конец начала на школьном потолке

Сидя на крышке унитаза, Хёнджин упирался ногами в дверь кабинки туалета. В руках он крутил чёрный маркер, которым только что писал надписи и рисовал каракули на стенах вокруг. Сегодня после всех уроков Хван пришёл сюда со сменной одеждой и впервые оделся так, как хочет сам, а не школа или родители. Стащил у старшего брата чёрную рубашку, кожанку с металлическими шипами и небольшой цепью, и чёрные рваные на коленях штаны. Ведь весь гардероб Хёнджина составлялся родителями, там не было ничего "его". Растрепал укладку, которую делает каждый день, и небрежно откинул чёрные волосы назад. Впервые он почувствовал себя собой. Хёнджин лучший ученик в своём классе и один из лучших в школе. Родители всегда требовали от него большего, ведь "ты только один из лучших. Нам нужно, чтобы ты был самым лучшим". Хёнджин не хотел этого и доказывал, что его оценки и так лучше почти всей школы. Но всё же повиновался и старался учиться ещё упорнее. Родители были с ним слишком строги, относились к нему не как к живому человеку, а как к кукле. Хёнджин одевался, как им нравится, они говорили, что ему делать, и что не делать, полностью контролировали его жизнь. Они не позволяли ему иметь своё мнение, проявлять хоть какие-то эмоции. Всю жизнь Хёнджин копил в себе это дерьмо, но последняя ссора заставила задуматься, должен ли он терпеть. И вот Хёнджин сидит в изрисованной им же кабинке, смотря на сумку рядом с ним, в которой лежали школьная одежда и несколько баллончиков с краской. Вдруг дверь в туалет с силой раскрывается, слышатся чьи-то хихиканья, мычание и возня. Затем что-то или кто-то падает на кафельный пол. — Посиди здесь и подумай над своим поведением, — дверь захлопывается. Звук прокручивания ключа в замочной скважине и тишина. Хёнджин всё ещё не понимал, что сейчас произошло. Руки перестали крутить несчастный маркер, а глаза бегали по двери напротив, будто пытаясь увидеть то, что находится за ней. Он ждал каких-либо звуков с той стороны, но ничего не происходило. Хван медленно повернул замок на ручке двери и толкнул её ногой. Парень, сидевший на полу, дёрнулся и застыл в защитной позе, испуганно смотря на Хёнджина. — Хэй, не пугайся, — произнёс Хёнджин, разрезая тишину. Он старался говорить как можно дружелюбнее, чтобы незнакомец не чувствовал угрозы. — Тебе наверное нужно в медпункт. Он пробежался взглядом по парню с головы до ног. Мальчишка был красив, мягкие черты лица и белые волосы, он будто ангел. Его вид портили лишь ссадины на лице, руках и потрёпаная школьная форма. Было понятно, что его избили. Парень никак не реагировал на слова Хвана. Видимо, всё ещё опасался его из-за такого наряда. Хёнджин бы тоже себе не доверял, честно говоря. — Подожди здесь, я схожу за помощью, — Хван резко поднялся со своего места и быстро направился к двери, близко не подходя к парню. Дёрнул за ручку, но дверь не поддалась. Спустя ещё несколько попыток её открыть, Хёнджин вспоминает, что они заперты. — Закрыто, — шикнул он, сверля взглядом ручку. Сзади послышалась возня и Хёнджин развернулся, замечая, что незнакомец уже сидит, прижав к себе ноги руками. — Что ж, — выдохнул Хван, осторожно присаживаясь напротив, копируя позу парня. — Видимо нам придётся долго здесь просидеть. Все пути их спасения были перекрыты. Через единственное маленькое окно под потолком им не пролезть, в этой части школы почти никто после уроков не ходит, чтобы услышать крики о помощи и у тех, кто их запер, вряд ли проснётся совесть. — Я Хван Хёнджин, — протянул руку, пытаясь выдавить из себя что-то похожее на улыбку. Собеседник не торопился отвечать, но достижением было то, что он неуверенно протянул свою руку, хватаясь за чужую. — Ли Феликс, — проговорил парень. Хёнджин (не)много удивился, продолжая удерживать, как он заметил, маленькую ладошку в своей руке. Низкий голос совсем не уживался с такой внешностью в его голове. Это не было слишком удивительно, просто непривычно. Заметив долгую продолжительность рукопожатия, Феликс аккуратно его разорвал. — Почему у тебя не корейское имя? — Я из Австралии. Корейское имя у меня есть, но я предпочитаю, чтобы меня звали так, как я привык, — говорил Ли, смотря куда-то в пол. Сидя так на холодном кафеле, они разговаривали обо