💫
Когда последний слуга поворачивает за угол, принц подзывает Минхо рукой. У него широко раскрытые, настороженные глаза и бравада тринадцатилетнего подростка, когда он пробирается вокруг колонн, чтобы оказаться возле Сынмина. - Ты доверяешь мне? - спрашивает младший. - Я должен ответить "да", не так ли, Ваше Высочество? Это типичный ответ, который Сынмин ожидал от Минхо, и он ухмыляется. - Да. Но твой искренний ответ тоже подойдёт. - Не думаю, что ты хотя бы один раз в своей жизни прокрадывался куда-то, принц. - Откуда тебе знать? Без лишних слов Минхо указывает на его ногу, заставляя Сынмина обратить внимание на то, как кончик ботинка торчит из-за угла, оказываясь на виду. Сынмин спешно отступает назад, прищурив глаза от самодовольного взгляда старшего. - Если ты такой опытный, почему бы тебе не пойти впереди? - Сочту за честь, мой принц, - поклон, который отвешивает Минхо, язвителен. Будто щёлкнув выключателем, Минхо становится внимательным, подобно коту. Вся подростковая неловкость испаряется перед лицом необходимости красться, дабы не быть пойманным. Он машет Сынмину после коротких перебежек, призывая следить за каждым действием, каждым плавным переходом от укрытия к укрытию. Когда мальчики входят в кухню, она оказывается практически пуста, и лишь грохот кастрюль в соседней комнате даёт им понять, что они не одни. Посреди кухни, соблазнительно разложенные на блюдце, красуются пирожные к чаю, ради которых они здесь и оказались. Золотисто-коричневые, покрытые привлекательной белой глазурью, такие манящие и лежащие без присмотра, и всё это для них. Когда дети встречаются взглядами, глаза широко раскрыты от изумления, у Сынмина перехватывает дыхание. Улыбка, которую дарит ему Минхо, растёт медленно, будто распускающийся цветок. Она сияет, подобно золоту, подобно бриллиантам и драгоценным камням, более драгоценным, чем те, которые Сынмин когда-либо видел, к которым когда-либо прикасался. Цепкими, жадными пальцами они хватают пирожные, по два на каждую руку, и в итоге их улов составил восемь сладких угощений. Это больше, чем им когда-либо разрешалось съесть, но определённо достаточно, чтобы набить рты. - Идём, - настаивает Минхо, и они уходят. Выбегают из кухни, словно крысы при дневном свете, беззаботно сворачивая за угол. Их славная добыча качается на ладонях Сынмина, когда он смотрит на столь же легкомысленное выражение лица старшего мальчика, и искреннее веселье сияет и отражается на их лицах, излучающих счастье. Они слишком поглощены радостью от победы, чтобы заметить неладное, пока не становится слишком поздно; слишком увлечены своим планом, чтобы беспокоиться о последствиях. - Эй, мальчик! Стой! Голос будто слуги, возможно, дворецкого, который увидел их, и знает, что они замыслили нечто плохое. Сынмин и Минхо огибают поворот, пока голос продолжает преследовать их. - Я знаю, что это ты, уличная крыса! Мальчики резко останавливаются, загнанные в угол, задыхающиеся в тёмном пыльном читальном зале, которым, как уверен Сынмин, никто больше не пользуется. - Он видел только меня, - выдыхает Минхо от осознания. Сынмин понимает, что Минхо скажет дальше, фраза слишком ясна в его сознании, и в нём пробуждается паника. - Минхо... Разумеется, его игнорируют, слова обрываются в горле Сынмина под горящим, решительным взглядом старшего. - Прячься, - голос его твёрд, когда он отдаёт приказ. - Ты не можешь... - слетает протест с губ наследного принца. - Ни звука! - настойчиво шепчет Минхо, толкая Сынмина плечом, чтобы тот укрылся в складках тяжёлых штор, возле которых они находятся. Принц едва ли успевает вставить хоть слово, чтобы запротестовать, когда раздаётся пронзительный голос главного дворецкого. - Стой на месте, наглый мальчишка! - ярость в тоне мужчины приковывает принца к месту. Он никогда не слышал подобного в свой адрес, никогда не испытывал на себе гнев прислуги. Мужчина приближается быстрыми шагами, пыхтя, будто готов извергнуть огонь. - Король и Королева дают тебе возможность