no shirt, no blouse

Гань Юй красивая. Кэ Цин кажется, что она готова повторять это ежедневно, как мантру. Когда Гань засыпает, утыкаясь в её шею, когда за плитой готовит им завтрак, когда разбирается со всякими суперски важными документами, всегда, всегда, всегда. Кэ Цин может любоваться ей любой, но сейчас её девушка выглядит потрясающе настолько, что ей кружит голову. — Я нормально выгляжу…ну…в этом? — Гань Юй неловко крутится в разные стороны перед Кэ Цин, сидящей на постели и буквально пожирающей её взглядом. На щеках румянец, тело немного зажато от напряжения. Кэ Цин чуть ухмыляется, наблюдая за этой картиной. На Гань Юй новый комплект нежно-розового цвета, он сидит на ней так хорошо, словно сшили специально под заказ. И самое главное, та причина, по которой Кэ Цин кажется, что она вообще не может отвести взгляда — чулки. Белые, с небольшими розовыми бантиками, под цвет белья, они облегают милые ножки, оставляя в голове одно желание — трогать. Нормально? Нет, нормально — явно не то слово, которое нужно, чтобы описать внешний вид Гань Юй. — Ты восхитительная, — негромко срывается само собой с губ, и Кэ Цин видит, как от этих слов её девушка чуть расслабляется. — Иди ко мне. Она усаживает Гань Юй на свои колени, лицом к себе, от чего та краснеет ещё сильнее, и ощущает тепло чужого тела. Теперь расстояние не мешает делать, что вздумается, прекрасно. Кэ цин аккуратно и ласково целует в плечо, а затем ещё и ещё, поднимаясь к шее, в то же время поглаживая руками талию и пухлый животик. Гань хихикает, и ей не остаётся ничего кроме как подставляться под поцелуи, открывая шею. Она выглядит гораздо более расслабленно, и через некоторое время даже пытается отвечать всё ещё немного неумело из-за вечного страха сделать что-то не так. Руки сжимают талию более настойчиво, Кэ Цин требовательно целует в губы, ощущая, как её девочка льнёт к ней всем телом. Такая милая и открытая для неё, такая невероятная. Гань Юй чуть постанывает в поцелуй, когда одна рука перемещается на бедра и легко гладит. До этого прикрытые в спокойствие глаза резко расширяются, видимо Гань сама не подозревала, что прикосновения там вызовут у неё такую яркую и неприличную реакцию. — Чшш, — Кэ цин разрывает поцелуй, чтобы посмотреть в любимые глаза и успокаивающе погладить второй рукой по рожкам. — Не стесняйся, всё хорошо, — она повторяет движение, что вызвало столь бурную реакцию, заставляя Гань Юй шумно выдохнуть. — Тебе нравится когда я трогаю тут, да? — В ответ она получает смущённый кивок, который словно становится командой для того, чтобы продолжать касаться решительнее. Прикосновения к внутренней стороне бёдер становятся грубее, и теперь Кэ Цин не только гладит, но и сжимает кожу, слыша тихие всхлипы и стоны, которые с каждым разом становятся всё развратнее. Она не знает, что ей нравится больше: сжимать в руках такое мягкое тело или слышать и видеть, как Гань Юй реагирует на это. Чёрт, какая же она волшебная. Одна рука неспешно поднимается выше, задевая лямку от лифчика и тянет его вниз. Гань Юй ахает, чувствуя, как Кэ Цин оставляет на ней всё меньше одежды. Её шею быстро зацеловывают тысячами мелких и неглубоких поцелуев, и Гань не успевает поддаться смущению или страху, вновь утопая в удовольствии и ощущая себя в полной безопасности. Кэ Цин спускается к розовым бусинкам сосков, задевая их, будто ненароком, и ненадолго оставляет бедра Гань в покое. — Мы ещё к ним вернёмся, — мурлычет она на ушко, прикусывая мочку. — И поверь, тебе будет очень и очень приятно. — Кэ Цин… — рвано выдыхает чужое имя Гань Юй. — Кэ Цин, я люблю тебя, — конец фразы тонет в громком стоне, потому что один из сосков начинают аккуратно целовать и вылизывать. Не то, чтобы у них было очень много времени на изучение тел друг друга, но кое-что Кэ Цин выучить успела, и теперь довольно следует по проверенной схеме, чувствуя собственное возбуждение: сжимает, гладит, целует и посасывает грудь своей девушки, пошло причмокивая. Касания делают Гань Юй невероятно хорошо, пелена желания застилает глаза, а в голове не остаётся ни одной здравой мысли, только близость с чужим телом и безграничное ощущение любви и нежности, которое, кажется, сейчас на части разорвёт её грудную клетку и перельётся через край. Руки подрагивают от нахлынувших ощущений, но Гань Юй хочется, чтобы её девушке тоже было приятно, а потому она тянется к чёрной домашней футболке, пытаясь стянуть её. — Помочь? — замечает старания Кэ Цин и с ласковой улыбкой смотрит на то, как усердно Гань Юй старается думать о чём-то кроме собственного удовольствия. Вместе они справляются с футболкой, под которой вполне ожидаемо не оказывается белья, и Гань Юй больше не чувствует себя слишком раздетой по сравнению с Кэ Цин. — Кэ Цин, ты такая красивая, — Гань проводит рукой от шеи до низа живота, любуясь обнажённым телом напротив. Теперь уже она выступает инициаторкой очередного глубокого поцелуя, сжимает в руках небольшую грудь, чувствует, как на её действия отвечают тем же и снова стонет в поцелуй, но теперь и без капли прежнего стеснения. Они трогают друг друга везде; шея, бедра, грудь, живот, ключицы — всё