Тетива

Стоило солнцу выскользнуть из-за гор, как приятная прохлада вскоре сменялась невыносимой духотой. Проснувшись ранним утром, можно было увидеть, как с земли поднимается пар и вскоре испаряется, оставляя после себя едва заметную прохладу. Палило нещадно, с равнин дул обжигающий суховей и на некогда зелёных холмах пожухла трава, образовав соломенного цвета проплешины. Спелые плоды персиков и абрикосов трескались прямо на ветках, сладкий, липкий сок стекал, впитывался в грубую медно-красную покрытую янтарными слезами кору. Большие осы с жирными жёлтыми брюшками жужжа слетались на фруктово-древесный запах. Со всех сторон доносился оглушительный стрекот цикад и лишь ближе к реке, откуда дуло прохладой, где-то из-за травы раздавались ленивые кваканье лягушек. Навьюченные водой лошади тяжело плелись по пыльной дороге к посевам, поднимая под собой сгустки золотой пыли. Жители непрестанно молились в красном храме и разливали саке по сакадзуки , чтобы сдобрить богов. Кое-где были слышны звонкие голоса девиц призывающие дождь. В тусклых пустых комнатах, разлёгшись на татами и отворив настежь сёдзи выходящие в сад, Хината спасалась от жары. Кроме молодой служанки в её покои в это время никто не заходил, поэтому она могла позволить себе лежать в одном лишь дзюбан, сквозь тонкую ткань которого виднелись розоватые ореолы и тёмный волнующий треугольник. Случайно залетевшая муха назойливо загудела нарушая благоговейную тишину, описав несколько кругов, вылетела. Девушка приподнялась и потянулась за утива , полукруг которого был обтянут голубым шёлком с изображёнными бело-красными карпами кои. Она обмахнула лицо веером и широко зевнула, прикрывая рот ладошкой. За дверью послышались тихие шаги, отчего она вся напряглась. — Госпожа, я принёс арбуз. — Входи, — быстро юркнула за фусума Хината, накинула тонкую льняную юкату и небрежно повязала пояс, за что позднее получила неодобрительный взгляд от Ко, — поешь со мной, — поймав у самого порога, произнесла юная госпожа. Взяв керамическую тарелку с аккуратно нарезанным арбузом, девушка вышла на энгаву. Поставив блюдце на раскалённые от солнца доски, Хината села на колени выпрямив спину, с особым изяществом взяла дольку арбуза, мякоть которого была словно красный бисер с белыми будто нити — прожилками. Ко на мгновение задержал взгляд на шелковистых волосах, которые при свете дня отливали синевой и подумал, как быстро госпожа из нескладной девочки, превратилась в настающую красавицу. Он уселся рядом, скрестив ноги. Одетый в простое самуэ синего цвета и с коротко остриженными волосами, он выглядел моложе своих лет и напоминал серьёзного паренька из детства. Раньше Хината не подмечала, что он был довольно красив; у него были правильные черты лица, немного широкий нос и слегка загорелая кожа, отчего светлые глаза казались особенно яркими. Взгляд её упал на мускулистые предплечья покрытые вздутыми зеленоватыми венами и на исцарапанные, мозолистые ладони. Если не служение ей и её семье, которая предполагала полный отказ семейной жизни, он мог бы взять в жёны очаровательную девушку и стать хорошим отцом. Неприятное чувство засвербело в груди от осознания его судьбы. Она почувствовала вину за все доставленные в детстве хлопоты, когда из-за её маленьких побегов на улицу, все шишки доставались ему. Он был к ней добр и несмотря на то, что был намного старше, всегда относился к ней с глубоким почтением и порой позволял ей быть беспечным ребёнком, свободным от норм приличия. — Прям как в детстве, — надкусив арбуз, мягко произнесла Хината. Освежающий, водянисто сладкий вкус растёкся по горлу. Внезапно поднявшийся горячий