Кто грядет за пургой из обители молний, Тот единственный мог бы проникнуть за край. Так гряди из-за гор, из-за гневного моря, И у этого мира ее забирай, и навеки ее забирай. Мельница — Обряд
Они переезжают в Гравити Фолз в начале лета; их никто не спрашивал. Лишь поставив перед фактом, сказали: «Теперь это ваш новый дом». Мама не справлялась, она никогда не справлялась. То ли слишком молодая, то ли слишком безответственная. Так говорили. На деле же — всё и вместе. Вопросы без ответов, ответы без вопросов. Дом — место теплое и уютное, но, будто специально, ваш дом — место тихое и голое. Матери нет дома, детей нет дома. И всё, лишь тишина. Работа, школа, работа, школа, и вновь работа-школа. Глупо и безответственно? Да. Больно? Возможно. Но только лишь родителю: неоправданные ожидания или боль за новую жизнь, которую не хотели, обида на ребёнка-недоинвалида, или злость на самого себя за такую слабость, или ещё несколько «или» заполняющих разум. Конец и точка. Продолжение и многоточие. Пауза и запятая. Глупость, безответственность, боль, обида, страх. А на улице лес, раскрывающий свою красоту за окном, и даже в пыльном душном автобусе уже можно почувствовать запах сосны и хвои. Диппер чувствует. Мэйбл спит. Водитель продолжает движение. Ничего необычного, ничего странного или грандиозного. Обычный переезд. — Там вам будет лучше, — говорили все вокруг. — Форд и Стэн научат и помогут. Они хорошие учителя. «Они не хорошие учителя» — говорит мать, и Диппер слышит в её словах лишь: «Не смей им доверять». Хотя так может и лучше, не зря же фамилия Пайнс стала известна, всё лишь благодаря им. Но, конечно, Дипперу вспоминается ещё пара предков, которые немалый вклад внесли в рождение великого рода, впрочем, незачем ворошить прошлое. Привычно уже говорить: «Да, я Пайнс, но я не великий, вот тут слева Мейбл стоит, вот к ней и вопросы, я так, мебель здесь». — Как думаешь, нас ждут? — спрашивает Диппер, затылком чувствуя прожигающий взгляд сестры. — Я проснулась от твоих скептицизма и циничности, будь добр успокойся, — дуется она. — Ты не можешь чувствовать мои эмоции, не прикидывайся, — он всё же улыбается. Мэйбл из любого человека сделает счастье на ножках. Шутки, даже несмешные, могут развеселить, если они от Мэйбл. Диппер всегда любил шутить, что заряжает своим «током» она буквально. Многие начинали шугаться потом её, ведь электро-магия одна из самых страшных в мире. «Машина для убийств с улыбкой на губах» — без контекста звучит тревожными нотками. Да и в контексте не лучше, честно признаться. — Знаешь в чём твоя проблема? — спрашивает Мэйбл, пытаясь снять обертку с леденца. Довольно тщетно. — И в чём? — Диппер забирает леденец, освобождая от фантика. — Ты слишком много думаешь, — ставит точку Мэйбл, забирая конфету. — Попробуй хоть раз перестать анализировать всё вокруг и просто… э-э-э… живи моментом? Диппер молчит. В поле зрения опять попадает сосновый лес. Запах хвои усиливается так, что хочется закашлять. Этот лес — главная загадка города, доступная лишь самим жителям. Разгадать её можно было бы быстро, лишь поселившись в городке на пару месяцев. Но жители не любят новых соседей. Они постоянно наблюдают. Будто боятся, по крайней мере, так думает Диппер. К лесу его точно не подпустят близко, даже несмотря на то, что он буквально повсюду. Мелькает табличка «Добро пожаловать в Гравити Фолз». У Диппера слишком резко начинает болеть голова. Сил в мгновение становится мало. Ему кажется, что жизнь над ним издевается. И даже высокая температура, показываемая термометром, не спасает от холода. От страха и скачка давления Диппер закрывает глаза, зажмуривает до цветных пятен под веками. Звуки до него долетают, как будто он в воде, с заложенными ушами. Доходит наконец-то, что лучше бы открыть глаза. — Кровь, — всё, что говорит Мэйбл, протягивая ему салфетку и блистер с таблетками. Молчаливая забота и молчаливое спасибо. Всё это стало настолько в порядке вещей, что никто уже ничего не говорит, потому что чувствуют, что всё будет звучать глупо. Глупо, безответственно, больно, обидно, страшно. — Что-то произойдет, — говорит Диппер, стирая кровь из носа с губ. — Что-то уже происходит. — Пожалуйста, ну прекрати, а, — по-детски хнычет Мэйбл. На это Диппер лишь извиняюще улыбается, беря руку сестры в свою. Через пару минут будет их остановка, через пару минут начнётся их новая жизнь. Новый город, школа и друзья. Всё вроде как начнётся сначала, а вроде и продолжит плыть по обычному течению. Диппер прячет таблетку под языком, делает вид, что проглотил. Мэйбл знать необязательно. Ей вообще лучше ничего не знать. Таблетки никогда не делали лучше, он даже уверен, что они лишь убивали его. Звучит довольно саркастично: оставить в живых, чтобы травить всю жизнь. Через пару секунд он сделает вид, что кашляет, выплёвывая таблетку, комкая салфетку. Автобус тормозит, водитель просит на выход. Мэйбл хватает большую часть сумок и чемодан — она сильная и гордится этим, Диппер слабый и, как его окрестили все вокруг, дохлый. Диппер — позор семьи Пайнс. Ему же уже давно на это плевать. Жив и ладно. У остановки их встречают дяди, «монстры» человечества, о великие близнецы Пайнс — хах, Дипперу и Мэйбл тоже это пророчили, пока не выяснили, что Диппер чуть ли не мертвец. Смешно же, жизнь, очень смешно. — Мэйбл, Диппер, — приветствует их Форд. — Рад, что вы хорошо доехали. — Закидывайте вещи в машину, сопляки, — ухмыляется Стэн. Дети улыбаются в ответ: улыбка Мэйбл искренняя, улыбка Диппера — лживая. Вещи в машине, и они отъезжают, направляясь в Хижину Тайн. Иногда Диппер задавался вопросом: зачем им такая типичная сувенирная, полностью состоящая из подделок и выбивания денег из туристов, лавка, если с их договором с Хранителями можно жить, забив на обычные хлопоты? Что им мешает, как Нортвестам, приобрести особняк и внешним видом быть ближе к своему титулу. В ответ говорили: «Чтобы быть более человечными и простыми». Диппер переставал думать, ясное дело, такой ответ — продуман уже давно, а пытаться что-то найти и доказать — лишь рыть себе могилу. Хижина и правда довольно маленькая и старая, чуть ли не трясущаяся от одного дуновения ветра. Новый дом «шикарен». Но Мэйбл, видимо, его настроение не разделяет: она болтает с дядюшками всю дорогу, верещит при виде хижины и чердака — их новой комнаты. — А когда жили с родителями, у нас были разные, — лишь так комментирует он, видя