если я проведу пальцем по твоей ключице, смогу ли я прочесть свою судьбу на твоей коже. если я коснусь тебя губами, посмотришь ли ты наконец на меня, когда я стою здесь на коленях? ________________________________
После Лунного Нового года все возвращается на круги своя. Работа, коты, Джисон, сон, а потом все повторяется. Такой порядок вещей более чем устраивает Минхо, и, несмотря на всю боль, которую он испытал в прошлый раз, теперь его счастье кажется еще слаще. Иногда его привычный распорядок дня дополняется визитом в университет, чтобы поздороваться с волейбольной командой Джисона, или свиданием с Джисоном, или случайным визитом в SPO, где он ругает их в своей голове, а затем вслух Чану. — Все в порядке с твоим парнем? — спрашивает Чан, как раз перед тем, как они уходят с работы через неделю после Лунного Нового года. — Идеально, — отвечает Минхо, сияя. Чан смеется над этим и обнимает Минхо за плечи, радуясь, что тот счастлив. Минхо даже не успевает заметить, как наступает середина февраля, а вместе с ней и конец зимы. Он полагает, что это потому, что они находятся на финальной стадии подготовки к большому делу, и время просто ускользает от него. Но он обращает внимание, когда однажды в пятницу заходит в офис и видит на всех компьютерах розовые записки на клейкой бумаге. — С Днем святого Валентина от отдела кадров, — говорит Чан, когда Минхо садится за стол и с прищуром смотрит на стикер. — Очевидно, в обед будут бесплатные пончики? — Отдел кадров в этом году щедр, — фыркает Минхо, а затем достает свой телефон.[Детка ♡]
[ 08:07 ] я совсем забыл, но [ 08:07 ] с днем святого валентина <3
[ 08:10 ] ой ты такой смешной [ 08:10 ] с днем святого валентина ангел [ 08:10 ] я жду шоколад[ 08:11 ] да, конечно [ 08:11 ] ты не получишь его
[ 08:12 ] ммм я думаю, что получу ^^ Джисон абсолютно прав. Он уже планирует зайти в магазин, чтобы купить любимый шоколад и мороженое Джисона, но не собирается говорить об этом самому вампиру и тешить его самолюбие. Вместо этого он отключает уведомления и начинает читать электронную почту, прежде чем отдел кадров сможет войти и увидеть, что он не работает, а затем забрать обещанный пончик. День святого Валентина пролетает незаметно, хотя у него есть парень, с которым он его празднует. Он заезжает за Джисоном после работы, потому что Джисон сегодня добирался на работу на автобусе, и передает ему шоколад и мороженое. В итоге Джисон делится с ним всем, и к тому времени, как они приезжают домой, их рты липкие от шоколада, а плитки мороженого более чем немного подтаяли. — Не целуй меня больше, — говорит Минхо, смеется и пихает Джисона в ванную. — Иди вымой рот! В итоге Джисон вынужден уйти до ужина. — Мне нужно составить кое-какие планы команды, ангел, увидимся завтра за обедом! — Так что Минхо устраивается на тихий вечер с остатками ужина и играми, которые его вполне устраивают. Суни располагается у него на коленях, а Дори бьет хвостом Дуни у его ног, и звуки его игры наполняют воздух. Зима, может быть, и заканчивается, но Минхо все равно перебирается в свою постель, укладывается в нее и позволяет своим котам раскинуться вокруг него. Она теплая и мягкая, и единственное, что можно улучшить, это если бы Джисон был здесь с ним. Он подумывает рассказать об этом своему парню, но решает, что он, вероятно, сосредоточен на своих планах; он напишет ему завтра первым делом. Он уже собирается лечь спать, уставший и с возможным сахарным коллапсом от съеденных днем трех пончиков, когда раздается звонок в дверь. Минхо бросает взгляд на часы. 11:09 вечера. Кто, черт возьми, звонит в его дверь так поздно ночью? Это не может быть никто из его друзей или даже Джисон, потому что он не получал от них никаких сообщений о