Пусть мертвецы хоронят мертвецов

Гет
Перевод
NC-17
Завершён
75
переводчик
Автор оригинала: Оригинал:
Размер:
7 страниц, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
75 Нравится 5 Отзывы 14 В сборник Скачать

Let the Dead Bury Their Dead

Настройки текста
      – Что ж, если Алина иногда и держится особняком, это потому, что монстр украл у нее жизнь, – сказал Мал.       – Алина почти всегда измучена только потому, что ей пришлось пожертвовать столь многим (на самом деле, всем) и исчезнуть из этого мира, будто ничего не произошло, словно бы все это было сном, – объяснила Женя.       – Если свет в ее глазах и кажется тусклым, не забывайте, что она отдала свое бессмертие и какой напрасной тратой сил и возможностей это оказалось, – усмехнулась Зоя.       Только Николай, похоже, видел, что с ней происходит. Николай, который познал неудачи и потери, достигшие душераздирающего размаха и не оставившие от равкианского престола камня на камне. Николай, который, находясь в кругу друзей, мягко прошептал:       – Она скорбит.       После этого до застекленной террасы, откуда Алина подслушивала еженедельную беседу о своем самочувствии, не доносилось ни слова. Она закатила глаза, устремленные к Малому дворцу.       Именно скорбь вонзила нож в сердце Дарклинга, и с той поры Алина злилась абсолютно на каждого. Прежде всего на саму себя. Она многого достигла под покровительством Дарклинга, но, сколько бы он ей этого ни внушал, так и не научилась отпускать.       Некоторые вещи следовало оставить там, где им и место, – на погребальном костре. Сжечь свой гнев и горечь дотла. Пробормотать имя у его губ и каждый последующий день забывать о нем. Пролить последние слезы по мужчине, который спас ей жизнь и ее же проклял всего несколькими словами.       Мы с тобой изменим мир.       Алина могла, должна была, хотела уйти и никогда не оглядываться.       Вместо этого она поместила в его тело ничегою.

