The Wolf.

Сложно сказать, что послужило триггером для всех этих событий. Почему Антон и Рома так рьяно доверились новым знакомым, и кто в конечном итоге окажется прав – тоже оставалось очередной нерешаемой загадкой. Сегодняшний день стал тяжелым испытанием веры для наших героев, а вечер…По заявлению Сени должен был остаться праздничным. В конце концов Новый Год, а это значило, что одна эпоха сменяла другую буквально за считанные секунды, стоило стрелке часов перевалить за полночь. - Ты что сделал? – Рома ошарашенно обернулся, роняя из рук прихватку для чайника и зло сверля взглядом своего друга, - Ты охуел? - Я не знал, как мне быть. Ты удрал в лес, а Оля… Она так страдала. Вот я и позвонил Полине. Откуда мне было знать, что она злодейка? – Петров поправил крупные окуляры и отвернулся к окну, у которого сидел. Он уже сто раз пожалел о своем звонке однокласснице. Ведь события в этом городе происходят просто со скоростью звука. И судя по тому, что уже прошло около двух часов Полина должна была быть с минуты на минуту. - А то, что ты уже однажды впустил ее в свой дом, а потом туда вендиго поперли, тебя не смутило? Это наше единственное безопасное место, бля, - Рома досадливо размахнулся и шлепнул Петрова по затылку кухонной тряпкой. - Ай, ты че? – Антон недовольно потер затылок, стирая сухой рукой остатки влаги от той самой злополучной тряпки, после чего сверкнул в ответ мстительным взглядом, - Я тебе щас тряпку эту… - Да пизди больше, я те не Бабурин, чтобы падать лицом в какашки, - Улыбнулся Рома на чересчур милую угрозу от Антона и повернул голову в сторону Сени, что сидела на диване, поджав под себя ноги. Она улыбнулась ему, после чего приподняла одну бровь и задумчиво произнесла: - Возможно, это сыграет нам на руку, - Она деловито ткнула пальчик в щеку и хмыкнула, - Если мы покажем ей свое расположение, то скорее всего она даже не заподозрит, что мы что-то готовим. - Да? А в новый год она мне, как истинный Гринч притащит подарок, а в подарке чья-нибудь отрубленная голова? – Рома закатил глаза, скрестив руки на груди. Сама идея пускать нечисть в свой дом ему очень была не по духу. А уж тем более в Новогоднюю ночь. - Ну так, а если ты, блядь, скажешь ей уебывай, мы тебя боимся, хотя еще утром у нее помощи просили, она прямо ничего не заподозрит. Гений! Можно сюда премию какую-нибудь вынести…- Виктор ухмыльнулся и издевательски смерил Пятифана острым взглядом, - Испугался? - Охуел? – Агрессия из Ромы так и перла. Он был не из тех, кто так легко прогибался. Как минимум ему нужно было время для того, чтобы принять факт, в котором Сеня Талалаева выдает очень умные и хитрые планы. - Ну, Ром, - Антон снова повернул лицо к ребятам, отворачиваясь от окна, за которым старательно пытался рассмотреть лисичку на морозном стекле, - Ты же знаешь, что идея хорошая. Вот только…- Антон подпер рукой щеку и вздохнул, - Рома прав и это действительно единственное безопасное место. Ну кроме гаража. Но посреди зимы там невозможно пробыть больше двух часов. - Хоть что-то …- Сеня задумчиво приставила палец к губе, слегка сминая ее под давлением. Идти к Бяше был не вариант – у него еще оставались те, кого было необходимо защитить. И у Кати была семья. Привести туда всю компанию – значило раскрыть себя и подвергнуть опасности невинных людей, - Мы можем собираться у нас. Витя удивленно сверкнул взглядом на младшую сестру, но та сделала вид, что не заметила его укоризненного взгляда. - У вас? – Рома хмыкнул и потер затылок. Ему льстило, что Антошка все-таки подтвердил его правоту, но решать вопрос нужно было быстро. До ритуала оставалась всего неделя. В ночь перед Рождеством, когда все границы между мирами стираются, они отправятся в прошлое. А значит, подготовиться нужно было основательно. Во-первых, научиться не пользоваться силой маски, а во-вторых натренировать Петрова, который мог в самый ответственный момент превратиться в киборга-убийцу и налететь на Пятифана, - Где это, у вас? - Мы же не на вокзале живем, а защита у нас лучше некуда. Мы же каким-то образом скрывались от Хозяина леса все это время, - Сорокин пожал плечами, уставившись в телевизор. Он явно был не