☽
Луна двигалась по небу.☽
«Это нелегкий период — но это не значит, что он не выполним.» «Если ты будешь терпелив… это все, что тебе нужно.» «У тебя все будет хорошо.» Сокджин смотрел на закрытую дверь, тихо дышал, ожидая рыданий, которые скоро должны были послышаться. Как по часам, когда Луна огибала Землю, начались рыдания. Звук раскалывающегося пополам сердца затих. С каждой минутой плач становился все сильнее, и он больше не мог стоять снаружи. Прижав руку к двери, он уперся, быстро вытирая одинокую слезу, скатившуюся с его глаз. Тихо открыл дверь. Так же тихо подошел к кровати. Всхлипывания, доносящиеся с постели, были громкими. — Эй, эй, все в порядке. Я здесь, — Сокджин наклонился и опустился на колени на пол рядом с его головой. — Я здесь. Большие глаза открылись и уставились на него. Подушка мокрая, одеяло сдернуто, Сокджин положил руку на кровать, чтобы успокоиться. Напоминая себе, что все в порядке. Это нормально — чувствовать, что его сердце увядает, будто цветок, который больше не может жить в тени, как сейчас. — Все хорошо. Все будет хорошо. Глаза снова закрылись, еще одна слеза покатилась. Сокджин сделал паузу, его рука хотела дотянуться до маленького тела, свернувшегося калачиком. Снова начались всхлипывания, и он опустил руку на маленькое тело, нащупывая то, что казалось плечом. Двигаясь небольшими плавными движениями, Сокджин ждал, когда всхлипы стихнут. И по мере того, как луна продвигалась все дальше и дальше, всхлипывания замедлялись, пока из маленькой кровати не стало доноситься ровное дыхание. Сокджин убрал руку и позволил своим собственным тихим всхлипам сотрясти его тело. Маленькая фигура в кровати спала, а Сокджин сидел на полу, желая унять боль. Он хотел помочь. Он хотел все исправить. Но монотонный шум в голове напоминал ему, как хрупка жизнь и как он был совершенно беспомощен. Если он не мог помочь справиться с болью в груди, когда чувствовал, как пульс замедляется до полного исчезновения, то чем он мог помочь сейчас? Все эти холодные движения и безжизненные прощания. Сокджин чувствовал, как его тянет в сон, и сидел, наблюдая за маленькой фигуркой, уплывающей в страну облаков и снов. Он не мог бодрствовать всю ночь. Не так. В голове снова пронеслись мысли о больших глазах и надежде на небо, и он понял, что должен это сделать. Сокджин должен был держать себя в руках, потому что иного выхода у него больше не было. Часы на его запястье показывали четыре сорок восемь утра. Он протер глаза и вытянул руки назад, оставаясь в сидячем положении, чтобы еще немного понаблюдать за происходящим. Луна двигалась по небу.☽
— Итак, если вы все это сделали, вам следует… гм, оценить результат… ответ будет там. Сокджин посмотрел в толпу, смесь пустых и растерянных лиц, уставившихся на него. Его разум беспомощно подсказывал, что они осуждают его. Заметив ужасную работу, которую он проделал с консилером сегодня утром, они подумали, что он стоит перед ними, не имея ни малейшего представления о том, как прошел последний час. Они бы не ошиблись. — Хм… — Сокджин взглянул на часы. — Знаете, я чувствую себя не очень хорошо. Как насчет того, чтобы закончить на этом, — он опустил руку и кивнул. — Я отменю контрольную на этой неделе, но увидимся через два дня. В кабинете сразу же поднялся шум, так как студенты радовались тому, что их отпустили с занятий пораньше. Звуки застегивающихся молний и закрывающихся ноутбуков разносились по аудитории. Маленькая парта с его собственной сумкой ждала его. Сев на стул, он внимательно наблюдал, как друзья поворачиваются друг к другу, оживленно обсуждая планы или другие занятия. Пока открывались и закрывались двери в задней части коридора и сбоку от него, Сокджин терпеливо ждал, когда он останется один. Тишина в кабинете давила на него, нагнетая мысли и чувства, пока Сокджин не почувствовал, что желание встать полностью покинуло его. Он не отдохнул. Он не смог помочь. Он