том, что они придут к нему. В дверь снова звонят, и он размышляет, стоит ли открывать дверь. Может быть, это посылка или что-то в этом роде? Никогда еще доставка не приходила так поздно... Решив, что с этим лучше покончить, он встает с кровати и направляется к двери, заглядывает в глазок, и тут же его охватывает восторг. Он бросается отпирать дверь, возится с замком, потом распахивает ее. — Малыш! — говорит Минхо, прежде чем Джисон успевает произнести хоть слово. — Что ты здесь делаешь? — С Днем Святого Валентина, — говорит Джисон, и его голос слегка дрожит. — Я.. я купил тебе кое-что. — Тебе не нужно было этого делать, — говорит Минхо, немного смущенный, но в то же время счастливый. — Нет…— говорит Джисон и тут же прерывает себя, сглатывая. Он выглядит таким нервным, что Минхо тянет его в свою квартиру, в тепло. Джисон что-то прячет за спиной, но Минхо не лезет смотреть, он знает, что Джисон со временем расскажет ему, что именно. — Малыш? — Эм… С Днем Святого Валентина. Я думал об этом с Нового года, и есть кое-что, о чем я тебе еще не говорил, — говорит Джисон после глубокого вздоха. — Ничего плохого! Не волнуйся, ангел, но... эм... вот.— Затем он показывает то, что было у него за спиной. Это букет из мельчайших белых цветов, собранных вместе на темно-зеленых стеблях. Белая лента связывает стебли вместе, образуя простой узел; лента завязана на запястье Джисона, и когда Минхо поднимает на него глаза, Джисон улыбается, хотя и немного нервно. Джисон подарил ему «дыхание ребёнка»*. — Ты… принес мои любимые цветы? На День Святого Валентина? — спрашивает Минхо, немного задыхаясь. Где-то позади него телефон пикает от уведомления. До Минхо вдруг доходит, что сейчас, должно быть, 11:11. — Да, — говорит Джисон и подходит ближе. Он стоит на пороге двери Минхо, но еще не вошел. — Ты можешь войти, ты знаешь, — пробормотал Минхо, и воздух между ними вдруг становится слишком громким. — Тебе всегда рады, где бы я ни был. — Для тебя, — вместо этого говорит Джисон, нежно вжимая букет в руки Минхо. — Я посадил их много лет назад, но в этом году они очень красиво расцвели, а на днях ты сказал мне, что это твои любимые цветы. — Тебе не нужно было, — говорит Минхо, берет цветы и прижимает палец к мягким лепесткам. — Я хотел, — мягко поправляет его Джисон. — Я хотел, потому что люблю тебя. Минхо поднимает голову, и его сердце снова ускоряется до ста двадцати ударов. — Что… что ты сказал? — Я люблю тебя, — повторяет Джисон, и в его глазах появляется что-то похожее на звезды, золотые. — Я так сильно люблю тебя, ангел, — он берет руку Минхо, ту, что касалась лепестков, и переплетает их пальцы так, чтобы чувствовать биение сердца Минхо между своими. — Ты ведь знаешь, что означают эти цветы? Минхо чувствует, что его зрение затуманивается; на глаза наворачиваются слезы, но на губах появляется счастье. — Знаю. Знаю и я тоже люблю тебя, малыш. Тебе не нужно было дарить мне эти цветы, чтобы сказать, что ты меня любишь. — Да, — говорит Джисон, голос слаще цветов, — я знаю, но я хотел. С тобой… я хочу сделать для тебя все, что в моих силах. Минхо затаскивает его в свою квартиру, не в силах сдержать улыбку. Он достает один цветочек, а остальной букет кладет на стол; повернувшись к Джисону, он закручивает стебель цветка до тех пор, пока тот не сможет удержаться на месте, и вплетает его в волосы Джисона над его ухом. — Ты такой красивый, — шепчет Минхо, когда Джисон заключает его в объятия: рука на его талии, другая за шеей. — Мой любимый парень и цветок прямо передо мной. — Весь мой мир, — отвечает Джисон, — перед моими глазами. Минхо видит золотой цвет в алом, а потом закрывает глаза. Джисон все еще пахнет теплом и кофе после всего этого, а теперь он еще и пахнет домом. Под всем этим ему кажется, что он чувствует запах весны. Цветы. Почву и солнечный свет. Запахи, которые, по словам Джисона, принадлежат ему. — Я люблю тебя, — говорит Минхо по секрету в губы Джисона. — Я тоже тебя люблю, — отвечает Джисон, а затем вкладывает остальную часть своего признания в поцелуй. («Я люблю тебя больше всего на свете», — обещают друг другу губы. «Я буду рядом с тобой», — их руки так крепко сплетены, а тела сливаются воедино в каждой точке соприкосновения. «Я хочу быть с тобой всегда».)________________________________
