J'ai cru entendre

С самого утра Арсений таскается по каким-то малоизвестным барам Питера, в надежде заглушить боль, притаившуюся в его сердце. Пьёт всё без разбору, главное покрепче, чтобы побыстрее ударило в голову, чтобы сразу до беспамятства. Надеется, что выходя из очередного заведения, какой-нибудь подворотне наткнётся на кучку отчаявшихся воришек, которые незаметно его прирежут или забьют насмерть. У самого не хватит ни сил, ни уверенности свести счёты с жизнью. Он всегда считал себя трусом. Первый раз он признал себя трусом, когда не смог признаться родителям в нетрадиционной ориентации. Ещё в старших классах Попов осознал своё влечение к парням, даже строил какие-никакие отношения, в душе надеялся, что его застанут с каким-нибудь смазливым мальчишкой в постели и не нужно будет больше ничего скрывать, и в то же время боялся. Боялся и молчал. И молчит до сих пор, врёт родственникам, что всё хорошо, когда в душе бушует ураган из недосказанностей. Второй раз был, когда по требованию отца поступил на экономический в ОмГУ и через пару месяцев, втайне от родителей перевёлся факультет культуры и искусств. Он скрытничал столько, сколько мог, пока правда не всплыла наружу. Отец был недоволен ещё долгое время, но в итоге смирился, в надежде, что его сын уже взрослый и спонтанное решение не испортит тому жизнь. Третий раз происходит многим позже. Арсений переехал в Санкт-Петербург, познакомился с Серёжей Матвиенко и влился в небольшой, но уютный коллектив импровизационного театра. И всё вроде бы хорошо, только вопросы родни о женитьбе уже стояли поперёк горла. Он бесился, тихо ненавидел себя за ложь и искал прикрытие. Нашёл. В лице милейшей девушки Алёны. Арс не хотел ломать ей жизнь, прекрасно осознавая, что никогда не сможет её полюбить и сделать счастливой. Но сломал, в один момент сделал предложение, а она согласилась, не догадываясь какую ошибку совершает. Вскоре Алёна подарила ему маленькое счастье по имени Кьяра. Тем временем карьера комика шла в гору, театр «Cra3y» набирает популярность и Вячеслав Дусмухаметов замечает ребят и объединяет с воронежским театром «Спорный вопрос». Спустя пару лет после оттачивания мастерства, нескольких откладываний и переработок концепции, на свет выходит шоу «Импровизация». Арсений почти счастлив, но продолжает мечтать об актёрской карьере, ходит на кастинги и снимается в авторском кино из года в год, расстраивается каждый раз, когда фильмы так и не выходят на широкий экран. «Просто коллеги», — убеждает он интервьюеров, когда люди начинают замечать химию между ним и Шастуном. «Просто коллеги», — убеждает он себя, когда сам замечает влечение к парню. «Просто коллеги, которые спят вместе», — убеждает себя после очередных гастролей. Не сдержался, когда заселили в один номер с Антоном, да и парень, кажется, был не против случившегося. Они не обсуждали это ни в моменте, ни после. С того раза всё осталось на местах, разве что теперь время от времени парни трахались, когда выпадала возможность, не задумываясь о чувствах жены Арса и девушки Шастуна. Вдвоём им было легко. Никаких обещаний, никакой ответственности, секс без обязательств и один секрет на двоих. Они дополняли друг друга во всём: в работе, когда подхватывали шутки на лету; в постели, когда делили нежность напополам с грубостью, меняясь ролями; в быту, когда удавалось добраться до чьей-то квартиры и навести там сначала бардак, а после порядок, так что не подкопаешься. Но им было плевать, они не собирались менять привычный порядок вещей, осознавая к какой суматохе может привести вскройся тот факт, что они вместе. По крайней мере, так думал Арсений до одной из ночей. Неделю назад Арсений привёл Антона в свою квартиру. Алёна с подросшей Кьярой уехали в гости к бабушке малышки на пару недель. Идеальное время остаться с любовником наедине и спустить напряжение, скопившееся за пару месяцев, которые им не удавалось увидеться. Всё шло как всегда в такие дни: страстный секс, курение после на балконе, просмотр каких-то глупых фильмов и ужины вдвоём. К концу первой недели после очередного оргазма, Арс услышал тихое: «Я люблю тебя». Решил, что послышалось, мало ли, что можно услышать, когда в ушах шумит. Всю вторую неделю признание срывалось с уст Шаста, Попов отмалчивался, мысленно добавляя каждый раз: «Это его проблема». Алёна с дочкой вернулись, что было