Безумие Ноя открывает очи

На самом деле, у Каосу с самого утра было дурное предчувствие. Да и Джасдеро было не по себе — он не привык к кораблям. Спасало лишь то, что он проснулся под тот момент, когда уже была пора выходить. Приняв облик обычных людей, троица вышла из каюты и спустилась вниз по трапу, выходя на пристань. — Черт бы побрал эти корабли… — пробурчал Джас, облокачиваясь на плечо брата. — Держись, братец, — Каосу слабо улыбнулась, потрепав его по голове и поправляя его волосы после этого. — Каосу! — тут к ним подошел Аллен, лучезарно улыбаясь. — Рад, что мы увиделись ~… А это твои братья? Рад знакомству, меня зовут Аллен, — он протянул руку Дебитто, хотя тот отчего-то хмуро на него глядел. Он сжал руку Экзорциста: — Рад наконец увидеть тебя, Аллен. Каосу… мало о тебе рассказывала. Девушка неловко улыбнулась. — Не обращай внимания, Ал. Дебби просто встал не стой ноги. Это, кстати, Дебитто, а это — Джасдеро, мои сводные братья, — она показала поочередно на каждого из Уз, и лишь Джас вяло помахал Аллену рукой, которую Деб тут же опустил. Ослабленный своим состоянием, блондин поднял вопросительный взгляд на брата. — Это… потому что он Экзорцист? — Это потому что он строит щенячьи глазки Каосу, — фыркнул парень. Аллен и Каосу учтиво сделали вид, что не услышали перешептывания парочки. Беловласому юноше было неловко, что его доброе отношение к той, которую он звал свей сестричкой, спутали с флиртом. «Он так её ревнует… Должен ли я переживать за Каосу?» — вдруг промелькнула тревожная мысль в голове Экзорциста. Но он подумал, что девушка достаточно сильна, чтобы защитить себя. Да и, кажется, она правда доверяет этим двоим, верно? Значит, всё хорошо?.. Чтобы сгладить появившуюся неловкость, Каосу сразу перевела тему. — Ал, а вы… куда едете? — она слабо улыбнулась, складывая руки за спиной. — А, мы… — Экзорцист огляделся и указал куда-то на восток, — за нами скоро приедут Искатели и мы отправимся в церковь святой Марии. — Нам нужно туда же! — тут же выпалила девушка, хватая Аллена за руку. — Пожалуйста, возьми нас с собой! Я… Мы с братьями хотим попасть в эту Церковь, чтобы повстречаться с целительницей! Ты наверняка слышал про неё, верно? Её уже прозвали святой! Святой Ангелиной! — Барбарой? — Барбарой, да! — тут же подправила девушка, совершенно не зная даже имени монахини, пока ей не сказал о нём Аллен. Хотя это имя как-то странно отозвалось в её памяти… — Она… она должна излечить Джасдеро! Посмотри как ему плохо! — она указала на блондина, который уже еле держался на дрожащих ногах и полностью повалился на Дебитто, который решил закинуть парня себе на спину. Аллен, не подозревая о лукавстве, так сильно расчувствовался, что решил предложить самостоятельно донести Джасдеро до кареты, но Дебби отказал, очевидно. — Будь здесь Юу, тяжко бы тебе пришлось, — Лави подошел к компании, закинув руки за голову. — Он бы тут же начал огрызаться, хах! Но он остался в Ордене, так что мы будем рады вам помочь ~… — А твоему брату… может можно как-нибудь помочь? — разволновалась Линали. — Он сможет перенести дорогу? Может ему дать воды? В общем, когда прибыли Искатели и помогли Экзорцистам расположиться в карете, Нои тоже сели в экипаж. Причем Дебби усадил Джасдеро себе на колени и прижимал к себе — он не доверял никому, кроме брата и Каосу, и удивлялся, как девушке может быть комфортно в подобной ситуации. Они с Джасдеро были из той лиги, где всё решалось насилием, криками и смехом. Каосу же работала иначе — она, скорее, была актрисой, манипулятором и лгуньей, которая решала черные и грязные дела чужими руками, забирая награду и лавры себе. И как-то они спелись — может потому, что смогли понять друг друга, сработаться. Они выделялись из Семьи, потому нашли счастье друг в друге. И это видели и Экзорцисты — то, как братья волнуются о сестре, а сестра о них. Это правда было очень трогательно… — А как