ничего не сделал. Он закрыл глаза, ладони прижались к глазам. Он мог сделать это. Ведь так? — Ты в порядке? Сокджин резко повернулся влево, удивленный, что слышит кого-то, тем более друга. Там стоял Намджун. Он издал тихий, натянутый смешок, который не показался ему таким уж натянутым, как он думал. — Намджун. Ну разве ты не прелесть? Раздались тихие шаги прежде, чем его сумка была поставлена на землю: — Не похоже, что ты спал. — Я и не спал. Намджун принес стул и поставил его напротив Сокджина. — Хочешь поговорить об этом? Сокджину хотелось рассмеяться. Он хотел почувствовать облегчение от того, что нашелся человек, готовый его выслушать. Но все положительные эмоции, которые он пытался собрать, улетучивались так же быстро. Решетку его рассудка ничто не держало. Усталость просачивалась в его разум, все больше с каждой секундой. Все, что он смог сделать, это слегка покачать головой. Потому что, нет. Нет, он не хотел говорить об этом. Эгоистичный голос в его голове говорил ему просто отступить от этого. Найти выход. — Все будет хорошо. Сокджин почувствовал, как эмоции смешиваются внутри него, и вырвался смешок. — Это то, что я сказал ему прошлой ночью. Намджун не пошевелился, даже не изменил выражения лица, но Сокджин это видел. Печаль в его глазах становилась все глубже с каждой секундой. Чувство потери вернулось в их сознание. Молчание тянулось между ними, секунды превращались в минуты. Ни один из них не хотел разрушать момент. Времена, когда они были втроем. Когда был смех и украденные моменты между звонками. Воспоминания о совместной выпивке и неотмеченных последних мгновениях. Если бы они знали… Они бы все равно оказались здесь. В этом моменте. В одиночестве. — Хочешь выпить? — спросил Намджун. — Это как… еще даже не обед. Намджун улыбнулся. — Ему было бы все равно. Сумки схвачены, свет погашен, дверь перед ними, Сокджин украдкой взглянул на Намджуна. Его рука дрогнула, когда он потянулся к дверной ручке, и в памяти всплыло давно забытое чувство. Возможно, в другой жизни.☽
Бар был пуст — неудивительно для среды перед обедом. Солнечные лучи вальсировали внутрь каждый раз, когда открывалась дверь. Глаза Сокджина были устремлены на стоящий перед ним стакан с виски. Медово-золотистая жидкость текла по стакану, слегка перекатываясь между проворными, кривоватыми пальцами Сокджина. Часть его души хотела, чтобы виски обожгло его горло и произнесло слова, которые он не мог заставить себя сказать. Другая, меньшая, но более решительная часть понимала, что пить этот напиток — лучший вариант. Это была небольшая оплата за необходимую ему способность прояснить ситуацию. Это была большая цена за сохранение его рассудка. Круговорот мыслей, из которых он не мог вырваться, кружился в его голове как гриф. — В конце концов, ты должен поговорить об этом, — сказал Намджун, его голос не покидал стол. Бутылка пива наполовину опустела, он снял очки. — Либо со мной, либо с психотерапевтом, который… на следующей неделе? Сокджин посмотрел на Намджуна в первый раз с тех пор, как они сели за стол. — Как ты… — Я увидел это на холодильнике, несколько дней назад. Не получив ответа, Сокджин задумался о том, что бы он сказал психотерапевту. Было бы ему что сказать? Возможно. Сказал бы он это? Скорее всего, нет. — Пообещай мне, что поговоришь с ними. Мог ли он это обещать? Намджун протянул руку и осторожно положил ее на руку Сокджина. — Не для меня, не для него. Ради себя. Сокджин закрыл глаза, он устал. Намджун был прав, в конце концов, он должен был поговорить об этом. Просто это было трудно. У него не было возможности подготовиться к этому. Не было даже времени, чтобы разработать план действий. Сокджин просто проснулся в один прекрасный день, потерял лучшего друга, обрел сына. — Я не знаю, что мне делать, — глаза все еще были закрыты, мир был окрашен в красный. — Я не знаю, что мне делать. Он только и делает, что плачет, и сколько бы я ни