чердак. — Диппер, — со сладкой улыбкой говорит ему Мэйбл, — заткнись. И Диппер затыкается. Против неё не попрёшь, лучше, и правда, не портить сестре настроение. Мэйбл расклеивает плакаты и раскладывает свои многочисленные свитера по полкам, Диппер выгружает книги и даже не открывая сумку закидывает её в шкаф — потихоньку да разберёт по полкам. Голова болит нещадно, такое часто случается от перемены местоположения, главное, чтобы за ужином кровь снова не хлынула из носа. Форд и так косо на него смотрит. «Боится, — думается Дипперу, и на лице расцветает улыбка. — Боится сраной неизвестности». Ужин проходит спокойно: Мэйбл и Стэн — два сапога пара, постоянно шутят и сами над собой смеются, Форд иногда улыбается на их реплики и задаёт пару вопросов Дипперу, а после, как оскорблённый, интересуется, что ему не нравится в еде. — Я никогда много не ем, нужно было предупредить, прости, — Диппер встаёт из-за стола, оставляя тарелку и уходит обратно на чердак. Его провожают молчанием, но Диппер успевает услышать пару слов Мэйбл, оправдывающих его. Время даже не перевалило за девять, когда Диппер вырубился — хорошо всё же, что таблетку он так и не выпил, иначе бы часами ворочался, но так и не уснул. Побочки — его любимая часть «лекарства». Лишь где-то сквозь сон он слышит сестру, пытающуюся тихо лечь на кровать, что получается весьма тщетно. Главное, что в итоге сну это всё равно не помешало.***
Утро начинается не с кофе, а с упавшей с кровати Мэйбл. Пострадавшая потирает ушибленный затылок, смеясь над собой. Она не меняется. Диппер с точностью уверен, что она не меньше его находится в разрывающих душу чувствах, но, по крайней мере, она этого не показывает. Продолжает искать везде позитив и дарить его ещё и окружающим. Диппер ей завидовал. Честно. Он бы тоже хотел иметь возможность брать под контроль свои эмоции, находить даже в самых маленьких вещах чудо. Но он был слишком циничным и пессимистичным. По крайней мере, так говорило почти всё его окружение. Раньше, быть может, и было обидно, но сейчас уже слишком привычно: вырасти кем-то другим, когда вокруг все, кроме него, скачут на единорогах по радуге, кажется нельзя. Все остальные всегда были и будут свободны, Дипперу же приходится анализировать каждый свой шаг — на него обращено итак слишком много внимания. С первого этажа кричит Стэн — или Форд: в семье Пайнс слишком много близнецов, — зовёт на завтрак. Мэйбл скачет вниз как ужаленная, Диппер же спокойно заправляет постель и спускается. Время колеблется на десятом часу, а это значит, что хижина уже скоро откроется. Люди слишком любят, когда их грамотно обманывают: особенно, когда это делают такие великие люди как Пайнс. — Эй, пацан, чё ты такой долгий? — упрёком врезается в Диппера, стоит ему зайти в кухню. «Ладно, орал всё же Стэн, — фыркает про себя Диппер. — На заметку: его голос грубее». — Приятного аппетита, — лишь произносит Форд, продолжая пить кофе, читая какие-то статьи на планшете. Мэйбл отзывается с набитым ртом, желая того же. Форд на это лишь улыбается. Диппер произносит пожелание, но к тарелке так и не притрагивается: серьёзно, шанс, что его вырвет — опять — очень велик. Зато тянется к кофе, чтобы налить себе в чашку, это его организм переварить уж должен. Ему прилетает по лбу ложкой. На коже остаются следы от каши Мэйбл. — Блять. Коротко и ясно. — Кхм, — прочищает горло Форд. — Пожалуйста, Диппер, я, конечно, не ваши родители, но можно было бы и поприличней. — Ой, бездна, забей, зубрила, — влезает Стэн, — они не маленькие дети, пусть ругаются сколько хотят. Диппер на это тяжело вздыхает и еле борется с желанием уронить лицо в кашу. Мэйбл бдит, смотря на него с прищуром. В ответ ей прилетает умоляющий взгляд. — Ну уж нет, — строго начинает Мэйбл, размахивая ложкой словно жезлом, — кофеиновый наркоман. Последний раз, когда ты вновь начал пить кофе, не спал три дня: тебя силком пришлось укладывать спать. — Мэ-э-э-эйбл, — тянет разочарованно он. — Ну забыл чутка, с кем не бывает. Плюс у меня был важный проект- — Забыл пятый раз за полгода, Диппер, — обрывает его Мэйбл и убирает кофе подальше от него. — Нет значит нет. Диппер таки роняет голову, но не в кашу, а на стол: всё же портить еду, тем более которую приготовил не он, некрасиво. Его лишили жизни. Опять. — Вы тоже, кстати, — обращается к прадядям Мэйбл, — следите за ним. — Изверг, — в ответ кидает ей Диппер. Встаёт и уходит из кухни, поднимаясь в комнату. Кофе нет, жизнь, можно сказать, окончена. — Он типа обиделся? — спрашивает Форд, когда Диппер скрывается на лестнице. — Если Диппер не ест, значит не ест, — отвечает Мэйбл. — Прошу, не заставляйте его. — Мгм.***
День проходит ужасно медленно и скучно. Диппер замечает, что читает одну и туже строчку уже в который раз, так и не улавливая её смысл. Ужасно. Делать ничего не хочется, лишь лежать амёбой, но в голове что-то стучит, не давая расслабиться. Приходится встать и чутка размяться. Он потягивается, чувствуя, как хрустит спина, а после спускается вниз. В лавке уже вовсю снуют туристы, Мэйбл нигде не видно. Но зная её, она уже нашла себе множество новых знакомых и где-нибудь гуляет. В него со всей силы врезаются и он падает, больно ударяясь копчиком. Перед ним стоит рыжеволосая девушка, уже во всю покрывая его благим матом. — Сука, вот чё ты тут встал, — закатывает та глаза, а после всё же смотрит оценивающим взглядом с ухмылкой. — Хех. Венди Кордрой. Она протягивает руку, за которую Диппер хватается, чтобы подняться. — Э-э-э, Диппер Пайнс, — чутка тупит он, когда понимает, что девушка выжидающе смотрит. — Приятно познако- — Ага-ага, класс, — она тянет его за собой. — Теперь ты мой раб, и будешь мне помогать. Диппер опешил, но вырываться не стал. Слишком страшно, мало ли что она может с ним сотворить. Ему в руки впихивают несколько коробок и приказывают идти к кассе. Диппер лишь тяжело вздыхает — люди. Там слишком много людей. Паники как таковой у него никогда в толпах не было, но и от большого скопления народа комфорта тоже. Коробки приземляются рядом со столом, а Диппер нервно оттягивает вниз футболку. Никому из посетителей дела до него особо нет, но всё же. — Заебись, — ухмыляется Венди, раскрывая коробки и осматривая содержимое. Пара вещей уходит на стол с кассой, остальные она просит поставить на опустевшие полки и впихивает Дипперу коробку. Опять. Он слушается, аккуратно расставляя рядом с ценниками товары — к которым, стоит ему от них отойти, сразу бегут туристы. Венди разрывается на кассе, быстренько подсчитывая сдачу. Где-то пакостничает ребёнок, раскачивая стойку с открытками, за что получает злобный взгляд от Венди. Мелкий со страхом отходит от стенда. — Вау, — лишь шепчет на это Диппер, а после сразу подходит к кассе. — Эм, тебе помочь ещё? — Ага, встань за меня на кассу, а я свалю домой, — говорит она, принимая купюры. Диппер застывает, не зная что ответить, лишь сдавленно ойкает. Венди смеётся. — О бездна, не волнуйся, ребёнок, — протягивает сдачу она, принимая нового посетителя. — Я шучу. Иначе бы твой дядя мне башку открутил. Спасибо, заходите ещё, — теперь уже поворачивается к покупателю. — Я не ребёнок, — возражает он. — Мне семнадцать. — Мило, мне двадцать. Поэтому для меня ты ребёнок. Железный аргумент, и не поспоришь. Толпа рассасывается ближе к шести, когда Венди объявляет о закрытии магазина, на что Диппер только поднимает в удивлении брови. Посетители выходят, некоторые ещё расплачиваются, но через пару минут помещение пустеет. — До закрытия ещё три часа же? — Им это знать необязательно, — потягивается Венди разминая затёкшую спину. — Ненавижу первые дни лета, каждая собака прибегает сюда в надежде увидеть тех самых Пайнсов. — И от разочарования скупают весь магазин? — Ну типа, — ухмыляется она. — Хоть что-то, но отхватить же нужно. — И так прям каждый год? — Диппер берёт ещё несколько товаров из коробок, расставляя по вновь опустевшим полкам. — Тебе должны поднять зарплату. Ну или помощника выдать. — Зарплата и так хороша, а помощник сегодня ещё не приехал, улетел к возлюбленной в другой город. Спасибо тебе, кстати, реально выручил. — Не то что бы меня особо спрашивали, — бубнит Диппер, но Венди его всё же слышит, от чего начинает посмеиваться. Дверь открывается и на пороге объявляется Мэйбл. Наконец-то. В её руках пакеты — красивые с незамысловатыми узорами, разных цветов — а на лице довольная улыбка. Мэйбл уже познаёт все радости нового города, начинает с упоением рассказывать что-то о новых подругах, задевает тему какой-то противной девчонки, что пыталась унизить её — не получилось: Мэйбл слишком жизнерадостный человек, чтобы вестись на оскорбления, — и о множестве парней, которых она повстречала в торговом центре. Диппер рад, но не удивлён. Мэйбл яркая и добрая, завести друзей, нажить врагов и влюбиться по сто раз на дню для неё легкое дело, будни практически. Экстраверт в самом его ярком проявлении. Как батарейка заряжает всё вокруг. Связано ли это как-то с её силой электро? Возможно. И это самое крутое. Не проходит и минуты, как Венди и Мэйбл уже смеются вместе с какой-то шутки, а Диппер лишь переступает с ноги на ногу, нервными движениями теребя футболку, не зная что сказать и как поддержать диалог. Но этого и не требуется — Мэйбл всегда говорит за него, будто читает мысли, зная что хочет Диппер. — А, кстати, Дип, — привлекает к себе внимание Венди. — Какая у тебя стихия? Повисает неловкое молчание, даже Мэйбл затихает, как воды в рот набрав. Смотрит на Диппера пару секунд, а после переводит взгляд на Венди, думая как бы сказать так, чтобы всё было расставлено по полкам, но не пугая и не обижая. Диппер отзывается первым: вопрос всё-таки был задан ему, и как бы он не хотел избежать этого разговора, лучше ответить было самому. — Никакая. Молчание становится лишь тяжелее, Венди смотрит, не отрывая взгляд синих глаз, будто пытаясь учуять ложь или шутку. Но становится атмосфера лишь тяжелее, когда она понимает, что никто смеяться не будет, и что сказано это было на полном серьёзе. Венди мгновенно тушуется, будто ей становится неловко. — Как? Она не первая и уж точно не последняя. Каждый задаёт этот вопрос, но в ответ получает лишь пожатие плечами и искреннее: — Не знаю. Он родился таким. Без стихии. Врачи говорят, что это просто аномалия: в утробе Мэйбл будто забрала всю его элементальную стихию. Прекрасное оправдание с множеством «но». Основной аргумент против произносят все: специально или нет, обычно Дипперу плевать. Вот только слышать такое каждый раз всё равно больно. Это «но» бьёт по ушам, заставляет реветь, заставляет чувствовать себя неправильным, будто он не человек, будто одна из тех противных неразумных тварей, что пожирают трупы и живут в болотах. Гребаное «но» всегда всё портит. Поэтому легче промолчать или соврать. —… ты же должен быть мёртв. Как самая настоящая истина. Как же может быть по-другому: все дети изучают это на уроке биологии, когда тема заходит про строение человеческого тела — да даже при строении организма животных и других живых существ всплывает важное правило: без элементальных нитей человек умирает. На это Диппер не отвечает, лишь тяжело вздыхает: она не первая, она и не последняя. В окошко Хижины чуть влезла ветка дерева, пару листьев на кончике свисают, готовые оторваться и упасть в ближайшие часы. Диппер действует первее. Срывает листочек, и идёт к Венди. Перед ее глазами мелькает зелёная точка, а рядом уставшее лицо Диппера, она не извиняется за свои слова — Венди никогда не извиняется, как узнает потом Диппер, всё что она скажет останется навсегда, — но внимательно наблюдает. — Курс биологии говорит, что без нитей человек буквально труп, — начинает он. — Лист оторван от дерева, нити порваны — он скоро завянет и умрёт, потому что подпитки нет, жизнь прервана из-за разрыва нитей. Он опускает руку с листком, зажатым между пальцев, чуть ниже, просит руку Венди. Даже не давая себе времени на размышления, она подставляет ладонь, на которую ложится листок. — Но он всё ещё жив, — продолжает Диппер, — чувствуешь? — Венди кивает. — И я то же самое. Во мне есть элементальные нити, и они оборвались в момент моего рождения, как и у всех детей. Разница лишь в том, что обычно новорождённые концы оторванных от матери нитей связываются — как связывают врачи пуповину — и после нити подпитывает сердце, как вены с кровью. Это простая реакция, как первое дыхание. У Мэйбл было так, — Диппер вздыхает. — Но не у меня. Нити есть, но они оборваны, «связать» их нельзя, потому у меня и нет элемента. — Если говорить проще: ты вылил весь свой элемент, — подытоживает Венди. — У меня, конечно, по биологии всё плохо, но какие-то знания вроде есть, — пытается разбавить она атмосферу. — Да. — Значит, ты и умираешь в два раза быстрее обычного человека. — Вообще больше, чем в два, но я стараюсь об