Ему больно...

Был абсолютно обычный вечер, как и все остальные вечера — тухлый. Сейчас он шел по улице, не важно было куда он шел и с какой целью, он просто шел. Лицо было задумчивым и хмурым, таким, будто бы юноша был не доволен всем миром, хотя он только что заработал приличную сумму. А может быть дело совсем не в деньгах? Может быть ему плохо? Да нет, не плохо, наоборот, в этот раз с ним была милая и нежная женщина. Может быть что-то случилось с друзьями? Нет, с ними все в порядке. Тогда что же случилось? — Да что со мной не так?! — остановился и крикнул он в темное небо, на котором ярко блестели беленькие, малюсенькие огоньки. Звёзд было много… И было холодно, так что юноша встрепенулся и поспешил пойти дальше. Быстро свернув в какой-то темный закоулок, вытащил из кармана пиджака деньги и внимательно принялся считать. Сейчас на его лице сияла торжествующая улыбка, сейчас он счастлив. Он практически светится и готов осветить весь этот несчастный закаулок в котором нет никакого фонаря. Здесь только мусорные баки закрывающие невысокий забор. Да и места тут не много. — 100$ — круто! — радостно выдохнул мальчик, медленно съехав по кирпичной стене на грубый асфальт. И тут… Что-то зашуршало не далеко от юноши. И от соседней стены отошел мужчина, он двигался ровно к мальчику. — Сколько, ты говоришь? 100 долларов? Скотт замер на месте. Нет, ему не страшно, но немного боязно стало от этого… Всего. Поэтому он поспешно встал, попятившись назад и подальше бы от этого закоулка. — Стой… — ему на плечо упала тяжелая рука, от чего он резко развернулся, грубо отбрасывая ее и пытаясь все же пройти. Но его снова остановили схватив с двух сторон за обе руки. — Послушай, мальчик… — хриплый голос справа был отвратителен. — Тебе не туда. — Да, н-нет. Мне туда. — начиная волноваться, он начал вырываться из стальной хватки мужчин. — Мальчик, отдай нам деньги, а? Мы ничего не сделаем тебе. — Скотта развернули лицом к стене и с силой толкнули, так, что юноша сильно ударился головой и содрал кожу на ладонях. Он посмотрел на троих мужчин возвышавшихся над ним, держась за лоб. Он смотрел на них с испугом. А они завидев это заулыбались… — Я ведь вам даже не ответил еще. — тихо прошептал мальчик, протягивая 40 долларов. — Это не все. — донеслось с верху. — Но вы даже не посчитали… — с надеждой в голосе ответил юноша. — Нет… Зато ты посчитал. — Что? — В кармане, ты считал их перебирая пальцами в кармане. Если ты мне не врешь, просто выверни карман. — спокойно ответил мужчина. Скотт не знал, что делать. Если он сейчас вывернет этот проклятый карман, а в нем (ну конечно же) будут эти дурацкие бумажки, то его просто изобьют, и хорошо если только это… Поэтому он решился на отчаянный поступок. Он медленно поднялся, запихнув деньги обратно. Посмотрел в небо и резко со всей силы ударил ногой в живот мужика, который стоял с краю, тот аж отлетел и не слабо долбанулся об асфальт. Не теряя времени юноша побежал оттуда быстрее ветра, он мчался по улице со скоростью света, мчался надеясь на спасение, веря в ту самую удачу, что сопутствовала ему всегда, но не сегодня… Бежав так быстро, он не смотрел под ноги. Он споткнулся. Случайно споткнулся. Зацепился носком туфли об бордюр и распластался на земле. Он сильно ударился и не мог подняться так быстро как хотелось бы. Он слышал как за его спиной остановились двое. Его быстро подняли, зафиксировали руки за спиной, быстро накрыли грубой ладонью рот и так потащили обратно. Скотт отчаянно мычал и пытался высвободиться, но ни одна попытка не увенчались успехом. Тогда он на время умолк. *** Скотта с силой швырнули в лужу. Он снова был в этом отвратном месте. Опять этот закоулок. Его сюда буквально втолкнули. Он прикладывал максимум усилий, чтобы снова вырваться на свободу, но его все равно довели до этого места. И вот он лежит в луже. В грязной луже. И он даже представить не может, что ему делать. Кричать, так смысл? Зачем, если никто тебя не услышит, а если услышит, поможет ли? От таких мыслей юноше стало плохо и дико страшно. Он повернулся лицом