Я никогда не...

       Розовый закат испускает свои последние вздохи, не спеша уступать место ночи. Занятия в школе «Кракен» закончились, но кое-где по классам, ученики всё ещё занимались своими проектами. В освещаемом сквозь рассохшиеся окна помещении, прямо на полу устроились двое парней. Они склонились над разложенными листами бумаги и что-то чиркали. Вернее, чиркал только один, а второй постоянно отвлекался, пускаясь в болтовню, чем раздражал товарища. Станислав должен был уже давно привыкнуть к ветрености Николая, но что-то всё никак не давало. Вместе они учились в прошлой школе, вместе поступили в академию «Кракен» и проводят большую часть времени тоже совместно. Но этот… напористый парень… Каждая новая его выходка сопровождала сильный всплеск эмоций, который Станислав привык называть раздражением. Но было ли оно действительно тем, чем называлось? Блондин не хотел погружаться в эту тему глубже, ведь каждый раз, когда он так делал, что-то неведомое играло аккорд на струнах его сердца и лишало сна на остаток ночи. Мысли о так называемом друге всегда вызывали у него двоякие чувства. Он сам не мог понять, бесит ли его Николай или же он — лучшее, что с ним случилось? Искренняя улыбка и по-настоящему щенячий взгляд порой заставляли забывать обо всём на свете. Но затем возвращался тот самый вредина-Станислав, которого видели и в которого верили пожалуй все, кроме Николая.        Станислав тряхнул головой, глянул на вновь начавшего болтать ни о чём друга, нахмурил брови и в очередной раз склонился над их новым проектом. Пока голос шатена, вместе с его длинной синей, неубранной назад чёлкой, не наклонился совсем близко и не прошептал: — А хочешь, сыграем во что-нибудь, чтобы не так скучно было? — Скучно тут только тебе, потому что ты ничем не занят, — буркнул Станислав. По его спине от необычного, почти интимного шёпота Николая, пробежали мурашки, заставив дёрнуться. — Ну что-о ты… Ну давай в камень-ножницы… — Нет, возьми уже карандаш в руки и начни что-нибудь делать! — Хочешь в «Правда или Действие», может быть в «Правда или Правда», м? — не унимался Коля. — Нет и нет. — Блондин также продолжал твёрдо стоять на своём. — А может в «Я никогда не…»? Только вместо питья «Шмепси», будем рисовать? Ну же, соглашайся! — Николай улыбнулся, стараясь выглядеть дружелюбнее обычного. — Ну… аргх, хорошо. — При взгляде на эту широкую улыбку, Станислав понял, что отказывать сейчас будет просто-напросто грубо. — Ура, тогда начнём? — Ладно, начинай ты.        В этот же момент, Стас смирился с тем, что вместо размеренной работы придётся играть. К тому же, они не играли в «Я никогда не…» с тех пор, как прошла зажигательная вечеринка в заброшенном общежитии, которое после внезапного возвращение духа-покровителя научного кружка, решили восстановить и использовать далее. Утверждения, которые произносил Николай, были в его духе: похабные, из ряда вон выходящие либо просто странные или мерзкие. А Станислав юлил, найдя для себя выгоду и придумав способ заставить нерадивого товарища работать. Его утверждения были нарочито обыденными, такими, с которыми человек в здравом уме не сталкивался или же избегал во избежание совершения преступления. Потихоньку, но его план пришёл в действие. Листы с набросками стали заполняться контуром. Блондин заметил, как у друга надуваются щёки от осознания своего проигрыша, и усмехнулся про себя. Но в следующий момент, как он взглянул на это сосредоточенное лицо, посмотрел в эти наивно поблёскивающие синие глаза, внутри него что-то ёкнуло. Станислав плотно сжал губы и отвёл взгляд, продолжая рисование и игру. Пока в какой-то момент, Николай, будто бы нарочно, не брякнул: «Я никогда не… хм-м… не смог бы полюбить то или того, кто меня раздражает.»        Стас вздрогнул. Болезненное осознание настигло его в самый неожиданный момент и ударило в уязвимую точку. Он сжал карандаш с такой силой, что у него побелели костяшки и казалось, можно было слышать тихий треск древесины. Блондин медленно склонился над листом бумаги, и также медленно сделал несколько штрихов, спиной чувствуя этот торжествующий взгляд, а затем раздалось мелодичное… — Да ла-а-а-а-адно, так-так, что тут у нас? Неужто осколок льда в твоём сердце оттаял для одной прекрасной особы. — Николай хлопнул себя по коленям. — Я даже не знаю, что и сказать. В этом раунде победа за тобой. — Станислав даже постарался выдавить улыбку, чтобы замять назревающий разговор. — Нет-нет, ты постой, я хочу знать больше! Мы же, в конце концов, друзья. — Шатен пододвигается ближе и игриво продолжает, — я никому не скажу, честно, ты меня знаешь. — Я никогда не… — Станислав молчит пару секунд, — я никогда не… не думал, что мне будет так сложно и дальше обманывать себя. Ты бесящий придурок, но твоего очарования не отнять. Та самая прекрасная особа… — парень шипит так, будто на его сердце только что вылили флакон перекиси водорода, — это ты. Прости.        