Мысли

-Кен? Я зажимаю руки над Синеволосой головой, он устремляет на меня свой взгляд, я спускаюсь к его шее и... —Кен! —А? —похоже я задумался... —Что а? Чего ты не отвечаешь, придурок! —Задумался...— эх, Аято опять орет не из-за чего. —Ничего себе задумался! Даже не слышишь ничего.— Киришима сидел за столиком напротив Канеки. Юноша спокойно пил тёплый кофе, после заметил, что взгляд напротив стеклом устремлен в поверхность стола. Приподнявшись с места, тот принялся махать рукой перед лицом второго, да только Кен никак не реагировал. Видимо от этого, Аято психанул. Я вжимаю его тело в кровать под собой. Он выгибается в спине и выстанывает мое имя, я... —Канеки! —стукнув громко руками по столу и поднявшись с места, Аято направил свой раздраженный взгляд на причину его беспокойства. Парень от этих действий дёрнулся, и посмотрел на Киришиму прокручивая в голове причину того что заставило его задуматься. —Прости, я снова задумался. —неловко улыбнулся, перебирая пальцами пряди волос. —Тц! О чем же ты таком думаешь?! —Похоже Аято был уже на приделе. Аято всегда был слишком громким и вспыльчивым. Что не по его воле, сразу начинает кричать и психовать. Аято вечно смущается, как только окажешься слишком близко, этим Канеки любил пользоваться. Например, если его обнять он начнёт вырываться а если на него посмотреть недовольным выражением лица, он успокоится, давая себя спокойно обнимать. Аято, до которого дотронуться было проблемой, Кен нередко во время прогулок брал его за руку, на что Синеволосый начинал краснеть и шипя не очень хорошие слова отворачивался. Канеки знал, этот мальчишка его все равно любит, не хочет показывать. Аято очень редко называет Канеки по имени, у него уже много придуманных кличек для беловласого. Это очень выводит из себя, хочется заставить говорить мое имя. —О том как красиво падает снег.— произнёс Белокурый парень с некой долей сарказма. Киришима хотел было открыть рот и заявить что то колкое и громкое в адрес Кена, но его перебила маленькая девочка с русыми волосами. Тоука-чан, сегодня Такацуки-Сэн раздает автографы! Мы же пойдём? —радостно воскликивала каждое слово Хинами держа ручками подол красной юбки. —Ах? Ох Хинами, ты же знаешь что сегодня моя смена...—Старшая Киришима грустно посмотрела на радостную Хинами, ее очень не хотелось расстраивать, да и сидеть целый день в помещении перспектива так себе, но что поделать... —Тоука-чан, я могу побыть вместо тебя на смене.—Ответил вставая с места Беловолосый. Правда намерения были у него совершенно другие. Тоука перевела взгляд с Хинами на Кена. —Но ведь ты сегодня отдыхаешь? —Хм. Я могу и поработать, только мне тоже автограф возьмите. —улыбка отразилась за губах Канеки. Радостная Хинами весело прыгала возле стойки держа за руку Тоуку и приговаривала "Давай! Пойдём!". Тоука наконец-то согласилась. Когда она и Хинами были одеты и стояли уже возле двери, Синеволосая спросила. —Канеки-кун, ты точно в нормальной форме быть на смене? —Тоука-чан. Я не предлагал бы если не был в нормальном состоянии. —подходя к двери ответил Кен. Пару секунд простояв у двери и о чем то подумав, старшая Киришима открыла дверь держа за руку, уже сверкающую во всю от радости девочку. После того как они вышли, Канеки еще подождал пока они совсем не скроются из поля зрения. Перевернув табличку на двери на "закрыто" и закрыв дверь на защелку, Кен медленно повернулся к Аято, спокойно сидящему за столом и допивая свой кофе. —Аято... Поставив кофе на стол и устремив синеву глаз с нотками недоверия на парня, Киришима спросил. —Ты чего удумал, белобрысый. -Это