худотворительный фонд

вечерний яростный ливень бил прямо по лицу, оставляя на горячих щеках контрастные холодные дорожки и скатываясь с кончика носа тяжёлыми каплями. но даже эта гневность погоды не останавливала идущего по пустой улице парня, что лишь поглубже зарылся в капюшон толстовки и дальше похлюпал по крохотным озерам-лужам до ближайшего укрытия в виде автобусной остановки. в тот же момент к пункту назначения подъехал зеленый обшарпанный троллейбус, и хёнджин мог поклясться, что этот случайный коннект с транспортом стал единственным приятным моментом за весь его день. он практически пулей залетел в спасительный рогатый автобус, долго рассматривая салон, ведь стекавшая по волосам влага добросовестно замылила ему глаза, затрудняя возможность оценить обстановку. второй положительный момент можно отметить наличием в троллейбусе ничтожно малого количества пассажиров, так что парень мог выбрать себе наиболее комфортное место — в самом конце. плюхаясь на потрескавшиеся сидушки, хван выдохнул и стянул пропитанный дождем капюшон, (кажется из всей его одежды сейчас можно было выжать целую кастрюлю) оттряхивая мокрые волосы, с которых сочилась вода и неприятно попадала в глаза. он устало прислонился лбом к холодному мутному стеклу и надел потрепанные временем наушники, в некоторых местах запутавшиеся в тугие узлы, а кое-где заклеенные забавным скотчем с ромашками. троллейбус был длинным, с прикольной гармошкой между его частями, такие джисон называл зелёной колбасой. вообще, уже должно быть все равно, как что джисон называл — он поступил с хёнджином как мудак, желательно было бы выкинуть из головы любые мысли о нем. но хван такой человек — он не может так легко стереть кого-то из памяти, оставалось просто уехать далеко-далеко: от джисона, от его дома, от его квартиры, в которой парень застал его трахающимся с рюджин, бывшей минхо, кажется. брови непроизвольно дёрнулись в отвращении от осознания ситуации и всплывающей в голове неприятной сцены. нет, плакать из-за этого он не будет, только если злиться и ненавидеть: джисона и себя. брюнет вздохнул и набрал короткое сообщение, стуча мокрыми пальцами по экрану почти разряженного телефона. «я приеду?» теперь на нём сухая футболка, которая правда принадлежит не ему, а его другу чанбину, что любезно (точнее сказать настойчиво) стянул с него сырую тёмную тряпку, что некогда была частью его основного гардероба, и напялил свою, на пару размеров больше, отчего хёнджин в ней буквально тонул. — я набью его сучью морду, клянусь, — со утешающе перебирал волосы лежащего на его коленях друга, — забудь о нем к чертям собачьим, он не заслужил такого ахуенного парня. хёнджин шмыгнул. плакать он всё-таки будет. стадия принятия под отметкой «гнев» прошла, мысленная галочка. — самое ироничное, сука, что у нас на следующей неделе могло бы быть 6 месяцев, как мы встречались, — хван перевернулся на спину, посмотрел в сочувствующие глаза над ним и грустно усмехнулся — прекрасные полгода, конечно. блондин понуро отвёл взгляд в сторону, ему было больно видеть друга таким разбитым, потому что тот определённо не заслуживает этого. никто в принципе не заслуживает такого отношения, но он особенно. — поплачь если хочешь, я же вижу, что ты сдерживаешься. тебе станет легче, когда ты это выпустишь, — хван быстро проморгал мокрые глаза и посмотрел наверх, в попытке остановить слезы, но от этих слов они наоборот рвались наружу с двойной силой, поэтому он сдался. через минут 20 проплакавшийся и выбившийся из сил брюнет уснул, все ещё лёжа на чужих коленях. чанбин поглаживал мягкие волосы, наблюдал за его сном, когда рядом с ним резко и настойчиво завибрировал телефон хёнджина, лежащий на кровати. на дисплее высветился номер, обозначенный в контактах как «бесявка» (еще и сердечко чёрное рядом, аж тошно), который принадлежал, не сложно догадаться, джисону. пара-тройка гудков и звонок прекратился, через несколько минут от этого же номера пришло сообщение. «хёнджин, ответь» блондин тут же оскалился от этой тупой наглости, посмотрел на экран и потом на мирно спящего друга, изредка всхлипывающего во сне. желание убить джисона росло в геометрической прогрессии, а чашечка внутренних моральных весов все больше отклонялась в сторону, противоположную здравому смыслу. и чанбин аккуратно потянулся к смартфону, делая как можно меньше движений, чтобы, не дай бог, не