всём на свете может быть час, а может и все три, такая штука, как время размылась в их понятии. С каждым словом парни говорили всё увереннее. От смущения и неуверенности ничего не осталось, общение было лёгким. Складывалось ощущение, будто они знакомы уже пару лет. Феликс, рассказал, что приехал в Корею этим летом. С того момента, как он перевёлся в старшую школу, над ним издевались одноклассники из-за акцента и веснушек. Казалось бы, такой пустяк, но злобные детишки найдут к чему придраться, чтобы сделать из тебя козла отпущения. Почти каждый день его избивали, он превратился в местного раба. Феликс пытался отбиваться, но это только разозлило обидчиков и вот к чему привело. — Ну а что насчёт тебя? Что ты здесь делал и почему в таком прикиде? — спросил Ли и откинулся назад, упираясь руками в пол. Он смотрел Хёнджину прямо в глаза, дожидаясь ответа. — Я... — Хван запнулся. Он не знал, как объяснить другому человеку то, что и сам до конца не понимал, — Хотел разрисовать стены на улице, — Хёнджин резко полез за своей сумкой, а Феликс в недоумении наблюдал за его действиями. — Надоело быть прилежным учеником, — с улыбкой на лице, Хёнджин покрутил в руке баллончик с чёрной краской, который только что достал из сумки. — Воу, — восторженно ахнул Феликс. — Да ты бандит. По всему помещению эхом раздались смешки. — На самом деле, в этом направлении я только стажёр, — Хван перевёл взгляд на этикетку железной банки, почёсывая свободной рукой затылок. — Давай вместе раскрасим что-нибудь, когда выбиремся отсюда? — Зачем ждать? — беззаботно спросил Феликс, поднимаясь с пола. Быстро отобрав из чужих рук краску, он освободил баллончик от крышки и провёл по зеркалу огромную чёрную полосу. Всё произошло так быстро, что Хёнджин не успел осознать, в ступоре таращась на своё перечёркнутое отражение. Феликс же с довольной улыбкой отошёл на пару шагов, любуясь своим творением. — Это безумие, — запинаясь проговорил Хван. — Но даже если и так, — придя в себя он достал из сумки красную краску. — Я хочу быть безумцем. Дальше должна была быть сцена с тем, как Хёнджин яростно разрисовывает стены туалета. Но.. — А как этим пользоваться? — смущённо спросил Хван. Феликс в недоумении смотрел на него, во взгляде так и читалось "ты что, из пещеры вышел?". Но Ли воздержался от того, чтобы сказать это вслух. — Открываешь крышку, нажимаешь на верхушку и оттуда вылетает краска, всё просто, — протороторил Феликс, разводя руками. Он наблюдал за тем, как Хёнджин, нахмурившись, устроил гляделки с баллончиком. Хван намеревался нажать на кэп, совсем не замечая, что он направлен прямо на его лицо. — Эй, эта краска явно не для грима, — Феликс бросился останавливать чужие руки, накрывая их своими. Оба почему-то застыли, заглядывая друг другу в глаза. Лицо Феликса было слишком близко, можно было разглядеть каждую упавшую на нежную кожу ссадину. Они были везде: на щеках, скулах, подбородке, даже из-под растрёпаной чёлки одна выглядывала, губах. "Очень больно наверное". Но вот чужие губы вытягиваются в широкую улыбку, вышеупомянутая губная ссадина трескается и обливается кровью, а Хёнджин растерянно возвращается к медовым глазам. — Давай-ка вместе. Чувство стыда из-за незнания устройства баллончика перекрывал тот факт, что прямо сейчас Феликс своей мягкой рукой управлял костлявой рукой Хвана, в которой тот держал железную банку. Феликс с силой выдернул пробку из бутылки с чувствами Хёнджина, и они полились винной рекой. Одна полоса за другой, красный, чёрный, жёлтый, зелёный, стены и пол покрывались иллюстрациями, которые доставались из самой души. В груди приятно покалывало, сознание затуманилось из-за необъяснимого счастья и осознания последствий их действий. Звонкий смех эхом прокатился по всему миру, а искринки в глазах сожгли всё человечество. И пусть, это будет маленькой местью Хёнджина и Феликса. Они уселись на унитазы в соседних кабинках, когда место закончилось даже на потолке, и через распахнутые двери любовались обновлённым интерьером. По всему помещению раздавались короткие вздохи и выдохи, дыхание сбилось. — Феликс. — М? — Что делать дальше? — Я не знаю, — донеслось тихое где-то за стенкой. — Но я точно не собираюсь оставлять тебя. Прислонившись головой к стене, Хёнджин улыбнулся.