Формула счастья

Октябрь, пришедший на смену сентябрю, не слишком отличался от своего предшественника. Впрочем, в жизни Ханджи Зое последнее время творилась полная неразбериха вне зависимости от времени года. Но девушка не унывала. За последний месяц Ханджи, как человек, любящий размышлять и анализировать, сделала вывод, что всё можно пережить, если у тебя есть мечта, любимая книга и самое главное – есть друг. Зое не заметила, когда она успела так привязаться к этому угрюмому мальчишке с глазами цвета луны, с которым её в один прекрасный день посадили за парту, но уже не представляла своей жизни без Леви Аккермана. Они ходили к нему, чтобы сделать домашку, попить чаю, да и просто поболтать. Иногда, когда приёмных родителей Ханджи не было, они ходили к Зое. Но вне зависимости от обстоятельств всё свободное время Леви и Ханджи проводили вдвоём. Девушка до сих не понимала, каким образом они, такие разные, могли настолько сблизиться. Она предполагала, что этому есть объяснение, которое Зое, как и положено истинному учёному, обязательно отыщет. Но на деле всё оказалось куда проще – с Леви ей было легко, безопасно и весело. Этот мрачный чудак умудрялся смешить Ханджи своими саркастичными высказываниями. Его чёрный юмор каким-то удивительным образом сочетался с юмором самой Зое. Аккерман даже сейчас умудрялся забавлять её своим бурчанием. Они вдвоём лежали на кровати в комнате девушки и готовились к литературе. Ханджи уже начала писать своё сочинение, а Леви пытался осилить "Гордость и предубеждение". – Нет, я не понимаю, почему я должен это читать! – возмущался парень, вертя в руках книгу. – Тебе совсем неинтересно? – Зое вздохнула. Она хотела, чтобы это сочинение Леви написал сам и желательно получил за него пять. Но девушка не учла одного - читать Аккерман не очень любил. Не то чтобы совсем, ведь любимые книги у парня всё же имелись. Но на произведения из школьной программы у Леви кажется была аллергия, которая проявлялась в брюзжании, ворчании и повышенном недовольстве. – В чём прикол-то? Мужик наговорил девчонке гадостей, а потом в неё же и влюбился. Это растянуто на четыреста восемьдесят страниц. – пробурчал брюнет, после чего отложил "Гордость и предубеждение" и стал рассматривать потолок. – Раз уж на то пошло, большинство парней так себя и ведут. Взять хотя бы тебя! – девушка хихикнула и перекатилась на живот, желая увидеть лицо Леви, который тут же округлил глаза, собравшись возмущаться. – Ты на что это намекаешь, очкастая? – парень так завёлся, что аж сел, так резко, что матрас прогнулся. – На то и намекаю! – Ханджи хихикнула. Уж очень ей нравилось его дразнить. – Забыл уже день нашего знакомства? Как ты меня встретил? – девушка потёрла край подбородка, изображая задумчивость. – Ах, да! «Запомни, четырёхглазая, это твоя часть парты, а это моя. Не разговаривай со мной, а ещё не дыши, и мы так просуществуем до конца учёбы». – Зое постаралась сымитировать недовольный тон парня. – Просто я всю жизнь сидел один, а тут ты свалилась на меня, как снег на голову. – отмахнулся Аккерман. – Значит, я снег? Твои комплименты, как всегда, оригинальны. – девушка рассмеялась. – Ну, ты скорее напоминаешь радугу после дождя. Дождь всегда холодный и противный, что повеситься хочется, но потом появляется радуга, такая разноцветная, бесконечная, красивая. И при виде неё понимаешь, что всё не так уж плохо. – произнёс Леви и кашлянул. Ханджи слабо хихикнула, чувствуя, что снова краснеет. Зое до сих удивлялась тому, как этот циничный, порой даже грубый парень, обращавшийся к ней не