Вишнёвая тень

Заваренная Джульеттой чашка кофе отказывалась культурно доноситься до рта из-за дрожащих рук, поэтому Бруно, наплевав на приличия, наклонил голову и отпил из кружки, стоящей прямо на столе. Обжигающая жидкость слегка растормошила его от ступора. Замирать было от чего: они с Мирабель сидели во главе стола, будто два преступника, пока на них молча взирала остальная семья во главе с Алмой. Не было только Антонио. Невольно вспомнился случай, когда на один из семейных праздников привалила собачья свадьба и устроила свальный грех прямо посреди двора у Каситы. Разгоняла их лично Алма, вооружившись метлой и усиленно делая вид, что новые щенки появляются из воздуха, а не таким варварским способом. Только не во дворе Мадригалей. Ни за что. – Итак, – Бруно кашлянул, – Кого-нибудь интересует то, что произошло на самом деле, или нас будут казнить без суда и следствия? Ответом послужила гробовая тишина. Никто даже не шелохнулся – хоть групповой портрет пиши. – У меня и вещдок есть, – предсказатель выложил на стол изувеченный шлёпанец, – Эта штука была в моей комнате. Я погнался за ней, пока Вишнёвая тень не скрылась у Мирабель. Дверь была закрыта, я влез в окно, полагая, что моей племяннице угрожает опасность, и гонял эту тварь по комнате до тех пор, пока она не выпрыгнула тем же путём, которым зашёл я. Это всё. Во время рассказа дяди Мирабель заметила, что Долорес сидит рядом с Алмой и держит спину настолько прямо, будто она – тростинка для флейты. Очень странно. – Я залезла на кровать потому, что Вишнёвая тень кинулась мне под ноги, а дядя Бруно – после того, как та решила атаковать, – ответила за себя девушка, – И я не знаю, что было бы, если бы он не… – Нам надо заглянуть в будущее, – решила Алма, – И узнать, чего хочет наша гостья. Бруно впервые в жизни задумался о том, могут ли у него получиться две абсолютно одинаковые таблички. – Хорошо, я воспользуюсь даром, но даже если гадание будет плохим, обещай не чинить вреда Мирабель, – произнёс он, глядя на мать со всей доступной выдержкой. Лицо Алмы мигом отразило маску оскорблённой невинности: – Я? Вред собственной внучке? Ты верно, тронулся умом от одиночества. – Мы одиноки равное количество лет, мамита, и я нахожусь в рассудке так же, как и ты. Глава дома лишь хмыкнула, поднимаясь: – В комнату Бруно. *** – У меня не убрано, – неизвестно зачем оповестил толпу гостей предсказатель, съезжая по песчаному наносу и подавая руку каждому, кто шёл следом, – Мне понадобятся травы и благовония. – Не понадобятся, – возразила Алма, – Всё это ты делаешь исключительно для собственного успокоения. – Именно. И мне кажется, я имею право на небольшой ритуал, учитывая, что какие-то двадцать минут назад неизвестная тварь едва не отрезала мне пальцы ног. Аргумент был сильным, и вскоре Бруно уже топал по лучшим в Энканто ступенькам, обещая себе не оставлять Мирабель надолго одну. – Ты у нас теперь в любимчиках? – негромко шепнула кузине Исабела. Долорес вздрогнула: – Я? Не зная, чем заняться в ожидании, семья бестолково разбрелась по пустыне, изучая пейзажи. – Ты ведь всех разбудила. Мы с Луизой не слышали ни звука, хотя наши комнаты рядом, – продолжала повелительница растений. – Такая вот я. Вечно всё слышу. Это мой дар, между прочим! – огрызнулась дочь Пеппы. Исабела прищурилась, и затем, словно бы согласившись, кивнула: – Ну да, да, действительно. Только Мирабель не трогай, поняла? – Ты мне угрожаешь? – Я тебя предупреждаю. Долорес сжала губы в тонкую нить, скрещивая руки на груди: – Я стараюсь делать так, как всем будет лучше. Исабела оглянулась на фигурку младшей сестры. Рядом с ней стояла Луиза. Девушки о чём-то разговаривали, должно быть, Лу хотела успокоить Мирабель после случившегося. – Почему-то мне кажется, что для очередного «всем будет лучше» семья снова пожертвует кем-то из