разбудить хвана. «отъебись и больше никогда не пиши на этот номер, хан джисон» доставлено. просмотрено. старший потер глаза и аккуратно лёг рядом с парнем, перед этим поставив телефон того на беззвучный режим, и притянул его к себе в объятия, с намерениями уснуть. тепло. утром сил не было. даже на то, чтобы просто пошевелиться. подросток просто лежал, уткнувшись лицом в подушку. казалось, ещё немного и он прям так и задохнется: нелепо и быстро. вроде, он даже уже начал терять сознание, но знакомый голос ухватил его разум, выдергивая из пелены. — мин? мин, вставай. — просьба становилась громче и настойчивее с каждым её повторением, будто говорили не со взрослым человеком, а с глупым ребёнком лет пяти. это начинало раздражать. ситуация стала ещё хуже, когда его выдернули уже не ментально, а физически, хватая за плечо и с силой переворачивая на спину. ещё закрытые глаза начал слепить солнечный свет, достаточно яркий, чтобы осуществить свою пытку даже через сомкнутые веки. в лёгкие ударил долгожданный организмом воздух, заполняя грудную клетку и пронизывая далее все тело. пошевелиться, всё-таки, придётся. хотя бы для того, чтобы спасти свои глаза от мучительного солнцепёка, уткнувшись лицом в локоть. — ты что решил удушиться, чтобы в школу не идти? вставай, я тебе умереть не дам. уголок губ сынмина дёрнулся, и он наконец-то разлепил глаза, ища источник звука, который всё это время сидел на краю его кровати. — чонин, как же ты мне, бля, дорог — младший брат улыбнулся на недовольства кима, пока тот вздохнул и потер лицо ладонями, пытаясь хоть как-то себя взбодрить. парень вскочил с кровати и вприпрыжку направился к выходу из комнаты, обернувшись напоследок. — мама волновалась за тебя, думала, что ты проспишь, поэтому попросила меня разбудить тебя. не забудь позавтракать, я пошёл! — чонин всегда был активнее и жизнерадостнее старшего, связанно ли это с его возрастом или… в прочем, неважно. сынмин начал сверлить некогда белый потолок, нахмурившись своим мыслям, жужжащим в его черепной коробке до безумия громко. — её волнуют только мои оценки, — с иронией ответил ким в пустоту, прекрасно понимая, что чонин его не услышит, да он и не хотел, скорее, сказал это самому себе, в подтверждение своим мыслям, — но никак не я. шум горячей воды, помогающей хоть как-то почувствовать себя живым, перекрикивал сонмище в черепе парня, что не могло не радовать. сынмин мог бы проводить часы, стоя под льющимся на него кипятком, утыкаясь лбом в кафельную стенку душевой. был бы он воском, давно бы расплавился в этой парильне и стёк по кафелю, безвозвратно исчезая в бездонном сливе, похожем на черную дыру. спешить ким не думал: завтраки он пропускал, как и большинство приемов пищи: аппетит незаметно пропал, оставив только отголоски тошнотворного ощущения под ребрами. сынмин с уверенностью бы сказал, что пропускает всю свою жизнь в принципе. пора выходить. в школе как всегда стоял невыносимый гул, остро бьющий по ушам и заставляющий сморщиться. хотя, это все ещё лучше, чем оглушающая тишина, притягивающая в голову непрошенные мысли. класс сынмина был таким же обычным, как и все другие школьники: куча подростков, прятавших свое «я» под маской, дабы не отличаться от толпы. находясь среди людей, наверняка не скажешь, кто стабилен ментально, а у кого в голове то, что у здоровых людей не думается. но даже в таких, с виду нормальных группах находятся личности, которые решили не прятать свое истинное лицо. один из таких схватил за грудки парня, что ранее отпустил обидную шутку в его сторону. — че ты только что спизданул? — прямая агрессия не принимается в обществе, естественно привлекая к себе всё внимание класса. — а что, тебя это так задело? неужели я оказался прав? — заметная усмешка в голосе только сильнее била по терпению агрессора, — слышали? хан джисон у нас по мальчикам. — я по твоей мамаше, сучёныш, — джисон сильно тряхнул парня, почти подбрасывая его в воздухе, и оттолкнул в стену. от удара спиной у того перехватило дыхание, и он пригнулся, хватаясь за грудину. — тебе повезло, что мы в школе, так бы я тебе ещё и по ебалу залетел. пара девочек взволнованно подбежала к пострадавшему, щебеча, чтобы он больше к хану не лез, что он у них местный дурачок без самоконтроля, и вообще, говно не тронь — вонять не будет, а потом помогли тому подняться, предлагая сходить в медпункт. остальная часть класса, не