***
С алкоголем в крови он решает, что самое время привлечь знакомых для совместного создания журнала универа. Уэйд говорит, что идея отличная, особенно, если тематикой станет порно. Остальные пьяные, поэтому его бред поддерживают. Джеймс сам пьяный, что говорить? Инициативность наказуема, особенно с трезвостью мыслей, приходящей во время занятий головной болью, большинство уже сделано и начато, когда Джеймс понимает и принимает всю бредовость. Джеймс знает студентов с качественным фотоаппаратом, со способностями фоторедакторов и создания презентабельного мусора, который, как он уверен, никого не заинтересует. Был уверен. На обложку он по приколу помещает влажную мечту большинства студентов, как потом узнал. То есть, знал, тем не менее. Уэйд говорит, что жанр заслуженный.***
— Если для взрослых, то подумаю, — улыбаются ему в ответ все выбеленные зубы и острый угол губ. Егор Крид, сошедший с музыкального постера, не меньше. Очередной комментарий о порно-журнале — подумают все; но Джеймс знает, в чём второе дно. Всё же, Хоулетту везёт на таких. Знакомят их сразу, будто кидают в реку, потому что брат Джеймса решил наладить связи с плохой кампанией, нашёл себе опору в додиках, бегающих курить чаще, чем на занятия. Первое время, стопроцентно для гордости и хвастовства, Виктор берёт брата с собой (Уэйд увязывается следом), стреляет трубку и включается в беседу. Хоулетт стоит декорацией на фоне, пока не находит желания пояснить за грубое отношение к мотоциклам. Потом к ним присоединяется Реми Этьен Лебо — папин сыночек, которого вытолкали на уроки и попросили не позориться. Совсем скоро на него стали вешаться и оглядываться в след, когда влажная мечта факультета проходила мимо. Джеймсу не тринадцать, его таким не возьмёшь. Хотя перетереть с ним нашлось много о чем. Папин сыночек сильно бы пригодился для привлечения внимания, особенно, когда его желание прогулять занятия и где-нибудь посветить еблом замечалось тактильно. Особенно, когда единственный, кто за это отвечает, это сам Джеймс. Карты очень удобно сложились, и непонятно, в чью пользу. Закрываться большой кампанией в комнате с ящиком пива чревато последствиями, и это даже не жалоба. Они подключили старосту к своему числу, знали все слабые места и слепые зоны, поэтому остерегаться опасности на каждом углу не думали. Последствием стал папин сыночек наедине с Джеймсом, единственный представляющий угрозу. Да, отпиздить он мог, конечно, но речь о другом. Реми Этьен Лебо оказался педиком, который при любой возможности поправляет за ухо волосы и придвигается настолько близко, что становилось душно. По крайней мере, Джеймс единственный читал в его глазах прямое приглашение. Куда? Хороший вопрос. Реми следовал, бегая за ним, как декоративная чихуахуа. Не важно, куда: был он на занятиях или на групповых попойках с Уэйдом — Лебо находил причины там быть, и ситуация казалась невозможно комичной. Он был уверен, что он, пускающий на него слюни, согласится побыть на обложке. Идея появилась спонтанно и почему бы и нет, Лебо не откажется посветить ебалом и показать всем, какой он внеурочный деятель: снимается полуголый для журнала. Не порно! Хотя. Он предлагает самые адекватные варианты, но Лебо оказывается хуже, чем ему изначально казалось. Реми на протяжении фотосессии старательно презентует себя, как никогда айфоны, и деланно строит фифу. Джеймс приближается, чтобы запечатлеть его смущение, поскольку своё начинает несколько проявляться, но ожидаемой реакции не следует. Только взгляд с объектив и белые зубы, зияющие из-под улыбки. Наглой, отсвечивающей, противной улыбки. Журнал делают местным мемом и просят хотя бы электронную версию, ведь сплетни на странице с анекдотами и отзывы на ассортимент столовой вместо статей — занимательная хуйня. Ну и горячий француз в чб-эффекте тоже дрочибельный. Прямая цитата Уэйда. Он тоже поддержал инициативу. Журнал занял почетное место на стойке гордости их универа.***