этом не думать. Больше эту тему Венди не поднимала. На самом деле вся эта теория такой собачий бред: мама кормила всех подряд этим всю его жизнь, приносила различные лекарства, которые делал для него Форд, но тот лишь пожимал плечами на любую жалобу. Как уже было сказано, тут есть слишком много «но». Правда же более ужасна и мерзка. Говорить о ней, всё равно, что держать в зубах заряженную гранату — когда-нибудь она взорвётся и наступит конец игры под названием «жизнь». А жить Диппер ещё хочет, желательно дольше, чем пять лет, которые ему приписывают — он знает, что эти «пять лет» та же теория вероятности: Дипперу лучше их всех известно о его состоянии. И семье. Мэйбл, мама и дяди. Никто более. Форд и так на него волком смотрит, готовый всадить пулю меж глаз в любое время, стоит сделать лишь один неверный шаг. Венди уходит через ещё час общения: за него всё так же говорит по большей части Мэйбл. Дяди не объявляются до трёх ночи — что они делали до прихода, не интересует Диппера, а вот Мейбл идёт выпытывать у них секретики. На тёмном небе звёзд не видно: облака закрыли даже луну. Дипперу опять снятся кошмары.***
— Супер-идея, — утро начинается с безумного плана Венди на ночное веселье. — В Гравити Фолз есть очень старый заброшенный, ээээ… типа район, но очень маленький: пару домов и один довольно интересный магазин с загадочной историей, в которой половина выдумка жителей. — Тогда в чём его интерес? — со скептицизмом к идее относится Диппер. — В том, чтобы ночью устроить вечеринку в заброшке, где есть халявный хавчик, — отвечает Мэйбл, всеми ногами и руками, видно, за любой движ. — А разве в нём не всё просрочено? — Зануда. Венди смотрит на него с ухмылкой — и Диппер очень надеется, что на неё не подействовал этот идиотский «секрет» и что всё это не ради «воспоминаний на всю жизнь». Мэйбл же смотрит нагло, угрожает одним взглядом. — Мне всё ещё неинтересно, — кидает ей в ответ такой же взгляд Диппер. — Зану-у-уда-а-а, — тянет уже Венди, кидая такой же испытующий взгляд. Диппер тяжело вздыхает: они его с потрохами сожрут. Но это всё же интересней, чем опять тяжёлые кошмары, легче уж просто не спать и ошиваться в какой-то залупе, чем опять подрываться каждый час с постели в холодном поту — как только Мэйбл до сих пор его терпит. В остальном день проходит довольно простенько, Мэйбл опять убегает к новым подружкам, скорее всего в торговый центр, а Диппер помогает Венди, всё так же таская коробки и помогая посетителям найти определённую вещь — возможно стоит попросить Форда, хотя скорее Стэна, магазин вроде как он приписывает на свой счёт, о зарплате. В какой-то момент Венди сваливает на, как она сказала, перекур — Диппера так не провести, он знает, что она не курит, — оставляя его на кассе с огромным наплывом туристов. Приходит только через час, кидает извиняющуюся улыбку. — Ты невозможна. — Спасибо за комплимент, — отвечает Венди, пихая его локтём в бок, а после наклоняется к нему. — Ты тоже прекрасен. Диппер с позором убегает, краснея даже шеей. Это было слишком близко. Слишком. Она и правда невозможна — невозможно прекрасна со всей её степенью равнодушия к нормам приличия, безумными идеями и рыжими волосами. Сердце бьётся слишком быстро. Диппер почти думает, что влюбился от всего-то двухдневного общения. Почти. Просто потому, что думать об этом не хочется вообще. Слишком смущает. Приходит он через час, типо в отместку, но на самом деле просто струсив. Венди встречает его всё такой же наглой ухмылкой. Диппер готов умереть от стыда и неловкости — которые ощущает, кстати, только он. Время близится к восьми, посетители сваливают — наконец-то, — когда подъезжает черный минивэн. Мэйбл сидит на столе с кассой, что-то печатая в телефоне, пока Венди идёт к друзьям договариваться о новых пассажирах. Диппер пытается не смотреть в окно. «Делаю вид, что что-то пишу» О Бездна, подарите ему новые мозги. Телефон блокируется, а Венди открывает дверь, звенит колокольчик. — Ну что, детишки, готовы к безумному веселью? Диппер и Мэйбл переглядываются и мигом выбегают из хижины, весело подталкивая друг друга. На улице их ждало трое парней и девушка, что не отлипает от своего телефона. — Итак ребятки, знакомимся, — улыбается Вэнди кладя руки на их плечи. — Это Ли, Нейт, Тембри и Робби, — говорит она, указывая на каждого. — Ещё должен быть Томпсон, но его мама не отпустила. — Ой, блять, мы что реально с детьми будем нянчиться, — ворчит Робби, — вам четырнадцать хоть есть, малявки? — Есть даже семнадцать, — встревает Диппер. — Ути-пути, какие мы большие, — передразнивает его то ли Нейт, то ли Ли: они стоят слишком близко, а Диппер даже не смотрит в их сторону. — А что такое, — улыбается Мэйбл, — конкуренцию за внимание взрослых почувствовал? Любимая черта Диппера в сестре — улыбкой и тупыми словами угрожать кому-то; она слишком часто защищала его в прошлой школе таким образом, Диппер знает всё это наизусть. — Слыш- — На углу поссышь, — Мэйбл-Мэйбл, личная фея-хранительница. — Ха, — кривится Робби. — То, что вы Пайнс, не значит, что вы лучше нас, светите своей фамилией не хуже Нортвестов, а толку ноль. — Ну-ну, давайте не будем ссорится, — всё так же улыбается Мэйбл. — Мы правда хотим подружиться и провести отлично время. Она подходит к Робби, намереваясь дружески похлопать его по плечу, но стоит её пальцам лишь коснуться парня, как тот, издав сдавленный писк, падает на колени, прижимая руку к месту касания. — Но ещё хоть раз я услышу что-то подобное, — открыто угрожая, говорит Мэйбл. — электрический стул тебе покажется развлечением. А после возвращает милую улыбочку и представляется. — Мэйбл, обладаю электро-элементом, — все многозначительно мычат, их явно развеселило мини-шоу, Ли и Нейт даже чутка аплодируют. — Диппер, генетическая аномалия, элемента нет, в простонародии — полутруп. На это же слышит протяжное «о-о-о». И пока все не начали задавать вопросы, Венди толкает их в спины к дверям машины, Робби поднимается, бросая на них злобный взгляд, и идёт к передним сидениям. Ли и Нейт незаметно для него показывают большие пальцы в знак одобрения. Всё происходит слишком сумбурно, но от этого лишь веселее. В машине душно и воняет чем-то тухлым, Мэйбл что-то весело щебечет, перекидываясь шутками с новыми друзьями. Диппер лишь иногда кидает улыбки на очередные фразы. Дороги в Гравити Фолз отстой, они несколько раз подпрыгивают на кочках, пока за стеклом