чонгук выкуривает вторую сигарету, сейчас почти канун рождества, осталось всего ничего, каких-то два часа, его смена должна закончиться через полтора.
не то чтобы ему было слишком грустно из-за этого, уже привык. ещё ребёнком он стал сиротой, праздники давно перестали существовать в его календаре. хоть он и всей душой любит рождество, эту атмосферу, так хотелось бы снова вернуться в те семейные деньки.
чонгук выбрасывает окурок и заходит обратно в магазинчик.
старое поношенное худи промокло от сильного снегопада, нос и руки покраснели, чувствует он себя вообще максимально помято, только типичная рождественская песенка в магазине расслабляет, заставляет улыбнуться. он сам составлял плейлист, и невероятно доволен собой.
по рабочему телевизору идёт уже которая часть гарри поттера. помещение пустует, камеры даже не притягивают взгляд. здесь и так редко бывают посетители, а в такой день уж тем более.
рождественский нью-йорк красивый и шумный, но не сейчас. сейчас все спешат домой, готовят праздничный ужин, возможно кто-то уже нажрался в ебеня.
чонгук слишком оптимистичен, его не угнетает одиночество, поэтому он расслабленно расплывается на стуле, вслушиваясь в тихий диалог гарри и гермионы из телевизора.
ему и так хорошо, ему совсем не плохо.
возможно, слегка тоскливо, но это нормально, это пройдёт. ему только двадцать лет, вся жизнь впереди.
внезапно дверь отзывается звуком колокольчиков.
какой только придурок решил выйти в канун рождества в магазин?
чонгук смотрит на покупателя и слегка удивляется его виду. немного нелепо выглядит: одетый очень даже прилично мужчина, опухший от сна, а может от чего потяжелее, с растрёпанными волосами и отросшей щетиной.
он обследуют его взглядом и цепляется им за обувь.
тапки? серьёзно?
до пизды странный мужик, поскорей бы ушёл отсюда, чонгуку ещё проблем не хватало. он облокачивается на стул и запрокидывает голову, закрывая глаза лишь на секунду, по крайней мере ему так казалось.
в это время в магазине стало подозрительно тихо.
чон резко поднимает голову и снова цепляется взглядом за мужчину, что так же неотрывно следил в ответ. одна рука покупателя уже покоится на ручке двери, а вторая держит пачку с банками пива.
на подумать времени совсем не было, поэтому уже через несколько секунд чонгук выбегал за вором в метель.
а дальше происходит какая-то полнейшая дичь.
вот вор бежит и скользит по натоптанному снегу в своих тапках, из-за чего те слетают с его ступней и он летит задницей прямо в сугроб, а за ним несётся чонгук, не успевая затормозить так же валится на мужчину.
поза, конечно, максимально странная, повезло хоть, что чон не ебнулся головой об выставленные колени, а прилетел немного выше, но это сейчас не так важно.
ну, только если…
— ёб твою мать! — мужчина взвыл от боли. — блять! ты мог место другое выбрать, чтобы своей башкой парковаться?!
— не выёбывайся, блять! я сейчас на тебя копов натравлю и посмотрю, как ты тогда пиздеть будешь! — чонгук выпрямляется и буквально садится задницей на грудь мужчины, оборачиваясь назад.
оба так и застывают, смотря друг другу в глаза.
— видок конечно супер, но, может, ты уже встанешь с меня? — чон хмурится и только сейчас понимает в какой позе находится. только вставать не спешит, вместо этого он достаёт телефон, чудом сохранившейся в кармане джинс и набирает нужный номер. — эй? какого хрена ты делаешь?
— копов вызываю, — мужчина сразу начинает попытки выбраться из «плена», — не рыпайся, блять! я твоё лицо запомнил, мудила, и камеры у меня стоят, так что не уйдёшь ты отсюда свободным!
— чувак, отпусти, молю! я отдам тебе пивас и не появлюсь тут больше, зуб даю! встань только, мне ещё к семье успеть надо, — он делает молящее лицо и большими руками хватается за бёдра парня, пытаясь отодрать его от своего тела.
— мне похуй.
чонгук так и сидит, с серьёзным видом пытается дозвониться до отделения полиции.
— я жопу так отморожу!
— не ебаться же тебе ей, переживёшь.
— а если срать?
— ты блять на свою покупку посмотри, с таким набором тебе только поссать может приспичить.
мужчина так и ложится в сугроб от безысходности, чувствуя как по конечностям проходит дрожь от ледяного ветра.
всё-таки надо было покупать пуховик, а не новое пальто, вот говорила же бабка, а он не слушал.
