Изощрённый вид пыток

      В тюрьме было, как обычно, тихо, лишь негромкое бульканье лавы, играющей роль решётки в камере Дрима, заполняло её. Спидранер лежал на своей потрёпанной кровати, подложив руки под голову, и думал о чём-то своём. Столько времени прошло с тех пор, как его заперли в этом чёртовом месте сдыхать, как последнюю псину. Здесь не было ничего, кроме одиночества и давящей на уши тишины. Только изредка проверяющий заключённого Сэм порой заглядывал в камеру, но любых диалогов избегал, пусть то даже обычное приветствие. Скорее всего, он чувствовал неприязнь и, возможно, то самое особое напряжение и лёгкое ощущение ужаса, исходившие от Дрима, когда тот стал врагом почти каждого на этом чëртовом Сервере. Но всë же ему нравилось, даже немного льстило, когда другие затихали, прятали свой нрав и характер при виде его, как они теряли весь энтузиазм, как в их глазах читалась настороженность и осознание того, кто в конце концов здесь истинный хозяин. Но сейчас, пока он заперт, его бесили одни лишь мысли о том, что все вздохнули с облегчением, когда главный злодей был наконец побеждён. Нет больше того, кто мучал их, манипулировал ими, заставлял страдать... Нет того, кто подарил им этот Сервер, кто позволил им жить на нëм и вершить свою историю... Дрима больше нет.       "Это мы ещё посмотрим" — он растянул неприкрытые под маской губы в снисходительной улыбке, чем-то больше походящей на оскал. Когда он окажется на свободе, все наконец-то поймут, с кем, чëрт побери, связались.       Дрим кинул взгляд на часы, которые выпросил у Сэма в одину из его частых проверок, и насмешливая ухмылка вмиг спала с лица. Скоро должен был заявиться Квакити. Ох, этот ебанутый на голову садист, Дрим никогда не сможет окончательно поверить в то, что в таком маленьком и худом человечке с дурацкой шапкой и глупой ухмылкой столько наглости, ловкости и злобы. Сколько ненависти поднакопилось к нему у Блоба за всë то бессчётное количество визитов, во время которых он истязал его, как только мог. А фантазия у Квакити была большая и не менее больная. Очень часто он прибегал к моральным пыткам: бросал едкие унижения, всячески оскорблял (порою такими ругательствами, которые Спидранер впервые слышал). Впрочем, на подобное и так хреновое душевное состояние Дрима не реагировало, и Блоб просто игнорировал чужие нападки. Но вот насчёт телесных повреждений... В этом вопросе Квакити изощрялся как только мог. Иглы и катаны, мечи и топоры, отравленные зелья и стрелы — многообразие его арсенала поражало. Этому, по мнению Дрима, полному психу действительно начало нравиться издеваться над заключённым, наблюдать, как естественные слёзы боли скатываются из-под вечно улыбающейся маски, как кровь настойчивой струйкой льëтся из уголка рта. Иногда Дрим всерьëз думал над тем, что Квакити только и мечтает о том, чтобы Блоб встал перед ним на колени, смотря на него полными страха и ужаса глазами, и молил о пощаде. Нет, Блобу часто приходилось опускаться на колени, во время попыток дать отпор вооружëнному Квакити голыми руками, например. Но это была единственная серьёзная слабость, которую он себе позволял. А так, Дрим максимум, что и делал, так это редко стонал от боли, умудряясь шутить и глумиться над своим мучителем в процессе пытки, за что, собственно, огребал ещё сильнее. Квакити иногда бесило до истерики, что Блоб не воспринимал угрозы всерьёз и умудрялся подкалывать его с ослепительной улыбкой, пока харкал кровью и еле мог пошевелить конечностями. День изо дня Дрим просто терпел, ожидая, пока Шапочник на нëм отыграется и наконец свалит, чтобы продолжить валяться на койке или пытаться себя развлечь, кидая отломившиеся кусочки обсидиана в лаву или напевая мелодии, которые часто пел вместе со своей бывшей командой в прошлом.       