All for nothing

Торд ужасно угарно хрюкает, когда давится смехом под самый отборный шлаковый юмор интернета, истерично заваливаясь назад, скрипя на высоких нотах, словно влажной тряпкой по стеклу водят. И Эдд сипит, задыхаясь, ему под стать, потому что смотреть на то, как рогатого колбасит будто от дикой щекотки - зрелище стоящее. Торд дерётся как бродячая псина за последний кусок колбасы, и Эдд уверен, что будь тот правда грёбанной собакой, то быстрее бы ему руку отгрыз, чем отдал кусок мяса. Он характером походил на противопихотную мину, катализатором которой мог стать любой раздражитель в радиусе нескольких метров. И ему класть хотелось на то, как сильно влетит, оттого Гоулд вообще не смущалая прописать ему по затылку, мозги там всё равно давно отшибло. Торд много курит. Он пахнет как табачная фабрика, когда сидит слишком близко, но это не мешает Эдду порой упасть лицом в копну волос на чужой голове, щекоча нос кончиками. Если немного поморщить нос, из отросших сзади локонов можно было собрать усы. Торд всегда был тем, кто за любой кипишь. Он тащится за Гоулдом на край света, потому что ему в бессонную ночь под сериалы захотелось сгонять в магазин. Иногда им даже не нужно говорить о чем-то друг другу, мысли у идиотов сходятся. Они играют в контрол страйк, бесятся в аркадах, гоняют на тачке и делят чупачупс со вкусом колы. А ещё порой, когда никого нет дома – Том пропадает в одном из баров, а Мэттью на очередном однообразном свидании – они целуются. Их сердца бешено бьются в унисон, и оба сбивчиво дышат, сипя носами, цепляя зубами с ярым желанием разодрать нежную корку губ. Торд всегда смотрит так, что сил не хватает никаких. И он позволяет трогать, трогать, трогать. Разгоряченное тело, плывущий взгляд и тихий скулежь, перерастающий в стоны. Эдду не нужно повторять, он понимает что делать сразу. Он слишком хорошо его понимает. И после Торд вылизывается как кот, смывая все следы с тела. Делает вид, что ничего не произошло. Лишь изредка на Эдда падает тот самый взгляд, который не одну ночь доводил его до прияиных мурашек по спине. Но в последнее время это "изредка" кажется редело.

***

– Пицца? – немногословно отзывается Эдд и по всеобщему визуальному согласию заказывает что-то на свой вкус. Ленивая суббота - отдельный праздничный день каждого месяца, когда никто в пределах этого дома не спал меньше 10 часов по закону изданному советом четырёх жителей и одной кошки ещё года два назад. Именно потому в вечер пятницы никто не отказывался проторчать до потёмок на диване напротив зомбоящика за просмотром остросюжетных ужасов или откровенной ерунды, над которой грех не поржать. Лично Торд планировал завтра отоспаться до полудня как минимум. Сейчас в сон не клонило совсем, даже учитывая, что занял он удобное место посередине, вытянув во всю длину ноги, о которые ненароком споткнулся Мэтт с горячей пиццей пепперони в руках, чуть не разделив место рядом с бутылкой газировки. – Ты ещё на пол ляг. Разложи тушу нормально. – просвистел раздражительно Томас, придерживающий коробку под картонным дном. Уровень сегодняшней трезвости не позволил бы ему есть пиццу с пола, окажись она там. На его слова Ларссон сполз ниже, уткнувшись в ярко-красную толстовку носом. – А что, на полу больше места. – Эдд под пару недовольных фраз Мэтта встал у спинки дивана сзади, улыбчиво оценивая общую атмосферу, попутно хрустя кукурузными чипсами, подпихнув нагло распластавшуюся рогатую рожу, когда решил все же занять своё законное место. – А на диване больше места будет, если ты скинешь пару подушек. Тут даже моя задница еле влезет. – ворчит в свою защиту зажатый теперь по середине между двумя друзьями Торд. – Тогда у меня для тебя плохие новости. – на усмешку Гоулд получил локтем под ребро в паре с почти осуждающим взглядом. Он поелозил на месте, пихая рогатого бедром, потому что просто так это оставить - грех, а на остальное можно прикрыться той же подушкой, будто они тут зря. – Всё, ш-ш, иначе мы всё пропустим. – с другой стороны к ним присоединился Мэттью с куском пиццы во рту и уверенностью хищного до зрелищ зверя. – Это просто титры. – норвежец-таки притих, сгибаясь в более человеческую позу. Удобство на диване рассчитаном на