к мужикам. Один снова поднял Скотта и прижал к стене. — Отпустите, вы ведь уже отобрали у меня деньги. — что-то такое было в его голосе, что могло заставить сделать любого человека все что угодно, любого человека, кроме этих козлов. Ему не ответили. Разве что со всей дури ударили по щеке. Удар был таким сильным, что Скотт прикусил щеку и снова осел вниз. По подбородку текла красной лентой — кровь, такая яркая. В глазах защипало, от чего он быстро захлопал длинными ресницами. Еще удар, но в этот раз пришелся по животу ногой. Скотт раскрыл рот в немом крике и согнулся пополам. Горячие слезы покатились по щекам. Он всхлипнул. Его начали пинать по животу дальше, он дико кричал и просил о помощи. В конце концов когда удары прекратились, его вывернуло. От безысходности и боли, пронизывающей все тело, он зарыдал. — Он издевается. Мы еще ничего толком ему не сделали, а он уже блюет. — сказал один, стоявший прямо около головы юноши. — Эй, мальчик, — он приподнял его голову ботинком, так, чтобы Скотт смог видеть его. — тебе здесь еще долго мучаться… — Пожалуйста, прошу… — пробормотал мальчик, с трудом пытаясь удержать в себе вновь нахлынувшие эмоции. Сейчас к нему наклонился этот стоящий напротив и крепко взял за руки. Другой так же наклонился, но занялся другим, а именно избавлением юноши от одежды. С плачущего мальчишки, были стянуты брюки и белье, а ремень был отдан на фиксацию рук. Прямо сейчас Скотта пробила дрожь. Дрожь по всему телу, будто окотили ледяной водой. От представления, что его ждет, он испугался, ему стало страшно. — Умоляю, я не хочу… — юноша поднял лицо, на улице было уже чуть светлее, вгляделся в глаза сидящего напротив, в них не было ни капли сочувствия, только возбуждение, — Пожалуйста, отпустите меня, мне больно… — прохрипел он, закашливаясь, и снова его рвало. — Не делайте этого! — отчаянно скулит он, когда его вновь бьют по лицу и вжимают в пол. — Слушай он нет так уж и плохо растянут. — слышится сзади. До самой последней секунды, юноша мог поклясться кому угодно, что его просто изобьют и бросят здесь. Пусть даже бить будут долго. Но не это! Обычно в жизни, такие мероприятия заканчиваются смертью жертвы. То есть — он сдохнет? Сдохнет прямо здесь, плюясь кровью? Секунда, и вот уже его насилуют. Тело разрывает страшная, боль. И он орет. Орет во все горло. Его хватают за волосы, поднимая голову. Он дышит рвано. Впиваясь ногтями в асфальт. Он плачет, слезы текут и обжигают кожу. Он извивается под мужчиной, а тот буквально прорывает его изнутри. Кровь. Кровь скоро будет везде. И как это вообще случилось? Потом насильники меняются. Это быстро, но за эти несколько секунд, юноше хватает времени на осознание того, что работать на улице он больше не хочет… А потом его снова рвут. Боль, невыносимая и страшная, прошивает все тело. Он чувствует. Другого человека чувствует внутри себя. Его снова прижали щекой к асфальту. На этот раз он не кричал, он просто плакал. Отчаянно всхлипывая и начиная быть громче при особенно резких движениях. И вот это все прекращается, его руки освобождают, одежду натягивают обратно. И вроде как все, можно уходить, но все же, они не уходят. Один из мужчин наваливается на Скотта, одной рукой закрыв ему рот, а другой достает из кармана раскладной нож. Юноша услышав щелчок шумно вытягивает сопли и плачет, и мотает головой. «Пожалуйста, не надо… Я хочу жить» — думает он и протяжно воет, вытягивая длинные ноги, когда нож впивается в живот, и оставляет там большой надрез. Его наконец отпускают. Он подтягивает колени к груди. Накрывает ладонью надрез и горько плачет. Он понял. Что было не так… Он понял это. Если бы сейчас у него была возможность поехать к отцу… Если бы он мог ему рассказать, но он не расскажет. Если бы у него кто-то был, кто-то кроме Майка… У нет ни друзей, ни семьи. Он сам все испортил, ему никто не поможет. Перед глазами все плывет. Ему очень плохо, он закрывает глаза и вдруг эхом в ушах проносится до боли знакомый голос. И шаги, к нему кто-то бежит, и трясет: — Скотт, очнись! Скотти… — а дальше пустота.