Внезапно послышался звук нажатия на рычаг и выстрел датчиков, заставивший заключëнного резко поднять голову. В стене лавы образовался маленький промежуток, через который в камеру проскользнул "долгожданный" Квакити. Как только его ноги ступили на обсидиан, лавовая стена за его спиной вернулась в изначальное состояние.       — Дви-им, — слащаво протянул Квакити, пожирая Дрима взглядом с весëлой улыбкой. — Скучал по мне?       Спидранер быстро вернул маску в привычное положение, полностью скрыв за ней лицо и заметно напрягся. Он поднялся и напряжённо молчал, замерев. Лишь редко подымающиеся плечи могли напомнить о том, что он живой человек, а не обычная восковая фигура, на которую он часто становился похож, когда долго думал о чëм-то, сидя на кровати в одной позе по насколько часов. Он думал о прошлом, о Джордже и Сапнапе, о тех весëлых и непринуждëнных деньках, когда он мог жить спокойно, совсем не переживая за то, что в любой момент мог получить нож в спину. Честно говоря, Дрим чертовки устал от всего этого: от пыток, от заключения, от этой тишины. Он давно привык к издевательствам Квакити и общественной ненависти, начал привыкать и к физическим мучениям, которым подвергался изо дня в день. Это сильно утомляет... Шрамы, которыми стало усеяно чуть ли не каждое место на теле Дрима, уже долго не проходили, отдавая резкой болью при любом неосторожном движении. Новые он получать не хотел, но сил (да и настроения) драться не было. Может быть, его мучитель смилостивится, если его жертва будет хотя бы немного посговорчивее, и закончит весьма проблематичное для Дрима "выбивание" из него информации гораздо быстрее обычного. Что ж, в любом случае, прольëтся кровь, так что Дриму ничего не остаëтся, кроме того, как попробовать сдерживать гнев или, возможно, даже попытаться поговорить.       — Ну, признай, что скучал. —Только сейчас Блоб заметил, что в руках у Квакити ни что иное, как... Моток толстой верёвки? Неужели, "Великий Мастер мучений" наконец-то додумался облегчить себе задачу. Удивительно.       Почувствовал на себе взгляд, Шапочник коротко ухмыльнулся и, повернувшись к Дриму с наигранным удивлением на лице, поднял верёвку повыше, будто желая, чтобы заключённый получше её разглядел.       — Дай угадаю, ты удивлён, что у меня с собой не топор или какой-нибудь нож, который прекрасно бы вписался в твою дебильную рожу. — На лице Квакити появилась странная улыбка, которую Дрим совсем не понял, а в глазах заиграл недобрый хитрый огонёк. — Дело в том, что у нас сегодня с тобой...       Шапочник сделал плотно натянул верëвку, держа еë перед собой и выждал загадочную паузу, заставив Дрима растеряться и напрячься ещё сильнее, с непониманием глядя на своего палача.       — Довольно-таки необычная программа. — Он чуть оскалился в улыбке, подойдя к Дриму почти что вплотную, заставив того аж пугливо отклониться назад, и снисходительно лицезрел на его улыбчивую маску. — Будешь смирным или мне, как обычно, придётся быть жёстким? — Хотя, чего я спрашиваю, мне всегда приходится. — Сухо добавил Квакити, на мгновение состроив кислую мину.       Дрим решил проигнорировать ранее поставленный вопрос, молча смотря на возвышающегося над ним Квакити снизу вверх. Чёрт, да кем он себя возомнил? Спустя несколько секунд молчания со стороны "босса" Дрим тихо выругался себе под нос и вытянул руки вперёд. Всё же стоит придерживаться плана и немного потерпеть эти никчëмные унижения, нежели злить этого психа ещё больше, чтоб ему окончательно снесло крышу, в которую мигом посыпятся новые идеи.       Парень в шапке победно усмехнулся, хоть в глазах читалось явное удивление и чëткое: "Серьёзно, Дрим, вот так просто?".       Квакити свёл руки Тейкена вместе, начиная связывать запястья. Связывать так крепко, что Дрим еле слышно шикнул от боли, когда верёвку дëрнули, проверяя, как держаться узлы.       — Ну-ну, тише, — если бы в тот момент на Дриме не было бы маски, Квакити отчётливо увидел бы, как он скривился. Мучитель наклонился ещё ближе и тихо произнёс:       — Это только начало.       Совершенно внезапно Квакити с силой толкнул Дрима в грудь, опрокидывая на кровать и, забравшись прямо на него, стал ускоренно привязывать руки к изголовью, громко дыша и кряхтя, словно утëнок.       — Какого хуя ты творишь?! — Дрим было хотел оттолкнуть его, но было уже поздно: руки были намертво закреплены у изголовья, не позволяя двинуть ими и на пару сантиметров. Тейкен стал дёргаться, пытаясь спихнуть с себя Квакити, на что заработал удар под ребра, который выбил из него весь воздух. Пока Дрим судорожно кашлял, Квакити поддался немного назад, поудобнее устраиваясь на чужих бёдрах, прерывисто дыша и сосредоточив слегка мутный взгляд на заключённом. Дрим невольно заметил, как подрагивают чужие пальцы.       "Он что, что-то принял перед приходом?" — невольно подумал Блоб, ощущая нарастающую напряжённость в воздухе. Настала странная, какая-то неловкая тишина. Вскоре, на лице Квакити снова появилась фирменная раздражающая ухмылка, которую Дрим сейчас хотел стереть, как никогда прежде.       Квакити стёр выступившие на лбу капли пота рукавом кофты и устроил руки на чужом животе, хозяин который дёрнулся от совсем неожиданного прикосновения.       — Чт... — язык не слушался и заплетался, не позволяя нормально сказать и слова, точно так же, как и мысли в голове. — Что ты собираешься сделать, уёбок?       — Хм, — Квакити театрально задумался, подперев указательным и большим пальцами подбородок, и немного наклонил голову в бок. Вдруг он широко улыбнулся. —Трахнуть тебя.       Сердце у Дрима, как ему показалось, пропустило удар, а волосы на загривке ощутимо встали дыбом. Дыхание участилось и стало хриплым, словно он вот-вот пробежал километровый марафон.       Что он, блядь, только что сказал? Он же это не серьёзно, верно? Очередная тупая шутка от тупого Квакити? Насколько Дрим помнил, ему никогда не нравился юмор этого конченого психа.       После нескольких секунд полной тишины со стороны спидранера, Квакити заливисто рассмеялся, забавно фыркая и хватаясь за живот.       — Боже, блядь, ты видел себя со стороны! — он никак не мог успокоиться и продолжал хохотать, аж на уголках глаз слëзы выступили. Дрим уж было хотел облегчëнно выдохнуть, приняв заявление парня за шутку, но не успел. — Фу-ух, в общем-то, так оно и есть, но немного в другом смысле.       Он смахнул указательным пальцем слезинку и залез в карманы штанов, выудив оттуда ебучий шарообразный пузырёк розоватой смазки и квадратик упаковки презерватива.       — Не ссы, твоё очко не пострадает, — кинув предметы рядом на красное покрывало, Шапочник коснулся часто вздымающейся груди спидранера и нарочно медленно провëл по ней пальцем ниже. — По крайней мере, сегодня.       — Какого хуя ты вообще, блядь, несёшь? — спросил Дрим, чуть ли не срываясь на крик, но при этом нервно смеясь. Он снова начал дёргать руками, не обращая внимания на дикую боль стягивающей запястья верëвки. Если её долго не развязывать, сто процентов потом останутся бордовые полосы, которые после будут чертовски болеть. Но Дриму было наплевать, в данный момент его беспокоила лишь та абсурдная ситуация, в которой он оказался, считай, по собственной глупости. Нахер он послушался этого еблана, когда тот решил связать его? Надо было хорошенько врезать, желательно с ноги, по его тупому ебалу, когда ещё была такая возможность. Но уже поздняк метаться и теперь, Дрим был обречён быть изнасилованным, хотя, точнее будет сказать, использованным.       — Развяжи меня, урод!       — А массаж тебе не сделать? – буркнул Квакити, залезая прохладными руками под зелёную толстовку, проходясь подушечками пальцев по рельефному животу. — Ничего по-лучше, бля, не придумал?       — Какой же ты, сука, мерзкий, – с грубой насмешкой произнёс Дрим, приподнявшись ближе к мучителю, насколько это позволяла верёвка. — Я, конечно, знал, что ты ебанутый на голову садист, но не ожидал, что ты окажешься педиком.       Квакити резко ударил кулаком прямо по маске Дрима, отчего та чуть не слетела с его лица, съехав в сторону. Сузившийся от неожиданности зрачок зелëной радужки открывшегося свету глаза Дрима, слегка подрагивал. Ещё никто никогда не видел его лица и сейчас делать исключение ну никак не хотелось. Эта маска за долгое время стала частью Дрима, и снимать он её не намеревался ни за что.       — Завали ебло своё, заебал орать. — Твёрдо приказал Квакити. Он с прищуром и недовольно искривлëнными губами смотрел прямо в чужой свободный глаз. — Несмотря на твой поганый характер, ты такой чертовски смазливый, что аж блевать хочется. И тело, что надо.       Задрав толстовку Дрима чуть ли не до подбородка, Алекс перевëл взгляд на действительно шикарное тело, с ярко выраженными прессом и изящной фактурной грудью, хоть почти везде изуродованное шрамами. Любуясь результатами своих недавних многочисленных работ, Квакити провёл по свежей царапине, которую, кажется, оставил вчера, когда очень разозлился и чуть не выпустил Дриму кишки огромным тесаком. Эх, что за время.       Он наклонился, прижавшись к ней сухими губами. Дрим невольно дёрнулся, чувствуя горячий влажный язык, коснувшийся уже другого, более менее затянувшегося шрама. Несмотря на то, как мерзко чувствовал себя Блоб в душе, его тело предательски положительно реагировало на ласки. Он выдохнул грубое ругательство, когда Квакити оставляя дорожку из влажных поцелуев, расстегнул чужой ремень. Оторвавшись от горячей кожи живота, Алекс чуть отодвинулся назад, спуская джинсы Дрима до мясистых ляжек. Вдруг, послышался смешок.       — Бля, это чё? — задорно улыбнулся Шапочник, когда увидел зелёные боксёры спидранера, на которых был изображён точно такой же смайлик, как и на легендарной маске. — У тебя свой, типа бренд?       — Завались. — Резко выдохнул Дрим, чувствуя, как щёки начинают предательски краснеть. Как же хорошо, что его лицо всегда было скрыто.       — Да чё ты, милые трусики, — Квакити хихикнул, наконец положив ладонь на чужой пах, слегка сжимая вялый член через одежду, из-за чего Тейкен шумно втянул воздух сквозь зубы.       Парень с удовлетворением наблюдал за реакцией, мучительно медленно двигая рукой. Как Дрим не старался, подавить возбуждение у него не выходило, и спустя несколько подобных ловких движений ткань обвивала немаленьких размеров орган. Дрим уловил оценивающий хмык Квакити, который воспринял как что-то вроде комплимента. Да, размерами спидранер определённо не был обделён, хоть никогда не видел в этом ничего необычного.       Квакити сполз ещё ниже, ближе к ногам, наклонился к паху и, зацепив зубами лямку трусов, начал медленно спускать их. Возбуждённый член выскочил наружу, шлёпнувшись о его лоб, пачкая угольную чëлку выступившей естественной смазкой. Громко сглотнув, парень высунул язык и быстро провёл им по всей длине, остановившись на влажной головке и дразня уздечку. Дрим судорожно выдохнул, его член явно требовал большего внимания, пульсируя и изредка подрагивая. Облизнув губы, Квакити глубоко вздохнул и вобрал в горячий рот сразу половину, практически сразу принявшись активно двигать головой. Спидранер еле сдержался, чтобы не двинуть бёдрами навстречу, ловя невероятный кайф от приятных ощущений и чувствуя нарастающую дрожь в коленях. Во рту Квакити было охуительно горячо и влажно, юркий язык обводил каждую выступавшую венку, а щëки впадали, создавая невыносимый вакуум. Перед глазами на секунду всё поплыло. Секса у Дрима не было уже достаточно давно, и он напрочь забыл, какое наслаждение можно получить от процесса.       