он закрывает глаза. если помирать, то хотя бы красиво, и так чтобы совесть сожрала этого грёбаного продавца. но уже через пару минут он чувствует, как тепло покидает его верхнюю часть тела, а за руку его настойчиво тянут вверх.
— блять, ты что сдох?
полиция обещала приехать, как только сможет, поэтому морозиться в такую погоду нет смысла.
мужчина, даже не сопротивляясь, встаёт, подбирает ногами тапки и ковыляет за продавцом, что держит его настойчиво. он давит усмешку и осматривает паренька, обычный подросток, на вид так лет пятнадцать, странно, что ему не дали выходной в сочельник. дитё же ещё совсем.
магазин обдаёт их приятным теплом, аж руки жечь начинает. мужчина расслабляется, чувствует как на ногах поджимаются пальцы, пытаясь согреться, и даже не замечает, как его приковывают наручниками к трубе сзади кассы.
какого хуя?
— так-то лучше. поздравляю! это рождество проведёшь в обезьяннике! — чонгук злорадно улыбается и садится на рабочий стул, наконец расслабляя мышцы, дело за малым, скоро он окажется дома, в компании любимого кота встретит рождество и ляжет спать, больше никаких долбоёбов на его голову.
— малой, откуда у тебя тут наручники? чем таким интересным промышляешь, поделишься? — чон, уже настроившийся на тишину, смотрит на обнаглевшего мужика, что уселся на пол, прикованный одной рукой к трубе, а другой держит открытую баночку пива.
вот козёл! успел ещё одну спиздить! ещё и сидит улыбается, так и тянет ударить.
чонгук нервно выдыхает, пытается привести мысли в порядок и решает: лучшая защита — игнор.
только сейчас он замечает, что по телевизору идёт уже другая часть гарри поттера, а на часах уже одиннадцать ночи.
и когда только время успело так пролететь, вот бы полиция успела повязать мужика раньше, чем кончится его смена.
он бы и правда не хотел встречать здесь рождество, хотя дома не то чтобы лучше.
— слушай, пацан, как тебя зовут хоть? меня тэхён, я тут вообще-то чел знаменитый, у кого хочешь спроси, отпусти меня и проблем не будет, — чонгук улыбается. это новый способ такой — договориться напиздев?
— слушай, мужик, я живу в этом райончике сколько себя помню, и тебя я тут вижу впервые, так что не пытайся меня наебать, тем более… — он снова бросает на него взгляд, — видончик у тебя не для таких мест.
— не понял, что-то в моём видончике вас не устраивает? — тэхён нахмурился, впервые кто-то выёбывается на его стиль.
— не сказал бы, просто… знаешь, я может и не разбираюсь, но шмотки на вид стоят немало, да даже тапки выглядят слишком для этого места, так что, думаю, ты не из этих мест, — с умным видом заключает чон.
— окей, сдаюсь, ты прав, я тут впервые.
— и как тебя вообще сюда занесло? это же дыра.
тэхён явно задумывается, подняв взгляд на потолок, замечает пару пятен, и улыбается.
в его местах такие магазины не встречаются, там скорее побольше бутиков, а тут какие-то ебучие стоматологии и цыганские забегаловки, его всегда привлекало подобное.
— посрался с родственниками, вот и попёрся куда глаза глядят, увидел этот магаз, решил купить выпить, чтобы согреться, потом допёрло что с собой я нихуя не прихватил, вот и решил попробовать, как марго робби в фильме, обожаю этот фильм, но, блять, не вышло, сам видишь, проебался слегка.
чонгук понимающе кивает самому себе и отворачивается в сторону телевизора.
— а вот ты, ребёнок, чё тут делаешь в канун праздника?
— я совершеннолетний! и меня зовут чонгук.
чонгук оборачивается и встречается со взглядом узких глаз, в которых горит усмешка над ним. его щёки краснеют от возмущения, но он ничего не говорит, лишь продолжает смотреть в ответ, не мигая.
тэхён не знает, что пытается найти в этих глазах, но они выглядят очень тепло, будто на тебя и правда смотрит ребёнок, которого оставили одного в семейный праздник.
чонгуку всё-таки придётся оторваться, голову посещает мысль, что служба уже должна была приехать, но нет даже и намёка на это, поэтому он решает ещё раз позвонить.
ему отвечает девушка и что-то очень быстро тараторит, видимо они там тоже уже готовятся отмечать, и произошёл там у них какой-то полный трэш, так что ещё одну машину отправить не могут, приносят свои извинения и просят прийти написать заявление в другой день.
ну пиздец.
чонгук подходит к расслабленному тэхёну и отстёгивает наручники.