Николай поперхнулся воздухом и тряхнул головой. Вся его обычная уверенность вмиг испарилась, и он предстал перед Станиславом таким беззащитным, будто тот видел его без одежды в собственной комнате. Блондин ухмыльнулся и придвинулся ближе. Одна из его рук ложится на плечо друга. — Ну, ты сам хотел знать больше. Теперь доволен? — А. ага… я просто не был готов к такому.        Станислав снова ухмыльнулся, отвёл взгляд, а когда снова взглянул в эти синие глаза, то его щёки вспыхнули и налились краской. Некоторое время они просто молча смотрели друг на друга, не шевелясь, пока прыснув, Николай не произнёс: — У меня возникло желание поцеловать тебя. Ты не против? — Ну валяй, — впервые без всякого раздражения произнёс Стас.        Первые несколько секунд после оставленной заявки ничего не происходило, но затем Коля, будто с цепи сорвавшийся пёс, накинулся на возлюбленного. Его губы, неухоженные и шероховатые, но такие приятные, коснулись губ Станислава. Шаловливый язык скользнул внутрь, но тут же был отогнан обратно восвояси. Кто сказал, что вести будет именно Николай? Обхватив талию новообретённого партнёра, Стас спихнул его с себя и сел. А секунду спустя уже он нависал сверху. Руки шатена были пригвождены к полу классной комнаты. Тот простонал, вульгарно, что тут же вскружило голову блондину. Он мельком глянул на джемпер цвета индиго, что носил его друг, наклонился к его уху и прошептал, осторожно облизав пирсингованные его части: «Снимешь их для меня?». Николай тут же охнул и выгнулся. Его руки потянули за подол кофты и рубашки кверху. Раздался тихий хлопок, и пуговица рубашки отлетела прочь. Проводив её взглядом, Стас хмыкнул: «Потом пришьём обратно» Обдавая горячим дыханием, он принялся ласкать каждый квадратный сантиметр тела его пассии. Каждый новый поцелуй, каждый неосторожный укус сопровождался дрожью во всём теле у обоих. Парочка хитрых махинаций, и вот под ключицей красуется багровый засос. Блондину стало интересно, всегда ли тело его Коли такое чувствительное, или же сейчас он просто возбуждён. Также в его помутнённое похотью сознание прокралась единственная трезвая мысль, что прямо в том самом классе, где мистер Уистлер ежедневно нахваливает их работы и даже прямо на той самой раскиданной по полу работе, он трахнет своего лучшего друга. Однако, эта мысль быстро растворилась в гуще более бесстыдных мыслей о получаемом удовольствии. Он со всей нежностью провёл языком от груди и до низа живота, деля торс Николая на две половины невидимой чертой.        Спустившись ещё ниже, он припал губами к выпирающему из школьных брюк эрегированному члену шатена и тут же почувствовал мокроту. Глаза Коли закатывались, он подрагивал и что-то выстанывал себе под нос о том, как сейчас ему трудно сдержаться. «А ты можешь и не сдерживаться» — донеслось ему на это. Одно-два ловких движения, и вот уже они оба полностью наги. Распалённые похотью, они источают жар своими телами. Станислав, откинув назойливую чёлку прочь, провёл языком по стволу органа своей пассии, затем коснулся самой головки, немного подразнивая. Смазав пальцы обильно выступающим предэякулятом, Стас раздвинул ноги Николая ещё шире, вклинившись между его бёдрами. Пальцы вошли довольно свободно, ко всеобщему удивлению. Особой растяжки не последовало, ведь Станиславу хватило бы места. Толчок, и его собственный подрагивающий член входит, заставляя чуть ли не урчать от приятного чувства мягкости и теплоты. Николай выгнулся и громко простонал. Обхватив собственный орган рукой, он старался сдержать себя от оргазма, который вот-вот должен был настигнуть его. Фрикции, совершаемые блондином, были тяжёлыми и будто стеснёнными. От непривычного ощущения им обоим казалось, что комната, освещённая догорающим закатом, медленно плывёт, искривляется. Они переносятся куда-то прочь от этой полуразрушенной школы, и всё становится таким мелким и неважным. Совместный оргазм накрывает внезапно и казалось, слишком рано. Но одурманенные, парни не в силах больше продолжать. Станислав сваливается на пол рядом с Николаем. Некоторое время они просто лежат, тяжело дыша. Затем, найдя в себе силы, поднимаются, и натянув разбросанные тут и там вещи, вновь принимаются за работу, так будто ничего и не случилось.        Но так они лишь обманывают себя, не так ли?