иначе как "четырёхглазая", порой говорил ей комплименты, до которых бы не додумались все герои романтических фильмов. – Ты говоришь мне такие слова, а потом убеждаешь, что не можешь написать сочинение на пятёрку? – Зое вскинула бровь. – Просто я не приспособлен к тому, чтобы читать то, что мне не по вкусу, а потом ещё и писать об этом. – пробормотал парень и лёг на подушку. – А ты попробуй найти в книге то, что будет тебе интересно, – Ханджи всё ещё стояла на своём. – Я, если честно, тоже не в восторге от этого произведения. Однако их любовная история намного глубже, чем кажется. Он ведь был выше по социальному статусу, но смог преодолеть собственную гордость и предрассудки ради любви. – Зое поглядела на Леви, который, к её удивлению, внимательно слушал. – Наверное, надо очень сильно любить, чтобы решиться на такое. – сделал вывод Аккерман после нескольких секунд молчания. – Вот! А теперь распиши эту мысль на сто слов, и сочинение готово! – радостно подытожила девушка. А Леви лишь закатил глаза, очкастая снова заговорила об учёбе. – Или хотя бы сделай набросок сочинения, а я тебе помогу в случае чего. – ласково добавила Зое. – Ты уже в школу собралась? – Аккерман удивился. – Ну, если просижу дома больше трёх дней придётся брать справку в поликлинике, а месячные пока болезнью не признали. Так что завтра пойду. – сказала Ханджи и легла на подушки рядом с парнем. Зое отлёживалась дома вот уже два дня из-за первых месячных, которые дались ей весьма болезненно. – Уверена, что это хорошая идея? – произнёс парень с нескрываемым беспокойством. – Ты же не хочешь повторения того, что случилось в тот раз? Когда, ты сидела в туалете пол урока, пока Петра не сказала, что ты там, и я не купил тебе прокладки. – Это произошло впервые. Я оказалась к этому не готова. Если бы я зашла в класс в таком виде, меня бы засмеяли. – смущённо проговорила Зое, вспомнив самый большой ужас в своей жизни. Ощутив резкую боль внизу живота, девушка могла подумать про что угодно, но только не про первую менструацию. Кровь уже протекла через юбку, когда Ханджи её заметила. А встретившиеся ей в туалете одноклассницы вместо помощи лишь обсмеяли Зое, в унисон повторяя, что прийти в класс в таком виде – позор для девушки. – Да, больше слушай этих идиоток. – отрезал Леви, прервав поток воспоминаний Зое, и слегка провёл ладонью по её волосам. – Честно признаться, я удивлена, что ты так спокойно отреагировал тогда. – проговорила Ханджи, взглянув на брюнета исподлобья. – А как я должен был реагировать? – удивился Аккерман. – Мама пусть и не рассказала, кто мой отец, но удосужилась объяснить, что у девушек бывают месячные. Я периодически и ей прокладки покупаю. Потом, увидев тебя со стекающей по ногам кровью, я просто надеялся, что ты не села на гвоздь. – добавил парень, наблюдая за тем, как очкастая хихикает. – Хорошо, что ты был со мной тогда, – улыбнулась Ханджи и перевела на парня смущённый взгляд. – Без обезболивающего я бы не выжила. – Зое не ожидала такого, но первая менструация оказалась для неё крайне мучительной. Рези и спазмы в животе едва не довели девушку до обморока, но Леви вовремя принёс ей таблетки, а после настоял на том, что он отведёт Ханджи домой. – Да, уж. – Аккермана передёрнуло при воспоминании о том, как он нашёл Ханджи на полу туалета, бледную, стонущую от боли в предобморочном состоянии, и силой запихнул таблетки ей в рот. Впрочем, опыт отпаивания таблетками у парня уже был. Кушель работала порой и на трёх работах, и Леви часто приходилось ловить её, когда она валилась с ног от