ожидаемо. В квартире не осталось ни следа присутствия любовника. Жена привезла с собой документы на развод, и, не объясняя ничего, уехала с Кьярой туда, откуда приехала в тот же день. Вечером он получил короткую смску: «Я всё знаю». Страх и непонимание накрыли его с головой. Как она узнала? Кому она может разболтать? Что делать дальше? Мысли крутились в голове мужчины с бешеной скоростью. Эту неделю Арс думал больше, чем за всю свою жизнь в целом. И вот разбитый и пьяный бредёт по улочкам Питера, не обращая внимания на открывшийся вид любимого города, на людей, что неспешно прогуливались, на то как оказался на Пролетарской, хотя по ощущениям не так давно был на Сенной площади. Очнулся от ступора только тогда, когда стоял напротив квартиры Шастуна, не решаясь нажать на звонок. Прижимается лбом к холодной стене рядом с дверью, бьётся головой несильно и тяжело выдыхает:  — Какой же, блять, глупый, — собирается с силами, морально готовясь быть посланным нахуй, жмёт на чёрную кнопку, разносящую по квартире жужжание. Антон открывает без промедлений, здоровается коротко и помогает едва шевелящему конечностями Арсению раздеться. Ведёт в комнату и укладывает головой к себе на колени, когда устраивается на диване. Перебирает чёрные, успевшие отрасти волосы, и смотрит нетрезвые глаза-океаны, кажется, утопает уже не первый раз, но ничего с собой поделать не может. Ждёт, когда гость начнёт говорить, тот почти всегда раскрывает душу первым, когда является в таком виде, это они проходили и ни раз.  — Алёна подала на развод, сказала, что всё знает. Что именно «всё» не поясняла, мелкую ещё с собой забрала, — Попов перехватывает свободную от перебирания его волос руку и начинает теребить на ней кольца и браслеты, иногда проходясь подушечками пальцев по коже. — И я, чёрт возьми, без понятия, что делать дальше. Мне страшно, а вдруг всё раскроется? В шутку ещё понятно, что все принимают подобное, но если это уже не будет шуткой? Мои же так ничего и не знаю, верят, что у меня всё хорошо, что я счастлив с женой и дочкой. Как думаешь, они перестанут со мной контактировать, узнав, что я грязный пидор, наёбыающий всех и вся на протяжении всей моей жизни? Шастун молчит, гладит по голове и думает. Время, словно остановилось, позволяя любовникам обдумать ситуацию и ответить на все вопросы. Только Арсений, уставший от мыслей, оставляет это на младшего.  — Я не знаю, что тут можно сделать, честно говоря. Но я буду с тобой, что бы ни случилось, обещаю. У Арса от этого обещания что-то в груди болезненно сжимается, и в голову лезут воспоминания о признании в любви. Что-то поменялось в этих недоотношениях, что-то кардинальное, что-то основополагающие. И это было важнее раскрытия их тайны и каких-то там Алён.  — Тош, ты помнишь, как мы с тобой договаривались? — глаза в глаза. В зелёных таится тепло, грусть и боль. В голубых надежда и немой вопрос. Арсений качает головой, понимая, что это уже не важно. Всё поменялось. — Я старый, не особо красивый актёр-неудачник. Попытка вразумить. Бесполезно.  — А я молод, популярен и горяч. Что тебе ещё для счастья нужно?  — Сокровище, я сломал, по меньшей мере, уже три жизни, — протягивает руку и гладит по гладко выбритой шастуновской щеке. — Я не хочу рушить ещё и твою.  — Ты не справишься один. Никогда не справлялся, — парень знает, о чём говорит, они пробовали прекратить. Закончилось тем, что съёмок и туров не было целый год, и тяжелее всего было Арсу. — Прошу, не совершай тех же ошибок. Ты прекрасно знаешь, что я тебе необходим, как и ты мне.  — Хорошо. Арсений встаёт с дивана, пересаживается на колени Антона и упирается своим лбом в чужой, смотрит в зелёные омуты, расплывающиеся с такого расстояния, обхватывает шею любовника руками, поглаживает нежно кончиками пальцев почти невесомо, прекрасно зная, что вызывает таким образом мурашки. Шастун обнимает мужчину, гладит спину хаотично, улыбается уголками губ, возлюбленный не сбежит, по крайней мере, не сейчас. Губы Арса накрывают антоновы, сминают в требовательном поцелуе, в котором нуждаются больше, чем когда-либо. Язык мужчины проскальзывает приоткрывшийся рот парня, оглаживает нежно чужой язык и сплетается с ним во влажном танце. Руки с шеи юноши перемещаются в волосы, вплетаясь в кудрявый ворох, массируют мягко кожу головы. Мысли уходят на задний план, им больше здесь нет