☾ ☼ ☽

      – Пойду подышу свежим воздухом, – объявила она друзьям, посчитав, что неловкого молчания и натянутых разговоров, которые неизбежно велись за ужином, на сегодня достаточно.       – Составить тебе компанию? – Мал был единственным, кто стал бы предлагать, но даже эти попытки с каждым днем становились все более неуклюжими.       Она отказывалась, ссылаясь на необходимость побыть в одиночестве и все обдумать. Если Мал настаивал, то его пыл легко остужало упоминание о тренировках гриша. Им всем было известно, что Алина не смогла призвать даже искру света за те месяцы, что прошли после Каньона. Мал втайне этому радовался, и Алина, ни слова не сказав, добавила сей факт к своей груде обид.       Сегодня же он просто кивнул и спросил Николая, не хочет ли тот покататься вечерком. Другими словами, до беспамятства надраться в конюшне, пока в шесть утра их не обнаружит садовник и не сопроводит обратно во дворец.       Тем лучше для Алины. В последнее время она много «гуляла».       Возможно, при иных обстоятельствах ей захотелось бы принять душ и освежиться после ужина, но это в любом случае не имело значения. Все разбрелись кто куда: Женя и Давид отправились заниматься тошнотворно-милым совместным хобби; Зоя увязалась за мужчинами, c каждым из которых она когда-то встречалась (и Алина подозревала, что между ней и Николаем по-прежнему что-то есть). «Тройственный союз» в качестве личного стража Николая сопровождала Тамара, а Толя остался читать в библиотеке. Алина выскользнула из Большого дворца и направилась в Малый, держась той дороги, что потемнее.       Массивные двустворчатые двери были заперты, но Алина обзавелась ключом почти сразу же по возвращении в Ос Альту. Кроме нее, сюда никто не входил, и это была своего рода тень его былой славы. То тут, то там виднелись последствия разрушений, учиненных Дарклингом, когда тот направил свою армию в обеденный зал, чтобы расправиться с собратьями-гришами. За последние месяцы Алина входила в обеденный зал всего раз, и ее стошнило среди кровавых пятен – крови друзей, которых она не сумела спасти.       Она никогда туда не возвращалась.       Поднимаясь по лестнице и следуя по коридорам, Алина старалась, чтобы ее присутствие не осталось незамеченным. Она на собственном горьком опыте выяснила, к чему может привести подкрадывание. Пришлось притвориться, что ее сбросила лошадь, чтобы как-то объяснить перелом копчика, который Женя поручила исцелить Нине, своей ученице.       Большая часть Малого дворца пахла как помещение, в котором очень давно никто не жил, но, когда Алина приблизилась к одному конкретному коридору, запах стал более ярким, немного древесным и зимним. Мускусный аромат напоминал не о потерях, а об уюте и о знакомстве с чем-то, что никогда отсюда не уходило.       Он был в библиотеке. Дверь оставили слегка приоткрытой, книги были разбросаны по столам и лежали забытыми на кушетках. Она остановилась и заглянула внутрь, улучив момент, чтобы изучить его литературные предпочтения на сегодня. «Теория гришей», «Справочник Торгового совета Керчии» и «Фьерданская военная стратегия».       – Как увлекательно, – фыркнула Алина, и этот тихий звук разнесся по пустой комнате.       Она подозревала, что он притаился где-то в углу, дожидаясь возможности проверить, на что способно ее сердце при отсутствии поблизости сердцебита, готового ее спасти.       Это по-прежнему пугало до полусмерти, буквально высекая искорки, которые практически опалили фривольные «Шуханские сказки», когда он заговорил из темноты.       – Тот факт, что я в принципе могу заставить его взять книгу, не говоря уже о том, чтобы переворачивать страницы, – вот что должно тебя увлечь, – протянул Александр.       Алина высматривала его по углам.       – Он – это ты, ты же знаешь.       Он шагнул из тени, по-прежнему закутанный в саван, результат связи, которую сам же сфабриковал в ее усилителях. Без света Алины, озаряющего мутную темную дымку вокруг него, Александр выглядел таким же реальным, как тело в соседней комнате. Тот, кто не мог говорить, но мог двигаться как он. Тот, кто не любил селедку или абрикосовые пирожные, предпочитая сырое мясо и теплую кровь. И если бы она не пялилась на монстра, когда тот вонзал зубы в сердце ягненка, то могла бы наблюдать, как его двойник сидит напротив и говорит с ней о восстановлении силы, переосмыслении ее могущества и возвращении – сильнее, чем когда-либо раньше.       – Над твоими рефлексами нужно поработать. Если, конечно, ты все-таки планируешь поведать своим друзьям, что ты не беспомощный мышонок.       – Они не считают меня беспомощной, – ощетинилась Алина.       Она скорее почувствовала, чем увидела, как он закатил глаза.       – Они обращаются с тобой как с куклой.       Холодные руки обвились вокруг талии, выталкивая из груди удивленный вздох в пространство между мужчиной, говорившим с ней, и монстром, ее державшим.       – Но ведь именно поэтому ты здесь, не так ли?       Дарклинг, как Алина привыкла называть монстра, уткнулся носом в шею так, как – он выяснил – ей нравилось. Касаясь губами и языком, нежно и решительно покусывая местечко, где шея переходила в плечо, пока не ощутил, как кровь запульсировала у нее под кожей.       Жар больше не разливался по щекам, а скапливался между ног. Дарклинг чуял ее возбуждение и не мог похвастать утонченностью прелюдии, хотя и Александр, и Алина работали над этим.       Она смотрела в глаза Александру, когда отдавала приказ Дарклингу:       – Поиграй со мной.