очень-то доволен тем, что теперь его дом будет населять целая толпа подростков. - Но ведь для подготовки Полина тоже должна быть рядом с нами? – Петров задумчиво почесал белобрысый затылок и обреченно вздохнул, - Какая-то замкнутая цепочка получается. - Почему же? – Сеня поправила свои роскошные густые волосы и улыбнулась милой, совершенно невинной улыбкой, - Будем приходить сюда днем и утром, чтобы не вызывать подозрений. А под вечер будем уходить в наш дом. Тогда Морозова не заподозрит ничего. Так и решили. Как и ожидал Антон, Полина была на пороге Пятифана почти сразу же после того, как они закончили обсуждать эту тему. Разговаривать с Бяшей и Катей при ведьме было задачей непростой, поэтому быстро смекнув что к чему, Рома собрался и, под предлогом покупки продуктов к столу, пулей вылетел на улицу. Антон еще никогда не видел такого актерского таланта, какой был у этих двоих. Они с такой легкостью прикидывались дураками перед Морозовой, что Петров даже почти забыл о том разговоре, что был между ними еще десять минут назад. - Значит, - Полина с улыбкой, которая была свойственна только ей протянула руку Сене, - Ты сестра Виктора. Очень приятно. Я – Полина. - Да, взаимно, - Сеня прошелестела по полу, шаркая тапочками и пожала протянутую ей ладошку брюнетки. На мгновение обеих девушек обдало холодом, от чего глаза Полины сверкнули каким-то подозрительным блеском, но рыжая, не подав и виду вопросительно приподняла брови, - Все в порядке? - Ах…Да, прости, - Отдернула руку Морозова, пряча ее за спину и улыбаясь, - Я просто немного замерзла пока ждала, что Антоша откроет мне дверь. Она с небольшим укором посмотрела на Петрова и кивнула: - Ты зачем меня звал? Оля там? – Она кивнула на дверь и как-то тихо прокашлялась, явно вызывая блондина на разговор тет-а-тет. Недолго думая, парень скользнул в прихожую и, скрестив руки на груди, вопросительно уставился на одноклассницу. - Вы в своем уме? – Полина начала этот разговор первой. Ее глаза недобро блеснули, от чего они стали из синих почти что черными, - Что за посиделки в такое время? - А….- Антон рассеянно обернулся на гостиную, в которой Сеня избивала подушкой брата и весело смеялась. Поразительно. Настолько она другой человек сейчас. Даже Витя ведет себя, как обычно, как в школе. Добродушный и смешной, - Видишь ли…Они сами пришли в гости, мы не звали. Сказали, что было бы неплохо отметить вместе. И мы… - Что? Вы Новый год отмечать будете? – Полина, явно шокированная таким известием, осела на ближайшую стену, - С ума сошли? - Да нет же…- Антон вздохнул и положил руки на ее плечи, от чего девушка вмиг покрылась румянцем, - Послушай… Слишком много плохого произошло за последнее время. Мы все устали. И ты тоже. Она ошарашенно подняла на него взгляд, встречая искреннюю, добрую улыбку. Ее сердце дрогнуло, а ладошки затряслись в немом приступе какого-то непонятного ей доселе чувства. - Нам всем нужен этот праздник, Поль, - Петров положил ладошку на ее волосы и слегка растрепал, словно старший брат, которому можно доверять, который спасет, придет и защитит ее, - Поэтому и ты, и ребята приглашены. Давай на один вечер забудем о чертях, вендиго и остальной нечисти? Ладно? - Х…хорошо, - Неуверенно кивнула девушка, явно шокированная поведением Петрова. Он что, заботится о ней? Что происходит? Быстро опомнившись, точно от наваждения, она стряхнула руку блондина с себя, горделиво возведя носик кверху, - Но это не значит, что все в порядке. Я пойду посмотрю, что с твоей сестрой. А ты займись своими непросвещёнными гостями, - Она сделала несколько шагов по коридору, двигаясь в сторону комнаты, в которой отдыхала сестренка Антона. Но в самый последний момент она замерла, неуверенно останавливаясь возле двери: - И Антон…- Она в пол-оборота развернулась к юноше, что все еще стоял позади. - Ммм? – Он приподнял белобрысые брови, носом словно идя ей навстречу и внимательно слушая, - Чего такое? - Спасибо за приглашение, - Она неуверенно кивнула и скользнула за дверь, оставляя после себя приятный, но такой таинственный аромат ежевики. Говорила ли она спасибо, что тот стал причиной того, что она оказалась в доме