Минхо всегда нравится, когда они ходят на свидания. Это отличается от обычного совместного ужина или свидания в саду на крыше, потому что они оба заняты и у них не хватает времени, чтобы наряжаться и часто выходить в свет. Поэтому, когда им удается выкроить немного времени для свидания, он любит красиво одеваться. — Ты делаешь это только для того, чтобы заставить меня страдать, — обвиняет Джисон, когда заходит за Минхо, и последний считает, что он отчасти прав. — Ты уже видел мое тело, — мягко отвечает Минхо, закрывая за собой дверь и запирая ее на ключ. Как мотылек на свет, руки Джисона находят обнаженный изгиб его талии, благодаря укороченному свитеру, который он решил надеть. Когда он ничего не делает, его кожа не видна, поскольку на нем джинсы с высокой талией, но как только он пытается что-то достать, его кожа обнажается. Джисон не может перестать смотреть. Или трогать. — О, да ладно, мы не успеем к ужину, если ты будешь продолжать трогать меня, — говорит Минхо, но доволен реакцией Джисона. — Но ты такой сексуальный, — хнычет Джисон. — Я передумал, мы можем остаться дома и... — Я хочу есть, ты, засранец. Мы можем делать все, что ты захочешь, когда вернемся, я обещаю. — Посмотрим, что я сделаю с тобой в следующий раз, когда мы пойдем куда-нибудь, — ворчит Джисон, но все равно берет Минхо за руку, и они отправляются на поиски небольшого ресторанчика, который нашли на Naver несколько дней назад. В ресторане все идет хорошо. Они легко нашли дорогу, еда вкусная, а Минхо оплачивает счет, потому что он проиграл в "камень-ножницы-бумага". Джисон также все еще не смирился с выбором его гардероба и использует любую возможность, чтобы положить руки на талию Минхо или притянуть его к себе для поцелуя, и именно когда Джисон целует его у стены круглосуточного магазина на углу переулка, Минхо отстраняется от его губ. — Ах, Джисон... не здесь…— Минхо застонал, когда Джисон провел ртом по его шее, нежно царапая клыками кожу. — Не здесь.. это будет так грязно... — Что будет так грязно? — спрашивает Джисон, вдавливая слова в кожу Минхо и вдыхая запах весны и кофе. — Что ты хочешь, чтобы я сделал что-то грязное? — Ты…— говорит Минхо, но не знает, как продолжить, когда пальцы Джисона крепко сжимают его голую талию. — Ты продолжаешь целовать мою шею, — наконец, вырывается у него, и он не может сдержать вздох, когда глаза Джисона ярко вспыхивают от его слов, в них появляется красное и золотое. — А что насчет этого?— пробормотал Джисон, снова наклоняясь ближе, чтобы поцеловать синяки, которые он оставил на коже Минхо. — Тебе это нравится, малыш? Ты хочешь, чтобы я выпил у тебя кровь? — Боже, детка, пожалуйста, не заставляй меня говорить это... — Что говорить? Я не принимал таблетки после нашего обеда, ты же знаешь. — Я… я не могу сказать это здесь. — Тогда я отведу тебя домой. Всю дорогу до квартиры они не отрывают рук друг от друга. Их руки крепко переплетены, а Джисон продолжает что-то бормотать ему на ухо низким голосом, чуть ли не заставляя его спотыкаться о собственные ноги. Когда они приходят на место, то единогласно решают пойти в квартиру Минхо, которая находится на нижнем этаже и поэтому позволит им быстрее уединиться. Как только Минхо удается попасть ключом в замок и дверь открыта, его прижимают к стене собственной гостиной, хотя кровать совсем рядом. — Так что же ты не мог сказать мне, когда мы были снаружи?