***
— Неужели я старею, mi corazón? — с отчаянием в голосе спросил измотанный рабочим днём Бруно, разглядывая в зеркале вновь появившиеся мешки под глазами, в которых скопилась его бесконечная усталость. — О чём ты говоришь, мышонок? Тебе просто нужен отдых, — улыбнулась Мирабель, бросив ласковый взгляд на мужа и вновь возвращаясь к своей вышивке на чудесной ярко-красной юбке, которую у неё заказала не менее чудесная женщина с соседней улицы. — У нас с тобой ещё всё впереди: мы проживём долгую жизнь и умрём в один день! Бруно выдохнул воздух с грустным смешком и склонил голову, усаживаясь на небольшом кресле справа от своей молодой жены. — Mi alegría, теперь уже ты говоришь глупости. — Мужчина с любовью смотрел на свою юную возлюбленную. — Ведь после моей смерти ты точно проживёшь ещё очень долго, я знаю это даже без прорицания, поверь мне. Мирабель замерла и игла для шитья едва ли не выпала из рук. Тело сковал странный могильный холод в момент отдалённого осознания. Девушка не могла представить тот день, когда ей придётся попрощаться со своим возлюбленным и навеки отдать его тело во власть матери-земли. — Как только тебя не станет, я уйду вслед за тобой! — Мирабель резко встала со своего рабочего места и манекен пошатнулся. Упав в объятия своего мужчины, она прикрыла глаза и с силой, до хруста костей, сжала супруга руками, уместившись на его коленях и закинув ноги на низкий подлокотник. — Так нельзя. Если я умру своей смертью, а ты убьёшь себя, мы не сможем увидеться на той стороне… — задумчиво произнёс мужчина, придерживая Мирабель за плечо. — Я думала, ты давно веришь в совсем другое, — тихо произнесла девушка, поглаживая пальцами амулет на шее Бруно, где раньше находился тёмный деревянный крест с чёрными матовыми бусинами. Отныне на этом месте красовался замысловатый символ, отлитый в металле. — Так и есть, однако убивать себя это плохо, mi amor. Достаточно просто ждать и плыть по течению нашей жизни, с каждым днём становясь всё лучше, — прозвучал блаженный голос. — Кто бы говорил… — уткнувшись в шею Бруно, Мирабель обиженно вздохнула. — Мы ещё вернёмся к этому разговору, хорошо? А теперь давай выпьем немного чая, и я расскажу тебе про странную женщину, которая каждый раз не берёт ничего, кроме одной красной свечи, и пристально смотрит на меня, пока я ищу сдачу, — на одном дыхании произнёс мужчина, поднимаясь с кресла и аккуратно опуская Мирабель на пол. — Что ещё за женщина? — Девушка сердито взглянула на ни в чём не повинного мужа и тёмные брови её нахмурились. Бруно улыбнулся и поджёг палочку благовония. Помещение постепенно заполнилось приятным цветочным ароматом, дарящим непостижимое спокойствие, но издалека напоминающим мыло и ароматическое масло с запахом розы. — Понятия не имею, любовь моя. Бруно подошёл к плите, снял с неё остывающий чайник с горячей водой и поставил его на небольшую круглую подставку на обеденном столе, которую его благоверная сшила своими милыми маленькими, но умелыми ручками. — Тааак, ну-ка быстро садись и отдыхай! — распорядилась Мирабель, доставая из светлого кухонного шкафчика две чашечки из зелёного стекла и маленькие чайные ложечки. — Ты сегодня весь день работал, поэтому позволь твоей прекрасной любящей жене поухаживать за своим прекрасным любящим мужем. — На этих словах девушка мягко ткнула пальцем в нос мужчины, вызывая нежную улыбку. Бруно казалось, что, даже спустя несколько веков, он будет любить свою маленькую бабочку также сильно, как и три года назад. Однако, у них в запасе было гораздо меньше времени и это весьма удручало столь нервного прорицателя. Не менее серьёзно он волновался и о том, что не сумеет увидеть свою мать и даже не попрощается с ней, если всё и дальше будет идти своим чередом. — Милый, о чём