лёгкий ветер опалил кожу и спутал волосы, небольшой пруд покрылся мелкой рябью. — Ты всегда выковыривал арбузные косточки, прежде чем дать его мне. Помню, меня это ужасно злило. — Правда? Я не замечал за Вами. — Я ничего не говорила, но мне очень хотелось поплеваться чёрными семечками. — В следующий раз принесу Вам с косточками, — засмеялся Ко, посмотрев на госпожу. Пухлые губы её были влажными от сока и ему пришла непристойная мысль: «Какие они на вкус? Слаще арбуза?». Краска стыда расползлась по лицу, поспешно отвернувшись, он впился глазами в бутон белого лотоса с нежно-розовыми разводами по краям, который со дня на день обещал раскрыться. Жгучая горечь затопила сердце, госпожа подобна одинокому лотосу посреди искусственного пруда, безгранично далека от него. Он может лишь любоваться украдкой, без права прикоснуться, без права узнать мягкость её губ и гладкость её кожи. Когда острые лепестки раскроются в своём великолепии, привлекая внимание, ему остаётся только созерцать олицетворение чистоты и совершенной красоты и надеяться, что никто, никогда не осмелиться обрезать тонкий зелёный стебель. Хинате было двадцать и в этом возрасте, девушки из знатных семей имели уже ребёнка. Однако, господин Хиаши не спешил выдавать её замуж, каждый месяц отвергая выгодные предложения, считая всех претендентов на роль главы недостойными, и это вселяло призрачную надежду, что он навсегда останется в поместье, рядом с ней. — От отца нет вестей? — поинтересовалась Хината, слегка наклонив голову набок. — Нет. Я бы сообщил. —Я надеюсь, что скоро всё утрясётся, найдутся заговорщики, и мы сможем вернуться домой. Когда я думаю, что на вторую семью отца было устроено покушение, всё во мне переворачивается. Как можно напасть на беззащитных женщин. Хорошо, что никто не погиб. — Вам здесь не нравится? — Мне здесь не рады, — пожав плечами ответила Хината, — особенно господин Неджи. Мне кажется, он меня ненавидит, считает никчёмной. Хотя, наверное, он прав. Я ничего не умею, всё делаю неправильно… Но я…стараюсь…правда стараюсь быть хоть в чём-то полезной…но всё словно специально валиться из рук и тем самым я ещё больше доставляю хлопот. Я не понимаю, почему отец отправил нас сюда? — Здесь Вас точно не будут искать и господин Неджи человек слова и раз он преклонил колено вашему отцу, значит, защитит Вас, если заговорщики доберутся сюда раньше, чем их поймают. — Тогда почему, он не сказал, что мы скрываемся? К чему ложь о моём здоровье. Не лучше ли предупредить об опасности, если он ему доверяет. — Стало быть, на то есть причины. Господин Хиаши мудрый человек и если наказал молчать об истинной причине, значит нам стоит держать рот на замке. В одном я уверен точно, он никогда не стал бы подвергать Вас опасности, каким бы строгим отцом он ни был, он Вас любит. Порой, правда, мне трудно понять его любовь. Огненный шар сел за горизонт, и багровые блики потухли в бездонной синеве, на бархатном небе рассыпались крупные звёзды, создавая созвездия, сверкая, как драгоценные камни. Большая, круглая луна с огромными тёмными вмятинами казалась раскалённой и освещала всё вокруг лимонным светом. Когда в поместье всё стихло и был потушен последний фонарь, Хината поднялась и с осторожностью обогнула сад, двинулась вниз к озеру. Она несколько раз уже купалась в темноте, наслаждаясь безмятежностью: прохладным ночным ветром, мягким шелестом высокой травы, слабым шуршанием зверьков в зарослях леса, треском бамбука. Порой заходя в тёплую воду, Хината приглушённо смеялась, оттого что небольшие любопытные рыбки щекотали ноги. С каждым шагом светлячки, мирно ютившиеся под листочками, просыпались