Симбирские морозы

Усталость в конце смены даёт о себе знать — ноги подкашиваются, а руки подрагивают и кружка с горячим чаем чуть не падает на пол. Холодно… Дверь на улицу постоянно открывается и закрывается, впуская морозный воздух и выпуская спасателей на очередной вызов. Балашов тяжело опускается на стул и пытается унять дрожь в промерзших конечностях, последствие неудачного спуска и последующего падения в прорубь при попытке спасти нерадивого мужика, который полез за упавшей в лунку удочкой. «А представь каково тому рыбаку!» — внутренний голос пытается успокоить, но кажется это не помогает. — Чего это ты, Андреич? Воздушные ванны принимаешь? — громкий бас Петрова летит впереди него, а сам он стоит в проеме и смотрит на Балашова, который сидит за столом в одной футболке и домашних штанах. — Остальное сушится, — обычно ровный и спокойный голос Андрея кажется тише, а из горла слышатся сипы. Даже в тёплые осенние дни доктор надевал кофту поверх форменной рубашки, что уж говорить про зимние дни, когда он в шарфе и перчатках играл в шахматы с Соколовым, за что и слышал постоянные подколки от Петрова и Гиреева. Николай подходит сзади и опускает свои большие и горячие ладони на дрожащие от холода плечи. — Тебе бы прилечь, а то не дай Бог заболеешь, на кого ты нас оставишь? Андрей готов расплавится под этими руками, но все же через силу выдаёт: — Там стажеры спят. Пусть отдыхают, сегодня был насыщенный день. — А у Нины в подсобке диван есть, она его при переезде притащила, да все никак не заберёт. Разложишь его и поспишь спокойно, — уверенный голос Петрова, которому он привык беспрекословно подчиняться на вызовах, внушает доверие и Балашов, кивнув, встаёт. Онемевшие от холода и долгого бездействия ноги подкашиваются и капитан летит прямо на пол. — Ох горе ты моё луковое, — Николай успевает подхватить его под поясницу и возвращает в вертикальное положение, прижимая к груди. На миг Андрею кажется, что его прислонили не к крепкой груди капитана Петрова, а к настоящей печке, которая вырабатывает такое нужно промерзшему телу тепло. Балашов утыкается лицом в плечо Николаю и обнимает за шею: — Ноги онемели. Мужчина, не смея пошевелиться, прижимает доктора ближе к себе и ждёт, пока тот отогреется, улыбаясь и вдыхая кедровый запах светлых волос. — Если ты уснёшь в таком положении, мне придётся на руках тебя нести, — спустя несколько минут говорит Коля. Андрей со вздохом отлепляется от капитана и идёт в подсобку. — Вот это королевская кровать, — присвистывает Петров, глядя на размеры разложенного дивана, — да на ней весь наш состав поместится! — До конца смены ещё несколько часов. Тебе бы тоже не помешало отдохнуть, — засыпая говорит Балашов. Николай укрывает доктора пледом и ложится рядом, обнимая Андрея сзади, и тоже проваливается в сон. Балашову снится Карелия, Северогорск и их родная база на окраине города. Гиреев с Сабиной строят шалаш для кукол с вентиляцией, на случай пожара. Грек с Пузырем убежали ставить новый рекорд, который непременно будет записан и войдёт в историю отряда 42-21. Шароль умирает со скуки за пультом приёма вызовов и ждёт конца своей смены. Старик потеет возле плиты, готовя одновременно несколько блюд, чтобы накормить эту ораву. Сам он во дворе нарезает овощи и фрукты к обеду, но почему то гора очищенных плодов не растёт, а наоборот убывает. Вечно отлынивающий от любой домашней работы Петров сидит за столом и рассказывает смешные истории, поедая заготовки на салаты. Балашов бьет загребущую руку, которая тянется за очередной долькой яблока. — Ну, Андреич, ну будь человеком! Я с утра ничего не ел! 10 секунд контакта с жалобными голубыми глазами и доктор со вздохом сдаётся. Коля уже готов съесть кусочек помидора как слышит громогласный голос Саида: — Петров! Опять отлыниваешь? Что я тебе приказал сделать? — Я сейчас вернусь, — шепчет капитан и убегает проверять снаряжение. Лёгкий ветерок сдувает летний жар и пушистые шапки одуванчиков. Балашов закрывает глаза и загадывает: «Пусть это никогда не кончается».