усталости. По этой причине Аккерман всегда держал таблетки от давления и от головной боли под рукой. Порой дело доходило и до успокоительных, ведь стрессов в жизни женщины тоже хватало. – Слушай, можно я кое-что спрошу? – Ханджи закусила губу. Зое делала так всегда, когда волновалась. – Валяй. – Леви попытался придать голосу привычное равнодушие, но по её поведению уже понял, что вопрос будет не из приятных. – Твоя мама в самом деле не рассказывала тебе ничего про отца? – спросила Ханджи, внимательно наблюдая за реакцией парня на столь личный вопрос. – Я даже имени его не знаю, – бросил Аккерман. – Сомневаюсь, что мать его помнит. – парень по привычке начал хрустеть пальцами от раздражения. – Но твоя мама явно не похожа на того, кто мог бы переспать с первым встречным, а после забыть имя отца своего ребёнка. – с серьёзным видом произнесла Ханджи, потирая подбородок большим пальцем. – Ну, либо она мне врёт, либо она правда так сделала. – пробормотал парень, не зная, какой из этих вариантов более неприятен. Леви терпеть не мог, когда ему врали. Но мысль о том, что его мама могла спутаться с первым встречным всегда его угнетала. Аккерман откинулся на подушки и поднял глаза, чтобы прогнать накатившую на него тоску. На потолке у Ханджи была наклеена карта звёздного неба, и Леви нравилось рассматривать там созвездия. Это успокаивало. Он в целом любил комнату очкастой. Парню нравились высокие шкафы, заставленные толстыми книгами с миллионом закладок. Нравились рамки и блокноты с гербариями на подоконнике. Он любил рассматривать поделки из пластилина, стоявшие на комоде и рисунки акварелью, висевшие на стенах (Зое ко всему прочему хорошо рисовала). Замечая, чертежи и обрывки листков с физическими уравнениями на тумбочке, Леви представлял, как девушка в очередном порыве своей гениальности выводит новую формулу, расписывая её на первом попавшемся листке бумаги, чтобы потом её благополучно потерять. Удивительно, но даже вечный бардак в исполнении Зое казался парню эстетичным. Он стал воспринимать этот беспорядок, как ещё одну деталь в характере Ханджи. – Ты скучаешь по нему? – очкастая вновь вернула Аккермана в реальность, в которую ему так не хотелось возвращаться. – Как можно скучать по тому, кого ты никогда не знал? Не в этом дело. – парень не знал, какие именно чувства он испытывал по отношению к отцу. Он лишь понимал, что точно не скучает по человеку, которого ни разу не видел и который обошёлся с его матерью, как самый настоящий козёл. Впрочем, Леви имел слишком мало информации об отце, чтобы его ненавидеть. При мысли о нём Аккерман ощущал лишь противную пустоту, напоминавшую о том, что его однажды бросил кто-то один, а значит могут оставить и все остальные. Парень не знал, как описать это словами. Да и не хотелось ему выглядеть нытиком перед Ханджи. Но он знал, что четырёхглазая не отвяжется. Раз уж она решила что-то выведать, её не остановить. – Что? – Зое подсела ближе к парню и попыталась заглянуть ему в глаза. – Ничего, – бросил Леви и отвернулся. Но Ханджи тут же пролезла у него под рукой и самым наглым образом из всех возможных улеглась парню прямо на колени. – С твоей стороны наивно полагать, что я тебя сейчас не скину. – Ты давно уже должен привыкнуть к вторжениям в личное пространство, – отрезала Зое, – Слушай, я знаю, есть вещи, о которых ты говорить не хочешь, и о них я не спрашиваю, но…может есть то, чем ты хотел бы поделиться? – проговорила Ханджи, пытаясь поймать взгляд Леви, который он старательно отводил. – До сих пор не доверяешь мне? – девушка обиженно