Пятифана, или, что Петров пригласил ее на праздник, или и то и другое, вот только от чего-то в груди у парня разлилось приятное, ничем необоснованное чувство радости. Может Полина не такая уж и плохая? ___ - Я не понял, бля, на, - Бяша сидел на диване, щелкая каналы и пытаясь найти хоть один, где не крутили бы «Иронию судьбы», почему по телеку одно фуфло крутят? - Лучше бы помог Вите и Роме украсить елку, - Катя поставила на стол, который мальчишки благополучно вытащили на центр комнаты, миску с оливье и грозно посмотрела на брюнета, - Лежишь тут бездельничаешь. - А кто, на, эту елку из лесу тащил, на, - Заверещал Бяша и недовольно нахохлился, точно боевой воробей, - Я всю жопу ободрал, пока подбирал «чтобы не маленькая была, не большая, не широкая, не узкая, чтобы пахла и глаз радовала», блядь, - Передразнил девчонок бурятенок, ухмыляясь и демонстрируя ровные зубы с огромнейшей диастемой по центру, - Ну вот еще, и так помощничков хватает, на. - Тогда салата ты не получишь! – Заорала на него блондинка, кидая прямо промеж глаз хулигану железную ложку. - О, оливьешечка, на, - Поймав ложку из-под салата, Бяша самодовольно облизнул ее и хмыкнул, - Соли добавь, а то пресный, на. - Сам ты пресный! – Следующим предметом, который должен был полететь в Бяшу была та самая соль, но ее успел перехватить Антон, который под предлогом «Мне это еще надо» продолжал готовить на кухне куриные ножки, которые притащила с собой Лиса. Так с мира по нитке, нищему рубаха и набралась. Бяша притащил из леса елку, а из дома мандарины, за которые получил по шее от матери. Катя принесла сырые ножки, которые сейчас старательно мариновал в чесноке с мазиком Петров, Полина сходила домой и принесла дедушкины закрутки, а Сорокины притащили целый пакет свежих овощей. Стол оказался богатым. Рома достал из погреба мешок картошки, который очень быстро ушел в пюре и салаты, а Антон, которому просто по ряду причин нечего было нести, да и неоткуда было взять, взял на себя роль хозяюшки. Нужно признаться, он ведь действительно готовил лучше всех тут, поэтому никто даже и не стал возражать. - Ебать, на, - Бяша подкинул в руках спелый мандарин, после чего приложил его к своим широким ноздрям и вдохнул аромат цитруса, - Катька, знаешь, чем пахнет? -Жопой твоей, - Огрызнулась девушка, демонстративно вздергивая носик кверху и уходя снова на кухню. Хоть Петров и взял на себя готовку, Полина, Катя и Сеня были у него в поварешках, помогая нарезать салаты. А Бяша ее бесил с самого утра. Сеня рассмеялась, наблюдая за одноклассниками брата и тихо произнесла: - А у меня класс не такой дружный, как ваш, - Она резала крабовые палочки, которые по дешевке купили ребята на ближайшем рынке, осторожно скидывая ровные розовые квадратики в огромную кастрюлю с уже рассыпанной кукурузой. - Да брось, - Катя закатила глаза и хмыкнула, - Нет класса дебильнее нашего. Она обернулась на Витю с Ромой, которые орали друг на друга возле елки, явно споря, как ее вкрутить в ведро, чтобы она не заваливалась. К ним подошел Бяша, который, почесав репу, выдал что-то глупое, после чего ребята стали орать и на него тоже. Катя улыбнулась. Хоть она и говорила так, но в глубине души все-равно понимала, что лучше друзей и представить сложно. - Как там Оля? – Катя посмотрела на Полину, приподнимая свои красивые выразительные брови и склоняя голову на бок, - Она выйдет к столу? - Она очень хотела наряжать елку с Ромой, - Тихо отозвалась Морозова, которая все это время молча резала огурцы маленькими кривыми кубиками. Ее лицо было бледным, а глаза смотрели перед собой. То ли она себя плохо чувствовала, то ли чувствовала себя не в своей тарелке, вот только от нее и звука не было слышно. - С тобой все в порядке? – Сеня посмотрела на синеглазую, улыбаясь ей тонкой, приятной улыбкой, - Может заболела? - Нет, все хорошо…- Смутилась брюнетка, словно задыхаясь воздухом, после чего отложила нож в сторону, тихо произнеся, - Прошу прощения, мне нужно в туалет. Когда Полина вышла, Катя и Сеня переглянулись в немом согласии, после чего слабо хихикнули, продолжая беседу уже на какую-то отвлеченную тему. Возможно и хорошо, что Морозова была с ними – никто