желая лезть в чужие проблемы, вернулась к своим занятиям. джисон наблюдал за этим подлизыванием с таким лицом, будто перед ним лошадь навалила приличную кучу, а далее, закатив глаза, вышел из класса. сынмин глубоко вздохнул, вставая из-за парты и направляясь за парнем. он знал, что тот, как обычно, побежит в толкан на четвертом этаже. туда не то что редко ходят — на том этаже даже занятия почти не проводятся, поэтому людей там нет вообще. — зачем за мной попёрся, — джисон смотрел на него сверху вниз, стоя на подоконнике и выпуская дым в квадратную форточку, — только не читай нотации, мне мозг уже выебали. — какая жалость, что я не успел сделать это первый, — ким прикрыл нос рукавом свитера, чтобы заглушить спёртый канализационный запах, стоявший в туалете и, в добавок, смешивающийся с сигаретным дымом. смотря в первый раз на этот дуэт, начинаешь задумываться, как эти двое вообще поладили? очень просто. их дружба представляла собой некий симбиоз: общаясь с джисоном, сынмин обеспечивал себе защиту от других задир, подобных тому, а сам хан, тем временем, получал готовые работы и хорошие оценки. естественно, вслух это никогда не произносилось, но каждый из их понимал, что они извлекают выгоду друг от друга. — и всё-таки, ты мог переборщить. да и хуй с ним, он ж новенький, не знал, что тебя лучше не трогать, — хан скривился, кинул окурок в открытое окно и присел, закатывая глаза. — мне пойти его в жопу теперь чмокнуть? — не надо, тогда все точно убедятся, что ты «по мальчикам» — прыснул сынмин и тут же получил за это кулаком по плечу. не настолько сильно, чтобы сделать больно, но достаточно, чтобы он начал потирать место удара. — отвянь. вообще, я подумал, я кажется не гей. — а как же твой хёнджин? прошла любовь? — джисон снова встал на подоконник, с намерением закурить вторую. — ну, мы походу расстались. он застукал меня с рюджин, а теперь трубку не берёт, — ким осуждающе посмотрел на парня, со словами «действительно, почему же он не отвечает» — слушай, я реально не понимаю, как мы встречались, это вообще случайно вышло. — тебе бы для начала в себе разобраться, а потом уже отношения заводить — с коридора донёсся глухой звонок и ким, недоговорив мысль до конца, направился к выходу, оборачиваясь напоследок — хоть на один урок-то приди, не будешь же ты пол дня сидеть в вонючем толкане. дверь в спешке была чуть ли не выдернута с петель, когда чанбин судорожно залетел в туалет, щелкая замком. действовать нужно было быстро и главное тихо, так как хёнджин все еще находился в его квартире. он склонился над унитазом, закатывая рукав толстовки и касаясь двумя пальцами задней стенки горла. через пару движений парень закашлялся, по руке неприятно стекала слюна. обычно чанбин не ел с утра (или не ел в принципе), так как жил один, и контролировать его в этом вопросе никто не мог, но увидев воодушевлённого хвана на своей кухне, заботливо готовящего завтрак, не смог ему противостоять. любовь к хёнджину не перекроет ненависть к своему телу, вот и приходится использовать крайние меры. закончив свое дело, чанбин выпрямился и досадно вздохнул. почему-то было стыдно. умылся, зачесал волосы, привёл себя в порядок, пытаясь хоть немного замаскировать то, что он определённо не в порядке. — всё хорошо? — хёнджин обернулся на звук скрипящего пола, стоя около раковины. со натянул улыбку и покачал головой в знак согласия. — спасибо ещё раз, — стыд снова подступал к глотке тягучим комком, отчего чанбину казалось, что он вот-вот блеванет. ещё раз. переводя взгляд на настенные часы старший резко встрепенулся, — блять, мы уже точно не успеем в шарагу. — ну и хуй с ней, — хёнджин выключил воду и вцепился руками в края раковины, резко стряхивая чёлку с лица — всё равно ехать туда я не хотел. чанбин мысленно дал себе по ебалу. возможно несколько раз. он должен был сам додуматься, что хван пару дней точно не захочет даже думать о школе: там джисон, рюджин, да и в принципе сборище самых отвратительных людей. вспомнилось, как они шутили между собой, что в их шарагу принимают только тех, кто олицетворяет один из семи смертных грехов. сам чанбин, как он думал, был бы завистью. — хорошо, — со виновато опустил голову, словно хёнджину изменил он, а не какой-то еблан с параллели, — хочешь фильм посмотрим? хватка на раковине ослабла, а лицо хвана из холодного гнева тут же сменилось на радостный зной. — давай.