постепенно темнеет. Мэйбл достаёт откуда-то маркер, пишет что-то на стенах минивэна, добавляя такие же несмешные комментарии, что и так присутствовали там в большом количестве. К месту назначения они прибывают к девяти вечера — и видно это настолько старый и забытый район, что он уже давно и довольно далеко отдалился от самого города. Вокруг заброшенные дома, сломанные указатели и вывески, а посреди всей это красоты стоит тот самый магазин с «великой историей». Как рассказала Венди, пока они ехали, говорят, что в этом районе обитают призраки — что в принципе логично, если район заброшен, — и если ты зайдёшь в этот магазин, то никогда из него не выйдешь. Для Диппера это были лишь глупости, с небольшой вероятностью допущения: по большей части призраки не могут сильно навредить, лишь летающая посуда и мелкие проказы им подвластны, более мощных призраков изгоняют сразу, как будет услышано о чьей-то смерти — даже если это выдумка и призрак безобиден. — В Гравити Фолз жизнь идёт не так, как ты думаешь, — лишь ответила Венди. Слишком много секретов и тайн в этом городе. Каждый житель молчит, стоит заговорить о чём-то большем, чем бытовые дела. Мало кто пользуется элементальной энергией, призраки и прочие твари не изгоняются, а по слухам в лесу Гравити Фолз живёт ещё больше страшных существ. В глазах Диппера горят огни, и сердце бьётся, готовое выпрыгнуть из груди — такое странное ощущение прошлось по телу, будто лишь этого он и ждал всю свою жизнь. — О-о-о-о, смотрите, кое-кто сияет! — крикнул Нейт. — Что так хочешь пойти на встречу смерти? — поддержал его Ли. — Ой, ребятки, — улыбнулась Мэйбл, обнимая Диппер за шею. — Мой братец, это просто сборник всякой мистическо-немистической хуйни, была бы возможность и он хоть ваш лес изучать начал бы! — Мэйбл! — залился краской Диппер, пытаясь выбраться из объятий сестры. — Ой, ну хватит тебе! — улыбалась она, — Я же тебя знаю: будешь опять сидеть за своими занудными книжками, что-то высчитывая и разгадывая. — Потому что силёнок нет самому пойти и всё сделать? — вмешался Робби. — Прости? — Прощаю, — ухмыляется он. — Был бы элемент, я не думаю, что тут сидел бы. Как сказала твоя сестра, бегал бы по лесу. А в итоге едешь в заброшенный магазин с надеждой, что тебя защитят? Маленький никому ненужный кусок дерь- — Робби! — со всей злостью крикнула Венди. В машине резко стало очень жарко и неловко. Кто бы о чём не думал, но это было уже слишком. Тем более мало кто мог бы понять чего добивается Робби, всё-таки это не просто дети, они носят фамилию Пайнс, а с Пайнс, как говорится, шутки плохи — одна угроза Мэйбл чего стоит. — Ты правда думаешь что такой умный и креативный? — тихо сказал Диппер, после затяжной минуты молчания. — Чувак, я это слышу на протяжении всей своей жизни. «Позорит всю семью Пайнс», «Типа бедный, несчастный, всё за красивые глазки, а толку ноль», «У тебя кроме фамилии ничего нет» и много подобного. Как думаешь, сможешь ли ты правда меня задеть? — Словами слишком легко, — отвечает Робби. — Я бы тебя просто избил. — Пожалуйста, чел! — улыбается Диппер. — Опять же думаешь первый? Да я ни одного дня в школе не пропускал, чтобы не быть чьей-то грушей для битья, — рассмеялся Диппер. — Разница лишь в том, что ты до смерти теперь боишься мою сестру, а им, сколько бы раз они не получали от Мэйбл, всё равно было похуй. На это Робби промолчал, продолжая держать язык за зубами всю дорогу. Когда они остановились лишь выдавили глупое «о-о-о-о», н-да уж, ожиданий было больше, чем всё то, что было в реальности. Перепрыгнув через забор, они встали у стеклянной двери магазина. — Ну что же, — ухмыльнулась Венди, хватаясь за ручку двери, — готовы к просроченным товарам, пыли и паутине? — Да! Дверь не открылась. — Да блять. В итоге почти полчаса потребовалось для открытия двери. Сраные старые замки, которые делались не на элементах, а так в ручную и с помощью физики. С небольшой пометкой — к элементам они тоже были не восприимчивы. — Иногда простые вещи бывают полезней элементов, — философски заметил Диппер, подбрасывая детальку замка в руке. Взламывать замки дело, конечно, плохое, но как по-другому выходить из дома, когда даже окна на ночь запирают. — Бля, а заучка-то шарит, — воскликнул Ли. Диппер лишь натянуто улыбнулся. Все хитрости жизни он понял ещё с детства, когда упрощать себе жизнь нужно без использовании элементов. Физика, химия, теория магии и многое другое, к чему обычно люди не присматриваются, ведь они же и так всё умеют, зачем лишняя морока. Ленивые кретины. Внутри здания всё было как в дешёвых фильмах ужасов: много паутины, несколько выгоревших лампочек — но свет есть и уже хорошо, — а также очень много просроченной, но всё ещё вкусной еды. — Ну что? — спросила Венди, разводя руки всторону, окидывая пространство. — Веселимся до рассвета! С радостными криками подростки побежали в глубь магазина, открывая пачки чипсов, пуляясь покрывшимися плесенью продуктами друг в друга. Время летело, часы сменялись, вместе с ними и развлечения. Откапывали полусломанные игральные автоматы, доводя их до полного выключения. В один момент стало слишком скучно, отчего они стали просто смешивать свои элементы, руша ряды полок. Веселье в самом разгаре от заката до рассвета. Вэнди болтала то с Робби, то с Диппером по очерёдности, даже попыталась сгладить между ними углы. Вышло паршиво. Мэйбл как всегда вкидывала шутки в разговор и хвасталась магическими умениями. Нейт и Ли обкидывали всех просроченными товарами, начиная настоящую войну. Всё веселье прервалось криком Диппера. — Что там за ребёнок заорал? — едко усмехнулся Робби, глядя на бледного от страха Диппера. — В трусишки не насикал? — Робби! — дёрнула его Венди, но сама не сдержала смех. Диппер ни живой ни мёртвый смотрел в отражение на стекле. Он видел, правда видел. Что-то нереальное, будто обычная пугалка, но слишком резкая, чтобы обработать информацию и забить. — В-вы не видели? — дрожа спросил Диппер, вглядываясь всё в то же отражение. — Что? Твою стремную рожу? — вкинул Ли, отбивая кулак Робби. — Сижу в заброшенном здании с маленьким трусишкой, — вслух произнесла Тембри, печатая свой новый пост. Диппер лишь сжал кулаки, игнорируя их выпады. Не в первый раз и не в последний. К такому Диппер привыкал много лет, и давно уже привык. Обидно, конечно, что в новой компании он опять оказался «тем самым» в плохом и глупом смысле. Люди приходят, люди