Ги(еб)учий день ♡

Наверное, так бы и спал Ёнхун до часов двенадцати дня, если бы не этот блядский домофон, который звенел уже на протяжении минут тридцати. Парень с трудом заставил себя встать с кровати и пока шёл, представлял как по всем фронтам разнесёт этого чела, что разбудил его... За исключением одного «но». Он открывает дверь и это самое «но», называемое Гиуком, начинает улыбаться и с криками радости прыгает на парня, повиснув, как маленькая коала на своей маме. — Ёнхуни-хён, ты почему дверь мне не открывал? На улице как бы холодно! — Я спал. И ты вообще видел время? Восемь утра, в такое время я всегда по воскресеньям сплю... — Ладно, пофиг, я всё равно тебя люблю и соскучился по тебе! — пока этот мелкий продолжал липнуть и тереться о старшего всеми частями своего тела, сам Джин в это время снял с него верхнюю одежду, взял притащенный им рюкзак и пошёл в спальню, где просто кинул Киа на кровать и без церемоний навис сверху. Тыльной стороной ладони он медленно провёл но чужому лицу, а спустившись к подбородку, приподнял его и даже сам специально наклонился для поцелуя. Но так этого и не сделал, по итогу просто отстранившись. Довольный и счатливый – этот ребёнок всегда при таком состоянии был очень податливым и послушным, однако нужно было приберечь нежности до вечера, поскольку Ёнхун не мог начинать новое дело, не закончив старое. — Ладно, малыш, вечером отдашь мне то, что обещал, — и завалился рядом. — Что такое? С утра не стоит, или настроения нет? — Гиук приподнялся, чтобы посмотреть на парня, но Ёнхун опередил его: снова повалил на спину, только в этот раз всё же оставив смачный «чмок» на тёплых губах. — Пойдём поедим для начала, — начал старший, попутно переодеваясь в домашнюю одежду, — Ты же хочешь, чтобы я приготовил твои любимые капкейки? — О-о-о, Боже, правда?? — и одного бы манящего жеста хватило, чтобы снова оживить Гиука, но это «...чтобы я приготовил...» моментально зарядило мальчика энергией. С которой, кстати, снова понёсся на Ёнхуна и в этот раз он сам схватил его под бёдра, а Киа же ухватился ногами за талию, чтобы не упасть. Проходя мимо входной двери старший увидел пакет и Ли вдруг вспомнил, что купил им всякой всячины на эти три дня. Правда, когда твой парень самый настоящий хомяк (читать как леопард), то этот на вид большой пакетик опустеет уже сегодня. Ну, Ёнхун, в принципе, не привереда и ему никогда не жалко еды для Гиука, уж тем более собственноручно приготовленной, которой второй готов питаться всю свою трёхгодовую хомячью жизнь. Вот действительно – бог, а не Ёнхун. Пакет, вместе с Гиуком, был благополучно доставлен на стол, по заказу включено радио двухтысячных годов на станции и в такой уютной атмосфере старший уже мог начать готовить завтрак. И его рецепт до одури быстрый и простой, но когда парочка вместе, то даже самая обычная сервировка не пройдёт обычно: всем близким и друзьям известно, что Хун любитель всего старого (т.к сам дед), особенно музыки прошлого столетия. Поэтому во время готовки он всегда включает своё любимое радио, а песни, которые там крутят — знает наизусть. Он начинает подпевать. А младший, который в основном играет декоративную роль во время чужого деяния, следит за этим и понимает, что в его жизни парень определённо занимает первенство. Когда Ёнхун отвлекается, Гиук всегда привлекает его внимание для поцелуя, для очередной нежности, для простых объятий, для короткого флирта, в общем для себя. С таким отвлечением от дела был спален не один торт, но чаще всего всё доходило не до ссор, а до секса на кухне, поскольку игривого и флиртующего Киа парень любил даже больше старой джазовой музыки. Особенно момент, когда он манит разрушить ту самую уютную атмосферу. К слову, так ещё было сломано много столов и перебито множество посуды. Всё шло лучше, чем вчера, пока вдруг не выключили свет во всём доме, музыка не перестала играть и Джин не пролил на пальцы немного раскалённого масла. Послышалось тихое «блять» и глухой звук, так как Киа спрыгнул со