— свободен, уилл смит недоделанный, вали домой к семье, — он садится обратно за кассу и укладывает голову на сложенные ладони.
он слишком устал для этого дерьма.
тэхён потирает затёкшее запястье и с недоверием смотрит на спину парня, всё же решаясь озвучить свой вопрос.
— что-то случилось?
— служебная машина врезалась в большой сугроб, пока пыталась догнать лихача, который им попался по пути сюда, водитель ударился головой об руль, скорее всего сотрясение, а его сослуживец оказался в нетрезвом состоянии. вот такие вот дела. так что ты свободен, напишу на тебя заявление, когда закончатся выходные, — чонгук ему натянуто улыбается, как бы говоря «проваливай, всё норм».
и тэхён больше не тратит ни минуты, хотя ему даже немного печально, сейчас его нигде не ждут, да и с этим совершеннолетним ребёнком вроде весело.
он всё-таки выходит за дверь магазина, оставляя рождественское приключение позади вместе со звуком колокольчиков.
чувство, что что-то тут не так, не оставляет его, и уже спустя пятнадцать минут бесполезного блуждания, он бежит обратно к маленькому потрёпанному магазинчику, издалека замечая, что его вывеска уже не горит, но успевает добежать до того, как чонгук проворачивает ключ в двери.
— чонгук! — окликает он его конкретно громко, ещё немного и сигнализация у машины рядом врубилась бы, сам чон дёргается и роняет ключи.
ёбаный тэхён, думает он, пытаясь разглядеть их в кромешной темноте, шарит руками по замёрзшей грязи и все-таки находит, наконец закрывая несчастную дверь.
— что тебе надо? хочешь прямиком отправиться в отделение? — он оборачивается на мужчину, что стоит в метрах пяти от него. на какой хер он так орал?
— слушай, это глупо, но мне совершенно некуда идти, знаешь, не очень хочется морозить жопу на скамейках в этом стрёмном райончике.
— и что ты предлагаешь?
— можно мне отметить это рождество с тобой?
— ёбнулся? я не буду незнакомого чела пускать к себе домой, тем более вора.
— а когда ты задницей у моего лица крутил, тебя моё незнакомое ебало не смущало!
чонгук клянётся, ещё немного и он снесёт ему башку, ну или самому себе.
и почему именно в этот момент ему стало внезапно настолько одиноко, что он решился показать вору своё место жительства.
****
квартира встретила их голодным мяуканьем.
и вот через минут двадцать тэхён сидит за маленьким столиком на кухне, держит на руках толстого серого кота и греет и так тёплые руки об мягкую шерсть. а винчестеру, как выяснилось зовут кота, вообще по кайфу.
он уже успел выяснить, что чонгук живёт один и с семьёй, видимо, не празднует, по какой причине — он не спросил, да и заметно было, что тот обсуждать это не хочет, как и сам тэхён. поэтому и сидит молча, покачивая ногами в тёплых носках с праздничным принтом, которые ему дал чон со словами «с рождеством, хули», по старенькой плазме идёт какой-то рождественский концерт, а чонгук крутится у плиты и варит им рамён.
праздновать младший явно не планировал, но из-за внезапного гостя достал даже бокалы, которые почему-то оказались в шкафчике, и недорогое шампанское.
рождество вот-вот наступит, и, что странно, у обоих появилось немного настроения.
тэхён чувствует себя даже слишком уютно в чужой квартирке, которая светится от большого наличия гирлянд, возможно слишком ярко, но ему нравится, вон сидит, улыбается как дурачок.
да, ему определенно хорошо.
поэтому он встаёт, перекладывает винчестера на стул, а сам подкрадывается к чонгуку, из колонок телевизора звучит последняя песня, что так прекрасно описывает праздник. он хватает вздрогнувшего парня за талию и поворачивает к себе, утаскивая ближе к телевизору.
— какого хрена, тэхён?
— хочу станцевать с тобой.
он хватается рукой за чужую ладонь и начинает кружить чонгука в нелепом вальсе. они путаются в ногах, иногда наступая друг на друга, чон весело смеётся и пытается сказать, что танцевать он вообще-то не умеет. но тэхёну похуй, если честно, он продолжает крепко держать того, чуть не сносит кухонный стол и бедного винчестера.
в итоге они спотыкаются об ковёр и валятся на диван, что так удачно стоял на дороге.
смех не прекращается до тех пор, пока с кухни не слышится странный звук.
— сука! наш рамён!
чонгук несётся на кухню, почти врезается в косяк, но вовремя выруливает на скользящих по дереву носках.
