Ложное солнце

— Я разлюблю тебя, когда на небе будет два солнца, — шепчет до одури счастливый Бокуто куда-то в затылок Акааши и целует его за ухом.       Акааши вовсе не покраснел, это все багровые прикосновения закатного солнца к нежной светлой коже щек. Они томились в этих лучах, юные и беззаботные, доверяющие чувствам.       Лежа на большой кровати Бокуто, они смотрели в окно, слушали музыку и крепко обнимались. Точнее, Акааши был заточен в титановых цепях необузданной любви, пока его пальцы неторопливо перебирали светлые пряди. Такой привычный и правильный уют.       После выпуска из школы Бокуто резко стало мало.       Акааши все прекрасно понимал, не беспокоил того лишний раз, старался звонить и писать реже. Бокуто и сам редко ему писал. Весь дикий поток неукротимой энергии теперь, вероятно, был рассеян, потому что Кейджи доставались лишь крупицы. Он не хотел думать о том, что между ними с Бокуто теперь может все измениться. Их отношения казались базовыми, фундаментальными. Акааши привык к этому, как к сигарете вместо завтрака.       Акааши давно уже не мальчик и вместо завтрака у него теперь сигарета и Бокуто.       Они принимают это решение вместе. Раньше часто фантазировали как будут жить под одной крышей, готовить на маленькой уютной кухне голышом, засыпать лёжа в обнимку. И Кейджи почти без промедления соглашается на предложение Бокуто переехать к нему в квартиру.       Он очень быстро понимает, что поспешил.       У Бокуто очень много новых друзей. На его телефон постоянно приходят сообщения из чатов и скрытые личные. Аватарка не высвечивается, текст не видно. У Акааши пустеет где-то в области груди, но он молча старается игнорировать это чувство. Бред. Это же Бокуто. Ему можно доверять, он не сделает больно.       Сделает.       Акааши докуривает уже пятую сигарету подряд, снова смотрит на часы. Час ночи, а его всё нет. Не предупредил что задержится, не оставил сообщения.       Пепел осыпается прямо на пальцы.       Он не получает вразумительного ответа ни в первый раз, ни в последующие. Бокуто не пьёт, возвращается всегда трезвый, но истощённый. Акааши за все то время, что лично знает его, видел Котаро таким уставшим всего пару раз от силы. Он начинает сильно тревожиться, из-за чего работа со статьёй не продвигается, да и вообще все процессы жизнедеятельности переключаются на режим энергосбережения. Если ни о чем не думать, то и больно не будет.       А потом Бокуто приходит домой с огромным букетом белых роз. Весь вечер не отлипает от Акааши и смотрит на него своими совиными не отрываясь. И от этого Акааши становится ещё хуже. В тот вечер он не выдерживает, потому что накопилось.       Впервые спят отдельно. Бокуто уходит на диван, а Акааши остаётся один в их большой постели. Понимает, что уже далеко не в первый раз. Кусает губы, стараясь не разрыдаться в голос, тихонько скулит в кулак и зажмуривается.       Пустоту внутри можно трогать руками.       Тяжёлое ничего давит на рёбра изнутри, оттесняя сердце куда-то к горлу. Акааши кусает себя, сильно и несколько раз, покрывая красными полумесяцами тонкие бледные предплечья. Физической боли он не чувствует, спасения в этом ждать не приходится.       Когда он просыпается на следующее утро, Бокуто уже нет. Зато на столе есть записка.       «Акааши, я был не прав. Прости. Мне с тобой очень хорошо, правда, но я не могу дать тебе всего того, что ты хочешь. Мы взрослые люди, поэтому давай оставим все как есть и останемся хорошими знакомыми. Я предал твоё доверие, и мне нет прощения. Просто хочу, чтобы ты знал, ты всё ещё дорог мне. Ты мне дорог и важен, но чувства давно уже поугасли. Я старался за них бороться. Наши совместные уик-энды, прогулки, домашний ужин и секс. Никогда не забуду этого. Но так, как раньше… я не могу больше. Прости. Меня не будет дома пару недель, думаю, за это время ты сможешь подыскать себе жильё. Если нет, то всё нормально, я подожду ещё. В холодильнике завтрак для тебя. Ещё раз прости.»       Завтрак остаётся нетронутым, потому что у Акааши на завтрак сигарета. Теперь уже просто сигарета и заливистый паргелий, который смотрит на него через окно двумя яркими дисками.