работать здесь, а ты так неуважительно к ним относишься? С этого ракурса Сынмин почти ничего не видит, только профиль Минхо с его гордо поднятым подбородком. В руках он держит половину их общей добычи — пирожные балансируют на раскрытых ладонях. Принц держит остальные, рискуя раздавить их от напряжения, которое сковывает его руки. А затем резкий звук пощёчины эхом разлетается по холодной комнате. Лицо Минхо подобно книжке с картинками: оно обращено вперёд, а затем, без каких-либо действий, резко в сторону. Но он знает... Сынмин хорошо знает этот звук соприкосновения ладони с щекой. Всё это ему слишком хорошо знакомо. Старший мальчик вновь поворачивается, чтобы взглянуть на дворецкого, и его лицо моментально краснеет. Вызывающе выпяченный подбородок задирается, демонстрируя сопротивление, которое мужчина принимает не слишком благосклонно. - К тебе проявили доброту, - выплёвывает дворецкий, вновь прикладываясь к щеке Минхо быстрым ударом наотмашь, - и ты отплатил им воровством? Придётся с тобой разобраться. Хоть Сынмин и не может видеть, что делает прислуга, он слышит слабое шуршание и пронизывающий, звенящий звук металла. Решимость Минхо не ослабевает, даже когда что-то с приглушённым шлепком ударяет его по предплечью. Пирожные валятся на пол, и повсюду разлетается месиво из глазури и крошек. Затем другой удар приходится на грудь мальчика, и он отшатывается к закрытому окну. Ещё больше пирожных падает на пол. Это ремень, как понимает Сынмин, когда раздаётся третий удар. Толстая кожаная полоска окрашивается в тёмный, беспощадно наказывая Минхо. Удары падают ему на руки, когда мальчик поднимает их снова и снова, чтобы защитить голову. Некоторые попадают на обнажённую кожу, и громкий шлепок эхом разносится по помещению. Это слишком. Удары резкие и быстрые, отчего Сынмину хочется кричать. Не то, чтобы это помогло Минхо... но Сынмин хочет во всём признаться. Ведь пробраться на кухню было его идеей. Должно же быть снисхождение. В этом мире должна быть хоть капля жалости. Взгляды мальчиков встречаются. Принц может видеть слёзы и горячий, бурлящий гнев в глазах старшего наряду с ноющей болью. Словно читая чужие мысли, Минхо мотает головой, чтобы принц не вмешивался. И Сынмин сжимает руки, чувствуя, как мягкая текстура крошится в его руке и падает на пол.💫
Сынмин сидит в тени идеально ухоженного дерева, подставив лицо ветру, гуляющему по саду. Минхо лежит рядом с ним на животе с раскрытой книгой. С тихим вздохом принц опускает взгляд вниз, чтобы посмотреть на старшего. Секунду изучает его, сосредоточенно нахмурившего брови и безмолвно шевелящего губами, произнося слова. - Что это за книга? - спрашивает Сынмин. - История, - отвечает Минхо, не поднимая глаз. - Ты знал, что твой дедушка был козлом? Сынмин прищуривает глаза, не впечатлённый шуткой. - Да. И он был очень рад познакомиться с моей бабушкой, миниатюрной пони. - Это объясняет, почему ты такой низкий, - едва слышно произносит старший. - По крайней мере, я ещё не перестал расти. Когда получает испепеляющий взгляд, Сынмин понимает, что победил, и становится трудно сдерживать самодовольную улыбку. Минхо раздражённо переворачивается на спину и поднимает книгу, чтобы спрятать лицо. Рукава его свободной рубашки опускаются до предплечья, и глаза принца скользят по чужим шрамам, рельефным и бледным на фоне здоровой кожи. Некоторые из них похожи на звёзды. Небольшие пятна после ожогов от подожжённых ветвей — яркие, очевидные созвездия; едва заметные, лёгкие брызги горячего масла — мигающие и исчезающие звёзды; кожистые складки и царапины от переплетённых ветвей выглядят подобно следам небесных тел, будто бы падающее светило только что прожгло кожу мальчика. Ужасно думать, что всё это — общая картина боли, которую Сынмин должен увидеть, запомнить. Все хорошие воспоминания переплелись с плохими. Если бы Сынмин мог вообще забыть хоть одно мгновение, проведённое с Минхо. Словно почувствовав это, Минхо выглядывает из-за книги, ловя младшего на месте преступления. Сынмин прочищает горло, пока Минхо не успел что-то спросить или поддразнить его. - Почитай мне. - Это приказ, Ваше Высочество? - насмешливо спрашивает старший. - Как будто мои приказы имеют для тебя значение. Чужие глаза сужаются в притворном раздражении. Сынмин встречает его взгляд безмятежной улыбкой, по-своему насмехаясь над Минхо. Вздохнув и закатив глаза, Минхо начинает читать.💫