— Джисон бормочет, голос низкий, как свет солнца за окном, и Минхо старается не заострять на этом внимание. — Ты стесняешься что-то сказать, малыш?— Он просовывает руку под обрезанный свитер Минхо, ладони прохладные на горячей талии Минхо. Он уже сбросил куртку, оставшись в футболке без рукавов. — Ничего такого, — говорит Минхо, стараясь говорить как можно ровнее. Он не может смотреть никуда, кроме как в глаза Джисона; если он посмотрит по сторонам, то обратит внимание на линии вен, пульсирующих на руках его парня, а это уже приводило его к остановке сердца. — Отпусти меня или хотя бы отнеси в постель, засранец. — Кажется, мы уже выяснили, что я тебя не отпущу?—спрашивает Джисон, а затем наклоняется ближе, чтобы поцеловать шею и плечо Минхо. Мысли Минхо, как по часам, переключаются на желание, которое бурлит в его горле уже несколько недель - с того самого Нового года, когда они пошли на вечеринку, - и когда Джисон нежно царапает зубами его обнаженную шею, пузырек пробирается в рот, на язык, формирует там сладкие и желанные слова. Слова близки, так близки к тому, чтобы быть произнесенными вслух, но они растворяются в хныканье, когда Джисон отстраняется, прикоснувшись к его коже; Минхо хочет притянуть его обратно, ближе. — Ангел? — говорит Джисон, и когда Минхо открывает глаза - он даже не помнит, как закрывал глаза - в глубине красных глаз Джисона мерцает золото. Они так близко. Минхо никогда не сможет забыть, как у него захватывает дух, когда они так близко, даже если это происходит с ним каждый день. — Ты…— начинает Минхо, и посылает все к чертям. — Ты можешь… я имею в виду, я не против, если…— Он чувствует, как слова замирают в его горле, как дрожит его голос, и чувствует, что он выдохнул последний воздух вокруг них. — Ты не против…?— спрашивает Джисон, но не дает Минхо продолжить, потому что обхватывает его одной рукой за талию, а другой - за шею, удерживая Минхо именно там, где он хочет. Это знакомо, но на этот раз это что-то делает с мозгом Минхо, и он позволяет Джисону прижать их рты друг к другу, его человеческое тепло против вампирского холода, и он думает, что действительно издает хныканье, когда острые клыки Джисона прижимаются к его нижней губе. На это уходит две секунды. Джисон, услышав его медово-сладкий стон, прикусывает нижнюю губу Минхо сильнее, чем собирался; а затем в ответ на это на его язык попадает крошечный кусочек крови Минхо, слаще, чем его запах, и Джисон вынужден остановить себя, чтобы не вернуться за добавкой. — Черт, черт, прости, малыш, — говорит Джисон, слегка задыхаясь, когда отстраняется от любимых губ, подносит руку ко рту Минхо, чтобы вытереть кровь. — Я не хотел этого делать, ты в порядке?— Кровь окрашивает губы Минхо в красный цвет, как и тинт, который он любит носить; Джисон не думает, что сможет выкинуть этот образ из головы в течение следующей недели. Минхо не думает, что сможет снова нормально функционировать. — Нет… я имею в виду - я... когда ты это сделал... я... — Ты? — Я… мне понравилось, и это нормально, если ты укусишь меня за шею, — наконец говорит Минхо, и последняя половина его фразы вылетает в бессвязную кашу. Он не может прикусить нижнюю губу, как он обычно делает, когда нервничает, потому что палец Джисона все еще там, поэтому он начинает перебирать волосы у основания шеи Джисона, чувствуя, как его пульс учащается настолько, что вампир не может его не слышать, они так близко находятся. — Ты можешь повторить это для меня, ангел? — спрашивает Джисон, и палец, лежащий