стола. — Хён! Ты как? — первым делом он схватил его ладонь, чтобы осмотреть место ожога, — Сильно болит? — Нет, я совсем немного пролил... — Я же вижу, как тебе больно. Хён! Не притворяйся! — Ладно-ладно, сперва поедим, а потом обработаешь ожог и будем думать, чем заняться, — тогда Гиук ретировался обратно к столу, парень ещё несколько секунд потратил на красивое оформление своего «шедевра» и наконец-то отдал на съедение. А потом уже и сам принялся завтракать, по-прежнему прокручивая в голове строки из недавно игравшей песни. Тёмноволосый обычно сидит в телефоне, когда что-нибудь ест, смотря либо видео, либо общаясь с Хуном. А поскольку объект воздыханий сейчас сидел прямо перед ним, то просто без умолку стал донимать парня, на что тот отвечал «не говори так быстро, подавишься» и в итоге-то младший поперхнулся кофе. Джин посмеялся, Киа успел обидеться и это самое лучшее времяпровождение для обоих. По окончанию трапезы всё-таки позвонили в аварийно-диспетчерскую службу района старшего, где им сказали, что свет включат где-то к часам трём дня. — Это что, получается ждать около пяти часов? Даже я умру нахрен! — За то мы можем провести больше времени друг с другом, не отвлекаясь ни на что, — и подмигивает. — Может правда оставим всё на вечер, как ты и говорил ранее? А то теперь у меня настроения нет... — Да я не про это, маленький ты извращенец, — Ёнхун вздыхает и валиться на диван, заодно хватает Ли, укладывая его рядом с собой. Позже он сам свернулся клубочком, положив голову на чужую грудь. — Я бы очень хотел провести всю свою жизнь с тобой, Гиуки. Потому что только ты понимаешь меня так, как думаю о себе я сам. — А что этому мешает? Мы ведь только в школе учимся, у нас ещё будет время. — Знаешь, — старший осторожно развернулся лицом к юноше, — два года назад, когда мы только начали встречаться, я всё время думал, что нужен лишь для того, чтобы ты научился любить. Но смотря на то, как со временем твоё «люблю» и всё твоё понимание о второй половинке стало относиться именно ко мне — слёзы наворачиваются. Мне кажется, что я намного больше привязался к тебе, чем ты ко мне. Поскольку тогда ты смог вылечить моё разбитое сердце после расставания. Мне очень приятно знать, что я у тебя первый и хотелось бы стать последним. Я люблю... Тебя... — Ёнхун-хён, не плачь. — Да не плачу я... Хнык-хнык. Сентиментальным в их паре по большей части был старший, потому что начинает плакать даже тогда, когда сам говорит о своей любви к парнишке. Киа понял это ещё при первом признании, так что спокойно и нежно улыбается, а следом вытирает слёзы на лице, в подарок целуя куда-то возле губ. Теперь атмосфера становится слишком сонливой, от чего зевает сначала один, потом второй. В итоге Джин двигается ближе к Гиуку, утыкается лицом ему в грудь, обнимает и планирует продолжить свой сон. Он спал настолько крепко и долго, что даже Киа, выпивший две банки энергоса и сгонявший в магазин на морозе несколько раз, не выдержал и тоже уснул. Этот утренне-обеденный сон длился до часов четырёх дня, по крайней мере когда Ёнхун разблокировал и заглянул в, телефон, на часах была четверть пятого. — Малыш... Эй, малыш, вставай, — как только старший понял кто он и что он, то принялся будить юношу, что был укутан в миллион одеял и обнимал триллион подушек. Пока Джин откопал его, кажется, уже поседеть успел. — М-м-м... — Малыш, просыпайся. Мы с тобой проспали всё на свете, — он целует его в губы и шею, трепает по голове напоследок и встаёт с дивана, чтобы прибраться в гостиной. Этот беспорядок был представлен теми самыми банками от энергетиков, оберток от шоколадок, недоеденной пачки чипсов и... Видимо это презерватив? — Ты хотел чтоли меня нагнуть? Писька мелкая. — Нет, — Гиук что-то бурчит, поднимается, укутанный в одеяло, и поворачивается в сторону Джина, дабы сказать «Он был у тебя в кармане! А я просто вытащил его... » и снова завалиться на диван. — Ладно-ладно, буду ждать тебя на кухне для обеда, малыш, — поднимает оставшуюся бумажку и с хорошим