вы познакомились с Алленом? — спросила Линали, разбавляя тишину вопросом. — Меня родаки продали в цирк, — с улыбкой ответила Каосу, — а когда мне было меньше десяти, тут Аллен нарисовался. За нами тогда никто, кроме Маны, не присматривал же — кому дети сдались-то? Мелкие, слабые, мрут как мухи. А Мана вот пытался нас как-то пристроить, приглядывал там за нами… В общем, я стала выступать канатоходкой, Аллен помогал Мане в номерах — клоунами работали, да, — девушка почесала носик, переводя глядя на Дебитто. — А потом? — Линали осторожно перевела взгляд с девушки на Аллена, сидящего рядом. — Потом погиб Мана, — продолжил Экзорцист. — И меня забрал генерал Кросс. — И мы больше не виделись… несколько лет, — Каосу поджала губы, затем цокнув языком. — Я в приют вот попала, потом убежала, пыталась найти Аллена. И случайно мы нашлись именно в Англии, хах… Повисла неловкая тишина. Джасдеби с неким сочувствием смотрели на задумавшуюся сестрицу, как и Линали. Лави же попытался взбодрить Аллена, который испытывал сейчас вину перед Каосу за то, что не вернулся к ней, что не искал её все эти годы. Но вместо извинений он вдруг ляпнул: — Твоя новая семья… смогла вылечить твой глаз? — М? — Каосу подняла взгляд на юношу и, слабо улыбнувшись, кивнула. — Ага. Больше не нужно закрывать его розами. Хотя мне очень нравился этот костюм, — её улыбка стала ярче, — наверное, это было единственное платье, которое я носила с настоящим удовольствием! — и два бывших циркача стали вспоминать своё прошлое в таком дорогом для них цирке. Да, тогда мало чего хорошего было, но они находили поводы для радости, часто бедокурили и вместе отбывали наказания, заступаясь друг за друга. И сейчас они веселились так, будто не расставались ни на минуту. — Кстати… — Лави задумался. — А… что было-то с глазом? Каосу пожала плечами. — Стремный он какой-то был. Может потому от меня и избавились ~… И один человек придумал и сделал мне костюм, который не только скрыл мой дефект, но и показал, что я правда могу быть красивой… Он же и научил меня искусству цирка. — Это был Мана? — спросила с интересом Линали. Но девушка покачала головой: — Его звали Фернандо. Он погиб, — она подняла глаза на Экзорцистку, по-прежнему слабо улыбаясь, — упал с каната. И моё последнее выступление было в его честь… — Каосу не заметила, как рука машинально прикрыла правый глаз, — как раз в эту ночь пропал и Аллен… — Это… очень грустно, — наконец подал голос Джасдеро, хлюпая носом. Дебби обнял девушку за руку и прижал к себе, с прищуром глядя на Аллена. — Зато мы её никогда не покидали. И не покинем, что бы ни случилось. Впереди показалось высокое здание в готическом стиле — монастырь, где жили предполагаемые Экзорцистки, уже издали выглядывал своих гостей, глядя на них своими многочисленными разноцветными глазками-окнами. Наших Экзорцистов ждали — к ним навстречу вышла милая монахиня с её верной воительницей, в руках который уже был меч. — Добро пожаловать! — Барбара вышла вперед, протягивая руки. — Вы пришли на мой глас? Извините, местная шутка ~… — она миленько улыбалась. — Позвольте представиться, сестра Барбара ~… А это — моя верная подруга, Катрина. А вы — те самые Экзорцисты, служители Бога? — …сахарить меня на зиму… — Каосу вылезла из повозки, глядя на Барбару, — кислая ты барбариска! — она подошла к девушке ближе, но тут между ними возникла высокая аловласая воительница, перекрывая путь к монахине. — Кларисса, ты меня не помнишь что ли? Мы же в одном приюте росли! Ты ещё сливы воровала у охранника, помнишь? — Я… понятия не имею, о чём Вы говорите, — по лицу было видно, как монахиня сдерживает свою злость, — Вас вылечить от безумия? — У тебя есть шрам на левой руке! Это я его тебе оставила! — когда Каосу пытались оттолкнуть, певичка поджала губы, сжимая руку, спрятанную перчаткой. Она жестом остановила Катрину и сама подошла к Каосу. — Меня отныне зовут