Хорошее начало года

Комната пропахла дешёвым шампанским, мандаринами и жженым порохом от бенгальских огней. Новый год был отпразднован только вдвоём. Довольно скромно по их меркам, тем не менее, всех всё устраивало. Утро неумолимо наступило, оповещая что первое января в самом разгаре и если кто-нибудь не встанет, то оставленные на столе закуски придут в полную негодность. А закусок наготовили много. Интересно, зачем было так стараться, если знаешь, что праздновать будете вдвоём? Ответа на этот вопрос не знал даже готовивший Риндо. Наверное, просто захотелось порадовать брата? Да, так и есть. В целом с задачей он справился — Ран был удивлён, сыт и доволен, и сейчас так мило сопел на ухо младшему брату, что тому совершенно не хотелось вставать. Хочется — не хочется, но подниматься всё равно надо и куда лучше страдать с кем-то, нежели нести тяготы раннего подъёма после бурной ночи в одиночку. Поэтому забравшись под братскую майку, растянутую до невозможности, он высунул голову через горло и довольно сильно прикусил нежную кожу на плече. — Рин-Рин, не придумал менее болезненного способа меня разбудить? — потирая кулачками сонные глаза, интересуется Ран, даже не пытаясь ругаться за такую выходку младшего. Слишком привык. Да и теплота прижавшегося к нему тела была настолько приятна, что злиться совершенно не хотелось. — Говорит человек, который сам меня всего недавно иссосал, — буркнул Риндо, оттягивая ворот пижамной рубашки, под которой виднелись ещё не совсем сошедшие багровые пятна, — я начинаю сомневаться в том, что ты не вампир, или комар, на крайний случай. — под такую речь, младший Хайтани выполз из-под чужой майки, просто наваливаясь на него, но тут же был перевёрнут. Тело старшего навалилось на бедного Риндо, вжимая в кровать. Игра продолжилась, роли изменились, теперь водит Ран. Хмыкнув Ран склонил голову, касаясь губами оголённого плеча брата, нежно целуя, а после оставляя новый засос, заставляя младшего тихо охнуть. Их пахи соприкасались, создавая трение и возбуждая обоих. Риндо поёрзал, стараясь получить больше ощущений, но стоило только это почувствовать Рану, как он тут же сжал упругий зад, фиксируя младшего в одном положении. — Кто-то явно нарывается на утренний секс, — хмыкнул Ран, то сжимая, то разжимая ладонь, довольно скалясь, когда до его слуха доносится сбитое дыхание и тихие, жалобные, мычания, — не знаешь кто? — Если понял, чего от тебя хотят, то направь пальцы в нужное место и заткни чем-нибудь рот, — борясь с желанием простонать имя брата выдаёт Риндо и его тут же утягивают в поцелуй, а ягодицы освобождаются от тисков сильных рук. — Если ты так просишь, то я с удовольствием займу свой рот тобой, — улыбнулся Ран, снова напористо целуя младшего брата, пока рука шарила под подушкой, ища заветную баночку лубриканта. Пальцы нащупали нужный предмет и парням всё же пришлось оторваться друг от друга, от чего послышалось громкое и влажное причмокивание. Холодная жидкость коснулась пальцев, стекая вниз на ладонь и капая на простынь, выглядело это блядски соблазнительно. Стянув с брата пижамные штаны, Ран развёл его ноги, закидывая их на свои плечи и аккуратно вводя сначала один палец, затем второй. Слыша шипение он останавливается и даёт привыкнуть, а потом аккуратно начинает разрабатывать. Каждое движение отдавалось в Риндо иголочкой боли, несильной такой, и отчего-то чертовски приятной. Он что, мазохист? Да не, бред. Их ведёт. Риндо по-братски подставляет свою задницу под умопомрачительные ласки Рана, закатывая глаза от возбуждения, открывая рот в немом стоне. Хочет простонать, но звук липким комом застрял где-то в горле, заставляя давиться воздухом и собственной слюной. Чёртов Ран, знает как довести младшего до экстаза. Когда тот на грани безумия и не помня себя готов на всё, лишь бы только его любимый старший брат втрахивал его в кровать, диван, стол, балконную раму, подоконник. Да насрать куда, лишь бы быстро, жёстко и глубоко. Так глубоко, что можно в животе почувствовать. Боль граничащая с манящим удовольствием и нечеловеческое желание кончить в такие момент овладевало Риндо полностью. А заботливый братик лишь любезно помогал младшему, подставляя свою руку или член, с удовольствием наблюдая, как Риндо трепещет под ним моля наконец войти. Что ж, его мольбы услышаны. Ран снизошёл к нему словно божество к грешнику и одним резким толчком вошёл полностью, наслаждаясь образованным шлепком кожи о кожу и криком Риндо. От такого приятного чувства тепла, что его обволокло, Ран сам невольно простонал, низко и чуть хрипло, прокурено. Переводя брата в коленно-локтевую и стоя на коленях, он одну руку положил на талию Риндо, а второй прикрыл собственный рот, глуша любые выскальзывающие оттуда звуки, которые сопровождались громкими шлепками. Да, однозначно, у его братика самая лучшая задница. Чувство эйфории безжалостно долбило по вискам, словно церковный колокол, оповещающий о каком-то празднике или радостном событии. Их секс — их праздник. Самый лучший и грандиозный, безграничный, великолепный и всепоглощающий. Ран был зависим от брата и чувств и ощущений, что дарили такие моменты. Если зависимость, то только такая — маленькая, бледная, остервенелая и блондинистая — и эта зависимость Рин. Риндо испытывал к своему старшему тоже самое. Чувства были будто скопированы, в них изменили «и» на «а» и вставлены в другого человека — в Риндо. Грандиозный, фееричный финал сопровождался звёздочками в глазах и звоном в ушах, накрывая парней практически одновременно, промежуток между оргазмом младшего и старшего ну точно не больше десяти секунд. Риндо плюхнулся на живот, пока его тело билось в слабых предоргазменных судорогах, а сам он пытался нормализировать дыхание. Слышно не было ничего. Даже того, как разозлённые соседи долбили в стенку, потому что извечно не сдерживающийся Риндо стонал громче любой дамы из борделя, которые так умело заманивали мужчин голоском. Или они так расшумелись из осознания того, что трахаются братья и решили подобным образом высказать своё негодование их аморальными действиями? Не важно, их это не интересует. — Ран, убери закуски в холодильник. — слух наконец вернулся в норму и Риндо вспомнил, из-за чего вообще проснулся так рано. — Да завалите ебала! — крикнул он, довольно сильно ударив кулаком по стене. — Заебали, ей-богу. — Я считаю у нас вышло отличное начало года, — хмыкнул Ран, как только разобрался с едой. — Это ж что выходит? — задумался Риндо, смотря как брат ложится обратно к нему. — В смысле? — уточнил Ран, обнимая уставшего младшего братика. — Говорят, как новый год встретишь — так его и проведёшь, — пояснил свою мысль младший из Хайтани, — выходит если мы с тобой его встретили трахаясь, то? — То нам сама судьба велит не разбегаться, — хмыкнул Ран, удивляясь тому, как подобная мысль вообще пришла в голову Риндо, — всё ложись спатки. — Не хочу-у-у, — запротестовал он, утыкаясь носом в плечо Рана. В такие моменты старший Хайтани был рад, что только ему дозволено видеть Риндо таким. Временами по-детски наивным, капризным, искренним и мягким. Такой Рин-Рин, нравился ему куда больше. Это был его Риндо.