А потом Джеймс устаёт ходить по острию ножа и наворачивать круги — они случайно встречаются на попойке и так же случайно трахаются. Они выпили (по крайней мере Джеймс точно), начали спорить о чем-то мелочном, будучи в компании из человек пяти, плюс-минус. Разговор набирал обороты, взгляды пересекались, как пересекаются катаны. Грубое «выйдем?» против не менее грубого «не против». Хоулет забыл, что именно означало это «не против», поскольку изначально не понял, про какое именно «выйдем?» Реми Этьен Лебо подумал, но сжимать его глотку и рвать зубами губы явно не из списка «обязательно сделать с чихуахуа». Длинные волнистые волосы и глубокие карие глаза — такие же глубокие, как его рот, вбирающий всю длину. Как так получилось? Джеймс понятия не имеет. Реми Этьен Лебо с паутиной спермы на лице Джеймсу начинает нравиться. Схожесть с мелкой собакой, лающей из-за собственного страха, подходит всё больше и больше. Особенно, когда он просит салфетки. Стоило бы обсудить этот пьяный проеб. Стоило бы дать понять, что Джеймс просто был достаточно нетрезвым, чтобы поступить глупо и безосновательно; и шанса у Реми Лебо всё ещё нет. Никаких отношений, даже секса без обязательств — это удел неудачников. У Джеймса было достаточно секса, чтобы выбирать. Поэтому Хоулетт приглашает его в свою комнату, освобождает на кровати место и отрепетировано уведомляет, что стоит прекратить. — Ты сам позвал меня к себе. — В жизни моей отсвечивать прекрати, в комнату можешь хоть переехать. В карих глазах напротив мелькнула злость (рано или поздно это должно было случиться), но быстро сошла на нет. Совсем скоро, как тайфун, появляется Уэйд, шутит про сексуальное напряжение, даёт понять, что Сталин завещал делиться, и презервативы можно взять под матрасом. Слава богу, так же быстро уходит. Джеймсу Хоулетту предлагают не терять зря время в его комнате и посмотреть что-нибудь. Ожидаемо Реми выбрал порно («двое мужчин и женщина, неплохой выбор, Лебо, она очень красиво стоит и не участвует»). Логично, что он играется и попросту забивает историю браузера. — Я бы хотел попробовать так же. — Постоять у людей над душой? Не волнуйся, мешать у тебя получается лучше всего. — Нет, — он медлит. Переворачивается и залезает верхом на Джеймса. Тот не успевает никак среагировать (и желания почему-то такого не возникает). — Я не про это. Джеймсу немного стыдно, что он уебал Реми об пол, скинув с себя, но больше смешно. — Иди нахуй. Лебо победно улыбается. — Обязательно, детка.***
Смешно то, что Уэйд начал тратить время на парня с первого курса, и это несколько раздражало. Парень, блять, ну не может Уэйд тратить время, если ему этот человек в хуй не сдался. Вокруг девушек недостаточно? Почему Уэйд выбрал первокурсника? А потом что-то случается. Они случайно пересекаются в том доме. Реми накуренный и расслабленный, Джеймс по нему соскучился (хоть и не способен скучать по нему по умолчанию), и идеальнее момента, чтобы нагнуть влажную мечту своего факультета просто нет. — Хочешь, исполню твоё желание? Реми не воспринимает это за шутку. Джеймс не уверен, что это шутка. Поэтому он не нашел идеи лучше, чем тормознуть Уэйда Уинстона Уилсона, оплатить молчание стреленной сигаретой и взамен попросить покараулить, чтобы никто не помешал. Дело срочной важности. Реми выученно расстегивал рубашку и искренне торопился, в нём пела победа, умноженная на сто из-за травы, и того момента, как он оказался в горизонтальном положении под накаченным горячим парнем, по которому стыдливо сохнет, не заметил. Выходит так себе. Как только могло выйти так себе, так и вышло. Лебо оказывается громким и не скупым на комментарии, гнёт спину и позволяет на себя опираться. Он называет его «папочкой» так воодушевленно, будто ждал его члена в себе с рождения. Тот вечер закончился, и ждал следующий. Как и разговор, что под чем-то они ближе. К сожалению?