Трость с треском опускается на костяшки пальцев Минхо, руки лежат на столе лицевой стороной вниз прямо перед Сынмином, и вскрывает уже пострадавшую кожу, расцветшую алым цветом. Словно чернила на бумаге, кровь растекается на глазах Сынмина и окрашивает нежную плоть. - Каллиграфия чрезвычайно важна, принц Ким. Будьте очень внимательны со штрихами Ваших букв, - наставляет учитель. Сынмин отрывает глаза от кровоподтёков и встречается с полным слёз взглядом Минхо. Его хватка на кисти крепнет, а решимость растёт. Он смотрит вниз, замечая свою небрежную работу над пятёрками, некоторыми двойками, и другими письменами, над которыми он недостаточно старался, за что Минхо получал наказание. Сынмину не нравится, когда он оглядывает кожу Минхо, выкрашенную в чёрно-синий от синяков цвет, предназначенных для принца в качестве назидания. Сынмин ненавидит это: ненавидит осознание того, что его недостаточные усилия причиняют страдания другому мальчику. В момент, когда принц вновь опускает кисть в чернила, с её кончика стекают излишки, пачкая страницу так же, как кровь — руки Минхо. Трость вновь звонко рассекает воздух, ударяя по тыльной стороне мальчишеских ладоней. Чужое хныканье наполняет уши Сынмина и, когда он поднимает глаза, по щекам Минхо текут горячие слёзы. - Сосредоточьтесь, - предупреждает учитель. - Принцу не подобает отвлекаться. Их взгляды, до боли полные слёз, встречаются. Сынмин пытается безмолвно извиниться и надеется, что Минхо понимает, как он старается изо всех сил. Действительно старается. И что он ненавидит происходящее так же сильно, как и Минхо. Бросив последний взгляд, Сынмин возвращается к каллиграфии, неспешно выводя изгибы букв.💫
- Ты не должен этого делать, - бормочет Минхо, пытаясь уклониться от рук Сынмина. - Но я хочу, - настаивает принц. Сынмин проводит нежными, опытными ладонями по порезам на спине старшего. Он практически слышит, как кожаные плети резко ложатся на кожу, и вздрагивает от воспоминаний об этом. Сынмин засиделся допоздна, готовясь к занятиям, слишком уверенный в том, что не ошибётся, когда его спросят, но в итоге уснул прямо за столом. Это привело к тому, что Минхо получил десять ударов плёткой, и его кожа рассеклась уже после четвёртого. Сынмин беспомощно сидел в мучительном молчании, пока старший истекал кровью и сдерживал любые звуки. Всякий раз, когда Минхо вот так ранен, сильно и до крови, Сынмин слишком чётко осознаёт, что это его вина. Он недостаточно хорош, чтобы избежать чужих шрамов, крови, боли. Он должен быть лучше, он должен больше стараться. Участок кожи покрыт шрамами, уже несколько раз вскрытыми и затянутыми заново после всех случаев, когда Сынмин подвёл Минхо. Память о них преследует Сынмина, но он не может вспомнить точную дату и причину каждого из них. Все эти рубцы из-за него. Все проступки, выгравированные на чужом теле, как исчисляемые метки, как указание на его недостатки. Однажды Сынмин станет таким хорошим принцем, так преуспеет в учёбе и этикете, что Минхо никогда больше не придётся страдать из-за него. Никогда. Никогда.💫