в ее присутствии не поднимал тему тотемов и Хозяина леса. А значит, можно было отдохнуть. - Тох, - Рома подошел к столу, за которым Петров разминал картошку в пюре, с загадочной улыбкой на губах, - Я пойду …Олю приведу? Елку мы устаканили, пиздец заебались, а вот наряжать я не хочу, у меня вообще с чувством эстетики хуево. Антон как-то напряженно взглянул на Пятифана, явно понимая, что тот пиздит ему про чувство прекрасного. Он просто…Неужели Рома так хочет извиниться? И что? Если Антон сейчас скажет, мол, нет нельзя, то покажет свое недоверие к Роме? А если разрешит…А вдруг…Нет, не будет никаких вдруг. - Хорошо, - С натяжкой улыбнулся Петров, делая вид, что возвращается к своему делу-картошке. Но внутри… перед глазами встала та сцена, в которой Пятифан с ножом идет на его младшую сестренку… Нет, это просто глупость какая-то. Рома просто испугался. Все будет в порядке. - Ебать фифа,на – Послышался из гостиной голос Бяши, который вместе с Витей вешали новогодние плакаты с изображениями всяких мультяшных персонажей девяностых. На плакате, что раскрыл бурят, красовалась Джессика Рэббит, самая популярная в их детстве придуманная леди. Тогда все мальчишки мечтали быть тем самым сыщиком из фильма «Кто подставил кролика Роджера», лишь бы встретиться с красноволосой красоткой- певицей Джессикой. Она смотрела на парней с высокой сцены, чуть наклонившись вперед в своей новогодней шапочке и подмигивая им одним накрашенным глазом. Антон улыбнулся, задерживая взгляд на Бяше с Витей, который о чем-то переговаривались и смеялись. Подружились. Это хорошо. Или это все был один большой спектакль? На мгновение Петрову почудилось, что все эти кошмары он выдумал, и что вот она, нормальная, подростковая жизнь. Готовить салаты, украшать елку и комнату игрушками, накрывать стол, общаться, слушать музыку и смеяться… На душе заскреблись кошки. Видимо, такая жизнь все же не для них. __ - Можно? – Рома постучал тихо, но уверенно. Ему ответила тишина с привкусом обиды. Он точно знал, что Оля была тут, вот только, как же она поведет себя, увидев, кто к ней пожаловал? - Привет, - Отозвался тихий, почти уже не детский голос светловолосой девочки, - Ты пришел убить меня? Рома опешил. Да, он накосячил с утра, но ведь и его понять можно, он испугался, он… - Можно мне включить свет? – Парень решил не отвечать на ее каверзный вопрос. Оля стала совсем другой. В ней больше не было этой детской наивности и невинности, не было озорства…И даже когда Рома включил свет, перед ним на кровати сидела не маленькая девочка, а взрослая девушка в теле десятилетней школьницы. Взгляд Оли буравил Рому насквозь, ожидая, чего он выкинет, но на лице по-прежнему играла добрая, замученная улыбка. - Зачем ты пришел? – Оля склонила голову на бок и ее пепельные волосы непослушным водопадом скатились на одно плечо. - Хотел позвать тебя наряжать елку, - Рома собрал с пола ее вещи, осторожно складывая их на кресло, после чего приблизился и сел рядом, на кровати. Его темные глаза смотрели на дверь, словно ища в ней подходящие слова, - Знаешь, я погорячился с утра. - Знаешь, - Оля отвернула от него лицо, тоже смотря на дверь и вздыхая. Вздыхая, даже несмотря на то, что она уже не умела дышать, - Тоша один думает, что еще может быть как прежде… Рома удивленно посмотрел на ребенка рядом и приподнял брови. Но Оля не позволила ему заговорить, продолжая свою маленькую исповедь: - Я знаю, во что я превратилась. Полина мне рассказала. Шанс что-то вернуть маленький…Но…- Она чуть склонила голову, смотря теперь в пол и ковыряя большой палец левой руки, - Тоша обещал, что мы выиграем. Он сказал. Значит, так и будет… - Ну, раз Тоша сказал, - Рома улыбнулся, чуть откидываясь назад на руки, и смотря на грустную девочку, - Слушай, там столько смешных картинок и игрушек. Ты уверена, что хочешь весь праздник тут просидеть? - Нет, конечно, - Оля грустно улыбнулась, закрывая лицо руками. Она заплакала. Ее маленькие слезки капали на ладошки, просачиваясь и падая на пол. Пятифан молчал. Он с печальной улыбкой смотрел на ребенка перед собой, словно не понимая, как же ему быть, как успокоить, как, блядь. Последний раз он видел