поджала губы и встала. – А ты до сих пор думаешь, я могу тебе не доверять после всего, что мы пережили? – парировал Леви. – Просто не люблю ныть. – Аккерман не привык говорить о своих переживаниях. В детстве, глядя на то, как уставшая мама приходит с работы, парень не считал нужным расстраивать её рассказами о том, что над ним смеются одноклассники и к нему придираются учителя. Он не делился с матерью и тем, как ему не хватает Кенни, как ему не хватает отца и главное, как ему не хватает её. Леви знал, что мама разнервничается. Уж слишком сильно Кушель его любила. Так Аккерман и приучился приглушать все эмоции. Ему хотелось, а точнее, пришлось стать сильным. – Это не нытьё. Ты имеешь право говорить о своих чувствах, особенно негативных. – Ханджи вновь подползла к парню в надежде его разговорить. – Многим и хуже приходится. Это не повод сопли размазывать. – отрезал парень, продолжая упрямиться. – Да, но то, что у кого-то есть проблемы, не значит, что ты должен обесценивать свои, – девушка продолжала стоять на своём. – Может я смогу тебя понять в какой-то степени. В любом случае, станет легче даже от того, что выговоришься кому-то. – Зое положила руку на плечо парня, и тот всё же поднял на неё взгляд. – Ладно, убедила, – Леви развернулся и посмотрел на девушку. – Дело не в том, что я скучаю по тому, кто бросил меня и мою мать. Просто, когда ты с рождения лишён того, что, по идее, должно быть у каждого человека, поневоле начинаешь чувствовать себя...неполноценным, – парень по привычке заломил фалангу пальца. Аккерман не ожидал от себя такого признания. Он в принципе не мог представить, что будет с кем-то настолько откровенен. – Когда ещё Кенни был рядом, я как-то не думал об этом, но потом и он пропал. Я начал думать, что у всех такая фишка – бросать меня. – Леви усмехнулся и стал разглядывать глиняных кукол на комоде Зое. – Я в какой-то степени понимаю тебя, – Ханджи вздохнула и устремила взгляд на потолок. – Мне тоже порой грустно осознавать, что я навсегда лишилась родительской любви, которая есть практически у каждого. – девушка закусила губу и слегка шмыгнула носом, но внезапно почувствовала, как Леви погладил её по спине. Она улыбнулась и позволила себе положить голову ему на плечо. – Жаль, что с тобой это произошло. – сказал Аккерман и провёл ладонью по каштановым прядям девушки. Леви стало тошно от того, что ничего кроме банальных слов сочувствия он придумать не смог. Парень в принципе не умел утешать людей, но ради Ханджи всегда старался придумать наиболее подходящие слова поддержки. – Взаимно, – Зое слегка потёрлась щекой о его ключицу. – Я стараюсь об этом не думать. Мне помогают воспоминания. Когда мне особенно плохо, я думаю о том, как мы с папой собирали мой первый телескоп. Как мама меня расчёсывала, рассказывая мне про млечный путь, – девушка кривовато улыбнулась. Леви заметил, что её глаза заблестели, не понимая от радости, то ли от грусти. – Всего и не перечислить. А у тебя есть такое воспоминание? – Ханджи привстала и взглянула на парня. – Надо подумать, – Аккерман подпёр щеку ладонью. Меньше всего ему хотелось погружаться в детство. На ум парню пришли лишь чай по выходным, грязные детские площадки, посиделки на гаражах, ворованные "сникерсы". Первая драка, первая сигарета, а потом ненавистная школа. И всё же нашлось в этой рутине счастливое воспоминание, связанное с мамой. – Помню, мама приходила с работы под вечер забирала меня от соседей, и мы шли домой стирать бельё. Игрушек у меня особо не было, но я любил возиться с мокрыми простынями на сушилке, – Леви улыбнулся. – А ещё Кенни как-то раз украл для меня велосипед и учил меня на нём кататься. Практика оказалась недолгой, потому что велик пришлось вернуть, чтобы Кенни ещё один срок не мотал, но это было...