Когда наступает тот самый день, проходят годы с тех пор, когда Сынмин в последний раз думал о неповиновении, и всё же это происходит слишком рано. Детство исчезло, будто унесённое волнами, будто тающая вечная мерзлота, когда Сынмину исполнилось шестнадцать, а Минхо — восемнадцать. Сынмина приглашают на аудиенцию с родителями, во время которой они сидят вместе и игнорируют присутствие сына, разговаривая о нём же. Отец юноши подносит бокал к губам и глотает напиток, прежде чем начать свою речь. - Наш сын стал слишком взрослым, чтобы иметь при себе мальчика для битья. Учителя говорят, что теперь наказания почти не случаются. Сейчас его компаньон здесь просто как школьный друг. - Ему не следует общаться с простолюдинами, - соглашается его мать, не отрывая взгляд от своего отражения в зеркале. Сынмина охватывает паника. Как бы сильно он ни хотел, чтобы Минхо не страдал из-за него, вероятность того, что его отошлют из замка, что Сынмин никогда больше его не увидит, почему-то намного хуже. - Отец... - Решено. Мальчика следует отослать. - Пожалуйста... - Разговор окончен. И так мир Сынмина начинает рушиться. Это нелогично и откровенно глупо со стороны Сынмина, но... когда видит Минхо, он обхватывает пальцами чужое запястье и уводит его. Из замка, мимо растерянной стражи и испуганных служанок, вниз по лестнице, мимо конюшен и в поле. Они бегут вместе: Минхо всё время молчит, пока Сынмин тянет его за собой, как будто они могут сбежать из этого места, подальше от своих обязательств и этой ситуации. Становится виден край леса, и они спотыкаются, когда слёзы затуманивают взгляд Сынмина. Он падает первым и Минхо валится следом, приземляясь на траву. Сынмину трудно дышать, сложившаяся реальность прожигает лёгкие. Он перекатывается на спину и смотрит на небо — тёмное и затянутое тучами, предвещающими надвигающийся дождь. Минхо оказывается в его поле зрения, бесстрастно нависая над юношей. Эмоции переполняют грудь принца, сжимая её в тисках ещё сильнее. Не раздумывая ни секунды, он обнимает старшего за шею и крепко прижимает к себе. Минхо перекатывается на бок, прежде чем ответить тем же, и обнимает Сынмина, кладя руки ему на спину. - Они отсылают тебя из замка. Я пытался остановить их, но они не слушали. Я... - Наследный принц, - спокойный голос Минхо прорывается сквозь панику Сынмина. - Рано или поздно это должно было случиться. В мои обязанности не входит просто торчать здесь. Сынмин знает. Он прекрасно знает, что с предназначением Минхо в этом замке покончено, что каждый урок, который он когда-либо должен был усвоить, укоренился в нём ценой страданий старшего юноши. Он знает всё, что ему нужно, за исключением одного последнего урока: как отпустить Минхо. - Мне очень жаль, - произносит Сынмин за отсутствием аргументов. - Прости меня за всё... За ту боль, которую я тебе причинил. Это всё из-за меня. - Ох, Сынмин-а, - с мягким вздохом чужие пальцы скользят сквозь волосы принца. - Я никогда не винил тебя за это. И никогда не буду. Так что перестань и ты, ради меня. Слёзы, горячие и влажные, текут по щекам Сынмина. Он получает больше доброты, чем заслуживает, но с Минхо всегда так было. - Останься, - выдыхает младший, пальцами путаясь в грубой ткани чужой рубашки. - Останься здесь со мной. Я могу поговорить с отцом, я могу найти тебе место в страже, в прислуге... - Я не силён ни в чём, кроме сельского хозяйства, Ким Сынмин, - сухой смешок ударяет Сынмину в шею, пуская по коже мурашки. - Сельского хозяйства и наказаний. Ты ведь знаешь это. - Минхо, - пытается принц, - не сдавайся, прошу тебя. Пожалуйста, останься здесь. - Не умоляй меня, принц. Это тебе не подобает. Гнев и горе одновременно наполняют Сынмина. Он теряет Минхо, а тот даже не пытается помешать этому. Их разделят, разорвут на части. Он отрывает лицо от шеи старшего и отклоняется назад достаточно, чтобы заглянуть Минхо в глаза, окидывая его решительным взглядом. Именно здесь, полный уверенности и отчаяния, Сынмин понимает, что тянется, чтобы соединить их губы. Это неожиданно во всех отношениях: возникает чувство, будто они стремились к этому уже много лет. Чувство это целомудренное, сильное, хранящее в себе все эмоции, которые Сынмин держал в клетке в своей груди все эти годы. Порхающие за рёбрами птицы ударяются о лёгкие. Чувство вины, настойчивость, разочарование, уважение, горе, гнев, и самое главное, спрятанное в сердце — любовь. Любовь, любовь, любовь. Кольцо объятий Минхо подобно дому и горячему очагу, воспламеняющемуся изнутри, обжигающему и