женские слезы очень давно… - Знаешь, Оля, - Вдруг начал Рома и вздохнул, смотря перед собой, - Я вот слышал, что девочки, которые плачут в Новый год получают в подарок кусок навоза. - Ты врешь, - Вдруг перестала плакать Оля и возмущенно посмотрела на Пятифана, - Только что придумал! - А вот и нет! – Рома покачал головой и нагло ухмыльнулся, - Поговаривают, что ты в этом году метишь на самый большой кусочек. - Ты издеваешься? – Оля расплакалась еще больше, роняя голову на руки, и закрывая глаза. Видимо, ей было обидно, что Рома продолжал издеваться, и она даже не поняла, что это шутка, которой Пятифан хотел ее насмешить. Он растерялся. Не ожидал, что она настолько хрупкая, не понимающая, маленькая и беззащитная… - Блин, прости, - Он дотронулся до ее плеча и виновато вздохнул, - Конечно, ты не получишь какашку…Я придумал это. - Я так и знала! – Оля победоносно вскочила с кровати, сияя и ухмыляясь. Все эти слезы в последнем акте – ни что иное, как розыгрыш, на который Рома успешно попался. Рома прищурился и недовольно цокнул: — Значит, провела меня, козявка, - Он поднялся с кровати и протянул ей руку, - Идем тогда наряжать елку? Она с радостной улыбкой вдруг схватила его за руку, но на середине комнаты замерла, выдернув руку и прижав ее к груди. Пятифан непонимающе обернулся, остановившись: - В чем дело? – Он смотрел на девочку перед собой, явно не понимая, что опять не так. - Я же…- Она неуверенно взглянула на зеркало возле шкафа и вздохнула, - Мои глаза…Черные…И одежда… Ну правда. Как он не подумал, что маленькой девочке в десять лет нужно быть принцессой, а не вампиром? Рома недоуменно обвел комнату взглядом, после чего задумчиво потер подбородок. Да, вопрос. Вот ведь клуб лицемерия – в соседней комнате абсолютно все знают про Олю, но из-за того, что Полина не знает про Витю и Сеню, думая, что они обычные люди, вывести Олю в таком виде будет проблематично. Стук в дверь прервал его размышления. - Я знаю, что без моей помощи вам не обойтись, - Улыбнулась Катя, заходя в комнату и прикрывая дверь за собой, - Уходя из дома, я тут вспомнила, что Оля переехала совершенно без каких-либо вещей…А Антон явно не блещет умом, чтобы понять, что девочке нужны наряды. - Катька, я тебе должен по гроб жизни, - С ухмылкой похлопал в ладоши Рома и указал на Олю, - Видишь, козявка, какой я молодец. - А ты-то в чем молодец? – Катя недовольно цокнула, раздраженно закатывая глаза, - Шмотки я принесла. - А я привел тебя, - Рома похлопал себя по груди, распрямляя плечи, - Ладно, козявка, до полуночи еще два часа, так что поспеши нарядить елку, а то навоз тебе обеспечен. - Рома! – Заорала на него Оля, кидая в него игрушку. Но парень, смеясь своему остроумию, уже захлопнул дверь, поэтому игрушка попала прямиком в нее. - Вот ведь…- Цокнула Катька, усмехаясь и переводя взгляд на светловолосую девочку, - Ну что, примеришь мои старые вещи? Прости, что старые… — Это просто прекрасные вещи, - Улыбнулась Петрова Оля, уже рассматривая платья, что принесла Смирнова в пакете, - Можно надену это? - О, мое любимое, я была тогда шахматной королевой, - Улыбнулась Катя, садясь на кровать, - А потом я выросла и перестала влезать в него. - И тебе совсем не жалко? – Оля прикинула платье в зеркале и улыбнулась, кружась по комнате, - Очень красивое! - Я же говорю, - Улыбнулась блондинка, наблюдая за девочкой, - Что оно давно мне не в пору. - Но что делать с глазами? – Оля вдруг остановилась, прекращая веселиться и танцевать. Ее лицо вновь помрачнело, а сама девочка в расстройстве опустила платье, - Я, наверное, не пойду все же… - Отставить сопли, - Катя порылась в пакете и выудила оттуда пару темных круглых очков, - Под твой образ у меня есть корона и очки. Она с ухмылкой посмотрела на Олю, которая вновь расцвела, хлопая от радости в ладоши. Получается, сегодня впервые все складывалось хорошо. Празднику быть. И каждый из ребят это чувствовал, намереваясь в самый последний раз повеселиться изо всех сил. Оля все-таки вышла к гостям, и хоть и ее маскировка была не идеальной, все делали вид, что этих ее глаз совсем не видно. Спустя час елка была украшена. Девочке помогал Бяша, подсаживая ее