ты думаешь? — спросила Мирабель, внимательно глядя на задумчивого мужчину, который, будучи в себе даже не заметил, как перед ним красовалась тарелка с потрясающим el tamal. — О, у нас завтрак на ужин. В детстве всегда мечтал об этом. — Бруно улыбнулся, переводя тему и наслаждаясь ароматом приготовленной с любовью еды. Спустя месяцы и годы совместной жизни, огромное количество ссор, бесконечных попыток помочь и бесчисленных слов похвалы, Бруно, наконец, со спокойной душой может позволить себе питаться как и любой другой нормальный человек. Однако, редкие рецидивы всё же происходят. — О чём ты думал? — Мирабель не успокаивалась, уместив подбородок на правой руке, что опиралась о стол. Карие глаза выжидающе смотрели на мужа. — Да ни о чём. Ты ведь знаешь, у меня бывает, что взгляд просто... эм... застывает. Вот. — Сколько бы лет не прошло, а Бруно так и не научился врать своей любимой без предварительной подготовки. — А если честно? — взгляд внезапно стал обеспокоенным, тёплая рука легла на руку мужчины. — Я просто подумал… — Бруно легонько сжал пальцы Мирабель в ладонях. — Может, нам стоит отправиться в Энканто? Это предложение удивило девушку почти также, как предложение о свадьбе, однако, та всерьёз приняла его на рассмотрение. — Ты уверен в этом? Даже знаю, как нас встретят там… — Мирабель убрала руку, разрывая прикосновение, но лишь для того, чтобы положить немного сахара в чай. Зелёный у Бруно и чёрный у Мирабель. Можно поспорить, что если бы это было утро или день, она с абсолютной точностью выпила бы чашечку крепкого колумбийского кофе. — Не важно, как они встретят нас и встретят ли вообще. Я лишь хочу знать, что с ними всё хорошо. Знаю, что и ты тоже этого хочешь. — Я так скучаю по маме… — Мирабель спрятала взгляд. Тишина наполнилась сомнением и страхом перед неизвестностью.|три недели спустя|
— Mi vida, может… зря мы всё это затеяли? — вопрошал мужчина, убрав выбившийся локон за ухо и держа в руках свою пару туфель, пытаясь без жертв перейти реку, что хранит в себе воспоминания потерянной жизни. В ответ на высказывание он получил лишь слегка наигранно-расстроенный взгляд и не стал спорить. Внутренне Бруно молился, чтобы никто не посмел их тронуть. Зачарованный городок встретил своей прохладой и странным чувством совершённой ошибки, в то время как пресловутая повозка с лошадьми исчезала вдали пустынных земель, поросших дикими травами. Солнце освещало пустошь и его свет заканчивался лишь в небе над Энканто: ясная погода в один миг сменилась пасмурным небосводом. Мирабель нахмурилась: — Как думаешь, они уже в курсе? Бруно мрачно промолчал, задумчиво наблюдая за тем, как девушка переступает через камень, крепко держа за руку. Река осталась позади, как и их привычная каждодневная жизнь. — Не знаю, mi vida… — он поправил брюки, штанины которых насквозь промокли. Всё слишком быстротечно, словно волны на великой зачарованной реке. Две тёмные фигуры поднялись на небольшой холм, с которого виднелся весь город: улицы были пусты, не считая детей, что играли под серым небом близ домов, ставни которых были прочно закрыты. Даже на главной площади не было ни единой души, что вызывало смутную давящую тревогу. — Мы словно ступаем на новые земли, — произнесла Мирабель, поправив белоснежное платье с маленькими синими цветами: она не могла ответить, какое название у этих растений, но оно и не было столь важно. — Но, несмотря ни на что, всё это мне до боли знакомо. — Бруно выдохнул, спрятав руки в карманах широких чёрных брюк и едва удерживая на локте тяжёлую сумку. Как же сильно хочется вернуться домой и забыть всю свою прошлую жизнь в Энканто. Главная дорога и некогда яркие, наполненные жизнью, дома смущали своей серостью. Ещё немного, и перед глазами стояла родная