исцеляющему одновременно. Минхо первый растворяется в поцелуе, замедляя темп до едва ощутимого кипения. Их губы сливаются, идеально подходя друг другу. Это всё, чего Сынмин когда-либо хотел, всё, в чём он когда-либо нуждался. Тёплое тело Минхо прижимается к Сынмину, и руки младшего скользят вниз к чужим бёдрам и под рубашку. Удивлённый вдох Минхо превращается в стон, когда пальцы принца скользят вверх по его спине, прослеживая звёздные следы оставленных на коже шрамов. Это доказательство о годах, что они провели вместе, об охватившей их обиде, и о тех моментах счастья, которые они должны были создать на этом пути. Поцелуй прерывается, когда Минхо вздыхает почти меланхолично. - Я не могу остаться. - Можешь, - Сынмин тянет его ближе, соприкасаясь лбами. - Я что-нибудь придумаю. - Нет, наследный принц, - качает головой старший. - Мы должны вернуться. Они решат, что я пытался похитить тебя, и приговорят к чему-то более страшному, чем порка. Сынмин знает. Он знает. Он всё прекрасно знает. Поэтому не останавливает Минхо, когда тот выпутывается из чужих объятий, не мешает ему, когда юноша встаёт, и берёт его за руку, когда старший предлагает помочь подняться. Они замолкают, и зеркалят друг на друге печально опущенные плечи. Их сцепленные руки задерживаются в таком положении ещё на какое-то время. Одно последнее мгновение. И затем всё заканчивается. Они разворачиваются и бредут обратно к замку, на ходу касаясь тыльными сторонами ладоней. Сынмину до боли хочется вновь взять его за руку. Когда юноши возвращаются к воротам, их встречает и безмолвно окружает стража. Сынмин бросает взгляд на Минхо и обнаруживает, что тот смотрит в сторону, вызывающе подняв подбородок. Стража делится на две группы, и их уводят друг от друга, не обращая внимания на разбитое сердце принца.💫
Каким бы упрямым ни был Минхо, Сынмин ещё хуже. Всё начинается с дневника. Это способ записать свои мысли и идеи, всё, что произошло в течение дня, и всё, что он сказал бы Минхо, если бы мальчик был рядом. Как выглядели звёзды в один из дней, помнит ли старший ту шутку, что рассказывал однажды Сынмину, и как он вынашивает план по его возвращению. На это уходят годы. Подкуп стражи и торговцев за любую зацепку, за проблеск надежды. Торг со слугами и кучерами, чтобы те искали Ли Минхо — его Ли Минхо — доставляли письма и приказы. Сынмин считает, что это нужно сделать. Коротает часы в поисках, находясь в ловушке этого ужасного, холодного замка, чьи зияющие коридоры стали слишком пустыми, когда приходится ходить по ним в одиночку. Весь процесс слишком медленный и отнимает много времени; настойчивость принца и ведение дневника отсчитывают дни. Сынмин заканчивает один дневник и начинает другой, слова льются из него подобно воде. Он пишет всё, что сказал бы Минхо, воображая их беседы. Когда фантазия разыгрывается в полную силу, Сынмин оказывается застигнутым врасплох. В мнимой надежде проклёвывается правильная зацепка, ниточка, за которой нужно следовать. Существование Минхо подтверждено. Он не плод воображения Сынмина, он вполне настоящий человек, реальный и осязаемый, с ним принц жил и вырос. Но никому нет до этого дела — никому, кроме Сынмина. Далее следуют планы и внезапные непредвиденные обстоятельства, в точности соответствующие тому, что принц представлял и о чём писал последние годы. В них входит: предоставить новую работу в конюшне не совсем нравственными методами, предложить эту работу Минхо, убедить родителей, что им нужен новый конюх. И больше, чем бесконечный поиск и необходимость отвечать на вопросы родителей... Сынмина воодушевляет то, что всё это работает.💫