☾ ☼ ☽

      Его спальня не изменилась с тех пор, как Алина покинула Малый дворец перед войной. Как бы Александру ни хотелось смирить гришей «кашей и шубой», себя он, безусловно, обеспечил декадентским жильем. Тяжелые бархатные шторы и дорогая мебель, которые когда-то пугали своим великолепием, теперь были уютными удобствами. Они ощущались такими же теплыми и простыми, как его кровать, – и гигантский балдахин, и роскошные шелковые простыни, которые Алине приходилось стирать самой, чтобы избежать подозрений прислуги.       Они избавились от одежды где-то в библиотеке и развалились на кровати Александра. Она широко развела ноги, и Дарклинг устроился между ними, целуя живот, покусывая мягкие бедра. Алина поощряла его оставлять следы – в любом случае, в подобные дни она не позволяла Малу к ней прикасаться, но даже если бы она пошла на это, было бы волнительно исподтишка наблюдать за тем, как ее парень теряется в безмолвных догадках: откуда взялись синяки и пятнышки в местах слишком интимных, чтобы это было случайностью?       Алина могла бы заснуть вот так, опьяненная своим первым оргазмом в библиотеке, одурев от того, какими голодными глазами Александр следил за ними. Однако именно Александр в тот вечер проявлял не свойственное ему нетерпение. Двумя пальцами она раздвинула пухлые блестящие губы, обнажив нежную розовую плоть и клитор.       – Соси, – приказала она Дарклингу.       Тот послушно пожирал ее, ныряя внутрь и цепляя за разные места, чтобы проверить реакцию. Он мог отличить некоторые стоны от пронзительных воплей, которые обычно показывали, что она близка к разрядке, и как хороший питомец он очень быстро выяснил, где она хотела его рот больше всего. Кончик его языка порхал, рисуя абстрактные узоры, которые она могла видеть даже с закрытыми глазами, а затем к ней прижался распластанный язык, со вкусом вычерчивая длинные полосы вдоль ее складок. Внутренние стенки пульсировали от желания быть наполненными, но его пальцы рисковали обзавестись когтями всякий раз, когда монстр терял над собой контроль, и некоторые травмы Алина просто не сумела бы объяснить.       В позвоночнике начало давить и покалывать, сужаясь до точки всякий раз, когда он проходился по ее набухшему клитору. Алина приподнялась, елозя своим влажным теплом по его лицу и крепко сжимая голову в тисках, чтобы он не вынырнул глотнуть воздуха, пока она переживала второй оргазм.       Пока она тяжело дышала и корчилась, приходя в себя после пережитого удовольствия, Дарклинг заинтересовался тугой сморщенной дырочкой, к которой прежде ему не давали доступа. Алина могла бы решить, что он просто плохо прицелился, когда сплевывал на нее, – резкий звук был едва уловим, а она вновь была у самого края, уже готовая его пересечь, но затем костяшки пальцев коснулись ее, размазывая вокруг теплую слюну и осторожно просовывая внутрь указательный палец. Алина дернулась и оттолкнула его руку.       – Не туда, – выдохнула она.       Александр наблюдал за своей телесной оболочкой.       – Почему нет? Пусть монстр научится. Возможно, и ты чему-нибудь научишься в процессе.       Но Алина непреклонно покачала головой.       – Он может сделать мне больно.       – Тогда дрессируй его.       Она стиснула зубы, раздраженная и смущенная предстоящим признанием, хотя ей и не следовало.       – Я не знаю как. Я никогда... я не...       – Ты анальная девственница, я понял, – усмехнулся он.       – Тогда, может, перестанешь читать гребаные сказочки и вернешься в свое тело, чтобы сделать все как следует? – парировала Алина.       Тоска, вспыхнувшая в его взоре, была мимолетной, и она превратила раскаленный голод в нечто более теплое. Единственный взгляд, и между ними повисло молчание, однако за этим скрывалось кое-что еще. Алина каким-то образом уловила через связь:       Я бы так и сделал, если бы мог.       Кто-то должен был сломаться первым, и, конечно, это бремя легло на ее плечи. Она перевернулась на живот и подтянула колени так, чтобы задница оказалась достаточно высоко, выставленная напоказ перед монстром и их вечным спутником.       – Отшлепай меня.       Один из них зарычал у нее за спиной. Кровать сдвинулась под тяжестью Дарклинга, который встал на колени позади нее. Алина знала, что он ударил сильно – сильнее, чем ей обычно нравилось, но это превратилось в самоуничижительную жажду. Способ наказать себя за секреты и ложь – и вознаградить за то, что так хорошо их хранила.       Первый удар пришелся на правую сторону, и она инстинктивно подалась вперед.       – Держи ее, – приказал Александр.       Холодная рука Дарклинга тяжело опустилась ей на поясницу.       – Еще раз, – прошептал Александр.       Дарклинг вновь больно шлепнул ее, теперь уже по левой ягодице. Он продолжал в том же духе, иногда меняя стороны, порой нанося последовательные удары, чтобы застать ее врасплох, и замешкался всего раз: когда было слышно, как она плачет в подушку, которая по-прежнему пахла деревом и обещанием, с очень слабыми нотками горьковатой тьмы ничегои.       – Продолжай, – хором пробормотали Александр и Алина.       Она чувствовала, как призрачные кончики пальцев убирают с лица волосы, мокрые от слез, облегчая страдания через узы, которые они создали вдвоем.       