так же спокойно уходят. Только голова кружится. — Диппер, всё нормально? — Мэйбл слишком резко оказалась рядом. — У тебя кровь. Она протягивает ему салфетку, прикладывая к кровоточащему носу. Диппер перехватывает салфетку, сжимая её руку в своей и тихо говорит, чтобы никто более не услышал: — Тут что-то есть, — почти безумно шепчет он. — Кто-то. Мэйбл почти дрожит. Почти. Она знает Диппера и знает, что за этим следует: обычно ничего хорошего, обычно что-то очень страшное. И если это всё правда, то ей уж тем более поддаваться панике нельзя, ведь Диппер ничего не сможет сделать. Она уже давно привыкла защищать его. Всегда, без малейших промедлений. Её обязанность, которую она возложила на свои плечи самостоятельно, ведь больше было некому. — Диппер, — мягко шепчет она. — Успокойся, всё хорошо. Ты же знаешь, что таблетки могут иметь побочки, это одна из них. Как тогда. «Как тогда» — огромная и наглая ложь. Тот монстр прятался и изъедал Диппера на протяжении нескольких месяцев, пока Мэйбл так и не поняла в чём дело. Эмоции, видимо, у её братишки ужасно вкусные, раз такая тварь не отлипала от него так долго. Диппер так и не узнал, что вообще произошло — и не нужно, — пока Мэйбл избавлялась от этой твари. Бездна, как же она ненавидела энергетических вампиров. После того случая Диппер пару раз спрашивал про резко изчезнувшего одноклассника, но после холодных ответов сестры и долгих отвлечений от темы перестал: быть может всё понял, а может просто забил. — Я- Не договорив, он тяжело вздохнул, огляделся по сторонам. — Ладно. — Вот и отлично, — в миг повеселела Мэйбл. — Давай развлекаться, у нас ещё вся ночь впереди. Неуверенно Диппер улыбнулся, взъерошил волосы, вновь тяжело вздохнул и под хлопки по спине от Мэйбл вернулся к ребятам. Парни смотрели на него с ехидством в глазах, Тембри как всегда уткнулась в свой телефон, а Венди старалась избегать его взглядом — быть может ей стало стыдно, что притащила сюда такого труса как он. — Ладно, мистер трусишка, — ухмыльнулся Ли, — может домой пойдёшь? — Да-да, а то вдруг твоё детское сердечко не выдержит, — подхватил Нейт. — Всё… всё нормально, — ответил на это Диппер, стыдливо отводя взгляд. И так всегда. Ли и Нейт загадочно улыбнулись, сзади подошёл Робби, что-то шепча им на ухо, показывая куда-то за собой. Ни Диппер, ни Мэйбл ничего услышать не могли и лишь с тревогой посматривали на парней, но Венди стояла ближе к ним, и стоило ей услышать о чём идёт речь, явно хотела возмутиться: что-то её остановило, и она лишь прикусила язык. — Итак, решено проверить тебя на смелость, — гаденько ухмыльнулся Робби. — Это покажет: можешь ты остаться с нами, или тебе пора катиться на все четыре стороны. — Робби! Венди всё же не выдержала. Она явно была готова высказать ему пару ласковых, не стесняясь никого — Диппер был уверен, она бы спокойно побила все рекорды мата за секунду. Воздух резко похолодел, она угрожала открыто — факт. Вот только Робби это ни капли не останавливало по-видимому. — Ой, заткнись, Венди, — скривил губы Робби. — Если что-то не нравится, можешь съёбывать, тебя здесь тоже никто не держит. — Сделаешь это — мы расстанемся. У Диппера как будто земля из-под ног ушла: всё это время у Венди был парень. О Бездна, какой же он идиот. Но всё что он сделал лишь стыдливо отвёл взгляд. Идиот-идиот-идиот. — О, наш малыш об этом не знал, — поддразнивал его Робби, заметив реакцию. — Не уж-то кое-кто засмотрелся на кого-то постарше? Маленьким мальчикам такие девушки не по зубам. — Робби, заткнись, — взъелась Венди. — Отстань уже, блять, от Диппера, серьёзно. Какая тебе-то разница, а? — Может быть такая, что на мою девушку заглядывается какой-то молокосос, — злился Робби. — Хей, мелкий, хочешь доказать, что не ребёнок и пиздецки смелый? Вон смотри, — он указал на пол позади него, — тут сдохли люди, вот из-за чего магазинчик и прикрыли. Давай ложись, а я добавлю чуть-чуть остроты. — Остроты? — теперь уже вмешалась Мэйбл. — Мои родители — некроманты, работают на кладбище, и я выучил у них пару интересных штучек. Вот так и проверим тебя на смелость. Затаилась глубокая тишина, но взгляды направленные на Диппера так и смеялись над ним. Лишь Венди смотрела как-то жалко, а Мэйбл с опаской. Ничем хорошим это не закончится. Простояв почти минуту в оглушающей тишине, Робби сделал свои выводы и лишь открыл рот, чтобы продолжить позорить Диппера, как последний вдруг резко подался вперёд, к белым полосам на полу. Он никогда не был трусом, параноиком — да. Но не трусом. Ему лучше всех всегда было известно о всех тайнах и возможных последствиях чего-либо. Он лучше всех знал о монстрах, их опасности и слабости. Диппер никогда не был трусом, он просто был умным, чтобы не лезть в опасные передряги, чтобы банально не сдохнуть, когда его жизнь и так должна быть довольно короткой. Робби весело улыбнулся. Сложил руки в замок, начав что-то тихо шептать себе под нос. Досчитав до трёх, Диппер опустился на пол — белые полосы начали светится, а в помещении слишком резко завоняло трупным разложением — настолько резко, что все от неожиданности закашлялись. Но не успели они нормально вздохнуть, как вещи поднялись в воздух, и вокруг образовался синий дым. Он перекрывал обзор, а его едкий запах заставлял всех вокруг кашлять — Блять, — с криком Робби расцепил руки, на которых виднелись ещё поверхностные, слава Хранителям, ожоги. — Т-так быть не должно, что за хуйня. Диппер, лишь почувствовав что-то неладное, поднялся и уже давно крутился вокруг себя, пытаясь отыскать причину всего происходящего. Но ничего, кроме удушающей атмосферы, не было. Судя по всему Робби знатно обосрался и вместо простого запугивания малыми спецэфектами пробудил призраков — самое главное узнать теперь, что именно это за призраки и как бы от них избавиться с минимальными последствиями. — Что за, — сбоку раздался возглас Венди, почти впадающей в панику. На полу валялся телефон Тембри, в то время как девушку нигде не было видно. Мэйбл ринулась к телефону мгновенно, аккуратно его поднимая. На экране буквы появлялись сами собой: ПОМОГИТЕПОМОГИТЕПОМОГИТЕПОМОГИТЕПОМОГИТЕПОМОГИТЕПОМОГИТЕПОМОГИТЕПОМОГИТЕПОМОГИТЕПОМОГИТЕПОМОГИТЕПОМОГИТЕПОМОГИТЕПОМОГИТЕ — Какого хуя, — Ли и Нейта тоже охватила паника. — Пиздец, — заключил Робби. — Я не хочу тут сдохнуть. Венди недовольно смотрела на него, сжимая кулаки, пытаясь себя успокоить. Выходило плохо и очень плохо. После