Ром, давай встречаться?

Зима. На улице темно, хлещет метель и даже через закрытые щели оконной рамы просачивается ветер. В комнате кроме тусклой старой лампы нет других источников света, и освещает эта лампа всего ничего, только стол, и то не всю его часть. На кровати сидел Антон, укутанный в три одеяла. На коленях лежал блокнот, в руке карандаш, а на листке бумаги набросан портрет парнишки слегка диковатой внешности. Этим парнишкой был Рома, друг Антона. Конечно, больше чем друг. И оба знали о своих чувствах, и, вроде, у них все взаимно, но только официально встречаться никто не предлагал, да и не собирается скорее всего. Так прошло ещё пол часа, а после послышался громкий, как взрыв, стук в дверь. Как же повезло Антону, ведь родители с Олей уехали к родственникам в город, а Петров просто не захотел ехать, вот и остался следить за домом. Когда блондин спускался к двери, по ней совершили ещё один стук, который был ещё громче. – Да иду, не выбивайте дверь! – повысил голос Антон и открыл дверь. От изумления у него раскрылся рот - перед ним стоял Рома в одном свитере и лёгких штанах, под глазом синяк, а щеки были краснее алой гуаши. Тело мальчика дрожало как осиновый лист на ветру, а руки безуспешно тёрли плечи через тонкую ткань. – Рома! Ты совсем ебнулся?! Уебок, заходи быстрее! – кричал Антон, одновременно затягивая друга в помещение. Быстро закрыв дверь, Петров встал перед Пятифаном, взял его за плечи и задал вполне разумный вопрос – Ты что делаешь в такую метель на улице?! Ещё и в таком виде? Ты понимаешь, что коньки откинуть можешь, долбоеб?! – говорил Антон на повышенных тонах, а вот Рома и не затруднялся найти подходящий ответ. Он просто стоял и дрожал от холода. Тело не слушалось, поэтому брюнет прижался носом к теплой груди Антона, стараясь согреться как можно быстрее. – Прости... Мать опять ебнулась, бутылку об мою голову чуть не расхуярила.. Вот я к тебе и прибежал. Не хочу там быть сейчас, ну нахуй такую мать... – шепотом говорил Пятифан, вдыхая такой приятный и родной аромат своего друга. Как оказывается, язык его тоже не слушался – Прости, Тоша... Прости.. Я знаю, ты меня любишь, поэтому ругаться не будешь сильно, я знаю, прости меня, Тошик... Сердце Петрова пропустило удар, в груди защемило, а руки лишь крепче сжимали холодное тельце в руках. Рома был на удивление меньше, чем Антон. – Ладно, Ром, Успокойся. Я тебя очень люблю, вот и кричу. Заболеешь же, вдруг умрешь.. Прости, за то что накричал, Ромочка... – тихо говорил Антон, но не услышав ни слова, просто повел Рому к себе в комнату отогреваться. Зайдя в темную комнатушку, блондин посадил мальчика на кровать, накрыл двумя пледами, а перед этим отдал ему свой свитер. Дрожь постепенно ушла, а лицо приняло вместо алого цвета приятный персиковый оттенок. Осталась одна вещь - синяк под глазом, слава богу, что небольшой. – Это она сделала? – с волнением в голосе спросил Антон, кончиками пальце дотрагиваясь до темного пятна. Брови Ромы сдвинулись к переносице от не очень приятных ощущений, но брюнет все же нашел в себе силы и кивнул. Больше вопросы не нужны, поэтому Петров достал из тумбы заживляющую мазь и мягкими движениями втёр ее в место ушиба. Покончив с этим, блондин присел рядом с Пятифаном и крепко обнял, а тот в свою очередь уткнулся носом Антону в шею. На душе у обоих стало тепло, на щеках появился лёгкий румянец, А блондин вместо слов оставил подбадривающий поцелуй на макушке Ромы. Брюнет прижался ещё сильнее к Антону и тихо сказал: – Я тебя люблю.. – такие теплые и важные слова для обоих, а услышать их от Ромы было огромной редкостью, Антон аж чуть не заплакал. – Я тоже люблю тебя, Рома... – спокойным, нежным голосом ответил Петров, оставив ещё один поцелуй, но уже на лбу. И сейчас был, как он думал, подходящий момент, поэтому, собрав всю силу в кулак, Антон спросил – Ром, давай встречаться? – такой лёгкий на первый взгляд вопрос, но ответ на него мог решить столько проблем, что и другим не снилось. – Давай.. – согласился Пятифан, а после его втянули в нежный, мимолётный поцелуй. Короткий, детский, но полный любви и заботы. На щеках у мальчиков появился густой румянец, и чтобы как то спрятать смущение, они крепче прижались к телам друг друга. Тепло. На улице такая метель, снег валит, -30, если не меньше, а этим двоим тепло, даже жарко. И ничего больше им не надо, только быть в объятьях друг друга. На фоне стука сердце и умиротворенного сопения послышался хлопок входной двери. Родители с Олей вернулись.