И она подумала, что, возможно, наконец поняла, почему он надел оленьи рога ей на шею, чтобы привязать к себе на неопределенный срок. Потому что он, вероятно, дал ей ошейник, но она прикрепила поводок. В момент, когда она влила то, что похитила из его силы, в безжизненное тело, чтобы вернуть его в эту безобразную, нечестивую форму, Алина выбрала сторону. Выбрала его. Будет выбирать его снова и снова, на протяжении всего своего бессмертия, независимо от того, была ли она вынуждена или потому, что не могла представить свою жизнь без него.       Именно Александр в конце концов удержал Дарклинга от того, чтобы осквернить ее сверх всякой меры, так как Алина не хотела – не могла – призвать его к этому самостоятельно. Когда твоя задница в огне, а голова погружена во мрак, способность чувствовать становится лишь далеким воспоминанием.       Пальцы онемели оттого, как сильно она сжимала простыню, но Алина не прекращала попыток обвести свой клитор неуклюжими «восьмерками». Когда покалывание утихло и к кончикам пальцев вернулась чувствительность, она заметила, насколько промокла. Это было почти жизненной необходимостью, чтобы должным образом подстроиться под его размер.       Иногда, если Алина уделяла Александру слишком много внимания, Дарклинг становился беспокойным, взбудораженным. Он несколько раз причинил ей боль, прежде чем она узнала о его примитивной ревности и хлестнула по груди коротким всплеском света. Шрамы все еще оставались ярко-красными, и хотя Александру было неприятно, что она его пометила, он понимал опасность того, с чем они столкнулись. И хотя та непроизвольная реакция не подразумевала под собой наказания, ничегоя внутри тела Дарклинга восприняла ее именно так, и теперь Алина откликалась более последовательно, чтобы удовлетворить эго чудовища.       – Хороший мальчик, сделал меня такой мокрой, – проворковала она. – Теперь можешь меня трахнуть. Так жестко, как тебе хочется.       Его руки сжали ноющие половинки ее зада и притянули к себе одним плавным толчком, насадив на член до самого основания и заставив ее пискнуть от боли. Этот шум взволновал его, и он толкнулся повторно, чтобы вновь услышать приятный звук. Алина сумела податься бедрами вперед и качнулась назад, отчасти вернув себе контроль, но затем она стиснула его член, что достаточно хорошо отвлекло его, а ей позволило разжать челюсти и насладиться жестким трахом, который Дарклинг был решительно настроен ей дать.       – Тебе стоит быть аккуратней со своими желаниями, солнышко, – усмехнулся Александр. – Но звуки, которые ты издаешь... Я не виню его за то, что он хочет погрузиться как можно глубже, чтобы услышать симфонию.       Держа одну руку возле лица, а другую между ног, Алины опиралась на голову, чтобы удержаться на весу. В такой позе ее груди зависли над одеялом, твердые пики чувствительных сосков задевали ткань, когда груди Алины подпрыгивали при каждом ударе бедер Дарклинга, вбивающегося в нее.       – Я не стану возражать, если ты будешь пускать слюну в мои подушки, любимая, – произнес Александр где-то неподалеку. Несмотря на нервозность, он сохранял спокойствие.       Это позволило Алине безбоязненно сдаться на милость монстру, чье тело прямо сейчас выгибалось над ней, и его темп становился все более неистовым и диким.       Алина боролась с собой, чтобы не зажмуриться и посмотреть на Александра, чей пристальный взгляд был по-прежнему прикован к ней.       – Прошу, останься сегодня подольше, чтобы успеть меня обнять, – умоляла она. – Пожалуйста, попытайся. Пожалуйста...       – Я попробую.       Это было обещание, которое он не мог сдержать, но она все равно верила в него. Так было всегда.       В их распоряжении был всего миг – один убийственно короткий, несправедливый миг, когда душа Александра могла вернуться в тело достаточно надолго, чтобы снова стать цельной. Они знали, что если удерживать его насильно, если продолжить бросать вызов природе, выходя за пределы того, что уже предосудительно, то ничегоя, обитающая в теле Александра, его осквернит: когда монстр вырвется из заточения, он отрастит когти и крылья, окрасит вены в черный цвет. И перед Алиной встанет невыполнимая задача уничтожить его, ухитрившись не разрушить то единственное будущее, которое у нее оставалось.       Дарклинг кончил с рычанием, головка его члена уперлась прямо в шейку матки, когда он излился глубоко внутри нее, омывая сжимающиеся стенки горячими струями.       Это был самый подходящий момент для того, чтобы Александра затянуло обратно в его тело. Алина сразу поняла, что это он, когда рычание чудовища сменилось вздохом Александра, и он, не теряя ни одной драгоценной секунды, прижался губами к ее уху и назвал всеми любимыми прозвищами.       Милая. Солнышко. Алиночка. Жена.       Его... Его. Его.       Его рука сжала грудь, прошлась по животу, спустилась между бедер, чтобы погладить бугорок, который позволил наслаждению Алины омыть ее. Их дрожащие тела крепко прижались друг к другу, всего на несколько секунд, прежде чем она ощутила уголком глаза последнее прикосновение его губ.       Она выдавила из себя лишь три слова:       – Останься, прошу, останься.       Другие три слова застряли в горле, свинцовой тяжестью давили на сердце, и к тому времени, когда она набралась смелости произнести их вслух, Александр исчез, а монстр вернулся. Он понюхал ее волосы, слизнул с шеи соленый пот, и во всем этом не осталось и следа прежней нежности.       Алина уткнулась лицом в мягкий шелк. Агонию притуплял аромат зимы и вечности, продолжавший жить в его пуховых подушках.
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.