Касита семьи Мадригаль. В окнах показалось несколько женских силуэтов, и дом ожил, словно встречая долгожданных гостей: ставни радостно захлопали, а ступеньки будто играли свой неизведанный ритм, празднуя возвращение на родину двух изгнанных душ. На пороге показалась всё такая же статная фигура Альмы. Взгляд её уже не пронзал своим холодом и строгостью, однако, напряжение вырастало с каждой секундой. — А вот и мы. Здравствуй, мама, — с грустной улыбкой произнёс Бруно, снимая с головы чёрную шляпу и сжимая её правой рукой. Его длинные волосы были аккуратно убраны белой лентой и лишь несколько непослушных прядей падали на лоб. Так сильно хотелось взять Мирабель за руку и убедиться, что всё хорошо. Всё будет хорошо. Хотя, сейчас этого лучше не делать. Абуэла спустилась к вернувшимся странникам и на огромное удивление обоих крепко сжала в объятиях сначала свою внучку, а затем единственного, но всё же любимого, сына. — Как же долго мы ждали вас, — тусклые глаза загорелись, наполняясь слезами. — Идёмте скорее. Мирабель неосознанно положила руку на сердце, сжимая мягкую ткань и чувствуя, что всё встало на свои места. Двери перед ними счастливо распахнулись, и Касита накрыла гостей своим теплом, по которому те так сильно скучали. Семья уже ждала их. Мирабель подбежала к Джульетте, что вытирала слёзы маленьким хлопковым платочком. — Мама… — Мы так сильно скучали по тебе, mi corazón, — тихо прошептал Агустин. Бруно вновь чувствовал себя чужим в своей родной семье, отстранённо глядя на то, как эмоционально приветствуют его любовь. Он ловил на себе редкие осуждающие взгляды. — У тебя были все женщины Энканто и из всех ты, чёрт возьми, выбрал собственную племянницу! — внезапно закричала Пепа, тыкая пальцем куда-то в воздух и желание провалиться сквозь землю прямиком в ад стало неимоверно ощутимым. За окном сверкнула молния, и удар грома на секунду оглушил. — Я скучал, сестрёнка. — Ответил брат со скудной улыбкой. — О, Антонио, как ты вырос! Бруно хотел было подойти к маленькому племяннику, который ярко улыбнулся, глядя на таинственного дядю. — Не смей трогать моего сына! — Пепа закрыла Тонито уши. — Грязный извращенец. — Tia Пепа, мы проделали долгий путь не для того, чтобы слушать этот бред, — вмешалась Мирабель, на миг отстранившись от материнских объятий, в то время как Феликс и Камило успокаивали женщину, на рыжих волосах которых начинала показываться седина. — Пока я жива, никто в этом доме больше не смеет ненавидеть собственную кровь! — громко заявила глава семьи. — Но спать со своей кровью можно… — язвительно добавила Исабелла, сжимая руку, по всей видимости, своего мужа, коем был низкорослый молодой мужчина в глупых очках. Проигнорировав столь отвратное отношение, Бруно произнёс: — На протяжении всех этих лет вы считали меня и Мирабель слабыми звеньями. Но сейчас, когда мы действительно счастливы, вам всё ещё ничего не нравится. Если это так, нам ничего не мешает уйти и исчезнуть, только уже навсегда. — Клянусь Богом, если это угроза, то по тебе здесь никто не скучал, так и знай! — Пепа кинулась к Бруно, однако крепкая рука мужа вовремя остановила её. — Говори за себя, Пепа, — тихо сказала Джульетта, чем вызвала пронзительный яростный взгляд. За время отсутствия наших героев многое успело поменяться: отношения между некогда дружными сёстрами отныне были натянутыми, словно первая струна на гитаре, что пылилась в спальне Бруно и Мирабель где-то далеко-далеко отсюда; Луиза вновь закрылась в себе и прямо сейчас помогала какому-то кузнецу отнести заготовки в кузницу вместо того, чтобы быть с родными. — Tio Бруно, я так рад, что ты вернулся! — звонко проговорил Тонито, обнимая дядю за плечи, несмотря на мамин запрет. — А я рад, что увидел тебя. — Мужчина с нежностью