общажная романтика на кухне в три часа ночи

— Блять, — шепот проносится по кухне в общаге, когда Антон роняет на пол куриное яйцо. Сейчас бы он мог есть какое-нибудь вкусное блюдо, но готовить он не умеет, а милой соседки по комнате, которая могла бы помочь или полностью приготовить ужин за него, в принципе нет. С того момента, как он заселился, ему все еще не нашли соседа. Грех жаловаться, но как-то питаться все равно надо. Пытаясь хоть как-то прокормить себя, Шастун включает музыку в беспроводных наушниках и открывает в браузере какой-то легкий рецепт омлета. «Главное, чтобы было съедобно» — проносится в его мыслях, когда он делает звук чуть громче обычного из-за отсутствия людей в помещении. Только представьте: почти три часа ночи, тебе завтра на учебу, а ты танцуешь на общей кухне под музыку и пытаешься приготовить себе хоть что-то для дальнейшего существования. Казалось, эту идиллию не смог никто прервать, если бы в три часа ночи в этой же общаге не нашелся ещё один такой же человек со сбитым режимом. Сначала Шастун совсем не замечает его. Он с закрытыми глазами отрывается под любимую песню в наушниках, держа в руках кухонную лопатку, как микрофон и подпевая. — Бу! — сзади к шатену подкрадывается черноволосая макушка, слегка задевая его предплечья кончиками пальцев для большего эффекта. Шастун подпрыгивает от страха, бросая из рук лопатку и готовясь убить причину этого испуга. Напротив же разносится настоящий ржач, от которого живот стягивает, а в уголках глаз образовываются слезы. — Ты ебанулся в край что-ли?! — внутри всё распирает от гнева, а этот придурок напротив стоит и продолжает ржать — Я чуть коньки не отбросил. — — А чем это горелым пахнет? — резко становится серьезным брюнет и Антон вспоминает о омлете. — Блять! — снова проносится по кухне, но уже не шепот, а настоящий вскрик.Шастун активно пытается откорябать все, что осталось от яиц с сковородки. На плечо опускается рука, слегка оттаскивая шатена от плиты. — Свали, горе ты луковое. Раз уж посчастливилось встретить тебя на кухне, то позволь поделиться с тобой своими кулинарными навыками. Конечно же, чисто из-за студенческой солидарности. Ну и от сигаретки не откажусь.— брюнет отбирает у Антона лопатку вместе с сковородкой и отправляет оба предмета в мойку. Антон стоит рядом и бегает глазами по тому, кто только что… решил помочь? Он абсолютно не знает, как реагировать на этого человека, который по факту нарушил его личное пространство, но он и не против вроде. — Ты чего на меня залипаешь? Ты лучше за руками смотри, не каждую ночь такой красавчик застаёт тебя на кухне, так ещё и учит готовить еду. — когда брюнет поворачивается и сверкает своими голубыми глазами, то Шастун убеждается, что готов не только личным пространством пожертвовать, но и последней сигаретой из пачки, и второй половиной своей кровати, да и себя отдаст, если тот попросит. Брюнет одет в обычную свободную черную футболку, которая будто на размер больше, чем надо, но это её не портит и в обычные спортивные штаны этого же цвета. Весь из себя такой домашний, так и хочется его обнять. — Меня Антоном звать. — он правда не знает, что и как говорить, но почему то с ним разговаривать аж язык чешется. — Тоша значит? А я Арсений из службы спасения, спасаю от голодных Антонов от неминуемой гибели. — с улыбкой на лице промурчал Арсений. Даже имя это, как то необычно звучит, не как все. — Вот тебе и омлет, а ты мучался. — где то минут через пять отзывается Арсений и показывает Антону получившееся творение. — Каким образом? Почему это выглядит так просто, а на самом деле я чуть общагу не спалил? — Шастун бегает по его лицу, ища подвох. Он не понимает почему прямо сейчас этот идеальный мужчина мечты в буквальном смысле спас его от голода и раскладывает омлет по тарелкам. «За какие такие заслуги? Так, ну это либо сон, либо я себе много надумал. Ну сделал он тебе омлет и что дальше? Он же сказал, что чисто из-за студенческой солидарности. Ща пожрем и разойдемся, как в море корабли» — проносится внутри головы Антона, но почему то этого расставания не происходит ни после позднего ужина вдвоем в три часа ночи, ни после одной сигареты на двоих, ни после долгих ночных разговоров на этой самой кухне