помогал, я никогда… Хватка на руке Сокджина на мгновение ослабла. — С Чонгуком все будет хорошо, — Намджун положил обе руки на стол, чтобы держать руку Сокджин. — У него есть терапия, его бабушка и дедушка, ты, я… Дети выносливые, ты знаешь. Я беспокоюсь только о тебе. Сокджин открыл глаза и с удивлением обнаружил, что они мокрые, а взгляд расплывчатый. Спокойствие, излучаемое Намджуном, позволило ему почувствовать то, что он не позволял себе чувствовать уже несколько месяцев. Разочарование от того, что он не знает, как быть отцом. Чувство вины за то, что он не стал сильнее. Боль от потери одного из лучших друзей. — Чонгук заслуживает лучшего, — Сокджин отвернулся, чувство вины нахлынуло на него. — Он заслуживает того, кто действительно может быть родителем. Того, кто сможет поддержать его эмоционально. Кого-то, кто не будет убегать каждый раз, когда слышит его плач. Может быть, это была правда, а может быть, и нет. Сокджин чувствовал, как внутри него нарастает отчаяние. Он полагал, что не имеет значения, правда это или нет, потому что сейчас ситуация была именно такой, не так ли? Раньше его называли героем. Говорили, что Сокджин спас его, но… — Вместо этого у него есть я. Уголки губ Намджуна опустились вниз.☽
— Хочешь еще? — обе тарелки на столе были едва тронуты. Маленькая рука Чонгука все еще держала кружку с водой, из которой он пил, качая головой. Сокджин только и смог, что кивнуть в ответ. С помощью палочек он подтолкнул немного риса, слегка надкусил и заставил себя проглотить его. — Бульгоги был вкусным? — спросил Сокджин, прекрасно зная, что это было то самое блюдо, от которого Чонгук был в восторге. Именно поэтому он бежал к обеденному столу. По этой причине он убирал свои игрушки и терпеливо ждал. Небольшой кивок. Больше за едой не тянулся никто. Время шло, пролетали дни и недели, а Сокджин все думал, правильно ли он поступает. Он следовал всем указаниям агентства по усыновлению и психотерапевтов. И все же он был здесь, над ним горел недружелюбный к детям свет, тускло освещая пространство, а в окно смотрело сумеречное небо. Чонгук ненадолго повернулся, чтобы посмотреть на Сокджина, и вернулся к своей тарелке, когда увидел, что тот наблюдает за ним. — Ну, как сегодня в школе? Никакого ответа. Еще минута… — Ты видел кого-нибудь из своих друзей сегодня? Чонгук сделал паузу, возясь со скатертью. Он посмотрел на Сокджина и кивнул. — О? И кого же ты видел? — Сокджин старался, чтобы разговор звучал как обычно. Это было то, чем они занимались каждый вечер. Он не обращал внимания на боль внутри себя, говоря, что это первый за последние несколько недель признак того, что Чонгук вообще хочет с ним разговаривать. Чонгук посмотрел в окно, а затем вернулся к своей тарелке. — Эм. Тэхёна. Сокджин понятия не имел, кто такой Тэхён, но если это означало, что он сможет поговорить с Чонгуком подольше, то только это и имело значение. — Как мило. Тэхён учится в твоем классе? Чонкук снова кивнул. — И Чимин тоже. — Тэхён и Чимин друзья? — Сокджин почувствовал, что понимание ускользает от него. С каких это пор у Чонгука появились друзья? Сокджин как будто наблюдал это со стороны, эмоции сдерживались слабым забором, который мог сломаться в любую секунду. Впервые за несколько месяцев, с тех пор, как Чонгук робко вошел в дом в слишком длинной пижаме с динозаврами и усталыми глазами, оглядываясь вокруг, как будто его здесь никогда не было, он рассмеялся. Чонгук улыбнулся своей зубастой улыбкой и издал смех, который показался Сокджину чуждым. Его глаза засветились, словно в них никогда не было грусти. Он взял свою кружку, чтобы сделать еще один глоток воды. — Да! Они друзья. Они позволили мне присоединиться к ним на качелях, и Чимин все время говорил, что может спрыгнуть, но ему было слишком страшно. Я думал, что у него получится, а Тэхён не думал, что он сможет. Было очень весело. Сокджин почувствовал, что его горло сжалось, слезы