потрепал мальчика по голове, сидя на корточках. Альма собрала всех для общего обеда. Дом никак не изменился, лишь на семейном древе между Бруно и Мирабель детскими линиями было нарисовано относительно аккуратное сердечко, отчего Мирабель улыбнулась: хоть кто-то верит в их любовь. Двое изгнанников сидели плечом к плечу и девушка незаметно, всего на долю секунды, нежно сжала руку мужа, давая понять, что, пока она рядом, никто не смеет обидеть его. — Что происходило, пока нас не было? — спросила Мирабель, по очереди бросая взгляд на каждого родственника. — Я успела выйти замуж, — снисходительно ответила Иса, показательно открывая вид на кольцо на безымянном пальце, стремясь вызвать фантомную зависть. — О, правда? Я тоже! — искренне улыбнулась Мирабель, показывая аккуратное серебряное кольцо с зелёным камнем, на пальце Бруно было точно такое же, только чуть более массивное. От этого заявления тучи над Пепой сгустились, а Камило, не зная, что чувствовать, беспорядочно принимал различные облики, одним из которых был вид окровавленного Бруно, которого тот случайно заметил из окна своей комнаты. Долорес прикрыла уши, боясь очередной ссоры, однако всё было сравнительно нормально. — Моя малышка совсем взрослая. Такие волосы отрастила. — Джульетта мило улыбнулась, ставя на стол тарелку с арепами. — Я счастлива, если счастлива ты, независимо от того, с кем ты построила свою жизнь. — Хоть слова и звучали неестественно заученными, сердце Мирабель оттаяло. Агустин сжимал в руке стакан с апельсиновым соком, стараясь молчать и полностью игнорировать существование своего очень странного зятя, с которым они когда-то славно выпивали на свадьбе и которого он чуть было не лишил жизни. — Вы должны знать, что я даю вам своё благословение, — слова Альмы радовали и спасали, словно дуновение прохладного ветра в знойный летний день. — Спасибо, мама, для нас это очень важно. Необычный день шёл своим необычным чередом.***
— Мои маленькие, я так скучал! — Бруно прослезился, аккуратно придерживая маленьких крыс, что залезали под одежду. — Это какие-то крысы-долгожители, честно говоря. Иначе как объяснить то, что они ждали тебя всё это время? — тихо рассмеялась Долорес, стоя рядом с дядей, пока Мирабель говорила с Луизой в её комнате. — Спасибо, что присмотрели за ними, — улыбнулся он, глядя на девушку и маленького племянника. — Боже, сколько у вас детей! — Он ужаснулся, глядя как маленькие зверьки выбегали из зелёных кустов в комнате Антонио. — Кстати, как у вас Мариано? Долорес грустно вздохнула. — Уж точно хуже, чем у вас с Мирабель. Я поняла, что ему всё равно, на ком жениться. — То есть, вы… расстались? — Да, где-то через полгода после того, как вы ушли. Знаешь, tio Бруно, чтобы ни говорила мама, я так счастлива за вас! — Дола бросила на дядю искренний радостный взгляд. — И всё же, твоё предсказание было правдивым, хоть и три года назад я считала совсем иначе: мой любимый обещан другой. Своей маме. — Они громко рассмеялись, чем слегка напугали маленьких крысок. — Tio! А ты можешь погадать мне? — с искрой в глазах вопрошал мальчик. — Антонио, наш tio очень устал в дороге. — Нет-нет, я буду только рад помочь. Но пообещай мне, Тонито, что не будешь ругать меня, если твоё будущее… окажется не таким, каким ты его представлял. — Обещаю! Бруно принялся подготавливать пространство для ритуала, в то время как Долорес вежливо удалилась, полностью доверяя дяде, хотя и знала, в какой ярости будет Пепа, когда узнает, что та оставила их наедине. Не дай Господь, этот «грязный старик сделает что-то с моим сыном!». Бруно и Антонио сидели друг напротив друга в кругу из песка и соли, а перед ними горели три чёрные свечи. Мгновение, и глаза Бруно загорелись изумрудным светом. — Что именно ты хочешь