мило с его стороны. – Я поняла! – Ханджи сверкнула глазами, и потерявшийся в мыслях Аккерман чуть не свалился с кровати от её визга. – Тебе нужно воспоминание, связанное с отцом. Всего одно, но этого будет достаточно, чтобы заполнить пустоту в душе! – сделала вывод Зое и запрыгала на кровати от радости. – Ага, только для этого его сначала надо найти, а я даже не знаю, жив ли он. – процедил Аккерман, всем своим помрачневшим видом показывая, что план девушки не подлежит осуществлению. – Дядя тебе тоже ничего не скажет? – не унималась Зое. – Так он как раз тогда и сел. – ответил парень. – Погоди, то есть, мама забеременела тобой тогда же, когда Кенни сел в тюрьму? – Ханджи задумалась, анализируя, как эти факты могут быть связаны. – Похоже на то. – произнёс Леви, который никогда не сопоставлял эти два события вместе. – Впрочем, это нам ничего не даёт, – Зое продолжала размышлять. – Но мы можем предположить, что твои мама и папа из одного района. – Мама конечно красивая, но какой-нибудь богач вряд ли бы снизошёл до дочери сидевшего в тюрьме алкаша. – равнодушно бросил Аккерман. – Одна зацепка есть. В вашем районе все друг друга знают? Я имею в виду соседей. – Наш бомжатник размером с муравейник. Так что да. – ответил Леви, продолжая хрустеть пальцами. – А кто-то из соседей...ну, проявлял к твоей маме повышенный интерес? Если ты понимаешь, о чём я... – Ханджи старалась подобрать слово по приличнее, но её уши всё равно покраснели. – Ты имеешь в виду, домогался ли её кто-нибудь? – закончил за неё Аккерман. – По этой логике полрайона может быть моим отцом. – Леви сжал зубы от злости. Парню не повезло засвидетельствовать весьма неприятные сцены, ведь иногда мама брала его с собой на работу. А как-то раз он и вовсе чуть не врезал Юджину Уотерсу за чрезмерную любезность с Кушель. – Фу, бедная твоя мама. – Зое покачала головой. – Да, надо на них Кенни натравить. Желательно с пистолетом. – Но может стоит поспрашивать соседей? Возможно, был какой-то парень, с которым твоя мама состояла в чём похожим на отношения? Думаю, это идея. Тем более, других вариантов просто нет. – сделала вывод Ханджи. – Я понимаю, это будет не очень приятно... – Да, не очень хочется знать, с кем путалась моя мать. – сквозь зубы процедил Леви. Меньше всего ему хотелось ввязывать Ханджи в эту историю, но парень понимал, что один не решится на такое. К тому же, навык общения с людьми у четырёхглазой развит намного лучше. – Но ты хочешь узнать хоть что-нибудь об отце? Правда мне интересно, что такого он мог сделать, что твоя мама полностью стёрла его из своей жизни. – Зое вновь задумалась. Уж слишком много странностей она нашла в этой истории. – Ей было пятнадцать. Она вполне могла спутаться с кем попало, а потом всю жизнь жалеть об этом. – Леви озвучил вслух самую противную для себя мысль. Аккерман знал, что мама его любит, но как бы она не заверяла парня, что ни о чём не жалеет, Леви догадывался, что Кушель явно мечтала о другой жизни. – Не говори так! Мама тебя любит! Не думаю, что она жалеет о твоём существовании. – Иногда я и сам о нём жалею. – задумчиво проговорил Леви, слабо усмехнувшись. – Ну, перестань! Пре-кра-ти! – Ханджи подскочила и начала тормошить Аккермана за плечи. – Ну, неужели в этой жизни нет того, что тебя радует? Делает счастливым? Никогда не поверю, что такого нет! – продолжала