покрывают ласковые руки и губы. Дышать становится тяжелее, в комнате очень жарко. На коже остаются укусы и засосы, которые придётся прятать следующую неделю. Ощущение близости кружит голову, похоть смешивается в одно с нежностью. Им действительно хорошо вдвоём: хорошо смотреть, трогать, слушать вздохи и постанывания и ощущать ответные касания, узнавая с каждой минутой больше о том, что и как им обеим нравится. Держать себя в руках становится невозможно. То, чем они занимаются — несомненно приятно, но тело напоминает о том, что этого недостаточно и требует большего. Кэ Цин первая теряет остатки терпения и, чуть отдаляясь от шеи Гань Юй, оставляя напоследок ещё один укус, ласково просит: — Ляг на спину и раздвинь ноги, хорошо? — Гань послушно исполняет просьбу, чувствуя, как щёки вновь начинают краснеть. — Вот так, умничка. Она устраивается между чужих ног и кладёт руки на бёдра. — Я ведь обещала вернуться к ним, — усмехается она и оставляет невесомый поцелуй на нежной коже. — Ты всегда держишь обещания, — улыбается Гань Юй. Она изо всех сил старается расслабиться и не мешать Кэ Цин делать то, что той хочется. На этот раз разгорячённому телу уже не хватает поглаживаний, а потому Кэ Цин чередует поцелуи с грубыми укусами, а потом нежно зализывает их. Бёдра и ноги Гань Юй со свежими розоватыми следами от укусов в этих милых чулках выглядят невероятно. Ещё невероятнее они кажутся Кэ цин, когда начинают подрагивать от желания и удовольствия. Она решает больше не мучить Гань и тянется к белью, чтобы снять его. Щёки вспыхивают ещё сильнее прежнего. Гань Юй очаровательно сжимает в руках простынь от нахлынувших эмоций, когда Кэ Цин разводит её половые губы и целует клитор. Совсем не сильно, кажется, что подобное касание и вовсе не чувствуется. Но глядя наверх на то, как Гань Юй легонько выгибается в пояснице, сразу становится понятно — она чувствует. Кэ Цин смелеет быстро, вылизывает, целует, давит языком и иногда помогает пальцами. Гань Юй несильно хватает её волосы рукой и глубоко зарывается в них пальцами. Она больше не контролирует себя, полностью отпуская своё тело и отдаваясь во власть мягких и влажных губ. Всё дрожит, по телу разливается приятное тепло, бёдра сами собой поддаются навстречу, мучительно хочется ещё, ещё, ещё. Хочется, чтобы всё это никогда не заканчивалось, чтобы не было больше никакой работы, никаких дел, ничего. Только Кэ Цин между её ног, которая смотрит наверх и довольно продолжает делать своим языком какие-то поразительно приятные вещи. Она делает всё именно так, как нравится Гань Юй, и на секунду ей кажется, что их тела слились в одно, и они понимают все чувства и желания друг друга, не говоря ни слова. Кэ Цин нравится, когда Гань хорошо. Нравится видеть, как она больше не зажимается, как пытается получить больше удовольствия, поддаваясь навстречу ласкам всем своим горячим телом. Нравится, как её голову чуть сжимают дрожащие ноги, а ещё как стоны переходят в сиплые вскрики. Но лучше всего ощущать вкус Гань Юй на своём языке. Это кажется таким непристойным, развратным и неправильным, но в то же время чем-то само собой разумеющимся. Вся эта буря ощущений возбуждает сильнее самого сильного афродизиака, и Кэ Цин, не отрываясь от своей девушки, тянется к себе рукой, лаская прямо через ткань белья. Им обеим становится хорошо до невозможности. Ласки медленно сводят с ума, и Гань Юй сама не замечает тот момент, когда судорожно начинает что-то шептать в перерывах между чувственными стонами. — Кэ Цин… мне так хорошо с тобой, — она скулит и ещё сильнее сжимает ногами чужую голову, когда движения языка на её клиторе ускоряются. — Я обожаю тебя… Ты самая лучшая, ах, Кэ Цин, пожалуйста! — вскрикивает она, сама не уверенная в том, о чем конкретно умоляет. — Я скоро… — она не успевает договорить, потому что издаёт полукрик полувсхлип и немного болезненно сжимает волосы Кэ Цин. Кажется, что такая Гань Юй может довести до оргазма одним лишь своим видом. Кэ Цин делает более настойчивые движения, каждое из которых вызывает настоящую бурю в голове Гань, и ускоряет руку, которой ласкает саму себя. Спустя совсем немного времени Гань Юй чувствует, как срывается и кончает с именем своей девушки на губах, задрожав всем телом и выгнув спину. Кэ Цин тоже не заставляет себя ждать: сделав пару последних резких движений рукой, она тоже заканчивает.

***

После они долго без сил лежат на кровати, не способные даже пошевелиться. Кэ Цин лениво целует тыльную сторону ладони Гань и тяжело дышит. — Нам надо помыться, — наконец нехотя заявляет она. — Пойду наберу ванну. — Добавь ту пену, которую мы купили на выходных, — негромко просит Гань Юй уставшим голосом, не желая выпускать её руку из своей. — Хорошо, — руки всё же приходится расцепить, и Кэ Цин поднимается с кровати — Кэ цин... — не дают ей уйти. — Что такое, милая? — Я тебя люблю. Кэ Цин улыбается этой искренности и осматривает Гань Юй. Волосы в беспорядке разметались по подушке, ноги и руки раскинуты в разные стороны. Она такая милая и спокойная. Такая её. — И я тебя люблю, Гань Юй. Очень, — быстро чмокает в висок и всё же уходит набирать воду Кэ Цин.