Задержав дыхание, Квакити заглотнул ствол полностью, сощурившись и чуть закатив глаза, активно двигая головой. На мгновенье он замедлился и, выпустив мокрый член изо рта, слегка прикусил головку, вырвав из груди Дрима сдавленное мычание. Вот же ж гад.       Посчитав, что этого будет достаточно, парень сделал ещё пару движений и снова выпустил орган с громким пошлым чмоком, пытаясь отдышаться.       Квакити поднял туловище и немного подполз вперëд. Пришëл его черëд подготовки.       Полностью стянув с себя штаны вместе с нижнем бельём, он кинул их прямо на пол. Выпрямившись, одной рукой он задрал кофту, открывая вполне симпатичный вид: невероятно худое, но очень изящное тело, тоже со множеством шрамов, хоть и не в таком количестве, как у Дрима. Квакити был гораздо меньше Тейкена, если их сравнивать, но имел достойный средний размер, чем наверняка молча гордился.       Схватив смазку, Квакити выдавил холодную жидкость себе на пальцы и сразу принялся размазывать её, тщательно распределяя по фалангам, согревая. Протянув руку за спину, он специально чуть наклонился назад, дабы поëрничать и открыть Дриму хороший обзор на происходящее. И, на удивление, тот молча наблюдал, тяжело дыша, за тем, как Квакити проталкивает в себя сразу два пальца, издав звонкий обрывистый стон. Растягивал он себя очень старательно: раздвигал пальцы в манере ножниц, добавлял третий, пытался протолкнуть их глубже, чтобы достать до простаты, чего, увы, никак не удавалось, поэтому до Дрима каждые несколько секунд долетали разочарованные вдохи и оборванные на середине, произнесëнные шëпотом маты. Покончив с подготовкой, Алекс с хлюпающим звуком медленно вытащил влажные скользкие пальцы и коснулся своего члена, сильно вздрагивая и делая быстрые движения вверх-вниз. Другой рукой он взял контрацептив и поднëс ко рту, разорвал упаковку акульими зубками. Он быстро натянул предмет защиты на чужой член и размазал оставшуюся на пальцах смазку по всей длине.       Возвышаясь над чужим органом, Квакити явно нервничал, что было чëтко ясно по его хмурому и красному лицу. Он чуть опустился, проведя головкой по сжимающемуся колечку мышц, поддразнивая Дрима. Блоб оскалил рот в нетерпении, еле сдерживаясь. Шапочник мучительно медленно, чтобы не причинять себе особо сильной боли опустился, постепенно впуская в себя пульсирующий член. Оба почти что одновременно зашипели: Квакити от и вправду от чересчур большого размера, растягивающего стенки слишком резко, тем самым принося нехилую боль, а Дрим от неприятной узкости, беспощадно сдавливающей его член.       — Нгх, блядь!.. — Квакити с резким толчком полностью опустился на член, царапая живот Дрима, ощущая сильную заполненность, которую не чувствовал никогда ранее. Даже его бывшие вместе не заполняли его настолько, как сейчас.       Такую позу он испытывал не в первый раз, но подобных ощущений ещё точно не испытывал. В уголках глаз появились слёзы, и Квакити поспешно стёр их рукавом кофты. Боль была невыносимая, но еë перекрывало безумное удовольствие, вызывая мурашки по всему телу и чёткое ощущение пульсации внутри.       — Фух, у тебя точно, хм-м!.. Х-ах, н-нет девушки?..       Парень устало, словно после пробежки дышал через рот, пытаясь привыкнуть к органу внутри себя, медленно двигая бёдрами в разные стороны. Дрим ему не ответил, лишь шумно втягивал воздух, так как буквально плавился под маской, готовый вот-вот задохнуться от нехватки кислорода. Квакити, к сожалению или счастью, заметил это и потянулся к чужому лицу, коснувшись серого и покоцанного временем глянцевого покрытия убора. Дрим резко дёрнул головой, давая понять, что твёрдо против затеи.       — Да не дëргайся, — цокнул Квакити, стараясь звучать серьëзно. — Я не сниму её.       