места, его занимает нежность двух мужчин друг к другу. Антон крепче обхватывает Арсения руками, встаёт, его бедра тут же обвивают длинные ноги, переносит свою не тяжёлую ношу на постель и нависает над ней, не разрывая тягучего поцелуя. Длинные окольцованные пальцы оглаживают бока мужчины, забираются под футболку и повторно гладят на этот раз, холодя кожу металлом. Медленно, на секунду оторвавшись от терпких губ, Шастун снимает с Попова пёструю футболку с каким-то глупым каламбуром. Проводит подушечками пальцев по накаченному прессу, поднимаясь выше, задерживается на чувствительных сосках, пощипывает на грани между нежностью и болью, понимается ещё выше, к шее с лёгкой щетиной, сжимает придушивает любовно, так чтобы чувствовалось давление, но дышалось почти свободно. Арсений переворачивает Антона, укладывает спиной на простыни, седлая бедра. Парень отпускает шею любовника и опускает руки на его ягодицы, то поглаживая, то сжимая до боли. Мужчина отрывается от столь желанных губ и мягко целует щёку партнёра, спускается влажными горячими поцелуями к шее, проводит по ней языком, пробуя кожу на вкус, прикусывает и втягивает, больше не боясь оставить засосы, метит. Поднимается к уху, проводя мокрую дорожку кончиком языка, добравшись до цели, кусает мочку, а когда за этот жест получает звонкий шлепок, протяжно стонет. Шастун приподнимается, снимает ненужную толстовку со своего тощего тела, отбрасывая её куда-то на пол. Одной рукой подцепляет подбородок Арса, поворачивает голову к себе и втягивает в новый более страстный поцелуй, второй рукой расстёгивает узкие джинсы партнёра, стягивает их вместе с нижним бельём, по пути поддевает носки и, не глядя, сбрасывает ненужную кучку вещей. Попов проводит руками по бокам Антона, щекотя выпирающие ребра и тазовые косточки, цепляется за резинку домашних штанов и избавляет любовника от последнего элемента одежды. Гладит впалый живот, скользит пальцами по бритому лобку, задевая ребром ладони головку стоячего члена, хихикает в губы, потому что щекотно. Обхватывает ладонью горячую плоть, проводит рукой вниз, оттягивая кожу и открывая тем самым розовую головку. Шаст достаёт, припрятанную под подушкой, смазку, откручивает крышку и щедро выдавливает в свободную руку Арсения. Мужчина пересаживается между разведённых длинных ног любовника, распределяет лубрикант в двух руках, одной вновь накрывает член, натирает чувствительную головку и медленно дрочит. Вторую приставляет к заднему проходу, смазывает сфинктер и вставляет сразу три пальца, проталкивая смазку поглубже. С губ Антона срывается судорожный стон, парень расслаблен и готов. Мужчина находит тюбик, выдавливает ещё немного геля на свой член и, распределив жидкость, медленно входит в любовника до основания. Движения плавные и тягучие, дыхание тяжёлое и сбитое долгими поцелуями. Пальцы Антона цепляют плечи Арсения, вынуждая наклониться, притягивают мужчину ближе, теснее, губами к шее, выцеловывая каждую родинку, каждый миллиметр кожи. И стоны такие хриплые, рычащие, не разобрать чьи, но точно общие. Оба потерявшиеся во времени, ощущениях и чувствах, затопленные страстью большей, чем когда-либо до этого момента. Арс увеличивает темп, уменьшая амплитуду движений, доводит партнёра до оргазма, продолжая двигать рукой, выдаивает остатки спермы и сам спустя короткое время кончает Антону на живот, успев вытащить член, смешивает их семя. Нашарив на прикроватном столике пачку сухих салфеток, вытираются, скрывая следы своей страсти. Не сговариваясь и не одевшись, отправляются на балкон, как и тысячи раз до этого. Курить сразу после секса, как традиция, обязательный и неукоснимый ритуал, сегодня не исключение. Из пачки Шастуна вытягивают две сигареты, поджигают кончики раковых палочек и затягиваются горьким дымом. Молча, не думая ни о чём, потому что сейчас и не хочется ни о чём думать. Скуренные до фильтра бычки летят в железную консервную банку, поставленную на пол специально для этих целей. Антон притягивает Арсения за плечи, обнимает нежно и смотрит в глаза так преданно. Попов улыбается немного грустно и тоже обнимает Шастуна, складывая руки на тонкой талии.  — Я люблю тебя, — доверительно и мягко. — А ты меня любишь?  — Я подумаю, — Арс целует коротко припухшие губы. Делает наигранно задумчивое выражение лица и молчит ещё с минуту, а после шепчет еле слышно. — Люблю.