Ледяная чаща

– Тоша, — сладкий голос, как мёд тянется над ухом, выговаривая чужое имя. — Тоша, посмотри на меня. Замёрз так, что аж веки остекленели? Антон чувствует, как клыкастая улыбка расползается по морде девочки. Жмуриться, и пытается отвернуться, никогда ещё Алиса не была так близко. Одна рука крепко держала воротник куртки, а другая цеплялась за костлявый бок, вдавливая в кору промёрзшего древа. На улице такой мороз, что щёки от холода болят, и пальцами даже двигать не получается, не то что лису перехватить за запястье, тонкое как веточка, и от себя оттолкнуть. Ему кажется, что сегодня он замёрзнет насмерть. Теплота перемещается на линию челюсти - Алиса голову наклонила и колени пригнула, высокая всё-таки - дыханием согревает лицо. Телом к телу, беспокойным сердцем к сердцу. Антон напоминает себе твёрдо, что перед ним предательница, и думает что глаза, открыв не испытает ничего. Но, когда веки приоткрывает, Петрову кажется, что он тонет. Настолько воздуха не хватает. Морда перед ним, не маска. Вблизи Алиса раньше не представала, а сейчас. Раскосые синие глаза, светлая рыжая шерсть и хитрая ухмылка на пасти. – Ты чего, Тош, не уж то обиделся? — а голос то весёлый, елейный, но со странной звенящей грустью в подтоне. — Ты пойми, Зайчик, я по другому бы тебя не вытащила. От прозвища, вроде уже приевшегося, что-то по новому сдавливает, греет, щекочет изнутри. И чувство приятное такое. Голос сахарный продолжал тем временем нашёптывать. – Ты мне веришь или нет? Веришь мне или нет? Антон, резко отвёл голову в сторону, и почувствовал как нахальная лиса прижалась ближе. Носом ткнулась в открытую ключицу: куртку наспех натянул, и застегнуть до конца не успел, шумно выдохнула. Пошла дальше, задев кадык и ему на секунду показалось, что горячими зубами игриво провели в этом месте, опасно близко к артериям. Антону, казалось, что даже шея у него покраснела. В конце концов она подняла руку или вернее лапу и медленно сдвигала его шапку, пока та глухо не упала на снег. – Что… — едва смог выдавить охрипшим голосом светловолосый. Алиса подняла запястье к своему лицу и зубами стащила перчатку, отправив ту в карман, прежде чем Антон разглядел, что было под ней. Тут же девчонка, незаметно отдалившаяся до этого, резким толчком прижалась обратно к груди, выбив воздух из лёгких. Девичья ладонь оказалась у него в штанах, отчего вдоха не получилось, и Антон закашлялся. Лисья морда прижалась, к месту соединения плеча и шеи, а рука задвигалась активнее, когтями аккуратно оглаживая все чувствительные точки. Ладонь была немного жёсткая по текстуре, но мягкая на ощупь, а на тыльной стороне покрытая короткой шерстью. Сдавленно охнув, он ухватился за плечи Алисы руками, чтобы не упасть, и когда поднял глаза к небу, понял что видит звёзды. Хотя небосвод был ещё украшен дневным солнцем. – А-алиса! — голос подвёл и, Антон едва не взвыл прижимаясь к чужой щеке своей. Правой рукой он ухватился за Алисин затылок, проводя по основанию ушей, и слыша довольное мурчание в ответ. – Нравится тебе, Зайчонок? — по доброму насмешливый, родной медовый голос прозвучал над ухом. Это было последнее, что услышал он перед тем как его накрыло, так что перед глазами был только белый свет, а в ушах стоял шум. – Нравится-нравится! — подразнила его девчонка звонким голосом. — Ты меня не теряй, ладно? Я ещё приду. Она оттолкнулась от него, вытащила руку из штанов, обтерев её об снег. И Антон попытался ухватить лису хотя бы за край дублёнки, дыша так словно пробежал марафон. Но она изворачивается. – Согрелся наконец. — на затылок Алиса нахлобучивает ему шапку, и Петров краснеет до самых корней волос. Она носом невинно трогает юношескую щёку в подобии поцелуя, и исчезает среди деревьев с улыбкой. Сразу же становится холоднее. Антон трёт пальцы об друг друга, вспоминая ощущение пушистого меха между ними. И в голове сразу же возникает настойчивая мысль. "– Интересно, а какая лиса на ощупь под шубой?"