был скорее риторический вопрос, на который Канеки и не собирался давать ответ. Подойдя к Синеволосому и быстро взяв его за руку поднимая с места, Кен повёл его наверх. Аято пару раз чуть не споткнулся и пытался высвободить руку, но Беловолосый держал крепко и даже не думал отпускать. Поднявшись наверх, в их комнату, Кен бросил парня на кровать нависая над ним а после сразу впиваясь в губы кролика. Казалось, смущение Аято побило все рекорды, такого он не ожидал от слова совсем. Плотно закрыв рот, Киришима уперся своими руками в грудь нависшего над ним Канеки. Недовольно посмотрев на Киришиму, подумав "опять вредничает" и взяв одной рукой руки мальчишки зажимая их над головой кролика у изголовья кровати, другой не сильно сжал щеки подростка заставляя открыть рот. Все таки открыв свой рот и зажмурившись сильнее, Киришима уже пытался высвободить руки, но из-за этого видимо разозлил полугуля только сильнее. Одноглазый исследовал рот кролика, проводя то по небу то по зубам, иногда сталкиваясь с языком Киришимы, от чего парень хотел отстраниться еще больше, пытался отвернуть голову дабы не ощущать покалывания от яркого смущения на щеках. Нехотя отстранившись от губ мальчишки, от того что кислорода не хватало, спустившись к шее втянув нежную, нетронутую никем кожу оставив там красное пятнышко, всем видом говоря "мой". Киришима откинул голову назад дёрнув рукой думая что Кен ослабил хватку и можно будет хотя бы закрыть рот рукой, но этого не случилось. На губах Канеки появилась ухмылка. Немного пристав на кровати, он взял рукой бедро Аято и раздвинул в сторону, после так же сделал с другим и теперь, находясь по середине опять же нависая над кроликом, стянул с того футболку, заставляя и без того красного, смущающегося, пытающегося вырваться из хватки Аято, отвернуть голову в сторону, пытаясь хотя бы в подушку спрятаться. Кен кинул ненужную вещь куда то в угол, после чего припал к груди парня, оставляя уже и на ней красные отметки, иногда даже укусы, не сильные конечно. Продолжая ласкать грудь доходя до сосков, посасывая один а другой легонько сжимая второй рукой. Аято пытался заткнуть себя хоть как, чтобы не издавать постыдные звуки. Опять закусив губу до крови, он уже стал просить Кена, чтобы тот хотя бы отпустил его руки. —Кен... —Выдохнул Киришима уже задыхаясь в собственных стонах и всхлипах. Не думал он что опустится до того что бы умолял кого то. Но Канеки был непреклонен. Он продолжил свое действо слушая как Киришима просит, умоляет, выстанывает его имя. Ему нравилось видеть его таким открытым, раскрепощенным. Ему нравилось что этот мальчишка, показывает себя настоящего только ему. Он полностью принадлежит ему. Он обещает себе, если кто то сделает что нибудь с его Аято, он будет долго пытать того ублюдка, вырвет ему сердце заставляя блевать кровью потому что никто. Никто не смеет даже прикасаться к нему. Он сделает его своим. Он уже сделал его своим и никому не отдаст. Оторвавшись от груди Киришимы, он поднял свои глаза на него, они были прикрыты и сияли завораживающим синим отблеском. Он такой милый когда смущается. Черт. Ему уже поскорее хочется оказаться внутри. Поэтому он стягивает любимые джинсы Синеволосого вместе с трусами наконец отпуская его руки. Пользуясь моментом, Киришима закрывает свое лицо руками и пытается сдвинуть ноги вместе, но ничего не выходит. Кен крепко держит. Поднимает одной рукой за щиколотку, проводит носом по бедру оставляя и там след обозначающий то, что Аято принадлежит ему. Кролик закрыл рот двумя руками, но все звуки скрыть не получится. Канеки надоело что он сам до