наседать девушка, издеваясь над позвоночником Аккермана. По правде, Ханджи стало обидно, ведь она рассказала мрачному чудаку столько удивительных вещей об этом мире, а ему по-прежнему в нём ничего не нравилось. Девушке и в голову не приходило, что самым удивительным в этом мире для него была она сама. – Ну, есть кое-что, – проговорил Аккерман, думая, что уместнее сказать «кое-кто». – И что же это? – не унималась Зое. – А ты угадай, – подначивал её парень. – А заодно, заканчивай меня трогать. – Леви умудрился поймать руку девушки и осторожным движением перекинул её через себя, повалив на кровать. – Аааа! ты чего?! – всполошилась Ханджи, не ожидая, что ей придётся так внезапно полетать. – Говорил же, завязывай с этим, но ты по-хорошему не понимаешь. – победным тоном произнёс парень, нависнув над четырёхглазой. – В качестве акта мести я защекочу тебя до умопомрачения! – воскликнула Зое и уже потянулась своими тонкими пальцами к торчащим из-под кожи рёбрам Леви, но Аккерман снова схватил её за запястья и прижал руки девушки к кровати. – Ну так нечестно! Почему ты сильнее меня?! – пробурчала Зое. Ханджи терпеть не могла проигрывать, собственно поэтому проигрывала очень редко. – По заборам в детстве лазал. – бросил Аккерман, умиляясь с того, как она бесится. – Я тоже, между прочим! – не унималась девушка. Леви задумался, по каким таким заборам очкастая могла лазать, если росла в обеспеченной семье. Впрочем, этой девушке было ни чуждо ничто человеческое, и по заборам Зое могла прыгать просто "по приколу". – А у тебя есть вышедший из тюрьмы дядя? – Леви усмехнулся и приподнял бровь. – Может быть. – Ханджи задумалась. – Ну, а у меня он точно есть, и он меня воспитывал. Так что у меня не было шансов вырасти слабаком. К тому же, я твоя лучшая подруга, но при этом я всё-таки парень. Наши силы изначально не равны, как ни крути. – сказал Аккерман, в глубине души гордясь тем, что впервые переговорил очкастую. – Ладно-ладно, защекочу тебя в следующий раз. – недовольно протянула Зое, закатив глаза. – Ты на вопрос не ответила. Есть мысли о том, что или кто делает меня счастливым? – Леви вновь приподнял бровь. – Ты меня так кувыркнул, что все мысли улетели, – съязвила Ханджи. – Дай подумать, – лицо девушки приняло задумчивый вид, ведь копаться в голове у Аккермана стало её любимым занятием. Но Леви был уверен, что она не поймёт. Эта чудачка знала наизусть таблицу Менделеева, но не понимала даже самых прямых его намёков. – Это чай! Больше всего на свете ты любишь чай! Я угадала? Угадала? – Да. Точно, – соврал Аккерман, печально усмехнулся и отпустил очкастую. Впрочем, он и сам не знал, как назвать чувство, которое он испытывал по отношению Зое, но надеялся понять со временем. По крайней мере, ближайшие два года эта чудачка никуда не денется. – И всё же, что такого мог сделать мой отец? – Он мог быть преступником. – предположила Ханджи. – Мой дядя преступник, и мама оставляла его меня нянчить, так что это не повод. Дядя-бандит, отец предполагаемый бандит. Я бы на твоём месте подумал с кем ты связалась, очкастая. – усмехнулся парень в надежде как-то разрядить обстановку. – С самым лучшим парнем на свете! – Ханджи снова обняла Аккермана, который к её удивлению в этот раз не стал сопротивляться, а лишь накрыл её руки своей ладонью. – Чай пить будем? – спросила Зое, подумав, что подбодрит парня. – Ты узнала секретный способ поднять мне настроение? – Леви вскинул бровь. – Это было легко! Не такой уж ты и сложный, как о себе думаешь! – нахально бросила девушка и спрыгнула с кровати.