Два сапога пара.

- Врра-а-айй! Козлина! Да чтоб тебя Леви своими зонтами имел во все щели! - Бабе слова не давали. Умолкни! - Тогда разберись с этим озабоченным стариком, иначе я тебе твой же пистолет в зад засуну для скорости! - Пасть захлопнула, а то все ряды зубов выбью, сука! А все начиналось довольно мирно. Хотя сложно дать такую характеристику собранию Вонголы, когда друг напротив друга сидят нынешний глава семьи Тсунаеши Савада и босс независимого отряда убийц Варии - Занзас. Воздух так и трещал от напряжения и страха. Со стороны мальчишки, конечно же: приемный сын Девятого казался непоколебимым. Особенно когда Скуало своевременно подливал ему виски в стакан, кровожадно скалясь вонголятам. По сути, все проходило спокойно. Почти семейная атмосфера. Была. Равно до тех пор, пока очень одаренный мальчик, просто замечательный ребенок по имени Ламбо не решил внести свою лепту в скучное и неинтересное, по его глубокому убеждению, времяпровождения. Надежда клана Бовино и головная боль Вонголы вбежала в зал для переговоров и с криками: «Кто Ламбо? Я Ламбо!» начала активные военные действия под столом с ногами сидящих. - В семье не без урода, – прокомментировал самый адекватный, хоть и это утверждение под вопросом, участник собрания - Фран. И как в воду глядел: мальчишка вновь не справился со своими эмоциями и полез за базукой. Понять Ламбо можно - мало кто способен стоически вытерпеть могучий пинок тяжелым сапогом от Занзаса. И опять же «корова» оплошала. Под действие оружия попали босс и капитан Варии. И тут… - Меня задолбало возиться с этими привилегированными курицами из мафии, которых посылает тебе твой папаша! - А меня задолбало, что ты лезешь не в свое дело, дура! Дура? Подростки переглянулись, забыв обо всем. Всех занимал только один вопрос: Скуало Суперби - женщина?! А колоритная пара словно и не заметила, что оказалась в прошлом. Что они в резиденции Вонголы. Что оба почти наполовину обнажены: на одном лишь штаны, на дру..гой мужская рубашка. - Хорошие ножки у сэнсея… – завороженно, едва слышно прошептал Ямамото, когда Скуало пронеслась рядом, схватила стоящий перед ним на столе стакан с водой и с явным удовольствием кинула его в Занзаса. - Не в свое дело?! И это ты говоришь своей жене, долбоеб! - Я был невменяем, раз согласился на брак с такой стервой! Стаканы закончились, в ход пошла тяжелая артиллерия – вазы и картины. - Жене??? – где-то что-то упало. Кажется, это Тимотео от ужаса свалился со стула. Без сознания. Все же у Скуало очень громкий голос, а у Занзаса больно уж убийственная аура. Да и не мог бывший глава Вонголы знать, что у его приемного сына настолько плохой выбор, а его избранница убивала всех посылаемых заботливым отцом видных невест – дочерей влиятельных донов семей-союзников. А если и не убивала, то все равно стоит пожалеть девушек. Наверняка их жизнь после встречи с Акулой преобразилась в худшую сторону. - Да ты насильно меня потащил к алтарю! - Я говорю, что был невменяем из-за твоего ора, который можно использовать против врагов. Бросай свои железки, иди кричать на противников. Может, так эффективнее будет! - Мудак! - Мусор! Мир стулу. Мир столу. Они пали смертью храбрых, столкнувшись со стенами. И виной этому семейная ссора. Сама же супружеская пара переводит дух, смотря друг другу в глаза. Вонголята во главе с Тимотео напряженно замерли, не смея даже вздохнуть лишний раз. Чувствовалось, сейчас что-то будет. И это «что-то» явно не признания в любви с сахарными соплями. - Тебе не надоело ревновать к каким-то шлюхам? - Я не ревную. Я в бешенстве оттого, что старый пердун до сих пор присылает баб сыну-амбалу, которому третий десяток пошел и который спит со мной! - Хочешь убить его? - И не только его. «Что-то» и вправду оказалось не признаниями. Хотя с какой стороны посмотреть – может, в исполнении Занзаса и Скуало поцелуи с укусами и есть любовь. И мирится эта пара так же, как и ругается: со всей страстью и полной отдачей. Если бы к этому моменту не прошло действие базуки Десятилетия, то подростки наглядно бы увидели то, что написано в учебнике по биологии в главе про размножение. На память о будущей личной жизни варийцев им остались одиноко лежащие на обломках мебели порванная рубашка и ремень от брюк.