Сынмин заставляет себя выждать несколько дней, прежде чем отправляется в конюшню. И для того, чтобы отвести подозрения, и для того, чтобы подготовиться. Он всегда надеялся, что его план сработает, что он увидит Минхо снова, но мысль о том, что это действительно произойдёт, заставляет его сердце сжиматься. Когда время в воображаемых песочных часах истекает, Сынмин сообщает всем, кто его послушает, что поедет кататься верхом. Сегодня такой прекрасный день, и летнее солнце скрыто за пушистыми облаками. Сынмин думает, что сегодня стоит прокатиться. Спуск по лестнице, поворот за угол, прогулка по коридору и затем в конюшню. При приближении принца конюхи кланяются и приветствуют его приглушённым шёпотом. Сынмин обходит всех, не сводя глаз с неподвижного Ли Минхо. Мальчик, которого он когда-то знал, исчез, и на его месте появился мужчина: изящно изогнутый нос сочетается с линией подбородка, высоко посаженными скулами и идеально пухлыми губами. От него захватывает дух так, как Сынмин никогда бы даже не подумал. Это одновременно и тот же, знакомый человек, и совсем другой — волнующий и пугающий. Его глаза, всё такие же тёмные и пронзительные, какими их запомнил младший юноша, поднимают взгляд, встречаясь с сынминовскими со вспышкой фамильярности. - Ваше Высочество, - приветствует старший, склоняя голову. - Я хотел бы прокатиться верхом. - Я подготовлю лошадь, - внезапная просьба заставляет что-то блеснуть в глазах нового конюха. - Двоих, - переполненный смелостью, которая удивляет даже его самого, просит принц. - Двоих, будь так добр. - Вы ожидаете компанию? - вскидывает бровь Минхо. - Не против ли ты составить мне компанию? - Сынмин поражается своей уверенности. С другой стороны, Ли Минхо всегда проявляет всё самое лучшее в себе. - Принц Ким... - на лице старшего читается нерешительность. - Мне стоит отдать приказ? Сейчас он будет для тебя что-то значить? Сомнения покидают Минхо после слов Сынмина. Это их общее воспоминание, оживляющее в памяти то, каково было быть вместе. Улыбка Минхо такая же, какой её помнит младший — захватывающая дух. - Стоит попробовать. С губ Сынмина срывается смех, высокий и головокружительный. Он так сильно скучал по Минхо. Конная прогулка ведёт их по территории замка и вокруг садов, подальше от любопытных глаз стражи и слуг. Воспоминаний о боли старшего достаточно, чтобы заставить Сынмина пусть не бояться, но вести себя осторожно. На протяжении многих лет страдания понемногу покидали Минхо, взамен заполняя чем-то более утончённым. Это главная мысль, витающая в голове принца, когда они замедляют ход лошадей и минуют поворот дороги, где деревья укрывают их от всего мира. - Ты можешь остаться допоздна? Сегодня вечером? - спрашивает Сынмин. - Так сильно скучал по мне? - с уст старшего срывается смешок, в той же опьяняющей манере, которую запомнил младший много лет назад. - Да, - отвечает Сынмин, и в его ответе нет ни двойного смысла, ни доли шутки. Он откровенно раскрывает душу перед Минхо, выкладывая карты на стол. Серьёзность, с которой он сталкивается, согревает изнутри. Глаза Минхо тёмные и полные решительности. - Я останусь.💫
Они встречаются в поле на опушке леса, взволнованные и напуганные одновременно. - Минхо, - выдыхает Сынмин, когда замечает старшего. Тяжесть, о которой он и не подозревал, падает с его плеч. Минхо здесь. Он пришёл. Он настоящий. Трава мягко колышется, когда он спешит к старшему, чью фигуру заливает бледный лунный свет. Минхо охватывает незнакомая ему нервозность, и выражение лица медленно превращается в нейтральное. - Здравствуй, - приветствует Сынмин, и в нём просыпаются бабочки. - Добрый вечер, принц Ким. - Прошу, мы ведь здесь одни, - младший закатывает глаза от формальности. Минхо кивает, избегая чужого взгляда. Его руки сцеплены и плотно сжаты вместе. Сынмин вторгается в его пространство и обхватывает пальцами маленькие ладошки Минхо. - Ты скучал по мне? - задаёт он тихий вопрос ради подтверждения. - Да, - отвечает старший, и по крайней мере в этом он звучит уверенно. И именно эта уверенность вселяет смелость в наследного принца: он двигается и кладёт руки на шею Минхо. - Тогда докажи это. - Сынмин... - глаза юноши вспыхивают. - Минхо. Сцепленные руки Минхо разжимаются, осторожно движутся, чтобы скользнуть медленно и надёжно на талию Сынмина. И это всё, что нужно младшему. Он дарит Минхо успокаивающую