на самый верх, чтобы та смогла украсить верхушку. Девочки накрыли на стол и теперь вертелись перед зеркалом, поправляя прически. Мальчишки курили на улице, а Антон с улыбкой наблюдал за тем, как за окном мороз рисует на темном стекле узоры, так напоминающие лису. - Смотри, Оль, лиса…- Старший брат обнял сестренку, что подошла к нему ближе и показал на стекло. - Где? – Радостно начала всматриваться за окно Оля, - Где же? - Да вот тут, на стекле, смотри, - Антон повернул ее лицо прямо на узор, но Оля так ничего и не смогла разобрать. - Да где же…Ах, вот…Но все-равно не похоже, - Пожала плечами девочка, - А у меня на окне сова! - Опять ты со своей совой, - Тихо прошептал Антон так, чтобы никто не мог их услышать, - Ты же знаешь, что… - Нет же, там правда рисунок совы, - Обиделась девочка, заползая на высокий стул и поправляя шахматную юбку, - Глупый ты, Тоша. - Опа-на, - Бяша вытащил из кармана куртки пузырек самогона и радостно заверещал, - Какой праздник без стопаря, на! Помня, как его развезло с Бяшиного самогона, Антон сдержанно отказался от налитой ему стопки. Зато Пятифан выпил за двоих. Вечер был спокойным. Не было танцев на столе, не было драк и громкой музыки. То, от чего все они так бежали, от семейных ламповых вечеров – теперь казалось непозволительной роскошью. Они не ценили этого, а теперь…теперь готовы наслаждаться этим в последний раз. Были разговоры до утра, пьяные «Ты мне друг, блядь?», «Спорим, что я выкурю сигу за 10 секунд сразу после стопаря, на?» или «Пиздец те, Смирнова, это была последняя сига». Даже Морозова, казалось, превратилась в ту Полину, которую они все давно знали в школе. Она не пила, но общалась и смеялась вместе со всеми. Была самой простой, словно никогда и не была против них всех. Оля ушла спать рано, ее измотанный стрессом и не привыкший к новой ипостаси организм явно нуждался во сне. За ней следом ушла и Поля, она отправилась к себе домой. Антон в какой-то момент тоже поймал себя на мысли, что клюет носом. Весь этот день был слишком насыщенный, слишком полный на эмоции, и разный на чувства. И самое хорошее его завершение -попрощаться со всеми и пойти в комнату спать. Зайдя в комнату, в которой давно никто не ночевал, Антон обратил внимание на старые портреты. Видимо, это была родительская комната. И от чего-то Рома в нее даже не заходил. Все там, будто бы осталось таким же, как при жизни владельцев. Даже полотенце было брошено так, будто тут кто-то совсем недавно вытирал волосы. Петров вздохнул и отогнул край покрывала, забираясь под него, предварительно скинув с себя пропахшие табаком шмотки. Это лучшее завершение дня. Пожалуй, новый год он начнет именно со здорового сна. Со сна…и с расстановки приоритетов. Пусть все будет так, как они его и встретили. Спокойно, тепло и тихо. Чтобы каждый из тех, кто сегодня был на празднике выжил, и чтобы они еще раз вот так вот собрались под одной крышей, обсуждая Бяшину диастему между зубов. - Спишь? – Рома. Это его голос в дверном проеме. И качающаяся походка, которую Антон узнает из тысячи, нет из миллиона людей. Казалось, все это…должно было отдалить их друг от друга, но то внимание, та забота, которую Рома дарит ему и Оле…Оля была в таком восторге от подарка, который подарил Пятифан. И где он только нашел эту заколку? И что за тема про навоз…Все это не важно, потому что Петров сейчас понимал, насколько ценно то, что он, Рома, делает для них. - Нет, - Тихо отвечает Антон, ощущая, как тяжелое тело падает на другую половину кровати. Блондин смотрит в потолок. Сколько времени прошло с их первого поцелуя…А та сцена в душе…Безумие какое-то… Щеки Петрова вмиг вспыхивают и тот отворачивается от Пятифана, пытаясь это скрыть. - Ты чего это? – Рома ложится на бок, подпирая рукой голову и с ухмылкой наблюдая за своим другом, - А, Антошка? Застеснялся? - Нет, - Так же тихо ответил Петров, поджимая губы и краснея еще больше. Да что происходит? Что за странная, давящая аура. Чего он вообще пришел сюда? - Я соскучился…- Шепот в самое ушко, который сжег кожу к чертям. Неужели…так бывает? Рома лежит совсем рядом, вот он…Антон ощущает его теплую грудь своей спиной. А рука скользит