на нижней губе Минхо, немного приподнимается, угрожая погрузиться в рот Минхо. — Я не совсем понял, что ты сказал в конце. — Ты понял, — говорит Минхо и понимает это, потому что Джисон улыбается, что означает, что он услышал его слова. — Хватит играть со мной! Ты… ты знаешь, чего я хочу. — Знаю ли я? — говорит Джисон с тихим смешком, от которого Минхо хмурится и отводит взгляд, а его щеки заливает жар. — О, не злись, подснежник, ты такой милый, когда я тебя дразню, — добавляет Джисон, а затем убирает руку, прижимает еще один поцелуй к губам Минхо, а затем прижимается ртом к его шее, нащупывая пульс. — Детка…— выдыхает Минхо, чувствуя легкое головокружение, даже когда Джисон просто здесь, тела прижаты друг к другу так близко, что могли бы быть одним целым. — Ты красивый, — отвечает Джисон, переходит от шеи Минхо к его лицу, целует его лоб, уголки глаз, кончик носа, уголки рта и нежные щеки. — Ты такой красивый, ангел... мой прекрасный фейри,— он заканчивает долгим поцелуем в губы Минхо, и мягко тянет его нижнюю губу между зубами. Резкость напоминает Минхо о том, на что способен Джисон, и он старается не ныть по этому поводу. — Подлый вампир с ужасными вампирскими чувствами, — говорит Минхо и чувствует, как Джисон улыбается ему в губы; от этого у него кружится голова. — Давай, отнесем тебя в постель, — говорит Джисон, и прежде чем Минхо успевает сказать что-то еще, вампир поднимает его на руки и направляется в спальню, заставляя Минхо прижиматься к нему. — Пожалуйста, скажи мне, прежде чем ты это сделаешь, — вздыхая, говорит Минхо. — Тебе нравится, когда я тебя удивляю, — возражает Джисон. Он садится на кровать, и Минхо подвигается, чтобы удобно устроиться на коленях Джисона, чувствуя странную робость, хотя они уже бывали в таких ситуациях. — Ты действительно хочешь, чтобы я укусил тебя, ангел? Это не самая приятная вещь, и это оставит след на некоторое время. — Ты так говоришь, как будто я не знаю, — пробормотал Минхо, сжимая руками концы рубашки Джисона. — Я хочу, чтобы ты это сделал. Каждый раз, когда ты делаешь это зубами, мне просто приятно, поэтому я... — Скажи "стоп", когда захочешь остановиться, — говорит Джисон, перекладывая одну из рук Минхо на свое плечо, — и постучи дважды, если не сможешь говорить. Это не займет много времени, ангел. — Хорошо, — говорит Минхо, его голос немного дрожит, когда он позволяет Джисону снять с него свитер. Руки Джисона сразу же оказываются на его коже, прохладные против возбужденно-теплых, и это помогает ему успокоиться, сердце почти бьется о грудную клетку, когда Джисон прижимает поцелуй к левой стороне его шеи. — Тебе нужно немного успокоиться, подснежник, — пробормотал Джисон. —Не хочу брать у тебя слишком много крови в первый раз. — Я - я постараюсь, — говорит Минхо, сглатывает и делает несколько глубоких вдохов. — Хорошо, — говорит Джисон, вдавливая большие пальцы в бедра Минхо. — Так прекрасен для меня, ангел. Проходит некоторое время, но Минхо успокаивается достаточно, чтобы Джисон был удовлетворен. Когда Джисон убеждается, что Минхо удобно и он готов, вампир целует его шею раз, два, а потом впивается в нее зубами - Минхо слегка хнычет от ощущения - и прикусывает кожу Минхо. — Ах… малыш…— Минхо хнычет и хватается за плечи Джисона, пытаясь найти что-нибудь, за что можно было бы ухватиться. — Че…черт, детка - Джисон остается у его шеи, руки крепко обхватывают его, и нежные движения вампира, пьющего его кровь, контрастируют с твердостью клыков, которые он чувствует своей шеей. Ощущения головокружительнее, чем он мог себе представить, и хотя Джисон заканчивает в течение следующих нескольких секунд, нежно зализывая рану на его шее, он не может удержаться, чтобы не упасть вперед и не