сих пор в одежде. Отпустив ногу Киришимы, он снял с себя футболку отбрасывая в тот же угол куда полетела футболка кролика. Беловолосый потянулся за смазкой, которую сам купил если предоставится подобный случай. Выдавив себе на пальцы немного массы, он приставил пальцы к сжатому колечку мышц мальчишки. Аято вцепился руками в плечи Кена. —Не бойся, больно не будет. Обещаю, я буду нежен. —спокойно проговорил Канеки. Он не хотел чтобы его мальчику было больно. Аято кивнул но руки с плеч не убрал. Приняв этот ответ за "хорошо", Одноглазый ввел сначала один палец. Киришиме это не понравилось от чего он даже взвизгнул, после чего укусил Канеки за плечо. Беловласый на это просто хмыкнул, и просунул уже второй палец. На что у Аято побежали слезы и он впился зубами в плечо больнее. Канеки подождал пока Киришима хоть привыкнет к такому и уляжется нормально. Аято же просидел в таком положении минут так 5 точно. Он уже привык, но не подал знака чисто из вредности. Кен это понял, после чего раздвинул пальцы на манере ножниц, на что Аято отцепился от плеча выгибаясь так, что послышался хруст. —видимо нашёл. —сказал Канеки с улыбкой на лице. Вынув пальцы, на что кролик жалобно выдохнул, после чего белокурый парень, снял ремень с джинс приспуская их, а после вместе с ними и трусы. Положив ноги мальчишки на свои плечи, но Киришима опять захотел выпендриться. Он убрал ноги с плеч Канеки и притянул его к себе для поцелуя. Зря. Кену это очень не понравилось, но поцелуй не разорвал забирая у Аято инициативу, зато когда Синеволосый отвлёкся, он приставил свой член к отверстию кролика. Киришима будто это почувствовал и собирался разорвать поцелуй, но что Кен только углубил его не давая отстраниться и вздохнуть воздуха. Аято же зажмурился обнимая своими ногами беловолосого за поясницу и уже второй раз за ночь, цепляясь за плечи его парня. Канеки начал медленно входить думая какой этот подросток узкий. Синеволосому наконец-то удалось отстраниться, и он, старался вдохнуть как можно больше воздуха и восстановить сбившееся дыхание. Когда Беловолосый вошёл на середину, он дал время привыкнуть. Когда Аято кивнул, он толкнулся уже до конца. Кролик выгнул спину вскрикнув-простонав очень громко, по началу было больно. После чего, боль ушла на второй план, оставляя удовольствие. Кен начал двигаться, поначалу медленно, потом стал наращивать темп. Кровать под весом обоих тел достаточно громко скрипела и прогиналась. Аято не знал как прекратить раздирать свое горло чужим именем, так хорошо отпечатавшимся на губах. Синеволосый уже ничего не стеснялся. Стонал во весь голос прося не останавливаться и двигаться глубже, быстрее. Перед глазами рассыпались множественные искры. Последний раз выгнув спину и простонав имя Одноглазого, Аято кончил себе на живот. Сделав еще пару-тройку толчков, Кен кончил в подростка. Посмотрев на Киришиму, он устало улыбнулся а Аято только изломил брови, раздраженно смотря на того. Наконец выйдя из Синеволосого, он упал на кровать накрывая их обоих одеялом и прижимая к себе, скорее всего придумавшего несколько новых матерных слов Аято. —Я тебя ненавижу. —Высказал голубоглазый, но изобразить злость в голосе не получилось. Кен на это ничего не ответил, только поцеловав в лоб кролика прижал того к себе ближе. —Да я вас обоих убью! —истерила Тоука. —Да ладно тебе, сегодня пятница, все равно людей нет! —отступал свою точку зрения Канеки, пока Аято и Хинами сидели на диване в зале и выслушивали весь этот дурдом. —"Конечно зад будет еще долго болеть..." -подумал Аято, пока Хинами кричала на Тоуку что они не виноваты.