я сама превратила свою жизнь в ад. Я ведь вернулась добровольно. Сама выбрала свою судьбу. Молодая гречанка Анастасия, оставшаяся в Османском аду. — Вы — история, Султанша. Пройдут сотни лет, а о вас будут вспоминать, как о могущественной правительнице великой империи. Как о женщине, по крови гречанке, которая отдавала свою любовь османскому народу. Вас не забудут, Султанша, — проговорил с нескрываемым восхищением. — Что с той славы, Кеманкеш, если внутри ты растерзан на мелкие части? — Для этого рядом есть люди, которые готовы разделить вашу боль, поддержать и помочь выстоять в трудные моменты. — На себя намекаешь? — выдержав минутную паузу, ухмыльнулась, наклонив голову. — Нет, но если позволите, могу быть одним из них, — улыбнулся глазами. Молча приподняв платье, накрывая плечи, Кёсем взяла в руки ту же мазь, а с рукава вытянула свой именной платочек с, вышитым серебряными нитями, жасмином. Набрав немножко смеси на платок, она придвинулась чуть ближе к своему защитнику. — Что вы делаете, госпожа? — удивился. — Буду изгонять твою дерзость, — ухмыльнулась, начиная обрабатывать разбитую бровь, которая до сих пор слегка кровоточила. Для удобности, ей так же пришлось приподняться, чтобы хотя бы в такой способ оказаться на уровне его немалого роста. — Я думала, что ты его забьешь до смерти, — решила нарушить молчание. — И с удовольствием бы это сделал, если бы не вы. — Чтобы на моих глазах убили человека не по моему приказу? — приподняла его голову за подбородок, заставляя посмотреть в глаза. — Не слишком ли много вы на себя берёте, Кеманкеш ага, м? — В отличие от того животного, я — мужчина и не позволю, чтобы в моём присутствии оскорбляли женщин. А особенно, если это касается Вас, — его глаза сверкнули огоньком. Таким приятным для женщины и таким опасным для Валиде Султан. Чтобы избежать неудобной паузы, Кёсем сделала вид, что ей нужно снова набрать мазь. — Не стоит разбрасываться словами, Кеманкеш, — к голосу вернулась некая строгость. — Защищать вас — моя прямая обязанность, госпожа. — Ты же прекрасно знаешь, что дело вовсе не в этом, — её нутро напряглось, сдерживая откуда-то взявшееся внутреннее волнение. Руки сжали приятную ткань почти до побеления костяшек. — Знаю... — услышав его реакцию, она неосторожно надавила сильнее на поврежденное место. Мужчина недовольно поморщился, ощутив жжение. Кёсем автоматически дунула на рану, как это делала десяток лет назад, когда сыновья прибегали к ней с побитыми коленками. — Извини, — проговорила робко и тихо. Совсем не свойственная ей реакция. Кеманкеш довольно улыбнулся, заставляя Кёсем смутиться. Ещё раз смочив ткань в специальной смеси, она продолжила аккуратно обрабатывать треснувшую и чуток припухшую губу. Янычар наконец мог полностью наблюдать за действиями госпожи, ведь до этого его глаза почти всегда были закрыты. Впервые видел её столь близко. Ровный тон кожи с легким румянцем на щеках. Выразительные глаза зелёного цвета, чуть сдвинутые из-за сосредоточенности брови. Пухлые, чуть приоткрытые губы... Мужчина понимал, что чем ближе он к ней, тем больше она его зачаровывала, забирала в свой плен. В один момент его внимание привлекло платье, которое чуток сползло с одного плеча. Заметив это, янычар попытался исправить ситуацию, думая, что в такой способ избавит и её и себя от неловкого смущения. Лёгким движением он вернул ткань на место, прикрывая оголившуюся кожу, чем отвлёк внимание, сосредоточенной на своем деле, Султанши. И стоило ей лишь неосторожно столкнуться с его тёмными глазами — дыхание заметно участилось. С каждой секундой, они затягивали друг друга в безвозвратную пропасть всё больше. Видя метания её прекрасных глаз, чувствуя как собственное сердце забилось в разы быстрее, а их дыхание стало одинаково-сбитым, он своей большой ладонью перехватил её руку, держащую шелковистую ткань, отставляя её в сторону. Не выдерживая наступившего напряжение, они одновременно приблизились друг к другу, соединяя губы в желанном поцелуе. Женское тело пробирает дрожь. Сильная борьба пылающего желанием сердца и холодного рассудительного разума до конца не давала отдаться моменту. Его разум потерялся в сильной лихорадке, вызванной пожаром в сердце. Он понимал, что это может быть первый и последний момент в жизни, когда они могли быть настолько близки не только душой, но и телом. Мужчина отчаянно пытался прекратить это искушение, оторваться от губ, вкус которых был слаще любого мёда. Но стоило ему почувствовать сильную хватку женских ручек на своей шее... Кёсем дико желала прекращения этой пытки и дико пылала в ожидании продолжения. Её внезапная хватка словно кричала «Не отпускай.» И он не отпускал. Мужские руки аккуратно обволокли талию, скрещивая пальцы на пояснице. Выше не поднимался, боясь задеть поврежденные участки кожи. В одно движение она оказалась на его коленях, крепко прижимаясь своим телом к его. Желала раствориться в нём, исчезнуть. Сделать всё, чтобы не чувствовать угрызение собственной совести, после того как всё закончиться. Губа вновь треснула, добавляя в их поцелуй вкус крови. И оба понимали: если не остановиться — кровью всё и закончиться. От избытка чувств, Кёсем начала задыхаться. Её глаза были закрыты, а по щекам стекали солёные капельки, которые Кеманкеш сразу же перехвачивал своими губами. Пару влажных прикосновений оставили свой след на шее и открытом плечике, сопровождаясь её сбитым, еле слышным шепотом. — Так не должно было быть... Что же мы наделали... Зачем... — Чшш... — большой палец остановился на нижней губе, заставляя замолчать. Её глаза были всё так же закрыты. Она боялась. Боялась открыть их и посмотреть на него. — Госпожа моя, открой глаза, — тихо прошептал. Она отрицательно закивала головой. — Открой... — прошептал на ушко, легко его целуя. И она открыла. Снова доверилась. Видела в тёмных омутах лишь тепло, заботу и любовь. — Что же теперь? — всё ещё дрожащим голосом спросила. — Всё будет хорошо, госпожа, — легко улыбнулся. Его руки начали аккуратно застёгивать пуговицы платья. — Вам стоит лишь посмотреть мне в глаза и я всё пойму. Ведь глаза не врут. Кёсем ничего не сказала. Она просто молча смотрела в его глаза. Долго смотрела, позволяя ему читать себя, как разкрытую книгу. И он понимал. Видел зов помощи и клялся всегда быть рядом.