прислониться к Джисону, переполненный чувствами. — О, ангел, — говорит Джисон, продолжая зализывать рану, — ты такой милый, у меня голова кружится после того, как я выпил твою кровь. — Заткнись, — говорит Минхо, положив голову на плечо Джисона. — Тебе так много нужно сказать, даже когда у тебя полный рот. — Конечно, нужно. У тебя чудесный вкус, ангел. Как весна. — Боже, ты никогда не останавливаешься, да? — Никогда, — говорит Джисон, как обещание. Через некоторое время Минхо поднимает голову и трогает рану на шее, он знает, что потом будет прихорашиваться перед зеркалом. Губы Джисона окрашены в красный цвет его кровью, и когда он целует своего парня, вкус железа заполняет его рот.________________________________
Весна вступила в свои права. Дни становятся длиннее, погода теплее, в саду Джисона распускается все больше цветов, поэтому в вазе Минхо их тоже становится больше. В календарях обоих телефонов есть напоминание о том, что на следующий месяц у них запланирована совместная поездка на цветение вишни. Их жизни переплетаются еще теснее. У Минхо в шкафу лежат таблетки крови на случай непредвиденных обстоятельств, а его аптечка теперь используется гораздо чаще, поскольку Джисон часто получает царапины из-за своей работы. У него также теперь синяки на руках от участия в волейбольных матчах с детьми по выходным, и это небольшая цена за чистое счастье. На кухне у Джисона есть кошачьи лакомства, а в холодильнике - больше продуктов, потому что теперь они любят готовить на ужин вместе. В его телефоне появился новый номер - номер Чана, потому что он хорошо узнал Бана за то время, что тот ждет, пока он заберет Минхо. Его ноутбук всегда открыт на странице с обзором какой-нибудь игры, он ищет в интернете новые игры, в которые они оба могут попробовать поиграть вместе. «Приятно» не может описать то счастье, которое они оба несут и разделяют внутри себя. Однажды вечером после совместного ужина Минхо просит его подняться в сад, и Джисон соглашается. Он всегда соглашается. — Здесь всегда так красиво, — вздыхает Минхо, оглядывая сад на крыше. Солнце садится позже, и им только что удалось застать последний закат на сегодня. — Да, — соглашается Джисон, но смотрит на Минхо. На мгновение между ними воцаряется тишина, которую заполняет шум улиц вокруг и шелест листвы, когда начинает дуть вечерний ветерок. Это очень похоже на тот вечер, когда он упал так много месяцев назад, когда они еще не знали, что им делать. И сейчас, когда Минхо смотрит на Джисона, он испытывает больше счастья, чем когда-либо думал, что может получить, глядя на кого-то. — Я люблю тебя, — говорит Минхо, легко. Знакомо. — Я тоже тебя люблю, — отвечает Джисон и берет руку Минхо в свою. Их пальцы идеально заполняют пространство друг для друга, как будто каждый атом был создан для того, чтобы любить друг друга. Другой свободной рукой Джисон проводит по метке на шее Минхо, благоговейно целует ее, а затем целует лоб Минхо, кончик его носа и два уголка рта. — Я так тебя люблю, — тихо говорит Джисон. Его голос похож на вечерний ветерок, который поднимает заблудившиеся лепестки в их волосах. Минхо улыбается, а затем закрывает безвоздушное пространство между ними. Поцелуй Джисона все тот же, после всего этого времени. Легко. Знакомо. С любовью. (Сны, которых он когда-то боялся, потому что Джисон в них был второстепенным персонажем, теперь стали снами, которые он обожает. С тех пор ничего особо не изменилось, разве что Джисон теперь звезда его снов, и иногда ему невыносимо просыпаться, потому что они так прекрасны. Но он все равно просыпается, потому что его реальность лучше, чем любой сон, который ему может присниться, ведь в этой реальности, у него есть Джисон, с которым он просыпается. )