Одно единственное правило — не выключать свет.

      Последний ребенок покинул пиццу-плекс пару часов назад. Снаружи темно. Вновь оставшись наедине со своими мыслями после генеральной уборки, Солнце решил отправиться в свою комнату, образ которой никак не вязался с идеальным представлением самого аниматроника. Она давно уж требовала, чтобы её вылизали дочиста, как и весь детский сад, где Солнце не оставил бы ни одной единой вещички лежать не на своем месте. Однако воспитателя мало что волновало за пределами детского сада.       Беспорядок здесь, в этой комнате, являлся громким напоминанием о том, что может случиться, если, не дай бог, свет отключат надолго. Казалось, при малейшем упоминании о чем-то, что не имеет ни малейшей капли света, вызывало необъяснимую тревогу и перепад температур внутри металлического корпуса. Возможно ли, что Солнце придает слишком много значения своим собственным страхам? Несомненно. И это отражалось на его состоянии со всеми наихудшими последствиями.       Сегодня какое-то дитя поделилось с воспитателем своим секретом: девочке очень не нравилось, что родители периодически включали фонарик, когда проверяли ее температуру ночью во время болезни; это мешало ей спать. Этот секрет вертелся в голове Солнца, подвергая аниматроника новым навязчивым раздумьям. Что будет, если тело станет уязвимо и поддастся собственным жестоким мыслям?       «Даже ребёнок не боится темноты. Почему ты....?»       Его двойник жестоко улыбался. Всё скрытое всплыло наружу. Механическое сердце больше не замирало от тревожных предчувствий, не ускоряло темп в бешеном ритме и не оттачивало искры; тело не пыталось больше остановить себя, оно послушно поддавалось импульсам искуственного интеллекта.       Он давным-давно перестал чувствовать. Перестал контролировать свое второе "Я", дал ему свободу и позволил вырваться наружу жестокому характеру. Позволил беспощадному зверю, готовому разорвать каждого, кто станет препятствием на его пути, овладеть своим телом.       Заостренный кусок металла, лужи крови и собственные тонкие шарнирные конечности, размазывающие остатки человеческих внутренностей по своему лицу... Он разделал их и сложил по отдельности, чтобы каждая часть тела каждого ребёнка лежала не в суматошной кучке, а на специально отведенной площади кафельных плиток.       Черт. Снова.       Тело словно оцепенело, проигрывая стоящую перед глазами картину в мельчайших деталях. Это словно происходит наяву. Что, если это и есть реальная действительность?       Солнце беспокойно дотронулся мягкой кровати, на которой сидел, затем — своей руки, сжав ее, что есть силы. Ощущения тепловатой плоти было недостаточно — пальцы с неприятным трением скользнули вниз по запястью, вскоре сжав ладонь второй руки. Вроде, он здесь. Он и впрямь здесь, в своей комнате. Картина переживаний была слишком реалистичной, чтобы не верить всему, о чем подумал.       Оставалось еще проверить, нет ли никого внутри детского сада.       Он уже проверял. Не раз. Но каждый был "последним". Солнце, словно безумный, оглядывал каждый уголок, чтобы точно убедиться в отсутствии здесь живых душ.        Его пальцы коснулись шаров, тщательно разгребая их в стороны и внимательно осматривая каждый миллиметр несколько раз, затем делая тоже самое повторно.       Глупый. Будто он и впрямь надеялся найти здесь какого-то уснувшего ребёнка. Неужели десятка раз было недостаточно? Или он думает, что сюда кто-то прокрался?       Чужой смешок принудил остановиться и притихнуть. Солнце замер и прислушался: наверняка знал, что стоит ожидать.        — Я обожаю наблюдать за тобой. Иногда это забавит до чёртиков. — послышался хриплый, успокаивающий голос позади.       