увидеть? — Каким я буду, когда вырасту? — наивный, но такой тёплый детский вопрос. Размяв руки, пророк закрыл глаза и комната погрузилась в таинственный полумрак. Казалось, словно само пространство превратилось в огромное торнадо, в центре которого были они. Мгновения, секунды и, наконец, на странном полупрозрачном полотне из песка и соли вырисовывается силуэт молодого парня лет шестнадцати. Он пристально смотрит куда-то вправо, но резкий удар в лицо возвращает его в реальность. Маленький Антонио распахнул глаза. — Это же я! Видение продолжилось и над упавшим юношей склонились двое. — Антонио, давай закончим, пока не поздно. — просил Бруно, чувствуя, как сжимается его сердце. — Нет! Нет! И изображение продолжало своё развитие: отдалённый силуэт светлой девушки хватает его за руку, помогая подняться. Но в этот момент дверь в комнату резко распахивается. — Антонио! — закричала Пепа. Бруно растерялся, видение начало угасать, и на его руках оказалась зелёная пластина со смутной картинкой: девушка всё также держит Антонио за руку, словно защищая. — Мама, всё хорошо! Ну вот… — мальчик расстроился, видя, как всё угасает. Бруно быстро отдал Тонито предсказание, прикладывая некоторые усилия, чтобы встать с колен, так как чувствовал себя измотанным после каждого подобного сеанса. — Hermana, Антонио попросил меня- — Заткнись! И не подходи к моим детям! — Пепа подбежала к сыну, вырвала из его рук пластину и разбила о ближайший камень, не удосужившись даже взглянуть. Мальчик заплакал, бросившись на землю и принимаясь собирать по осколкам кусочек прерванного предсказания. — Убирайся. Бруно спрятал глаза и стремительно ушёл прочь, нарочито задевая плечом сестру. Небольшая компания крыс отправилась вслед за ним, и когда мужчина оказался за запертой дверью, он прошептал: — Идите к Антонио и скажите, что я обязательно принесу ему новое предсказание. — Зверьки послушно отправились выполнять поручение. — Не обращай на неё внимания, Бруно, — прозвучал голос из глубины коридора. — Джульетта? — Идём. Тебе нужно отдохнуть.***
— Пойми, хоть я и никогда не смогу привыкнуть к этому, я рада, что вы счастливы. Мой маленький братец и любимая дочь нашли свою любовь, пусть даже и такую странную, — сказала сестра, сделав глоток холодной воды. — Прости за то, что произошло тогда… — Джульетта, давай не будем говорить об этом, — грустно ответил Бруно, чувствуя странную боль в затылке и аккуратно касаясь шрама на задней части головы. Агустин взглянул на зятя и резко встал из-за стола, в то время как Бруно настороженно встал вслед за ним, глазами просматривая пути возможного отступления. — Ну что ж. Добро пожаловать в семью Мадригаль. Снова. — Он протянул руку и Бруно не задумываясь пожал её, шокировано глядя на Агустина. — Да я смотрю, вы подружились даже после всего, что было, — с недоверием произнесла вошедшая в комнату Мирабель. — О, милая, тебя так долго не было, — с облегчением прокомментировала Джульетта. — Вам следует почаще разговаривать с Луизой: ей сейчас очень нелегко. День близился к концу и предзакатные розовые лучи постепенно окрашивали небосвод мягким светом. Девушка подошла к столу, за которым в состоянии неприкрытого шока сидел Бруно, нервно потирая пальцы рук, и обняла мужчину со спины. — Mi amor, родители, — она взглянула на любимых маму и папу, — предлагаю выпить в эту честь по чашечке крепкого кофе, — предложила Мирабель, не догадываясь о том, что под её сердцем зарождается новая жизнь: продолжение великого рода Мадригаль. И всё шло своим чередом: ссоры, принятие и долгие вечерние разговоры за кухонным столом. Колесо года продолжает своё движение несмотря ни на что, быстрая река продолжает течь, а когда-то забытые сердца вновь согрелись в тепле и ласке родного дома.