сестра Барбара. И я… простила тебя за всё то зло, что ты принесла мне и всем людям вокруг себя, ходячий хаос, — она натянула улыбку, — добро пожаловать. — Теплое приветствие… — Дебитто поджал губы. Ему было не по себе, а Джасдеро всё взглядывался в окружающих. Он подозвал сестрицу к себе. — Здесь… нам небезопасно. Пять Экзорцистов в Церкви… Као, это дело нам не по зубам пока… — Джас прав, — кивнул брюнет, — твоя сила нестабильна, а мы можем не справиться сразу со всеми. Каосу оглянулась. Она понимала братьев и была полностью с ними согласна, но… — Давайте задержимся здесь на ночь — хочу кое-что расследовать… А утром натравим на них Акум. Кто отобьется — того и прибьем, а? — А если это будет Аллен? — Дебби нахмурился. И только Каосу хотела ответить, как вдруг она схватилась за голову, а одна рука была рядом с глазом. Она нагнулась и попыталась закрыть уши. Узы увидели, что это запела Барбара — и над её головой появился еле заметный тоненький нимб. — Чистая Сила… Но почему нам она не вредит? — Джасдеро закрыл уши Каосу, поднимая глаза на брата. Но у Деббито не было ответа. Пока. — Не слушаешь меня, Каосу? — послышался голосок монахини. — Я пела для тебя! — Прости! — Джасдеро неловко улыбнулся. — Я случайно ударил её по голове… Чуть не упал и-и вот! мы послушаем тебя позже, милая птичка! — И совершенно точно не выдерем заживо твои гланды, — тихо добавил Деббито, прижимая Каосу к себе. Он взглянул на девушку, убирая от её лица волосы. — Твой глаз… он другой. — Только не снова… — девушка стала закрывать глаз спутанными волосами, прижимая их ближе к голове. — Деб, Джас… со мной что-то странное. Не слушайте голос Барби, найдите немного воска, ч-чтобы закрыть уши! — Каосу вдруг увидела, как всё вокруг потемнело — и она упала в обморок. Очнулась девушка глубокой ночью. Она лежала в небольшой комнатке, где единственным источником света служила почти догоревшая свеча. Когда она была высокой и широкой, сейчас же от её величия почти ничего не осталось — как и от этого монастыря, хах… Пыльная келья, под потолком копошатся на своих паутинах паучки и их жертвы, а через грязные витражи почти ничего нельзя было рассмотреть. Каосу поднялась со скрипучей постели — раздался звук, который, казалось бы, разбудил весь земной шар. — Голова раскалывается… Что случилось-то? — она подошла к стене, где висело зеркало. Пришлось протереть его рукавом платья, чтобы что-то рассмотреть. Поднеся крохотную свечку, Каосу взглянула на свой глаз — он был похож на кукольный, совсем ненастоящий и такой… ясный, голубенький, блестящий… Зрачок белый, как сам белок глаза. Даже слишком белый. Тяжело вздохнув, девушка подошла к двери и дернула ручку — дверь не поддалась. Она попробовала толкнуть её — тоже без толку. Тут взгляд упал на граммофон, стоящий прямо у изголовья кровати, на которой лежала девушка. Написавший записку попросил включить инструмент. Каосу не послушалась. «По-любому барбариска записала свою песню…» — подумала она. Но тут пришло осознание — куда же пропали её братья? «Джасдеби! Где…» — но договорить свою мысль и связаться с ними Каосу не смогла — вновь головная боль поразила её, заставляя вновь сжаться в комочек. Она чуть не потеряла сознание, но смогла противиться такому соблазну. «Что, черт возьми, со мной происходит?» Она услышала тихий стук в окно. Девушка подошла к нему, но открыть не вышло — пришлось вглядываться — это бился Тиз, бабочка Тики. Побившись в окно, она прошла сквозь него и села на руку девушки. — Тики здесь? И где Джасдеби? Вместо ответа на вопросы бабочка пролетела к двери и раскроила замок, выедая его. Каосу притолкнула дверь — и та оттянулась, повиснув на петлях. Девушка подумала, как долго сможет продержаться эта конструкция, не свалившись? Вдруг бабочка подлетела прямо к лицу девушки, намереваясь съесть её глаз. Каосу закрыла его рукой, отмахнувшись от Тиза и приказав ему прекратить. Она не