Он аккуратно подцепил пальцами край и чуть приподнял маску, освободив от оков рот Дрима, чтобы тот смог нормально дышать. Парень сразу же заметил сексуальный, по его мнению, вертикальный шрам, проходящий от верхней до нижней губы.       Квакити несколько секунд молча смотрел на рот Блоба, что заставило того насторожиться, а после, резко наклонился и впился своими губами в чужие. Пошло и смазано поцеловал, прикусил нижнюю губу и оттянул её, томно смотря перед собой. Дрим горячо выдохнул, мысленно послал всё к хуям и прильнул к Алексу, вовлекая в не менее грязный страстный поцелуй, на этот раз пуская в ход язык. Из-за странных, резко нахлынувших чувств, Квакити стал невольно сжиматься, вырывая у Дрима недовольное мычание. Поняв причину чужого недовольства, парень стал осторожно двигаться: медленно поднялся, выпуская член наполовину и резко опустился, шлёпнувшись задницей о чужие бёдра. Квакити протяжно сладко простонал Дриму прямо в рот, цепляясь дрожащими пальцами за его талию и оставляя на коже царапины.       Квакити двигался очень медленно, растягивая своë удовольствие и дразня Дрима. Такая наглость и чужой контроль над ситуацией заставляли хотеть порвать никчёмные верёвки к чертям собачьим и оттрахать наглого ублюдка так, чтобы он разучился ходить. Но сделать этого Дрим, к сожалению, не сможет, так что придётся довольствоваться тем, что есть. К тому же, как ни отрицай, ему были довольно-таки приятны чужие высокие громкие стоны, бесстыдно вырывающиеся после каждого толчка. Квакити даже не пытался сдерживаться и, будто специально (скорее всего, именно так), старался, чтобы каждый последующий стон был более непристойнее, протяжнее и слаще.        Его руки исцарапали весь чужой живот, взгляд был затуманенный, а из глаз текли слëзы удовольствия. Утëнок с приоткрытым ртом смотрел прямо в маску Дрима, толкаясь с каждым разом всё быстрее и издавая прелестные звуки, вызывающие у Тейкена приятные мурашки. Желание схватить Квакити за бёдра и самостоятельно вбиваться в него, заставив кричать, усилилось до невозможности.       Дрим еле сдерживал собственный голос, когда движения стали быстрее и сильнее. Квакити, словно последняя шлюшка, скакал на нём, очевидно, пытаясь задеть простату. Дрим громко дышал, изредка откидывая голову назад, когда шея, находясь в поднятом положении, затекала слишком сильно. При особо резком толчке, Квакити сжался, заставляя его не сдержаться и сдавленно простонать, а после, наконец-таки, начать двигать бёдрами, самостоятельно толкаясь внутрь.       — Тц, ха-ха.. Мгх!.. Всё-таки поддался... Нгх-ах!.. Животным инстинктам, т-тупой чмошник. – Еле выговорил Квакити, давясь стонами и всхлипами наслаждения. Вместо ответа Дрим резко толкнулся, наконец задевая головкой чувствительную точку.       Алекс обрывисто вскрикнул, запрокинув голову назад, закатывая глаза, и мелко задрожал. Белое семя выстрелило на чужой живот, пачкая и одежду. Дрим понял, что попал в нужное место и теперь целился именно туда. Квакити захлёбывался в собственных слезах наслаждения и слюне, стекающей по подбородку. Он забыл про все возможные последствия, жадно поглощая в себе Дрима, приказывая ему сбивчивым, хриплым и осиплим голосом трахать быстрее и жёстче, на что получал удовлетворительное подчинение.       — Ах! Ах, блядь, да-да! — Квакити обезумел от огромной волны сумасшедшего удовольствия, которое получало его тело разрядами, будто бы электричества. Он улыбался, похотливо и безумно, пока из глаз ручьём текли слёзы, а изо рта слюни, капающие Дриму прямо на оголенную горячую кожу. — Сука..! Мнг-х... Ох!.. Ебаный бог, это просто охуенно, ха-ха-а!..       