очередного визга Робби о нежелании умирать, она не выдержала и схватив его за грудки, врезала в нос. — Ты, кусок дерьма, либо щас заткнёшься, либо я тебе вновь врежу, — Венди была в ярости. — Ты это устроил, так что не смей ны- — Эй, а где Ли и Нейт? Венди обернулась в сторону Мэйбл, задававшей вопрос. Парней не было видно, мурашки поползли по коже. В каждой голове была лишь одна мысль: «кто следующий?». Опасно и страшно. Но по телу разливается ни с чем несравнимое чувство — «кто следующий», горящее красным в глазах, становится почти желанием. Мэйбл так и хочется крикнуть: «Забери меня, посмотрим, на что ты способен». Быть может она и кажется глупой и наивной девчушкой, но не слаба и это знает каждый человек, хоть раз общавшийся с ней. Адреналин в крови делает зрение более точным и острым. Лишь мелкий сквозняк, лёгкое дуновение ветерка, но это самая глупая ошибка, помогающая ей. — Нашла. Точным движением она бьёт по воздуху. Кулак стальной, обтянутый миллионом электрических игл — страшнее того самого стула для смертной казни, страшнее и больнее. Призрак падает на пол, Мэйбл заносит руку для последующего удара. Мимо. Он быстрее — исчезает со скоростью немыслимой, сравнимой лишь с той, которую видела в самом страшном сне. О, Бездна, как же она ненавидит этих тварей. Но теперь никто не скрывается. Призрак старика, с перекошенным от гнева лицом, смотрит на неё. Рядом ещё одна — противного вида старуха, сухая, с презрением во взгляде, над губой виднеются мелкие старческие усики, которые она постоянно облизывает. — Отпустили наших друзей, живо, — приказывает Мэйбл, ни разу не страшась. — Что-то, доченька, — ухмыляется призрак старухи. — Что-то я плохо тебя слышу. Гадина щёлкнула пальцами. Мэйбл наготове, желая совершить мгновенный удар. Но ничего не произошло. И не происходит. Тишина и пустота витает в воздухе и только. Догадка приходит сама собой, спустя секунду. Робби исчез. Исчез также, как и остальные. Остаётся трое — она, Венди и Диппер. Придумывать план на ходу, так быстро у неё получается хреново — в стратегиях главным всегда был брат, — плюсом идёт полное незнание ничего о Венди. — Повторюсь ещё раз, отпус- — Нет нужды. Диппер прерывает её. Он никогда не лез в таких случаях вперед, предпочитая отсиживаться за спинами людей, подсказывая как лучше поступить. Подросток без магии, приемник семьи Пайнс в плане гениальности — сейчас заряженная бомба. А ведь он предупреждал. Мэйбл отступает, если Диппер вызывается вперед, значит дело реально плохо, и просто грубой силой ничего не выйдет. Переговоры, значит. — Что вы хотите? — спокойно спрашивает Диппер, будто над ними не висит жизненной опасности и вечного заточения хрен-знает-где. — Отпустите наших друзей и мы уйдем, не потревожим вас больше, плюс добавим что-нибудь ещё. Старикашка ухмыляется, подлетает ближе, осматривая его с ног до головы, скалится. Издевательски облетает со всех сторон, останавливаясь за его спиной, своим мерзким носом утыкаясь в шею Дипперу. Тот вздрагивает, но виду, что ему противно, не подаёт. Боится точно — как тут не бояться, когда на твоей совести жизни невинных, — Мэйбл это знает, но сейчас уж точно не покажет. Зато боится Венди, чуть ощутимо, но Мэйбл видит её подрагивающие пальцы, что не могут сдержать злость, которая образуется из страха. Такие, как она, ни за что не скажут, что боятся. Она крутая, Мэйбл не может это не признать — и внутри светится от счастья, что эта девушка ей новая подруга. Но контролировать её нужно. Подать знак, чтобы не вмешивалась — хуже будет. Непонятно дошло ли до неё или нет. Но взгляд Мэйбл отводит, возвращая всё внимание к Дипперу. — И что же нам сделает, — скрипучий голос старика разносится по помещению, — мальчишка, не обладающий даже малейшей крупицей элементаля? А?! На последних словах его голос грубеет, а сам он становится горящим облаком, злобно скалясь в лицо. Пугает, готов буквально сейчас сожрать чужое сердце и душу. Как же Мэйбл всё-таки ненавидит призраков. О Великие Хранительницы, прибейте их всех уже, пожалуйста. Времени терпеть уже нет. Как и желания. Кулак вновь сжимается, покрываясь молниями, в этот раз будет больнее, она обещает. Мэйбл уже готова с одного удара раскрошить оболочки летающих тварей, отправляя тех прямиком во тьму, но её останавливает хриплый голос. — Мальчишка, не обладающий даже элементом, — ничего, — Диппер медленно поднимает руку, и Мэйбл даже так чувствует повисшее в воздухе напряжение. Толстовка скрывает руки брата, но краем глаза девушка различает узоры, отдающие ещё пока что слабым жёлтым светом. Опасно. Это очень опасно. И глупо. Очень-очень глупо. — Диппер, стой! Слова не услышаны. Всё последующее происходит как в замедленной съёмке. Глупо, очень глупо. Диппер и сам это знает. А ещё знает, что пути у них всего два: либо сдохнуть к чёртовой матери, либо уйти, обменяв друзей на собственные жизни. Глупо, очень-очень глупо. — А я могу всё. Было лишь два пути для всеобщего виденья. К сожалению, осталась Венди, которой потом всё разъяснять и молиться кому только можно, чтобы Форд об этом не прознал. Призраков всегда изгоняют, особенно сильных. Но эти здесь, а значит есть два варианта: не смогли и не стали. Помещение заливает жёлтым светом, ослепляющим глаза. На тело будто давит что-то невообразимо тяжелое, не позволяющее дышать. Как же Венди хочется увидеть, хоть небольшим глазком. — Глупо недооценивать врага, — хрипит Диппер, сжимая руку в кулак, резко поворачивая кисть. Две головы, чьи шеи были обёрнуты золотой полоской, падают, отрываясь от собственных призрачных тел. Как же Венди хотелось видеть то, что она читала лишь в сказках и легендах на ночь. То что она считала чужими выдумками, чтобы пугать детей для воспитания. Как же Венди хотелось увидеть самую настоящую ведьму.***
Чужие головы падают на пол, мгновенно превращаясь в пыль. Левитирующие ещё недавно тела следуют их примеру. Мэйбл поворачивается, за ней, охая и ахая, лежат тела новых приятелей. — Живы? В ответ ей прилетает лишь чужой скулёж. Да уж, судя по всему, побывали они на изнанке. Противное ощущение. — Да уж, лохи, — подаёт голос Венди. — Возрадуйтесь, что с нами Пайнс. Глаза Мэйбл в панике расширяются — про это она не подумала. — Мэйбл такая крутая вы бы знали, — чужая рука обхватывает её плечи. — Она на раз два зажарила этих тварей. Ребята издают радостные возгласы, постепенно поднимаясь. Мэйбл лишь облегчённо выдыхает. Как говорится хорошо то, что хорошо кончается. Ах, если бы. Звуки сухого, хриплого кашля, раздающиеся из-за спины, ничего хорошего не сулят. Мэйбл поворачивается. Диппер отхаркивается кровью. Если быть точнее, то кровь у него по всему лицу. Нос, глаза, уши и рот. Кровоточит всё. Идиот.***