грозили пролиться. — Да? Ты катался на качелях? — Да, катался, — Чонгук отставил чашку, и его улыбка расплылась до самых глаз, когда он начал оживленно рассказывать о своих приключениях с Чимином и Тэхёном. О том, как они искали камни на лесной опушке, как вместе лазали по турникам. Сокджин вслушивался в каждое слово, стараясь запомнить, как звучит голос Чонгука, когда он полон радости. Ему хотелось слушать эту историю снова и снова, потому что чем больше он слушал, тем больше понимал, что не может вспомнить, когда в последний раз видел Чонгука счастливым. Внутри него росли чувства, которые он не мог определить. Сокджин взял свою тарелку и встал, предлагая Чонгуку продолжать разговор. — Я только попью. Иди. Как только он отвернулся, он почувствовал влагу на щеках и постарался вытереть ее как можно незаметнее. Он глубоко вдохнул столько воздуха, сколько смог в себя вместить, пытаясь взять свои эмоции под контроль. Это был первый разговор с Чонгуком за последние месяцы, он расплакался. — Ты в порядке? — голос Чонгука был тихим. Сокджин моргнул, чтобы смахнуть последнюю слезу, затем повернулся и быстрым движением вытер ее. — Я в порядке, просто рад услышать о твоих друзьях. — О, — Чонгук сделал паузу. Это было ненормально, Сокджин чувствовал это. Как он сможет завоевать доверие Чонгука таким образом? Он сел обратно и увидел, что еда все еще едва тронута. — Ты не ел. — Прости. — Нет, все в порядке. Если ты не хочешь есть это, то чего бы ты хотел? Чонгук посмотрел на тарелку и взглянул на Сокджина большими оленьими глазами, после чего тихо рассмеялся. — Эм, мороженое. Сокджин почувствовал, как его сердце заколотилось, нахлынули воспоминания из того времени, которое он едва помнил. О мороженом и пустых переулках. О смехе и виски. О трудностях и драгоценных моментах. — Я люблю мороженое, — Сокджин встал, взъерошил волосы Чонгука и направился к холодильнику. Прохладный воздух, хлынувший на его лицо, принес облегчение от пережитого стресса. — О нет, оно закончилось. Он закрыл дверь и увидел, что Чонгук выжидающе смотрит на него. Было всего семь вечера… вечер после школы, но… — Ку, не хочешь сходить куда-нибудь? Мы можем вместе поесть мороженого, — Сокджин спросил, чувствуя, как под кожей нарастает чувство, которого он давно не испытывал. Волнение, понял он. Чонкук засветился. — Правда? Мы можем купить мороженое? — Да, малыш. Ты можешь взять с любым вкусом, каким захочешь, — Сокджин вернулся и протянул ему руку, которую Чонгук с удивлением взял. — Можно мне банановое? Сокджин схватил ключи и выключил свет. — Конечно можно.☽
— Мы купили мороженое, и он проспал почти всю ночь. У меня не было более продолжительного разговора с тех пор, сколько, две? Три недели? — Сокджин рассказывал женщине, сидящей напротив него. Она записала несколько предложений и улыбнулась ему. — Мне нечего сказать, господин Ким. Чонгук прекрасно справился за время, проведенное вместе. Травма от потери отца, ну, он хорошо справляется с ней. Сокджин насмешливо хмыкнул. — Вы не согласны? — дама скрестила ноги. — Нет, простите. Я просто… — Сокджин вспомнил, как Чонгук сейчас разговаривает. Короткие фразы, никогда о себе. — Это просто медленно. Девушка смахнула с юбки ворсинки. За окном порхали птицы, а Сокджин размышлял, любит ли Чонгук животных. Возможно, он спросит его сегодня вечером, может, удастся завязать разговор. Может быть, он мог бы купить куриные наггетсы в форме животных… — Вам стоит отдать себе должное. Я видела, как дети замыкаются в себе после таких событий. Я вижу, как он счастлив с вами. Вы, господин Ким, все делаете правильно. Сокджин встал, нужно было что-то делать. Дела, которые необходимо выполнить. — Спасибо, что поговорили со мной, — даже если она считала, что он упорно трудится, чтобы проложить новую дорогу, это было не так. Казалось, что он вообще не двигается. Камень, застрявший в ручье. Нескончаемое течение воды надвигалось на него, непоколебимое, никогда не теряющее темпа. И точно так же, как тот камень, Сокджин поддастся напору и разрушится. Его забудут, как будто его никогда и не было.☽