настроением после хорошего сна уходит на кухню, откуда через несколько минут слышится музыка. Ли пялиться на настенные часы, похоже, что-то обдумывая у себя в голове, а потом с грохотом спрыгивает с дивана и мчится на кухню, ведь его таким нежным голосом позвали кушать. У ребенка, как понял светловолосый, настроение всё же поднялось: он запихивал курочку с таким энтузиазмом, а потом так же пил чай и даже старший не успел доесть, как его потянули в обратно в гостиную. Пришлось отставить тарелку и вместо этого захватить уже на половину пустой чудо-пакетик. В планах было посмотреть какой-нибудь фильм, сыграть в приставку и закинуться хавчиком. — Да так нечестно... — с явным недовольствием Гиук откинул джойстик подальше, — Ты меня всегда побеждаешь! Не надоело уже? — Ну, ничего не поделаешь, — Ёнхун пожимает плечами и усмехается, чуть позже добавив: — Тогда другую игру выберем? — Нет, мне надоело играть. — Эй, малыш... — Я в телефоне посижу, если хочешь, играй сам. Гиук схватил рядом лежащий телефон и переместился на диван, а потом начал громко стучать своими короткими коготками по стеклу. Долгое молчание с чужой стороны дало понять, что он-таки обиделся и старший постарался всё исправить, положив ладонь на его ногу и мягко произнеся слова извинения. Но парень был непробиваем и Ёнхуну пришлось отступить. Пришлось играть самому и ждать момента, когда можно будет снова наладить контакт. А ведь младший та ещё хитрая жопа. По его недавно выдуманному плану нужно было сначала расстроить Хуни (выполнено), затем тихо свалить из гостиной в ванную, захватив рюкзак (выполнено) и в конце концов надеть этот блядский костюм горничной. — Капец, а это хрень куда цеплять? И это... Блять, а это ещё что? — как и можно было ожидать, Гиук примерял на себя образ горничной впервый раз, поскольку ранее они с Ёнхуном обходились лишь секс-игрушками. А тут аж куча вещей, которые парень сейчас надевает при помощи видео с ютуба, где такой же мальчик-гей готовится к жаркой ночке. Хорошо, что по ту сторону экрана не слышно матов, которыми сейчас заполнена ванная комната. Но сам виноват, что заказал такой многослойный и к тому же дорогущий костюм. И вот, когда перед зеркалом парень сам себя узнать не мог, ему осталось лишь разобраться с аксессуарами: ошейник, ушки, чулки, каблуки и... — Это анальный хвост, что ли? Ладно... И не такое в себя засовывал, — всё вышесказанное он благополучно цепляет на себя, даже на каблуках умудряется стоять лучше, чем на скейтборде. Гиук сперва снимает нижнее бельё и чтобы было намного удобнее, практически ложиться на кафель, широко расставив ноги. Но когда холодная пробка касается кожи, он понимает, что не растянут и к тому же совершенно забыл про смазку. В рюкзаке тюбика не оказывается, так что приходится заменить её гелем для душа. — Фух... Раз, два, поехали, — младший надавливает, чувствует дискомфорт, однако через нарастающую боль продолжает, чтобы с приглушённым стоном в итоге засунуть в себя железную часть хвоста. Она оказывается слишком большой (но не больше, чем член Хуни), из-за чего Киа начинает ёрзать из стороны в сторону и морщиться. Но когда тело привыкает, то эта прохлада даже становится приятной и он начинает чувствовать возбуждение от мыслей, что таким его увидит лишь Ёнхун-хён. В последний раз припудрив носик, Гиук выдыхает и тихо открывает дверь, а потом так же тихо доходит до гостиной, заглядывая в комнату: старший как играл в свою приставку, так и продолжает играть. Судя по всему, времени с ухода Ли прошло не так уж и много, хотя для самого юноши прошла целая вечность. Закатывает глаза с характерным цоканьем, ведь надоело ждать: теперь он как леопард, охотящийся на свой ужин, притаивается в засаде. Одним движением выключает свет в комнате и стуча каблуками по полу, идёт к своему мужчине, который не успевает ничего понять, как его седлают, отбирают джойстик и выключают приставку вместе с телевизором, а потом в полной темноте шепчут на ухо: — Ты моя добыча и сейчас я поймал тебя, мяу. Сексуальный