родных, – пробормотала старшая дочь Джульетты , а затем, развернувшись на носках, направилась к сёстрам. Тем временем Бруно уже на спуске встретился со своей родной сестрой: – Джу? – У меня есть кое-какие сушёные успокаивающие травы, –женщина достала из кармана зелёные пучки, – Должно подойти. – А я уж боялся, что ты на меня кинешься. – Кидаться? На тебя? Ты рисковал жизнью, чтобы уберечь мою дочь, а мамита может думать всё, что хочет! Бруно печально улыбнулся от того, что он уже точно не был тем безгрешным существом, которым его считала сестра. Подобно Вишнёвой тени для Мирабель, в нём, Бруно, завелась тьма, с которой он пытался бороться что было сил, как взрослый разумный человек. И вот бац! – родная мать ловит его среди ночи в обнимку с племянницей. Сейчас бы расхохотаться, но семья не поймёт. – Начнём, – выбрав подходящий участок и проверив песок на наличие старых осколков, Бруно принялся раскладывать свои обереги, – Мирабель, садись рядом как будешь готова. Племянница решила не медлить, усаживаясь напротив на колени. Бедная девочка, ей даже не дали переодеться. Надо бы поторопиться, пока она не замёрзла. – Раз, два, три… Начали, – протянув к ней руки, Бруно ощутил свечение собственных глаз. Мало кто знал, но в этот миг он видел сеточку собственных кровеносных сосудов. Лапки Мирабель мягко легли в его ладони, и страх за плохое гадание пропал. Над ними сомкнулся песчаный купол. – Смотри на образы, mi linda, – Бруно и сам поднял голову повыше, сосредотачиваясь. Пальцы на ногах похолодели: время до крайнего истощения начало свой неумолимый отчёт. Армия песчинок слиплась в образ. Касита. Галерея дверей: все светятся, и только одна чёрная. Из неё выскользнула длинная тень, а следом вышла Мирабель. Тень приобрела звериные черты, оставляя следы на плитке и стенах, пока девушка села, сжавшись в клубок, пока вовсе не исчезла из виду. Картинка сменилась на расцветающие лилии, белые, затем начавшие наливаться красным. Показалась свеча Алмы: она отбрасывала густую тень, вернувшуюся в пролом в скале, и, как только мрак рассеялся, появились две фигуры, стоящие спиной. они держались за руки, а над ними реял символ песочных часов. Бруно узнал их сразу же, только каким-то чудом успев поймать падающую табличку. Мирабель была неподвижна. – Покажи нам, – требовательно протянула руку Алма. Бруно сразу же отдал результат гадания, заметив, что к Мирабель бросились Джульетта и Луиза. – У меня ноги затекли, – неловко улыбнулась родным она. – И как это понимать? – тихо спросила мать Пеппа. Табличка зафиксировала разлом в скале, Вишнёвую тень в глубине дикого леса, и две фигуры: Мирабель и Бруно со спины, держащихся за руки, а над ними – два касающихся остриями треугольника. – Давай, mi linda, – Бруно присел рядом, позволяя девушке обхватить его за шею, – Потихоньку, у тебя получится. – Как по мне, всё очевидно, – произнесла Алма, – Эта тварь пришла оттуда, и вы двое её изгоните. – А при чём тут песочные часы? – спросил Бруно, но ответа так и не дождался: Мирабель конвульсивно дёрнулась, и от её ног отделилась Вишнёвая тень. Шерсть твари искрилась зелёными всполохами, и тварь отряхивалась, будто попала под дождь. Было очевидно, что ей не понравилось пребывание в круге, созданном Бруно. Семья увидела её впервые и остолбенела. Снаружи намечался рассвет, и Вишнёвая тень, воспользовавшись заминкой, по-хозяйски откусила кусок от тени Мирабель. Тряхнула головой, как кошка, умерщвляющая мышь, и заглотила добычу, наполнившись красноватыми отблесками. – Мира! – Бруно подхватил обмякшую племянницу, беря её на руки. Девушка вцепилась с его рубашку: должно быть, действия твари отражались на её состоянии. – Вот она! Гоните её прочь! – придя в себя, распорядилась Алма, – Идите кольцом, пугайте её! Вишнёвая тень изогнулась спину. Глянцевидный мех начал превращаться в клубы дыма. Она