В лекционном зале было тихо, студенты молча сдавали тесты. Карандаши и ручки царапали парты так, словно от этого зависела их жизнь. Сокджин уставился на экран своего ноутбука, пытаясь справиться с эссе, изобилующим орфографическими ошибками. На его компьютере раздался сигнал. — Извините! — Сокджин неловко рассмеялся, когда несколько студентов в первом ряду посмотрели на него. Он нажал кнопку отключения звука и кликнул на уведомление. Открылся чат, и Сокджин улыбнулся, увидев, кто пытается до него достучаться. Намджун: Видел объявление о ярмарке в следующие выходные. Намджун: Хочешь пойти? Сокджин почувствовал, как его щеки слегка запылали, и попытался подумать о том, как он пойдет на ярмарку со своим лучшим другом. Зачем Намджун пригласил его в такую даль? Мысли о карнавальных аттракционах и розово-голубой сладкой вате пронеслись в его голове. Неужели они становятся именно такими? Находят путь друг к другу после потрясений и сердечных страданий? Могут ли они все вернуть? Получится ли это? Эти вопросы кружили в его голове, требуя ответа, но не находили никакого выхода. В конце концов, все ответы лежали прямо между двумя мужчинами, которые видели, как их лучшего друга предавали земле, и под луной, когда она благословляла их и позволяла обрести то, что Вселенная не могла отнять так жестоко. Сокджин вздохнул, поняв, что, возможно, этому не суждено было случиться. Пальцы зависли над клавиатурой, готовые отправить отказ. Но… Как бы Сокджин ни хотел отправить «Извини, не могу» или «Может быть, в следующий раз», он не мог заставить себя сделать это. Больше мыслей об огоньках в сумерках и поцелуях на колесе обозрения. Намджун: Думаю, Чонгуку это понравится. О. Правильно. Чонгук. Сокджин почувствовал, как по его телу пробежала волна смущения. Намджун присматривал за Чонгуком. Именно это и должен был делать Сокджин. В душе у Сокджина зародилось разочарование. Он думал не как отец. Он даже не думал как ответственный взрослый. Когда он усыновил Чонгука, то поклялся, что будет ставить его на первое место. В качестве последнего подарка ему он позаботится о том, чтобы у Чонгука было все необходимое. Но пока Сокджин смотрел на сообщения на экране, он думал, не дал ли он обещание, которое не смог сдержать. Или, что еще хуже, обещание, которое он случайно не выполнит, пытаясь удержаться на плаву. Сокджин почувствовал стыд, осознав, что не заслуживает Намджуна. Возможно, много месяцев назад, в темноте ночи, это должен был быть он. Чонгук должен был пойти с ним домой. Сокджин: Звучит весело! Увидимся там.☽
Было облачно. Луны нигде не было видно. Свет был выключен. Сокджин лежал в своей кровати, на которой не было ничего, кроме его неподвижного тела. Беспокойные звуки в соседней комнате не давали ему спать. Все специалисты согласились, что со временем беспокойный сон должен прекратиться. Это может занять несколько дней, а может и лет. Но это не будет продолжаться вечно. Они были уверены, что Чонгук справится. Звуки, проникающие через общую стену, заставили Сокджина прослезиться. Чонгук справится, но выдержит ли он? Звуки разбитого сердца, доносящиеся из комнаты, заставили пустить еще одну слезу, и Сокджин решительно поднялся с кровати. В конце концов, это то, что он делал. Он не спеша добирался до маленькой спальни и продолжал сидеть там на полу до рассвета. Мелодичное ощущение жизни напоминало ему о ноже в сердце. Он сжимался каждый раз, когда ему приходилось сталкиваться с реальностью. Он дошел до двери и вытер свои слезы, думая о том, что это движение было почти бессмысленным, поскольку в комнате все равно не было света. — Чонгук? Ты в порядке? Можно войти? Широко раскрытые глаза выглянули из-под одеяла, и фигура отчетливо кивнула. Сокджин подошел к нему и с