улыбку, прежде чем наклониться и соединить их губы в поцелуе. Первое прикосновение мимолётно, они оба задыхаются, будто удивлены друг другом. Воспоминание об их первом поцелуе мерцает в памяти Сынмина, когда он тянется ближе, углубляя связь и превращая её в нечто пылающее. Проходит совсем немного времени, и они становятся размытым пятном желания и воссоединения, отчаянно пытаясь наверстать упущенное. Они двигаются естественно, отстраняясь лишь на секунду, когда Сынмин опускается на колени, и Минхо следует за ним, прижимая младшего к земле прямо здесь, в поле, где они впервые поцеловались. Пока они нежно касаются друг друга, Сынмин чувствует, как наворачиваются слёзы. Там, высоко в безоблачном небе, звёзды сливаются воедино, исчезают за влажной пеленой на глазах юноши. Крохотные точки света становятся едва видны, когда Минхо оставляет поцелуи вдоль длинной шеи, и Сынмин вспоминает ту ночь, после которой прошла, кажется, целая жизнь. Что, если звёзд не видно? Лёгкий летний ветер, пробегающий по полю, достаточно тёплый, и Сынмин едва чувствует его, когда воздух ласкает разгорячённую кожу. Минхо расстёгивает его рубашку с завидной точностью, не мешкая, в отличие от неуклюжих попыток Сынмина справиться с пуговицами на рубашке старшего. Они соприкасаются грудью, кожа к коже, и ощущение заставляет Сынмина задыхаться. Пусть даже здесь и сейчас они льнут друг к другу, словно вода в русле реки, удержать Минхо всегда было трудно. Держать его рядом с собой было непросто, и его возвращение было нелёгкой битвой. Порой это бывает трудно. Годы страданий и бесконечных поисков снова свели их вместе. Сынмин научился проявлять упорство, быть лучше и быстрее, умнее, находчивее, и всё это ради того, чтобы избавить Минхо от ненужной боли. Но после всего этого, после стольких лет вместе и после долгих лет разлуки Сынмин понял, что одного лишь существования Минхо в этом мире достаточно, чтобы сделать его таким. За время, что старшего юноши не было рядом, принц сам совершил невозможное. Он сам вернул его обратно. Они не перестают существовать только потому, что их не видно. И, когда проводит руками по спине Минхо, ощупывая шрамы, затянувшиеся, но не исчезнувшие совсем, Сынмин вспоминает о происхождении каждого. Каждый кусочек счастья и покоя, который они должны были для себя выкроить, несмотря на всю боль и страдания. Теперь они здесь, делают это пространство мира своим по собственной воле. Минхо более опытен, чем принц, во всех отношениях, и в данный момент Сынмин благодарен ему за это. Он прижимает Сынмина к земле и берёт всё, что младший может ему дать, блуждая руками вниз, к местам, о которых Сынмин никогда раньше даже не задумывался. Всё заканчивается слишком быстро; присутствие Минхо переполняет Сынмина наилучшим образом из всех возможных. Но затем принц переворачивает их, не обращая внимания на впивающиеся в кожу камушки и приминающуюся под разгорячёнными телами траву, подражает движениям старшего, упиваясь его стонами, проглатывая их и пробуя их сладость.💫
Когда Сынмин подкупает стражу, он делает это для того, чтобы они не следили за определёнными коридорами. Это рискованный шаг — любой из них может расколоться и сообщить родителям принца, если их поймают, но выражение лица Минхо стоит того, когда через неделю после их воссоединения Сынмин озвучивает свою просьбу. - Останься сегодня со мной. В моей комнате. Сынмин встречает скептический взгляд Минхо, и старший быстро, растерянно моргает. - Ты доверяешь мне? - спрашивает Сынмин. - Я должен ответить "да", не так ли? - отвечает Минхо с дерзкой, но мягкой улыбкой — ещё один проблеск их прошлого. - Так, доверяешь? - принц тоже улыбается, широко и счастливо. - Конечно, - кивает старший головой, испуская вздох.💫