двоих в компании трех искать сложно, но находя в подушке отличный вариант под сидалище, он чуть подуспокоился. Единственное, что его выделяло - нервно подрагивающая нога, будто в ритм вступительной музыки к фильму. Его мимолетные жесты похожи на тревожные звоночки. Торд - одна сплошная живая эмоция, и если он насильно что паковал поглубже внутри, его всё равно выдавало его тело. Эдд не мог ошибиться, но он молчал, поддерживая всеобщее настроение. Торд выходит покурить, когда фильм близится к концу. После раскрытия главного злодея он уже не кажется таким интересным. Эдд выходит чуть погодя за ним, чтобы выкинуть в ведро коробки из-под пиццы. Он тормозит рядом с Тордом, поднимая взгляд к небу и облокотившись о стенку. – Торд. – Мм? – Всё в порядке? Норвежец изгибает бровь, не понимая чем натолкнул друга на этот вопрос. Но молчит он слишком долго, и Эдд продолжает. – Ты ведёшь себя странно. – И? По-моему мы прошли ту фазу отношений, где я был нормальным другом, теперь я безумный чёрт. – Торд жмёт плечами, фыркая смешком. – Я не об этом. – Гоулд пытается выстроить в голове параллель с какого момента он почувствовал неладное. – ты больше стал курить... – Переживаешь за рак лёгких? Не бойся, я беру сигареты с недоношенностью. А детей я, вроде, рожать не планировал. – Ты срешься с Томом каждый чёртов день. – продолжает Эдд, не оценивая чужие юморные отговорки. – У него рожа раздражающая. Скажи ему сходить на пластику. Может, его спасёт пересадка всего ебала. – Торд смотрит куда-то в сторону дороги, игнорируя все попытки собеседника выпытать из него адекватный ответ. – Ты всё реже появляешься дома. – Эдд же смотрит прямо на Ларрсона, словно надеясь прочитать в его лице что-то, помимо иронии. – У меня есть личная жизнь. – слышно, как рогатый начинает злиться, но останавливало ли это когда-либо Гоулда? – Ты избегаешь меня. – уже более основательный аргумент. Торд был той ещё тёмной лошадкой, но кажется между этими двумя не было секретов. Будь то самый дерьмовый фейл с девчонкой, битва с бомжом за сэндвич или чисто эмоциональный всплеск - они оба были готовы послушать. Торд косится на него, сжимая пальцами фильтр от почти дотлевшей сигареты. – Я не избегаю тебя. – Торд, ты игнорировал мои сообщения, срывал планы, даже не подрывался первым на завтрак, когда я готовлю. Это блять буквально называется "избегать". – Почему тебя это волнует? Тебе заняться нечем? Иди наседай на мозги Мэтту, он тебе хоть всю историю своей жизни перескажет. – Ларрсон огрызается, вгоняя парня в ступор. – Да потому что мы друзья, идиота кусок! Конечно меня волнует твоя жизнь. – Хватить пиздеть. Всё, что тебя волнует - это твоя загашенная рутина и запас колы в холодильнике. Мы даже не друзья. Мы... Эдд хватает Торда за руку, брови сползают к переносице, а вторая рука так и тянется врезать. Да он блять рвал задницу за каждого в этом доме, прощая мелочи, иногда беря на себя чуть больше ответственности, разводя по углам особо разбушевавшихся. Торд дергает рукой, толкнув кареглазого в плечо. – Ага, хочешь сказать мне плевать? Мы буквально пережили вместе больше дерьма, чем я могу запомнить. И я всегда оставался рядом, даже когда ты вёл себя как чёртов гандон. – Ты всегда был готов смотать удочки, когда запахло жаренным. Твой образ благодетеля просто смешон! Хороший мальчик, любимчик публики, да тебе любой поверит, но со мной эта хуйня не прокатит. Неприятно слушать правду? – Торд все же получает по лицу, но не задерживает ответный удар, целясь коленом по ноге. Эдд хватает его за толстовку, подтягивая ближе, но кажется хороший удар не добавляет трезвых мыслей в голову рогатого. – Что? Я задел твои нежные чувства? Мне кажется, я знаю как это исправить. – Ларрсон подаётся вперёд, прямо на разьяренного Гоулда и целует, смазанно цепляя стиснутые зубы языком. И его ожидаемо кусают, отпихивают, чуть ли не роняя на холодный асфальт. – Какого черта, Торд? – Не нравится? Я думал, ты как раз по такому кайфуешь. Решить проблемы через постель ведь так легко. Или ты боишься, что кто-то узнает, что ты с мужиками трахаешься? Да эти придурки дальше своего носа ничего не видят. – Торд давит какую-то глупую улыбку на грани безумной. И Эдд округляет глаза, несколько