голос парня итак уже свёл Джина с ума, а это «мяу» в конце вытрясло из него все трезвые мысли, добавив парочку плохих. В ответ ему бы хотелось прямо сейчас разложить юношу на полу, но пока глаза привыкали к темноте, руки начали исследовать сидящее тело и разнотканевый матереал дать понять, что Гиук реально сдержал своё обещание. — Здесь, или пойдём в спальню? — В спальню конечно, я хочу показать тебе свой наряд. — Как скажешь, малыш. Киа сползает на пол и садится а-ля «аниме-тяночка», издавав тихий звук, поскольку надавил на пробку. На ощупь пытается поправить юбку, да и в принципе привести себя в порядок. Свет включается и он начинает слащаво улыбаться, а у Ёнхуна челюсть в буквальном смысле отпадает, когда он видит ребёнка в таком образе. — Ниху... В смысле, это... Костюм горничной? — Естественно. А что, не похоже? — и начинает оглядываться по сторонам, трогая отдельные элементы на пышной юбочке. — Нет-нет, похоже. И даже ушки есть, ахуеть... — Не только они, — теперь на лице появляется та самая хитрая улыбка, потому что темноволосый встаёт и медленным шагом, монотонно стуча лаковыми каблучками, направляется к старшему. Останавливается возле того лишь на несколько секунд, чтобы взять за руку и повести за собой в спальню. Заходя в комнату, Киа включает хоть какой-то свет, в виде напольного торшера, а следом толкает парня на кровать и садиться на чужие бедра. Его возбуждение уже подходит к своему пику, из-за чего тот выпячивает зад и решает не медлить, гействует первым: закидывает руки на ёнхуновские плечи, облизывается и склоняется для того, чтобы бесцеремонно овладеть его ртом. Старший осознает, что вот-вот и этот мелкий реально станет доминантом, поэтому одной рукой обхватывает талию, а другой поднимает подбородок вверх, разрывая поцелуй. — Ты думал, что можешь вот так просто хозяйничать? — сжимает пальцы так, что у младшего губы-уточкой становится, а на вопрос он лишь отрицательно вертит головой и мычит. Джин прижимает его к себе и буквально впивается, слишком быстро проникает языком внутрь рта от чего уже сейчас Киа начинает тихо стонать. Поцелуем, сводящим брови и раздвигающим ноги он вконец разгорячил мелкого, хотя и у самого чуть ли не встал. Но ещё рано, ведь нужно насладиться тем, что приготовили ему, видимо, на ночной перекус. Целоваться можно вечно, но Джин предпочитает растянуть этот момент и хватает юношу за бёдра, чтобы поменяться положением и разложить того на кровати. Матрас мягкий, как и волосы Гиука, которые уже прилипают к лицу, хотя они только начали. И дыхание сбитое, наверное от предвкушения. Хун не спешит и предпочитает осмотреть его с головы до ног, но темноволосый замечает этот раздевающий взгляд, что с каждой минутой звереет всё сильнее и сильнее. А когда улыбается и тянет руки вверх, тот быстро нависает сверху, утыкаясь лицом в шею, чтобы сделать кусь. Гиук вздрагивает от неожиданности и хватается за чужие волосы руками. Одну из них Джин убирает и кладёт обратно на простынь, чтобы свести ладони в замок. На шее старший оставляет как и следы от зубов, так и засосы, иногда переходя на лицо или даже кусая уши. По довольным стонам снизу он понимает, что пора двигаться дальше и поэтому встает на колени, потянув за собой юношу. С горем пополам у них получается снять всю эту мишуру, но под конец всё начинает бесить и Ёнхун нахрен срывает собачку, а затем и платье, кидая его на пол. Ушки и собственная майка тоже улетают в ту сторону. Киа ложиться, а Ёнхун снова осматривает его и понимает, что он без нижнего белья и из задницы торчит хвост. — Боже, так ты ещё и анальный хвост в себя умудрился запихнуть... — он опять наклоняется, — Ты великолепен, малыш, — но на этот раз губы ложатся на сильно выпирающий кадык и старший начинает медленно спускаться вниз, терзая молочную кожу под собой. У Гиука она была уж сильно чувствительной и нежной, из-за утром она будет вся в отметинах, от которых никто не был бы рад. Но хорошо, что ему ещё два дня тут жить, так что можно не сдерживать себя. У