Дела корпорации шли более чем хорошо. Однако, какое это имело значение, если столь безумно любимая им сестра была теперь так далеко. Так было нужно. Спустя какое-то время они обязательно должны были встретиться вновь, но это нисколько не умаляло боли потери. Альфред ни к кому не испытывал таких чувств, как к Алексии, ни кем не восторгался так, как ею, ни с кем не был так близок и совсем не удивительно, что без нее он чувствовал себя всеми покинутым и бесконечно одиноким. Времени после их расставания прошло совсем не так много, и боль одиночества была еще особенно сильна.
В один из ненастных вечеров, когда тоска была особенно сильна, он направлялся в свою комнату, планируя провести остаток дня, слушая свою старую музыкальную шкатулку и представляя, что его Алексия находится в соседней комнате, что разделяет их всего лишь стена и что достаточно лишь толкнуть потайную дверь, чтобы оказаться в соседнем помещении и вновь встретить свою сестру.
До чего жаль, что они не могли, не разлучаясь ни на день, прожить всю жизнь вместе.
Вдруг, проходя по одному из коридоров, он внезапно увидел ее. Сначала сердце его наполнилось неконтролируемой радостью, затем на смену ей пришла боль — чем бы ни была эта иллюзия, она была обманом. Алексия была далеко. Но даже будь он рядом с ней, то мог бы лишь смотреть на ее прекрасное юное тело, сознание которого если и наличествовало, то никак не способно было воспринимать окружающую его действительность за пределами колбы.
Альфред остановился и присмотрелся внимательнее к собственному обману зрения. В том месте, где ему секунду назад померещилась Алексия, находилось не слишком большое зеркало, помещенное с красивую тонкую рамку. Зеркало отражало его лицо, и свое отражение он по ошибке принял за лицо своего близнеца.
Печально ухмыльнувшись, Альфред двинулся вперед, стараясь вернуться к мыслям о предстоящем вечере. Однако, сознание постоянно упорно цеплялось за увиденную накануне иллюзию.
В тот вечер он в первый раз провел очень много времени у зеркала, разглядывая свое лицо, с любовью высматривая в нем сходство с лицом Алексии. Сходство было очевидным, но все же лицо принадлежало Альфреду, и в этом не могло было быть никаких сомнений.
Тело, облаченное в мужской костюм, тоже не слишком походило на тело красивой молодой девушки.
Он надел банный халат и накинул на голову легкий газовый платок. Сложно было сказать, что ему удалось добиться гораздо большего сходства, но это отчасти усилило иллюзию. Хотя Алексия и никогда не надела бы косынку, будучи одетой в банный халат.
***
Со временем для придания большего сходства, он приобрел подобающий парик, в точности походящий на волосы Алексии и точно повторяющий ее прическу и принес в свою комнату несколько платьев своей сестры.
И если покупки парика он немного стеснялся, то косметику он уже покупал даже со своеобразной гордостью: он делал вид, что совершает покупки для своей любимой сестры, стараясь в точности угодить ее вкусам. В каком-то плане он даже сам иногда проникался иллюзией того, что выбирает что-то именно для Алексии, чтобы доставить ей удовольствие.
***
Время шло. Забава с проведением времени у зеркала стала своего рода привычкой.
Глядя на отражение, он представлял, что из соседней комнаты через тонкое стекло на него смотрит сестра. Она улыбалась ему. Сочувствовала ему. Радовалась и печалилась вместе с ним. Безмолвно вникала в его проблемы и заботы. Была рядом.
Она была свидетелям того, как крепла мощь Амбреллы и того, как множество других компаний постепенно рушились прямо на их глазах. Империя Эшфордов же, их с Алексией империя, обладала могуществом, приносимым ей корпорацией, и Альфред намеревался сделать все от него зависящее, чтобы так было и впредь. Алексия заслуживала этого.
Он подходил к зеркалу, касался его рукой. Рука Алексии по ту сторону холодного стекла будто касалась его руки через невидимую преграду. Поверхность стекла постепенно нагревалась и Альфред начинал чувствовать тепло Алексии.
Их разделяло всего лишь это хрупкое стекло. И в этой хрупкой преграде, а не во вполне объяснимых обстоятельствах, казалось заключалось все, что не дает им быть вместе.
***
Он точно не мог бы сказать, когда именно это началось, но в какой-то момент стало сложнее верить в то, что находящаяся так близко сестра не является реальной и гораздо сложнее верить в то, что видит Альфред лишь свое отражение. Он подходил к зеркалу, разговаривал с ним, сам себе отвечая, копируя повадки и манеры Алексии. Грань, отделяющая иллюзию от реальности, постепенно таяла. Личность Алексии, которая была столь нужна ему, крепла в его сознании, становясь все более и более настоящей. Вскоре тело делили уже двое — Альфред и его воображаемая сестра-близнец, в реальности существования которой он был абсолютно уверен.