удивлением увидел, что слез нет, на подушке нет темного пятна, вообще нет никаких признаков того, что он в беде. Сокджин опустился на колени и сел на пол, его рука снова и снова нежно проводила по волосам Чонгука. Они напоминали волны, неустанный океан любви. — Ты в порядке? Чонгук кивнул. Они просидели так еще некоторое время: Сокджин на полу, а Чонгук с сонными глазами, моргающими то в одну, то в другую сторону. Это была их привычная схема, подумал Сокджин. И хотя это было не самое простое занятие в мире, оно успокаивало. Рука остановилась, когда он встал, собираясь пойти за водой, прежде чем продолжить безмолвное выражение любви и поддержки. Рука Чонгука вырвалась и схватила его за штаны. — Ты куда? — Я просто собирался набрать воды… — Сокджин удивился, увидев, что Чонгук проснулся, сон из его глаз исчез. — Хочешь? Чонгук кивнул и встал с кровати, чтобы вместе с Сокджином пройти на кухню. Приглушенный свет и пасмурное небо встретили их, когда Сокджин поднял Чонгука и усадил на стойку, пока грелась вода в чайнике. Они так и сидели, не глядя друг на друга, в ожидании закипания воды. Сокджин снова удивился, когда Чонгук заговорил первым. — Эм, у тебя есть работа? — он повернулся, чтобы рассмотреть Чонгука в его пижаме с машинками. — У меня есть работа, — начал Сокджин, его мозг хотел продолжать говорить, но он вспомнил, что психотерапевт предупреждал его о том, что не стоит слишком торопиться. — Почему ты спрашиваешь? Чонгук пристально смотрел на Сокджина. — Потому что Тэхён рассказывал мне о своем отце, его отец — танцор. — О, так ты хотел узнать, чем я занимаюсь? Небольшой кивок. — Я не знал, что ответить, когда он спросил. — Я учитель, — Чонгук уставился на него, его глаза расширились. — Я учу детей из университета. — Прямо как… — Чонгук запнулся, но Сокджин успел мысленно закончить предложение. «…мой отец.» Сокджин убавил огонь на плите, какая-то его часть чувствовала себя виновато в том, что он перехватил разговор у Чонгука. Но он хотел наладить контакт с ребенком. Ему нужно было подтверждение того, что это не было катастрофой или ошибкой, последствия которой будут расхлебывать месяцами. Мысли Чонгука вихрем проносились в голове, и Сокджин мог это видеть. Он пытался собрать воедино историю, от которой у него осталось лишь несколько фрагментов. — Чимин рассказал тебе, чем занимаются его родители? — Сокджин надеялся, что вопрос не был слишком резким. Он покачал головой. — Чимина сегодня не было. Он заболел. — О нет. — Тебе нравится учить детей в университете? Сокджин кивнул. — Тебе нравится быть учеником? Чонгук кивнул. Он сделал паузу. — Ты преподавал с ним? — Чонгук спросил с сомнением в голосе, которое, как знал Сокджин, отразилось в его собственном голосе. — Нет. Мы вели разные предметы, — Сокджин остановился, в его сознании зазвенел призрачный колокольчик. — Но у нас был общий кабинет. Мы вдвоем и дядя Джун. — Дядя Джуни тоже учитель? — Чонгук выглядел пораженным, узнав об этом. Сокджин предположил, что прошло уже несколько лет с тех пор, как Чонгук в последний раз был в университете. Но он рассмеялся, улыбнулся и кивнул. — Да, он учитель. Знаешь, когда ты был маленьким, он читал тебе. Так ты начал говорить. Он был рядом, когда ты сказал свое первое слово. Чонгук выпрямился на стойке. — Правда? Какое было мое первое слово? — Дерево, — Сокджин вспомнил день, когда ему позвонили, он слушал почти бессвязную болтовню, когда Намджун и он пытались заставить Чонгука повторить это слово. Он задавался вопросом, будут ли все его воспоминания запятнаны ощущением стерильных комнат и флуоресцентных ламп. Однако Чонгук совсем не думал об этом. Его глаза расширились, когда он снова и снова произносил слово «дерево». В чайнике на плите забурлила вода. Сокджин выключил его и налил две чашки чая, добавив кубики льда в кружку Чонгука. Поставив чай на стол, он подхватил Чонгука, и они сели на свои места, выглядя как семья, с