и медленно взлетали, освещая дорогу морем светло-зелёных огоньков. Услышав тихий плеск воды, юная госпожа спряталась за кустом и замерла. Неджи стоял к ней спиной по пояс в воде и наклонив голову, отжимал воду с мокрых волос. Ей бы сейчас отвернуться и направиться в поместье, не подобает девушке смотреть, как купается мужчина. Но то ли из любопытства, то ли из-за непонятного ей желания, ноги словно приросли к земле, а широкая, в меру мускулистая спина, на бледной коже которой круглыми бусинами застыла вода, приковала взгляд. Когда парень двинулся вперёд, разрезая плотную чёрную гладь, оголяя узкие бёдра, упругие ягодицы и сильные ноги; в горле пересохло и она с трудом проглотила вязкую слюну. Воздух внезапно стал густым, тяжёлым, дыхание участилось и выходило с тихим хрипом; непонятно откуда взявшийся жар разлился по телу невыносимой истомой, ноги подкосились, стали ватными. Тонкая ветка под ней хрустнула. Неджи обернулся натянув штаны на мокрое тело и ей показалось, он видит её сквозь пелену ночи. Страх вперемешку со стыдом отрезвил её, и резко сорвавшись с места, Хината побежала не разбирая дороги. Сердце выпрыгивало из груди,  хаотично колотилось о ребра, подступало к горлу, когда чувствовала, что дышат в затылок. « Что я скажу?», крутилось в её голове и подстёгивало ускоряться. Споткнувшись то ли о камень, то ли об оголённый корень дерева, кубарем покатилась вниз. В глазах потемнело, завертелось, ткань цепляясь о ветки, рвалась и вскоре больно ударившись о ствол сосны,  она наконец-то остановилась, не в силах встать.   — Это Вы? — с удивлением, запыхавшись от бега  спросил Неджи, переворачивая её. Трудно было узнать молодую госпожу: лицо было в пыли, одежда испачкана и порвана. Лишь испуганный взгляд светло серых глаз выдавал её. Он слабо улыбнулся и попытался приподнять, но девушка застонала от боли и схватилась за бок. Юката задралась и он увидел разодранные в кровь колени, исцарапанную голень. К его удивлению, она не плакала, лишь протёрла лицо грязным  рукавом, громко чихнув. — Болит ребро?   — Немного, и левая нога, — промычала Хината, вытянув ноги.   Он легонько приподнял стопу и мягко прошёлся по коже, подушечки его пальцев были шершавыми и тёплыми. От прикосновения приятное тепло разлилось внизу живота, защекотало.   — Надеюсь не перелом. Что Вы делали так поздно в лесу? Серые, как чищенное серебро глаза, смотрели на неё исподлобья. В них не было прежней надменности, но искрилось что-то похожее на озорство. — Гуляла. — Или подсматривали? Неужели, то что Вы увидели, настолько сильно испугало Вас, что Вы бежали, как будто призрак гонится за вами. — Я не... я не подглядывала...Я ничего не видела... — поперхнувшись и заикаясь, проговорила Хината, пряча взгляд. — Это...вышло случайно. Я испугалась, что Вы меня не так поймёте. — Нам нужно вернуться домой, иначе весь двор не так поймёт, — сказал он наклонившись. Он был без привычной повязки на лбу и она застыла в немом ужасе, увидев, что скрывалось под ней. Уродливое, выжженное раскалённым железом клеймо — символ клана. Рваная по краям, в некоторых местах покрытое коричневой коркой, а где-то уже немного вздутое, обваренное, розовое. Она коснулась тонкими пальцами, почувствовав холод, он дёрнулся и схватил её руку. — Не смейте. — Мой отец сделал это? Он ничего не ответил, лишь нахмурился и во взгляде осел пепел. Увидев его уязвлённого, с оголённой, израненной душой, она наклонилась к нему, приподняла свободной рукой за подбородок и коснулась губами уродливого клейма. — Прости, — прошептала она, прежде чем он с силой её оттолкнул. Рана обычно зудящая, наконец-то успокоилась.