Антону под майку. Он что-то пытается сказать, промычать, пролепетать, но слова теряются в горле: - Я … «Нет, это какое-то безумие. Так нельзя, это все не по-настоящему…неправильно…Черт. Остановите мои руки. Что за невероятная потребность прикасаться к его коже…белоснежным волосам…Антошка, ты когда-нибудь испытывал это? А сейчас? Черт, блядь, тебя возьми. Почему ты такой горячий? Почему ты, блядь, такой горячий? Или…Это мне так холодно? Сколько прошло с того раза в душе? Два дня? А ты…Ты все не выходишь из моей головы, блядский ты уебок. Закрой рот, Антошка. Закрой. Так будет лучше. Румянец на твоих щеках такой соблазнительно- идеальный. Я чувствую, как мои ладони вспотели. Я так не нервничал со своих первых соревнований. Вот так…да. Умница. Ты идеален…Ты… Такой красивый в этом свете луны, что пробивается в окно. Идеальный мальчик.» Рома смотрит, как дикий зверь, смотрит и пожирает. Раздевает. Мысленно ты уже стоишь на коленях, крошка. Ты…Должен слушаться, иначе не интересно. Разве ты не замечаешь его истому? Его муки? Блядь… - Иди сюда, - Губы хулигана накрывают его губы, срывая с них стон. Ты пьян… И пускай без алкоголя, но пьян. Он тоже . Он тоже пьян, пьян тобой, твоими серыми, как пасмурное, непроглядное небо, глазами. Кто подозревал, что эта новогодняя вечеринка закончится так? И пускай последнее время творилась непонятная дичь, все закончилось, только не сейчас, только не когда стоило этим двум наконец-то увидеть друг друга наедине. Пускай…Главное, что теперь он рядом, он тут, рядом с Ромой. Боже, как прекрасны эти ресницы, эти щеки, губы. - Блядь…я хочу тебя, прямо сейчас, - Рома шепчет в самое ушко, обжигая дыханием, заставляя тело покрываться мурашками, а колени трястись. - Я никогда…не…- Он согласен. Он согласен, и Рома видит это. Эта неловкость возбуждает сильнее. Блядь откуда ты взялся? Откуда ты, сука, нарисовался на его горизонте. Ведь Пятифан – не педик, нет. Но этот Антошка...грязный…желанный….Сука… К черту все. К черту. Руки обхватывают его щеки, накрывают губы поцелуем, проникая горячим языком в приоткрытый ротик. Сладко. Слишком сладко, чтобы быть правдой. Возможно, Рома проснется сейчас в своей постели с диким стояком. Пускай…Он готов пожертвовать собой ради такого сна, в котором есть он. Он и его пухлые губы. — Это сумасшествие…нас могут услышать… -Да заткнись ты, - Пятифан улыбается. И Антон впервые видит его такую искреннюю улыбку. Нет, невозможно ему сопротивляться, не возможно, просто не сейчас, не сегодня…не в этой вселенной. От него исходит дикая энергетика, дикая аура желания, которой он не может сопротивляться, нет. - И я…я тоже хочу…ммм…- Как грубо. Брюнет просто заткнул его своим языком, судорожно, словно он боялся, что все-таки проснётся, пытался успеть, торопился. Он шарит руками внизу, снимая нательное белье с Петрова. «Снять с тебя спортивки, Рома, очень просто, но…Блядь, как же неловко просто взять и потянуть их вниз.» - Сделай это…- Рома поднимается с кровати, подходя к двери и закрывая щеколду замка, после чего ухмыляется, - Давай, зайчик, сними…Я разрешаю. - Рома…- Как он смотрит. Как же он, сука, смотрит. Надо подчиниться…не могу сопротивляться, я не могу. Хочется плакать, потому что мозг еще пытается бороться, а грязные руки уже это сделали, и теперь ласкают чужой, но такой желанный член. - Неужели …Прямо тут? - Да заткнись ты, говорят тебе. Твои разговоры только сильнее заставляют меня сомневаться, а я не хочу этого… Он буквально снес Петрова с места, вжимая в кровать крепким телом. Руки обхватывают шею, покрывая скулы страстными, такими жгучими поцелуями. Он плавится в твоих руках, Рома. Как пломбир на солнце, как… - Ах…- Голова кружится, ноги не держат, приходится вытянуть руки в стороны и держаться за простыни, чтобы задохнуться. И как это поможет? - Умница…Вот так…- Этот тембр, этот шепот, который убивает, который перехватывает дыхание, заставляет руки в бесстыдстве бродить по крепкой спортивной груди, выискивая причину остановиться, но лишь сильнее при этом распаляясь. Будут последствия, будут обязательно, но к черту все. К черту. Как больно внизу. Как же, сука, горит и пульсирует член. Он