этими кружками, от которых вверх поднимались струйки дыма. — Каким было твое первое слово? — спросил Чонгук, играя с биркой на чайном пакетике. Сокджин рассмеялся. — Точно не знаю. — Наверняка это было что-то крутое, — Чонгук задумался над этой мыслью, а Сокджин не мог перестать думать о том, как будто Чонгук был у себя дома. В его движениях не было ничего такого, что заставило бы Сокджина подумать, что этот ребенок только что пережил серьезную потерю. — Может быть, что-то вроде «мороженое» или «спорткар»… да, это было бы круто. — А деревья — это не круто? Чонгук подумал об этом и, должно быть, подумал о Намджуне, после чего покачал головой. — Так и есть. Дядя Джуни считает, что да. Даже для Сокджина было неоспоримо, что Намджун действительно считает деревья крутыми. В его груди появилось чувство, будто лианы сдавливают легкие. — О, Чонгук, не хочешь сходить на ярмарку в эти выходные? Большие глаза с любопытством уставились на него. — А что это такое? — Ярмарка — это что-то вроде мероприятия, которое проходит в городе. Там будут аттракционы, угощения, например, сладкая вата, и мы сможем поиграть в игры. Дядя Намджун пригласил нас. Возможно, дело было в упоминании о Намджуне, но Чонгук оживился. — Ярмарка звучит весело! Сокджин улыбнулся, тепло чая почти не ощущалось во рту. — Я скажу Джуни, что мы придем, хорошо? — маленькая безобидная ложь. Сокджин сделал мысленную пометку, чтобы впредь он обязательно включал Чонгука в выбор. Чонгук кивнул, и, возможно, дело было в чае или в том, что разговор шел о Намджуне, но Сокджин чувствовал, что держит себя в руках. Это был шаг вперед. Сокджин подавил зевок и потянулся, чтобы взъерошить волосы Чонгука. — Пора спать? — Ага, — Чонгук поднял руки, и Сокджин приостановился, прежде чем поднять малыша. Он прижал его к себе, чувствуя, как от него исходит тепло, когда он прижимается к нему. Сокджин почувствовал, как маленькие ручки Чонгука вцепились в его рубашку, и подумал, не является ли это доказательством того, что они движутся вперед. Они вошли в комнату Чонгука, и, когда Сокджин укладывал его, тот поднял на него усталые глаза. — Джин? — Да, Ку? Чонгук как можно больше подвинулся на небольшой кровати, его маленькая фигурка почти прижалась к стене. — Ты можешь остаться со мной? Лианы сжались. — Да, конечно, — Сокджин забрался на кровать, подложив согнутую руку под голову, и чуть не отшатнулся, когда Чонгук с силой прижался к его груди. Они пролежали так некоторое время, пока дыхание не стало ровным. Лианы ослабли.☽
— Не хотите ли перекусить, профессор Ким? Сокджин посмотрел на приоткрытую дверь и почувствовал, как его губы растянулись в широкой улыбке, когда он увидел Намджуна, прислонившегося к двери и выглядевшего таким же красивым, как и в первый раз, когда они встретились все эти годы назад. — Намджун, входи, — он закрыл ноутбук и встал. — С удовольствием. Дай мне только забрать свои вещи. — Я думал, мы могли бы пойти к той тележке в парке? Ту, с манду, — Намджун прошел дальше в кабинет, внимательно наблюдая за Сокджином, который взял пальто и остановился перед ним. — У тебя хорошее настроение. — Прошлой ночью он снова попросил меня поспать в его постели. Уже третий раз подряд, — Сокджин засиял. Брови Намджуна поднялись вверх, но его глаза выражали только теплоту. — Я же говорил тебе, что нужно только подождать, пока он придет в себя. Прогулка до парка была недолгой, но пока Намджун и Сокджин оживленно обсуждали поход на ярмарку и другие подробности школьной жизни Чонгука, которые узнал Сокджин, они сидели на скамейке вместе со своим манду. — Честно говоря, Джин, ты удивительный. Такой терпеливый. — Прекрати, а то я начну в это верить, — Сокджин позволил вкусу раскрыться на языке и, убедившись, что Намджун не смотрит, сделал глубокий вдох. Румянец, который, как он чувствовал, пробирается по шее, не помогал ему. Возможно, чувства, которые он считал зарытыми глубоко