спешила менять свой облик, опасаясь, что её тайну могли раскрыть и сейчас заперли до прихода какого-нибудь Генерала. В таком случае она надеялась, что Узы вспомнят их старое правило, по которому не стоит зря жертвовать собой и если так будет лучше, то нужно сбежать, позвать на помощь. — А я как раз собиралась тебе принести святой воды ~… Хочешь причаститься, милая? Каосу услышала голос монахини за спиной. Далее послышался железный звяк металла, который заставил девушку напрячься. — Откуда такая враждебность, пташка? — девушка медленно обернулась. — Пташка и её цепная псина. — Мой голос убивает Акум, — с горделивой улыбкой продолжила Барбара, — я стала прижизненно святой девой! Я — Спасительница мира, которая очистит его от всякой грязи, подобной тебе! Катрина… убей этого Демона! — Тиз, сожри её гланды, — приказала Каосу, всё же призывая своё Безумие. Но область вокруг глаза оставалась неизменной — бледная кожа и голубой глаз, чего сама девушка не могла увидеть. Катрина, получив приказ, сразу погналась вперед, начиная атаковать Каосу. Набегу она провела рукой по острию меча и тот начал сиять — значит это была правда, и они обе являлись Экзорцистками. В это время Барбара пыталась петь, но Тиз постоянно лез ей в горло, кусал за руки, которыми она отбивалась. И голос пришлось использовать лишь для того, чтобы звать Катрину ради защиты. — Закрой ушки! — прокричала она — и обе девушки закрыли уши. Барбара закричала — и будто бы свет пошел из её рта, сжигая Тиза как бумажный оригами. После этого монахиня спала на колени, а Катрина подбежала к ней. — Серьезно? Это всё? — Каосу нахмурилась. — Или ждешь, пока прибежит подмога? — Они заняты твоими братьями, — ответила Катрина, усадив Барбару в уголок. После этого она вновь активировала свой меч и погналась за девушкой. Каосу вызвала свою верную Косу, чтобы суметь противопоставить ей своё оружие. От резких атак девушек трещали стены древней постройки, ломались и были разрезаны лепнины и от свалившихся подсвечников подгорали гобелены. Это место всё меньше напоминало монастырь. А может… — Руби её! — кричала Барбара охрипшим голосом. — Руби, здесь нечего жалеть! Раны, оставленные Катриной, оставались на серой коже белыми полосами, а на самой воительницей — алые глубокие раны. И вот, когда восстановился голосок монахини, снова послышалось сумасводящее пение. Каосу из-за этого чуть не лишилась головы — меч пролетел прямо над её макушкой, отдаваясь звоном в ушах. — Задолбали… — Каосу подняла глаза на Катрину — и глаза её стали полностью черными, и будто именно эта чернота и стала капать, стекая по щекам девушки. Когтистые руки почернели до локтя, а сама Каосу вдруг издала звериный вопль, который заставил витражи полопаться. Она стала расцарапывать руки Катрины да так, что она уже не могла удержать тяжелый меч в её руках. Разорвав ей ноги под колянями, она откинула её в стену, подбегая к Барбаре и заживо распарывая ей горло. Всё произошло так быстро… — Нет! Барбара! — завопила Катрина, вытягивая дрожащую покалеченную руку. Но Каосу просто отрубила её Косой. — Так вот какие у вас страхи… — проговорила девушка, принимая свой обычный облик, — Катрина боится, что не сможет спасти Барбару и что она погибнет на её глазах. Пташка боится потерять свой голос… — Зачем?! — вскричала Катрина. — Зачем ты всё это сделала?! За что?! — Мне нужно это… — Каосу достала из останков Экзорцистки Чистую Силу, растирая её в пыль, — тебе повезло… Барбаре было больно ~… А тебе я даю привыкнуть к этому чувству, — на лице девушки появилась широкая довольная улыбка. Испачканная чужой кровью, она отрубила голову монахини и подкинула её практически обездвиженной Катрине. — Поддайся Безумию, мой милый воин ~… Тебе весело? — она проткнула грудь девушки Косой, затем разрывая её руками. И вот появился свет Чистой Силы, как вдруг послышался голос за спиной. Дрожащий голос Аллена. — Каосу..?