воскресенье началось с дождя

      Мундроп вытягивает вторую сигарету из пачки и пытается ее зажечь, пока ветер вперемешку с дождем каждый раз тушит огонек зажигалки. сегодня воскресенье, что значит лишь одно - чертов выходной. он ждал его всю неделю, чтобы наконец отдохнуть и, возможно, даже немного поспать. нет ни детей, ни слишком громкого шума, а тем более нет надоедливого напарника с его ебучим красным шарфом и улыбкой на пол-лица, которая, кажется, может ослепить к хуям абсолютно всех. Луна наконец вдыхает едкий, противный дым, сжимает сигарету чуть сильнее нужного и понимает, что той придется полететь в баночку с логотипом кофе, стоящую неподалеку. выдохнув, юноша проверяет пачку - последняя, а до ларька идти вообще не хочется. хуево как-то вышло. и так не слишком хорошее настроение стремительно падает вниз, шлепаясь на другом конце Земли, а то и подальше - Мундроп вообще не знает и знать не хочет, а потому раздраженно бьет стену ногой и цыкает. не особо помогает, а громить особо нечего, да и нет желания - еще устроит тут бардак, а он это терпеть не может. как и любой хаос, воплощением которого является Санрайз, чей образ невольно всплывает в голове. холодные пальцы хватаются за черные, отросшие до плеч волосы и тянут под аккомпанемент потока ругательств. прочь, к чертям, нахуй, в пизду - куда угодно, только бы больше не появлялся лишний раз в мыслях и не улыбался этой своей дурацкой улыбкой с ямочками на щеках и яркими веснушками по всему телу. - Луняя!- противный голос тянет гласные, и Луна взвывает. вспомни солнце - вот и лучик нахуй. Санрайз вприпрыжку подходит ближе, смотрит на раздраженно отводящего взгляд и краснеющего (от злости, конечно же) Мундропа и склоняет голову набок, а после улыбается совсем уж ярко и обнимает его за плечи. Мун терпеть не может тактильность, особенно излишнюю, но Солнце не думает об этом. он лишь замечает, что тот чуть меньше него - возможно, из-за того, что спит он плохо и редко, из-за чего соматропин вырабатывается в меньших количествах. а еще у него вечно холодные пальцы, раздраженный взгляд, словно он готов послать нахуй весь мир, и полное отсутствие умения делать комплименты. хочется доставить ему как можно больше радости, сделать его самым счастливым, заставить улыбнуться хотя бы самым уголком губ. ну, и перестать грубить хотя бы минут пять, но это уже побочное. Санрайз хочет согреть его своим теплом, а Мундроп не дает, противится, хотя сам тонет в своей бессоннице и раздражительности. а еще в самых красивых обычных светло-серых глазах напарника,- ну чего ты такой хмурый, а? - потому что ты со своим ебучим красным шарфом здесь,- Луна бормочет тихо, ворчливо, закатывает глаза и отходит на пару шагов, демонстративно складывая руки на грудной клетке. бесит. жутко бесит. тогда почему же он готов потянуться бледными ладонями к его рукам, держать их в своих и отдать за это все, что только имеется? Мундроп не верит ни в Бога, ни в душу, но, когда что-то ласково теплеет в груди при взгляде на Солнце, он начинает молиться об одном. не влюбленность, не любовь, не привязанность, только не к нему. Бога действительно нет, раз уж Мун до сих пор чувствует все то же самое каждый раз, раз все это дерьмо никуда не исчезает и лишь становится сильнее и сильнее. ему противно от самого себя, от напарника, от всего, черт побери, света, но шутка, именуемая любовью, все не прекращается, слишком затягиваясь. словно густая карамель, что никак не может вытечь с ложки и застывает, пока пытается достигнуть формочки, оставаясь в железной посуде. - какой ты злюка, Мундроп. нужно быть добрее к людям!- Сан хватает его за щеки и тянет их в разные стороны, но резко останавливается. покраснения на бледной, холодной коже выглядят самую малость болезненно, тонкие брови изгибаются в недовольном жесте, но обращает внимание он не на все это. темно-карие, почти черные глаза смотрят не с враждебностью и даже не со злобой, а чуть влюбленно, что не скрывает даже напускная раздражительность. Солнце пораженно хлопает глазами, отпускает друга и запускает руку в веснушках в рыжие кудри, взлохмачивая те. он действительно ничего не понимает, пока Мун отводит взгляд, краснеет сильнее и цыкает, показывая свое недовольство. дождь набирает свою силу, хлестая своими струями по лицам, заставляя намокнуть волосы и одежду. последняя сигарета в пачке летит к остальным окуркам, когда Мун спешно выкуривает ее, пытаясь не выронить дрожащими пальцами. стоит противная тишина, которую, кажется, можно резать ножом - настолько она густая и напряженная. - слушай.. Санрайз,- Луна начинает в своей манере, разрывая молчание и пряча руки в карманы. взгляд скользит из стороны в сторону, а язык быстро облизывает резко пересохшие, обветренные губы - удивительно, как это случилось, учитывая погоду. глубокий вдох и выдох,- короче, у тебя самые красивые глаза. а еще твой ебучий красный шарф совсем не ебучий, хотя он охуеть как бесит. твоя улыбка не заебывает, как и прикосновения. и...- он замолкает на мгновение, переводит дыхание и продолжает полураздраженно-полуласково,- и твоя не самая глубокая душа на самом деле самая лучшая,- на лице на миг мелькает полуулыбка с едва поднятыми уголками губ, но потом его выражение меняется на прежнее чуть надменное, презрительное ко всем,- вот, в общем. а теперь давай, посылай меня нахуй, и разойдемся к чертям собачьим, чтобы больше не смотреть друг на друга,- Санрайз улыбается, смеется тихо, а Мун поднимает брови в легком недоумении и кривится, думает, что напарник над ним издевается и уже разворачивается, чтобы свалить куда подальше, как его ладонь аккуратно берут теплые руки, не давая отойти слишком далеко. его поворачивают обратно, целуют бережно, мягко в губы, даруя легкое тепло. - я тоже тебя люблю, Луня.