Сынмин встречает Минхо возле двери в кухню, пустующую в это время, и они тихо передвигаются вместе, сцепив руки между собой. Сынмин помнит это, как они крались в ночи. Помнит, как по-кошачьи вёл себя старший, и как его поймали. В этот момент проблеск воспоминания до сих пор присутствует в сознании принца, отчего его движения спокойны и внимательны, но с наступлением столь позднего часа ни один из них больше не осторожничает. Как только дверь в комнату Сынмина закрывается, они вновь притягиваются друг к другу. - Я уйду до рассвета, - бормочет Минхо в чужие губы. Сынмин отчаянно кивает, прижимая парня ещё ближе. Имея в распоряжении постель, они избавляются от одежды быстрее, чем в прошлый раз, и неспешно изучают тела друг друга. Сынмин видит шрамы — маленькие точки и линии из прошлого, но кроме этого видит и участки кожи, не изувеченные за его проступки. Участки голой кожи, которые целует с трепетом, участки, которые так приятно осматривать. Он был причиной боли Минхо, но то, что осталась ещё нетронутая плоть, означает, что он не уничтожил его полностью. Ошибки Сынмина дорого ему обошлись, но не сломили. Местами он всё ещё не разбит. Ещё остались кусочки неба, ясного и беззвёздного. Они соединяются вместе, телом к телу. Минхо учит его, как подготовиться, и затем они сливаются воедино, выдыхая приглушённые стоны в шеи друг друга. Ощущение вновь подобно дому и тёплому очагу, когда жар между ними распаляется. Бесконечные "я люблю тебя", что они бормочут в губы, льются через край, словно вода. Это было правдой с самого детства: Сынмин любит его. Непоколебимый факт, неотъемлемая часть его бытия: он любит Минхо подобно дыханию, пробуждению по утрам, голоду. После, когда юноши приходят в себя, простыни похожи на сплошной беспорядок, и они лежат вместе, переплетая пальцы, и губами бесцельно блуждая по нежной коже. Пусть ради всего этого им придётся скрываться под покровом ночи, Сынмин с радостью согласится, если только ему будет позволено прикасаться к Минхо везде, где он только мечтал. - У меня есть для тебя кое-что, - мягко говорит он в ключицу старшего. - Подарок? Ты балуешь меня, наследный принц? - Мечтай. - Я и мечтаю, - вздыхает Минхо, пальцами ведя по позвоночнику младшего. - Каждый раз, когда вижу звёзды, я загадываю желания. По какой-то причине это признание заставляет Сынмина отстраниться, чтобы изучить выражение чужого лица. Сынмин вспоминает, как впервые увидел падающую звезду в отражении его глаз, и как её свет искрился в карих омутах. - Чего ты желаешь? - Это уже не имеет значения. Мне больше не нужно загадывать. И это укрепляет уверенность в принце. Он тихо наклоняется и тянется за старой книгой в кожаном переплёте, протягивает её Минхо и следит, как тот скептически моргает. - Это... - Сынмин тяжело сглатывает, - дневник, который я вёл. С тех пор, как ты ушёл. Тебя не было рядом, так что я должен был хоть как-то всё тебе рассказывать. Наступает долгая минута молчания. Младший внимательно следит за выражением Минхо, чьё замешательство сменяется удивлением и благоговением. Он осторожно вертит книгу в руках, будто она сделана из чистого золота. - Ты вёл дневник... для меня? Сынмин смотрит на него — смотрит как следует. На его тёмные, сияющие глаза, шрамы на коже, родинку на носу и заправленные за уши волосы. Это удивительный мальчик, который смотрел с ним на звёзды, который читал ему, который рос вместе с ним, который ради него терпел удар за ударом и ни разу не обвинил его в этом. - Ну конечно. Поцелуй, что оставляет Минхо на губах Сынмина, подобен клейму, печати из горячего воска. Он подтверждает всё: каждое чувство, в котором они друг другу признались, и, возможно, то, что они до сих пор не высказали. Он подтверждает одну единственную вещь, абсолютную истину: Минхо держит сердце Сынмина в своих покрытых шрамами ладонях. Когда они отстраняются, принц утыкается лицом в шею старшего, вдыхая его аромат, запоминая запах снова и снова. Они идеально подходят друг другу, словно замок и ключ, когда руки и ноги сплетены вместе и расслаблены. До рассвета остаётся несколько часов. Ночь и все её звёзды до сих пор принадлежат им двоим. С ещё одним тихим выдохом Минхо бережно открывает дневник и начинает читать страницы из сердца Сынмина.