боевито притопнула передними лапами, будто вызывая Мадригалей сразиться с ней. – Мирабель, – обернулся к дочери Агустин. Бруно покачал головой: – Я останусь с ней, не волнуйся. – Камило, будь с ними, – распорядилась абуэла, идя навстречу неведомому врагу, – Кем бы ты ни была, тебе здесь не рады. Убирайся! Оранжевые буркала не моргая уставились на главу семейства. Кольцо смыкалось. Вишнёвая тень отреагировала в последний момент, увлекая за собой всех Мадригалей кроме трёх. – Ах же ж! – Камило прищёлкнул пальцами, – Какая боевая тварь… Дядя Бруно, как Мирабель? Мими, ты в порядке? – Холодно, – еле слышно шепнула она, – Как… холодно… – Будьте здесь, я принесу плед! – засуетился подросток, – Всё будет хорошо, я скоро! *** Когда Камило помог Бруно укутать Мирабель, небо за окном уже порозовело. – Приготовлю горячее питьё, – решил племянник, вставая с колен, – А вы… приходите, когда будете готовы. Бруно бросил на него недоумённый взгляд, но Камило напустил на себя совершенно равнодушный вид, уже исчезая за стеной из песка. Ни одного лишнего слова. Ни презрения, ни осуждения. – Хвостик, тебе получше? – тихо спросил предсказатель. Девушка осторожно кивнула, чуть ослабил хватку: – Немножко. – Твоя тень вроде восстанавливается от… укуса, – Бруно не мог понять, какими словами можно было обозначить то, что он видел. – Я связана с этой штукой. Вреда не будет. – Я знаю, что связаны. Мы с Антонио искали ещё следы, Вишнёвая тень… копирует что-то человеческое. Она уже не совсем тайра. И она умеет изменять размеры тела. – Да… я поняла, как это работает. Что именно она ест, – снова заговорила девушка, оторвав нос от его груди. Бруно превратился в слух. – Всё, что я… отрицаю и отвергаю, она… использует. И наносит удар. Делает то, чего я не смогла бы. Курица. Мячик. Мариано. Я говорю, что так нельзя – а она делает по-своему. – Но меня она не тронула. – Конечно, – улыбка Мирабель вышла горькой, – Потому что я высказала тебе всё. Сорвалась на тебя. Я будто… запретила ей тебя обижать, но она… себе на уме. И я чувствую её. Прямо сейчас, она бежит по улицам Энканто. – А она уйдёт? Девушка вздохнула: – Она выбрала меня. Просто отчего-то она… Хочет с ними потягаться. Не знаю, зачем или… Знаю. – Знаешь? На него вознеслись грустные карие глаза: – Я помню, что мы всё обсудили, и я поняла, правда. Но если… Что если нам убедиться, что наши чувства это всего лишь ошибка двух людей с похожей судьбой? – Мы… – от слова «чувства» у Бруно пересохло во рту. – Мы могли бы поцеловаться. Чтобы как отрезало, раз – и нет. Страшная глупость, о которой мы забудем. – Это странно, но логично, – наконец, произнёс предсказатель. – Только… – она слегка покраснела, – Я не умею этого делать. – Это не беда. Я тоже не умею. Но давай… не будем стремиться к каким-то фантастическим достижениям на этом поприще. Мы ведь хотим убедиться, что… – Да, – она осторожно коснулась ладонью его лица, наклоняя голову набок, и спустя секунду их губы встретились, неловко, но нежно. Почувствовав, что Мирабель собирается прильнуть ещё ближе, Бруно заставил себя отстраниться, прикрывая губы девушки кончиками пальцев. Она кивнула и робко улыбнулась: – У тебя вкус кофе. И мягкие усы. Прорвавшийся в комнату розоватый луч солнца упал на её лицо, и предсказатель понял, что никогда прежде не видел столь прекрасного и столь чистого существа, разрывающего его между раем и адом. Раньше Бруно не мог понять, как можно назвать кого-то своим безумием. Теперь он понял. – Eres mi locura, – тихо произнёс он. В глазах Мирабель заблестели слёзы, и она зарыдала, порывисто обняв его. – Что же мы будем с этим делать, Хвостик? – спросил Бруно, крепко зажмурившись, – Что же мы будем с этим делать?.. А где-то на другом конце города Вишнёвая тень совершила обманный манёвр, спрятавшись за скалами. Настанет ночь – и она вернётся.