младшего уже перед глазами всё плывёт и дыхание становится частым и горячим, так что тот момент, в который одна рука исчезает с живота, он упускает. Джин сразу же перестает терзать кожу на рёбрах и целует уже щёки, а затем и губы. Гиук сразу же в них впивается, словно глотает воздух как рыба на суше, помогает себе руками, поскольку удерживает чужую голову. Его партнёру приходится тоже схватиться за волосы, но он делает это с такой силой, что Ли морщится и вскрикивает, но не упуская возможности снова затыкает рот. И тут как раз даёт о себе знать тот упущенный момент, потому что одним касанием до члена старший выбивает из юноши громкий стон и его буквально подкидывает над кроватью, когда первый принимается дрочить. Целоваться уже не хочется, так что перед тем, как перейти к сладкому, Ёнхун ещё немного играется с кожей в разных местах и наконец-то спускается ниже. — Мне кажется, или он стал больше с нашей последней встречи? — язвит Хун. — Замолкни и сунь его уже в рот, я скоро не выдержу, — юноша сжимает ладонями простынь до беления костяшек и скалиться то ли от удовольствия, то ли от нежелания больше ждать. Он привык получать от мужчины всё сразу и по-первому же хотению, но всегда, когда дело доходит до секса — приходиться терпеть, пока Ёнхун не наиграется и не соизволит удовлетворить мальчика. Джину нравится это состояние, особенно его острый язычок и тем временем покорное тело, которое реагирует на каждое малейшее прикосновение. Джин облизывается с явной усмешкой. Ещё несколько раз проводит ладонью по члену, обхватывает его полностью и берёт в рот, вырывая тем самым из Гиука громкий, немного хриплый стон. Парень сразу же хватается руками за чужие светлые волосы и теперь сжимает их. С каждым движением вверх-вниз, приносящим удовольствие, становится всё жарче и это ещё он не вошёл в младшего, чьё юное тело реагирует слишком ярко на секс. При их первом разе Хун был нежным и медленным, из-за чего Киа испытал оргазм несколько раз и вырубился, едва ли первый начал двигаться. И сейчас, парень ощущает тот же коктейль из чувств, что и тогда, однако его возвращают в реальность короткие фразы партнёра, звучащие эхом. Когда же Ёнхун чувствует во рту вязкую субстанцию, то выпускает орган изо рта и двигается выше, чтобы оставить на лице влажные отметины. Он целует виски, щеки, под глазом, нос и заканчивает губами, а после обеими рука хватает голову и углубляет его. Гиук же обхватывает его руки своими и старается не уступать, показывая как сам умеет целоваться. Оставшиеся треники и боксеры Джин снимает в спешке, снова нависает над мальчиком, но руки уже не держат его голову, а медленно спускаются вниз, задевая каждую часть тела на своем пути. Туфли давным-давно валяются на полу, а чулки смысла снимать не было – они сами сползли от ёрзания ног –, так что осталось разобраться лишь с анальным хвостиком. Ёнхун мысленно благодарит своего ребёнка за то, что он облегчил время на растяжку. Он резко вытаскивает пробку, зубами разрывает упаковку контрацепции; Гиук охает и ощущает пустоту внутри себя, но замолкает, когда старший приставляет головку и чуть-чуть надавливает. Член входит отлично и теперь Джин начинает двигаться, постепенно наращивая темп. Но проходит не так уж и много времени, чтобы сорвались все тормоза и он начал буквально втрахивать юношу в кровать. А Гиук хватается за чужое тело, царапает спину короткими ногтями и голос из-за громких стонов срывает. Не сдерживается и светловолосый, который еще и успевает расцеловывать мальчика под собой. На ключицах и шее уже нет живого места, так что он переходит на давно опухшие губы, но Киа этому лишь рад. — Я люблю тебя, малыш, — шепчет старший и после ещё одного толчка изливается внутрь юноши, под его громкое «Хуни-хён» и протяжный стон. Он находит в себе силы лишь чтобы стянуть и выкинуть резинку, а после заваливается рядом и укрывает обоих одеялом. Уже под ним обнимает полу спящего Гиука, прижимая его ближе к себе. Младший утыкается носом в грудь и проваливается в сон.