раз моргает под нервные смешки Ларрсона. – Ты... Ты думаешь, что я блять стал бы такое делать? То есть для тебя это выглядит именно так? Какого черта тогда ты вообще... был со мной? – он теряется, забыв на секунду о прошлом гневе. Торд прекращает улыбаться, поджимает губу, мнется, опустив глаза вниз. – Меня устраивало все, потому что я думал, что и тебя это устраивает. Это не было попыткой... использовать тебя. – Эдд вновь приближается, в этот раз куда мягче располагая руки на красной толстовке. – я хотел- – Неважно. Мы оба развлеклись. Я получил, что хотел. Ты, видимо, тоже. Никто об этом не узнает. – холодно бросает Торд, чувствуя как фаланги пальцев на его плечах сгибаются. Эдд молчит. И напряжение лишь растёт в геометрической прогрессии. – Убирайся. – слышно как почти беспомощно подрагивает голос Гоулда, когда он набирает в лёгкие воздух. – Что? – Торд слышал его чётко и ясно, но кажется не сложил информацию в голове. Руки соскальзывают с толстовки, и Эдд смотрит на него так, как не смотрел никогда прежде. – Я сказал убирайся. Можешь взять свои вещи и убираться. – Вы там сдохли чтоли? – Том появляется у выхода с тёплой курткой в руках. – тут дубак, и Эдд, ты забыл в мирковолновке свой сэндвич. Держи куртку, если не хочешь заболеть и снова слечь с простудой на неделю. За своей пиздуй сам, Ларрсон. – Я уже возвращаюсь, Том. Торд уходит. Можешь помочь ему собрать вещи. – Эдд огибает немного ошарашенного Томаса, быстрым шагом следуя по коридору к своей комнате, громко провернув дверной замок. – Погоди, что? Эдд? – Том успевает лишь взглянуть ему вслед, переводя взгляд на Ларрсона. Тот выглядел так, словно окунулся лицом в дерьмо. – и что ты нахрен в этот раз натворил? Торд сжимает руки в кулаки до боли, ему жутко хочется остановить Эдда. Но оставлять все как есть будет эгоистично. Он был эгоистом до мозга костей, но когда дело касалось кареглазого придурка все переворачивалось как в калейдоскопе. Голова гудит и он плюхается задницей на асфальт, зарываясь пальцами в волосы. Он заслужил это дерьмо. – Эй, я вообще-то с тобой разговариваю! – Том подошёл ближе, зависнув рядом с рогатым. – Я испортил всё. Очевидно. – Торд жмурится, и Риджуэлл чует, что в этот раз дело серьёзное. Эдд бы не стал выгонять Торда за просто так. Он не выгнал его даже, когда этот придурок спалил кухню. – Это у тебя отлично получается. – он был последним человеком, который хотел подставить Ларрсону свое плечо, но тем не менее он знал, насколько важны эти отношения Эдду. – что ты ему сказал? – Что все наши отношения - херня собачья. Что я использовал его для своих личных целей. И что он просто неисправимый лживый эгоист. – наверное, он болтал это на эмоциях. Ведь после у него не будет шанса сказать это кому-то ещё. – Очевидно, что ты используешь его для личных целей. И это ты неисправимый лживый эгоист. – Том закатывает бездонные глаза и вздыхает, потирая переносицу. – Эдд просто нашёл в тебе что-то хорошее и цепляется за это, будто в этом весь ты. Побудь хоть раз таким хорошим для него. Ты как бездонная яма - только забираешь. Что ты последний раз реально делал для него? Торд по болезненному вздыхает, слыша как Том немного шаркает ногами, чтобы встать чуть ближе. – Я должен уехать. – Сбежишь как трус? Тебе ни капли его не жаль? – Что сейчас я ему дам? Я без гроша в кармане, с кучей проблем, семейных конфликтов, скелетов в подвале. – Торд взмахивает руками, резко поднимаясь на уровень Риджуэлла. – А что ты ему дашь, уехав? Чёртову травму? – Том фыкрает и тычет Ларрсона в грудь. – ты уже решил все, не так ли? Так, как будет лучше тебе. Ну и съебывай. Только не ожидай, что хоть кто-то пустит тебя обратно. По крайней мере мне не плевать на его чувства. – Мне не нужно твоё чёртово разрешение. – Торд отпихивает руку. Он не избегает осуждающего взгляда, но последнее, что его волнует - это мнение Томаса. Он уедет на утро, правда собрав те вещи, что успел. Мэтт за завтраком спросит что-то про Торда, и Эдд, ковыряясь в тарелке, ответит невнятно, после убираясь в свою комнату и засев за работу, лишь изредка поглядывая на телефон. Но сообщение не придёт через день, неделю или даже месяц. Оно придёт далеко не тогда, когда Гоулд будет ждать.