тэхёна это всё смешит ещё больше, тем временем в телевизоре уже все кричат «с рождеством!», пока с кухни ему орёт чонгук, прося открыть шампанское.
он так же забегает в кухоньку и пытается открыть несчастную банку, ему это удаётся, хоть пробка и вылетает в цветочный горшок на подоконнике, тот громко разбивается, из-за чего кот издаёт истошное мяуканье, убегая куда-то в другую часть квартиры.
чонгук с улыбкой выпивает шампанское, не отводя взгляда от тэхёна, что так же смотрит на него.
от чего-то время в этот момент будто останавливается, остаётся только чонгук и красивый блеск в глазах напротив.
он не помнит, как оказался на диване, и не помнит почему тэхён уже успел наполовину раздеться, ему было слишком хорошо в тот момент, и совершенно наплевать, что над ним сейчас всё тот же мужик, который вообще-то вор.
слишком прекрасный вор получается.
— всегда мечтал заняться сексом под куранты, — тэхён так же снимает с чонгука футболку, принимаясь стягивать джинсы.
— ты опоздал, придурок, с начала рождества прошло уже десять минут, — вредничает чонгук, помогая стянуть с себя штаны.
— займи свой рот чем-то более полезным, например, моими губами.
— с удовольствием, — он притягивает тэхёна за шею к себе, впиваясь в мягкие губы, сразу углубляя поцелуй.
тэхён тем временем скользит пальцами по мягкой коже, просовывая руки под талию чонгука, немного приподнимая его, но не разрывает поцелуй.
это делает чон.
— нам нужно в душ, — он рассредоточено смотрит на тэ, и вплетает пальцы в его волосы, снова цепляясь взглядом за красивые глаза. да им определённо стоит помыться, прежде чем будет слишком поздно, — я хочу... чтобы ты подготовил меня.
он слегка откидывает голову в бок, немного прищурено смотрит на него.
тэхён облизывает губы, он слишком хочет этого мальчика. поэтому не теряя больше времени, встаёт с дивана, подтягивая чона к себе, снова присасываясь к его губам, пока тот спиной пытается не врезаться во что-нибудь, в надежде найти дверь ванной побыстрее.
уже там чонгук первый входит в душевую кабинку, пока тэхён выпутывается из своих брюк и следует за ним. слишком тесно, но их это не волнует, тэхён прижимает его плотно к себе, целует его сладкие губы и хватается одной рукой за ягодицы чона. он переходит на его шею, иногда слишком лично кусая её, пока чонгук меняет насадку душа, чтобы как следует очистить себя.
у тэхёна слегка дрожат руки, но с горем пополам он растягивает чонгука, возбуждаясь от его тихих стонов, которые тот пытается глушить в его плече.
— я слишком хочу тебя, чтобы перебираться в гостиную, ты чист? — чонгук серьёзно смотрит на мужчину напротив, немного отстраняя его.
— да, проверялся месяц назад, после у меня не было времени на секс, не волнуйся, — он вынимает пальцы из чонгука, на что тот коротко улыбается, поворачиваясь спиной.
чон кусает губу, когда чувствует, как тэхён входит в него. он даёт привыкнуть чону, укладывая руки на его талию, заставляя выгнуться, пока сам ведёт поцелуями по шее и плечам, мягко касается их, оставить засосы он ещё успеет.
он начинает двигаться, чувствуя как чонгук расслабляется и прижимается спиной ближе.
толчки становятся резче, темп увеличивается, чон скользит руками по кафельной стене, пытаясь ухватиться. он выгибается, в надежде насадиться ещё сильнее, давится собственным стоном, когда слышит стоны тэхёна, который вдавливает пальцы в его кожу, ускоряется и кайфует: от чонгука, от его тела, от его стонов.
он обхватывает стоящий член чона, принимаясь быстро надрачивать ему, пока тот не кончает ему в руку с громким стоном, тэхён слегка сбавляет темп, чтобы не навредить, и кончает позже, внутрь чонгука.
— чёрт, прости, я не успел выйти, — он устало дышит, опирается лбом в спину чона, поглаживая ладонью его живот.
— очистишь.
****
чонгук просыпается первым, наблюдая за тэхёном, что уместился на его груди. они лежат на узком диване, им было слишком лень раздвигать его ночью.
тот день слишком их вымотал, поэтому они быстро уснули под какую-то дурацкую рождественскую мелодраму.
— ну и затрахал же ты меня, тэхён, — он проводит по вьющимся волоскам.
— фу, не шути так кринжово, — чон смеётся и чмокает того в затылок.
это рождество он определённо запомнит надолго.
