Другая история.

В четыре часа ночная тьма стала рассеиваться, истончатся, светлеть. В четыре часа… утра или ночи? Прошедшей бессонной ночи, следующего тяжелого, страшного в своем наступлении утра. Четыре часа, какое-то пограничное состояние, неопределенное, но определенно пугающее. Она сидела у окна в маленькой, очень скоро не своей кухне смотрела в распахнутую оконную ствроку, вдыхала прохладный и сырой утренний воздух, курила… много. Не от того что хотелось, просто курить теперь казалось так же естественно и необходимо, как и дышать. Хотя горло ее уже першило от ментола, а организм еще часа полтора назад перестал воспринимать поступающий в кровь никотин. И было хорошо…. В зале работал телевизор, не громко и всю ночь – она слышала, какой-то дурацкий канал транслирующий один нелепый фильм за другим, но некому было смотреть их. Он спал тем счастливым и крепким сном, сравнимым лишь со сном младенца, счастливчика, уверенного в своем светлом будущем. А она… а у нее оставался интернет, и сигареты, и бесчисленные минуты нескончаемой ночи… и бутылка Red Label в холодильнике. Решение разойтись было обоюдным, казалось хорошо обдуманным и какая теперь разница, кто первый заговорил об этом? Имело значение лишь то, что от любви, от великой любви, тоже устают; даже отчего-то большего, чем любовь устают… Они устали: он уже не хотел тянуть эти отношения, она не могла. Расцелованные и обласканные этой своей великой любовью, они позволили себе быть беспечными; они втоптали эту самую свою великую любовь в грязь, в мелочность повседневных ссор, в ревность и эгоизм… Эгоизм, эгоизм, эгоизм…. - любовь всегда эгоистична, - она придумала эту фразу в серых предрассветных сумерках, бессовестно кидая окурки прямо с балкона… Она неправильный автор – большинство графоманит, выписывая ангст, драму или трагедию, когда в реальности проблемы, такой уж это жанр; она же писала лучшие свои драмы в период безумного счастья, полной взаимности и согласия. Хобби не более – придуманный мир, переживания, ситуации. И пусть ее героиня страдает от одиночества, Она закроет Ворд и уснет в его крепких объятиях. Уснула бы… да вот только, небо совсем посерело, и все кругом стало серым – и листва высаженных во дворе тополей, и окна в доме напротив и даже асфальт. Новый день начинался, все имеет свой конец и самая бесконечная ночь тоже. Она неправильный автор, девушка, человек – все свои чувства, мысли и эмоции переводила в печатные знаки. Когда в квартире пляшут солнечные лучи самого сердца лета, все кажется чуть лучше, чем есть на самом деле, оптимистичнее что ли. Она улыбалась, оглядывая скопившиеся в коридоре чемоданы - вещей набралось гораздо больше, чем ожидалось. Смешно. А как она их собирала, глотая злые слезы и запивая виски; а от алкоголя слезы лились сплошным потоком, потому что только в пьяном состоянии можно жалеть себя сколь угодно долго и от виски потом, на утро, совсем не болит голова… Она напевала что-то, а он пил черный кофе. Утро проходило в неловком молчании – он собирался на работу, она собиралась уйти из его жизни. Ему тоже было тяжело и он тоже переживал, но по своему. Она никогда не поймет и не оценит этого его по своему; она никогда не поймет, чего же он ждал от нее в то утро? Слез? Уговоров? Признаний? Она не сделала ничего – наверное, так можно сказать вообще про их отношения, про ее роль в них, она не сделала ничего – ни плохого, ни хорошего, их лодка плыла по течению, пока не разбилась в щепки о скалы. Банально. Она не любила банальность, но всегда ею грешила… У них было столько общего поначалу и так мало оказалось к финалу, что говорить было не о чем и не зачем. И лишь пред тем как закрыть входную дверь он заметил: - Оля, ты понимаешь, мы же больше не встретимся… Она согласно кивнула, не глядя на него. Ей было легко, она знала, что грузовое такси уже подъезжает…. ***** Они действительно никогда больше не встретятся. Чуть менее чем через полгода после описываемых событий он умрет в самом страшном и буквальном смысле этого слова. А она… а кто знает сколько лет ей еще отмерил Господь Бог? Но это уже совсем другая история…