Оторопело развернувшись, Солнце забегал глазами по пространству, желая вылить все то, что так недавно пытался скрыть в недрах своей комнаты, боясь поведать вслух о своих страхах даже самому себе.       — Мне тревожно. - дрожащим голосом, обращаясь к Луне, обреченно воскликнул он, накрывая лучистую голову своими ладонями, будто пытаясь нащупать остроконечные вершины. Он позволил себе сделать это. Угнетающее выражение лица Луны заставляло почувствовать себя покорным, послушным. Солнце боялся его, но ещё больше страшился одиночества.       — Зная тебя совершенно с иной стороны, я бы никогда не подумал о том, что эти слова могли бы значить. - усмехаясь, полушепотом изрёк второй аниматроник, сократив расстояние между ними. Ловким движением рук он заставил Сана вложить его тонкие запястья в свои ледяные ладони и посмотреть на себя. - То, как ты стараешься сбежать от самого себя.. Это лишь усугубляет положение. Тебе самому не надоело?        Солнце же, склонив голову, не знал, что ответить. Когда рядом был Луна, все тревоги уходили прочь, ощущая себя под опекой другого человека. Это не было сравнимо с ежедневной уборкой, которая давала лишь иллюзию спокойствия, быстро развеваемую, когда воспитатель вновь оставался без дела.       Терзания Солнца, что, казалось, вот-вот не выдержит, принуждали Луну немного смягчиться в своем дурном характере. Он знал, что должен помочь ему. Кто, если не Луна?       Они виделись редко. Почти не пересекались. Однако Мун знал о Солнце, кажется, даже больше, чем тот знал сам о себе.       Солнце всхлипнул, приподнявшись с колен. Он оглянулся назад, на бассейн с шариками, однако грубоватым движением руки второй аниматроник заставил воспитателя посмотреть на себя.        — Кажется, ты уже достаточно проверил. Идём. - потянув Солнце в его комнату, Луна чуть приобнял того за плечи, словно стараясь всеми силами переключить внимание приятеля на нечто иное. - Никого здесь нет. И не появится до следующего утра.        — Обещай быть рядом со мной... Будь рядом всегда. - язык Солнца сработал быстрее, чем разум. Если бы он был человеком, наверняка бы от собственной глупости щеки бы зарделись ярким румянцем, а аниматроник бы сотни раз пожалел о своих словах, желая провалиться под землю от стыда. Однако это то, о чем он мечтал попросить последние несколько недель, найдя в себе силы только сейчас. Характер Луны был непонятен, оттого и рисковать было слишком опасно, слишком неправильно.       Невинная просьба звучала как-то по-детски, заставляя Муна улыбнуться. Искренне, по-настоящему, с лёгкой издевкой. Он молча, испытывающе посмотрел на Солнце, что так ошарашенно прожигал его взглядом, словно не веря в собственно произнесённые слова. Этот взгляд заставлял усомниться в правильности действий. Солнце вновь заметался в волнении, но, кажется, Луна выжидал совершенно специально.       — ..ты забыл "пожалуйста". - с легким смешком ответил наконец Мун, усаживая Солнце на кровать. Несколько минут молчания тянулись, словно часы, однако это заявление повергло прежде растроенного Сана в растерянность. Он резво вскинул голову, взглянув в глаза коллеги. Так он.. согласен? - Но я прощу эту погрешность всего лишь за...       Чуть развернувшись щекой к лицу Солнца, Мун с насмешливым довольством прикрыл глаза, однако Сан не сразу понял, что от него хотят, тревожно переплетая свои пальцы с пальцами приятеля.        — .. за маленький поцелуй. - спустя лишь пару секунд продолжил аниматроник, наконец ожидая свою благодарность.       Сан облегченно выдохнул, опустив нежный поцелуй на белоснежную щеку Муна, однако отстраняться не поспешил.        — ...спасибо. - нежно, с особым теплом добавил солнечный воспитатель, теперь уже полностью уверенный в том, что от него никуда не уйдут.