Они оба терялись в потоке страсти и безграничного удовольствия, растекающихся по всему телу, словно сладкий мёд. Квакити сбился со счёта, сколько раз его тело пробивал сокрушительный оргазм, удивляясь, как Дрим гордо держался всё это ебучие время. От частых вскриков, голос Квакити чертовски охрип, ноги онемели и болели, а член, весь в своей же смазке и сперме, болезненно пульсировал. Чёрт, да сколько ещё это будет вообще продолжаться? Как бы стыдно не было признавать, но Квакити чувствовал, что его выносливость уже практически на нуле, а этот ебучий спидранер даже и не думает кончать.       И, к удивлению, вдруг Дрим начал вести себя странно. Говоря точнее, его дыхание стало гораздо шумнее, движения бёдрами более сбивчивыми, даже на стоны он теперь не скупался. Квакити довольно улыбнулся, прекрасно понимая, к чему всё идёт.       Снова чувствуя и своё приближение оргазма, он схватился за болезненно-красный член и начал быстро двигать по нему рукой, надрачивая себе. Веки чуть опустились, я рот приоткрылая, выпуская горячие вздохи, создавая особое томное выражение на его лице. Движение ускорились, и он снова начал стонать, словно грязная шлюха. Ох, как же это возбуждало.       Оба чувствовали приближение сладостного оргазма, делая все возможное, чтобы достичь его, не обращая никакого внимание на почти что покинувшие тело силы. Квакити закрвл глаза и нахмурился, пытаясь сосредоточиться, чтобы достичь желаемого. То же самое сделал и Дрим. Внезапно, Квакити резко прошибло, все его тело жутко задрожало, словно в каком-то припадке, глаза медленно закатились назад, а язык пошло вырвался наружу — член Дрима по ощущениям стал больше в несколько раз, если это было не бредни, доведя Квакити до сухого оргазма. Изо рта вырвался последний, самый сладостный и протяжный стон, который слился с несдержанным мычанием Дрима, всего мокрого от пота и других телесных жидкостей. Не чувствуя собственные руки из-за веревки, он ещё несколько раз особо сильно толкается в Квакити, пока обильно кончает в него, заполняя растянутую до безобразия, красную дырочку. Дрим запрокидывает голову назад, стараясь не смотреть на перекошенное от удовольствия лицо Квакити, ощущая волну глубокой сонливости после сокрушительного оргазма.       Несколько минут оба пытаются отдышаться. Квакити с затуманенным взглядом медленно выпускает из себя член, сильно вздрагивая и постанывая высоким голосом. Из него сразу начинает течь густая горячая сперма, пачкая все, что толтко можно. Оглядев весь беспорядок на теле и одежде Дрима, который он натворил, парень ухмыляется и хриплым голом выдаёт:       — Ну... Ах... Фух, — он ещё раз глубоко вздыхает. — Это было... Весьма... Недурно.       — Лучше у тебя и не будет, больной извращенец. — Устало кидает в ответ Дрим, думая, что его запястья вот-вот отвалятся, оставшись висеть в петлях, пока Квакити заливисто хихикает.       — Кто тут из нас ещё извращенец. — Воркует он и щекотит Дрима, вырисовывая указательным пальцем спираль на его животе. — Знаешь, я думаю, нам стоит повторить.       — Закрой ебальник. — Возмущается Дрим, боясь, что при повторном акте его психика и остатки хоть какого-то достоинства просто не выдержат и рухнут в пропасть сожалений и испанского стыда.       Внезапно сзади раздаётся знакомый звук механизмов. Квакити застывает, с недоумением смотря на Дрима, который резко приподымается. Оба поворачивают головы в сторону импровизированной лавовой решётки.       — Ёбаный же в рот. — Только и успевает высказаться Квакити, пока Дрим, запрокинув голову назад и стыдливо закрыв лицо поверх маски руками, шепчет тихое отчаянное "бля-я-ядь" и думает, какой способ самоубийства выберет, когда останется один.       Сэм стоял у входа с таким выражением лица, которое ещё никогда не видел ни Квакити, ни Дрим. В его глазах можно было буквально прочесть желание устроить кровавую баню в этой блядской камере, а по сморщенной от невероятной ярости пересоннице сделать вывод, что он, вероятно, это сделает в ближайшие секунды.       — КАКОГО ХУЯ ЗДЕСЬ ПРОИЗОШЛО?!