желает, хочет, рвет и мечет в поисках зайчика. Зайчика, который сейчас станет его. Целиком и полностью. - Развернись…- Рома шепчет с ухмылкой, заискивающе, агрессивно, хищно, угрожающе. А Антон лишь облизывает губы и трясет головой, пытаясь скинуть наваждение. Боже. Блядь, тормози. Тормози. Зачем вы пили, зачем вы выпили столько …Зачем ты сам, Антошка, все-таки незаметно выпил самогона Бяши? Сраный самогон. Знал же, что ничем хорошим это не закончится. Блядь. Блядь. Блядь. Говори: «Нет», и уходи. Зачем ты соглашаешься, зачем ты слушаешь меня? Зачем блядь, беги… Остановите. Остановите. Твои бедра такие манящие, такие белоснежные и ровные. Блядь все, не могу. Не могу. Не могу терпеть и отрицать. Пускай. Какой ты послушный мальчик. Какой… Черт…Черт возьми… Пылкие губы припадают к твоему уже оголенному плечу, а член упирается в ягодицы. Когда ты стоишь раком, ты такой милый, Антошка. Руки блуждают по твоей талии, по животику, вниз, туда, где ты тоже дрожишь в истоме. - Рома… -Тише… - Прошу… - Знаю… - Ах… - Вот так… Голова Антона безвольно падает вниз, а глаза закатываются от удовольствия. Петров краснеет еще больше, словно маленькая школьница, которую ласкает старшеклассник. Вот так, стони громче, мой сладкий. Есть ли возможность остановиться? Нет. Больше нет. Смазать пальцы вазелином и скользнуть между ягодиц. Не спрашивайте даже откуда в этом сраном доме такая вещь, Рома не знает. И не ответит на этот уебищный вопрос в такую минуту. Но он рад, что смог ее достать. - Я… - Тихо, - Рома прогибает его в спине, вводя в блондина один пальчик. Он напрягается. Неприятно, наверное? Ничего не поделать, Антошенька… Волк уже не остановится. - Ах… Так лучше? Давай немножко потерпим, да, крошка? Горячий язык проводит влажную дорожку от основания шеи до ушка, прихватывая мочку. Руки бесстыдно шалят на его члене. Одна ласкает изнывающий орган а вторая – готовит блондина для него, для Ромы. - Давай же… - Потерпи… - Я…Я не могу больше… Боже, Антошка, ты залил всю кровать, сложно будет тут теперь уснуть …И зачем Пятифан устроил эту тусовку вообще? Сраный Новый Год… Руки переходят на ягодицы и теперь сжимают их, слегка массируя и поглаживая. Раз. Два. Три. - Аааа, - Рома удерживает его бедра, даже не думая отпускать. Что это за ощущения? Так…Слишком узко. Слишком тепло…жарко…Какой же ты…Антошка… Ни с чем несравнимые ощущения быть внутри него. Наслаждаться этим и знать, что сейчас он терпит для него, он упирается руками в залитую спермой кровать, сжимая до судорог зубы. Рома ощущает, как маленькая струйка крови стекает по члену, дальше ускользая куда-то вниз, на бедро Антона. Перестарался для первого раза, но…Прости. Блядь, прости, Антошка. Движения начинаются слабо, едва давая Петрову привыкнуть к новым ощущениям и…Он простонал? Боже, как же это возбуждает, как охуенно быть внутри, как хочется трахать тебя всю ночь, наслаждаться тобой, грх…. Руки Антона больше не напряжены, он расслабляется в руках Ромы, закрывая глаза и дыша ровно, спокойно, иногда прерываясь на тихие стоны. - Громче… - Рома…. - Еще громче…. - Нас услышат же… - Мне похуй… И он стонет. Стонет так громко, как только может. А Рома уже не может остановиться, словно эти стоны – катализатор для него. Он наслаждается, ускоряется, занимая все пространство собой. Он так долго терпел, так долго хотел, что просто не в силах уже сдерживаться. Блондин едва стоит на коленях, ноги подкашиваются, дрожат бедра, приходится Роме его придерживать, оставляя на белоснежной коже синяки от цепких пальцев. Толчок. Еще. Быстрее. Как же хорошо. Как. Сука. Хорошо. Он кончил прямо в него, заливая всего блондина собой, проникая так глубоко, как только можно. Белое семя стекает по ягодицам, по стройному бедру, и Петров обмякает в его руках, падая вперед. Рома ложится рядом, тяжело дыша и закрывая предплечьем глаза. Он улыбается. - Смешно тебе, блядь? – Антон с улыбкой тыкает пальцем под ребра Ромы, и под звук «Ай», довольно кладет голову на его плечо, - Что это было? - Мое настоящее желание, Антошка…- Рома прикоснулся губами к его лбу, с улыбкой смотря в серые, такие нежные глаза, - С Новым годом, Тох. - Пошел ты на фиг, Пятифан.