Очнулся Диппер в машине. По его лицу влажной салфеткой собирала кровь Мэйбл; её взгляд рвал и метал. Разбор полётов на всю ночь — Диппер жалеет, что не умер. Мэйбл поджимает губы, либо правда жалея брата, либо ужасно на него злясь. Венди старается не смотреть, не подавать даже вида, что что-то знает. Остальные лишь морщатся при виде такого количества крови. Как же сильно ему попадёт от Форда и Стэна, Диппер старается не думать — маленькая надежда, что они ни о чём не узнают, селится где-то в глубине его души. Приезжают они обратно ближе к рассвету. Венди помогает в тихую пробраться в дом через окно чердака — ледяная лестница в небо это, конечно, круто. Мэйбл заваливается на кровать, кидая угрожающий взгляд перед тем, как закрыть глаза, погрузившись в сон. Диппер падает на свою, облокачиваясь спиной на подушку, прислонённую к стене. Венди садится рядом, поджимая под себя ноги: её взгляд бегает из одного угла в другой, она заламывает себе пальцы. — Спрашивай, — вздыхает Диппер. И Венди чуть ли не начинает прыгать от радости. — Что это, блять, было? — шёпотом кричит она. Диппер правда думает, что и как ответить. Вопрос слишком обобщённый, каким и может быть ответ. Было что? Про призраков сказать, про магию или раскрыть свой самый страшный секрет? Рассказать про кровь? Что именно она хочет услышать? Видимо он молчит слишком долго, раз Венди снова открывает рот: — Отмазку придумываешь, или не знаешь, что сказать? — она мягко улыбается. От неё веет теплом, и это так странно, учитывая её ледяной элемент — Диппер был близко знаком с его обладателями, обычно их кожа была бледной и буквально ледяной, но Венди была тёплой и загорелой, а её рыжие волосы вообще отводили мысли, представляя её больше с огнём в руках, чем с ледяными иглами. — Второе. Он отвечает честно, скрывать ему нечего — не после того, что она видела. — Сказать по правде, ты пятый человек который в курсе всей ситуации, так сказать, — Диппер отводит взгляд. ч т о г о в о р и т ь — Ты ведьма? Прямо в лоб и со всей силой. Диппер поднимает одновременно испуганный и заинтересованный взгляд. Венди слишком прямолинейна — быть может это и к лучшему, неизвестно сколько бы они тогда провели времени, пытаясь просто выдавить слова из друг друга. — Подожди-ка… До Диппера доходит. Лёд как элемент, но в то же время рыжие волосы и ясный взгляд. Прямолинейность и почти бесстрашие перед лицом опасности. Улыбка сводящая с ума и догадливость. — Да, — отвечает Диппер заторможено, пытается придумать как подступиться, но в итоге сваливает всё одним разом. — Ты кицунэ… Почему ты кицунэ? Венди смеётся — тихо, ведь рядом спит Мэйбл. Улыбается той самой обольстительной улыбочкой, о которой Диппер не раз читал в бестиариях. Её голубые глаза — видимо вот он, ледянный элемент — чуть загораются, зрачок медленно сужается, в улыбке видны клыки. — Воу, — это всё, на что хватает Диппера. Впервые в своей жизни он видит кого-то так близко похожего на себя. Такую же, вечно скрывающую ту самую другую сторону своей жизни, как чертово отражение кривого зеркала, отпечатывающегося на осколках души. Венди знакома с ним неделю, но уже знает и понимает то, что за многие годы понять не мог ни один человек. И пусть тварей хоть чуточку и жалуют, пусть им и наконец-то даны все те права, о которых они мечтали веками, но ненавидят их всё так же. Красным огнем над ними всегда горит «Опасно»: они могут убить, они могут воспользоваться. Они не люди, они сильнее и могущественнее, и единственное, что остаётся слабым людишкам из-за своего страха, — подавлять и забирать контроль. Отдельные законы, другое отношение — грубое и никакого «человеческого фактора». Оттого многим и легче скрывать настоящую сущность: полукровки молчат о «кривом зеркале», чистокровные давно сбежали от городской суеты и презрительных взглядов жить в отдельные поселения со своими правилами и законами. Так легче, так проще. Так безопасней. Диппер позволить себе такого не может. Ведьм боятся не только люди, но и твари. Слабые всегда стараются подчинить сильных. Сильные подчиняются, чтобы выжить. Если бы не его фамилия, сожгли бы Диппера ещё младенцем. Чистая, первородная энергия, данная лишь демонам и подавляемая лишь богами — сейчас из всех богов живы лишь трое: те самые Хранительницы, вершащие порядок и правосудие на более важных ступенях, чем простые человеческие жизни. Защитники Земли, оберегающие свой народ от падших божеств, которые давно приобрели себе звание демонов. Но тепло от осознания, что он больше не один, расползается по телу. Открыть наконец-то ту тайну, что лежит тяжёлым камнем с самого рождения на его плечах, он хоть кому-то да смог. Дышать в несколько раз становится легче. — Кто-нибудь ещё знает? — и непонятно про кого Диппер говорит: про себя или про неё, но Венди отвечает на все вопросы. — Про тебя нет, все были в отключке, а про меня — многие, — она смотрит в окно, будто это её умиротворяет. Знание, что Гравити Фолз не то место, где осуждают, доходит до Диппера, но узнать об этом сейчас ему не суждено. Венди говорит: «Завтра». Улыбается ему милой улыбочкой, кидает воздушный поцелуй в шутку и уходит через всё то же окно. Диппер помнит: «Завтра». Он будет ждать, он дождётся. Тайна становится явью. А Гравити Фолз — сборник всевозможных тайн и загадок. Каждый житель что-то да знает. Каждый житель — ходячий секрет. Городок не так прост, как кажется, и Диппер почувствовал это сразу, стоило лишь пересечь ту невидимую черту, увидеть табличку «Добро пожаловать в Гравити Фолз». Вопросов становится больше, чем ответов, но найти их все является ли возможным: Форд и Стэн, великие ум и сила, заперты здесь, Венди-кицунэ, которая не боится рассказывать об этом, Робби-некромант, чьи способности не порицаются. Гравити Фолз интересный городишко, спрятавший что-то необычайно важное. Диппер это знает, он это чувствует. Их с Мэйбл прибытие сюда было давно предначертано судьбой или кем-то другим — неизвестно. Форд не просто так сохранил ему жизнь, не просто так изводит все эти годы его мать. Форд что-то знает. У Форда есть план. Осталось лишь капнуть чуточку глубже.