внутри, оказались не так глубоко, как он думал. — Я всегда буду в это верить, — с улыбкой сказал Намджун, отпивая немного своего американо. — Ты удивительный, — повторил он больше для себя, чем в качестве дополнения к разговору. Сокджин ничего не мог с этим поделать, так как лианы вокруг его легких начали распускаться цветами роз. — Спасибо за обед, — прокомментировал Сокджин, когда они стояли у дверей, ведущих обратно в университет. — В следующий раз за мой счет. — Без проблем, — Намджун колебался. — Это никогда не было проблемой. Сокджин не совсем понимал, но это было нормально, все шло так хорошо. Не на что было жаловаться. Не сейчас. Никогда. — Наслаждайся остатком своего выходного дня… — Хочешь куда-нибудь сходить? — воскликнул Намджун. Сокджин лишь приподнял бровь в ответ. — Как… — Просто как друзья. То есть. Просто… как в старые добрые времена, — Намджун начал краснеть, а Сокджин рассмеялся. — Это было бы здорово, — Сокджин достал свой телефон. — На этой неделе у Чонгука терапия в четверг, хочешь в шесть? Или я могу устроить ему встречу с друзьями… в пятницу? Что бы ты предпочел? — Сокджин поднял глаза и увидел, что Намджун смотрит на него, как на супергероя. — Хм… четверг звучит неплохо, почему бы мне не отвезти вас туда, и мы сможем уехать сразу после того, как высадим его? Сокджин не мог отрицать, что это отличная идея. Солнечное тепло приятно обжигало его кожу. — Конечно. Звучит замечательно. Намджун улыбнулся в ответ и слегка опустился на пятки. Розы расцвели еще чуть больше.☽
— Итак, что ты хочешь сделать? — Сокджин сидел на пассажирском сиденье машины Намджуна, его тело повернулось, чтобы уделить Намджуну все свое внимание. — Бар, как в старые времена? Или мы могли бы пойти в наш ресторан… но это уже не то… не то… — он замялся, надеясь, что у Намджуна есть план получше, чем просто оплакивать его. — Я тут… подумал, что мы могли бы купить мороженое, — голос Намджуна дрогнул. Сокджин не понял почему. — Звучит здорово. Веди, — Сокджин повернулся лицом вперед, его рука включила радио, и, когда ритмы наполнили машину, напомнив им о прошлом, они отправились в путь. Мороженое в поле зрения, им ничего не мешает. Как оказалось, кафе-мороженое, которое хотел посетить Намджун, находилось на крыше очень высокого здания. Они вошли в лифт, который поднял их на девятнадцать этажей вверх и высадил на крыше. Солнце уже садилось, и Сокджин подумал, что никогда не видел более удивительного зрелища. — Сюда, — Намджун взял его за руку, и они повернули к маленькой тележке, которая выглядела как самая дорогая тележка с мороженым из всех, что Сокджин когда-либо видел. Они стояли в очереди, и пока Сокджин рассматривал мороженое перед ними, и рубашку Намджуна на пуговицах, и горизонт, от которого хотелось таять, ему пришла в голову одна мысль. — Намджун, — Сокджин подождал подтверждения того, что он слушает, прежде чем продолжить. — Это свидание? — Что? — пробормотал он в ответ. — Нет, это… это просто… эм… — Намджун замялся и неловко рассмеялся. — Я просто хотел, чтобы это было мило. Сокджин почувствовал, как лианы немного сжались. — Почему? Почему он хочет остаться наедине с Сокджином в каком-нибудь хорошем месте? Может, он хочет попросить об услуге? Может, ему нужен Чонгук? Сокджин покачал головой, прежде чем подумать еще более возмутительные вещи о своем лучшем друге. Как будто они не знали друг друга почти два десятилетия. Намджун потянул за воротник, уклоняясь от ответа, пока они шли в очереди вперед. — Это… просто то, что я всегда хотел сделать, — он бросил взгляд на Сокджина, который внимательно слушал. Возможно, это было неправильное решение, потому что он сглотнул, и на его щеках появился румянец. — Я… — Могу я принять ваш заказ? Они повернулись к тележке, и Сокджин подошел к ней, чтобы заказать мороженое. — Одно ванильное и мягкое мороженое из матча, пожалуйста, — они отошли в сторону, и Намджун наклонил голову. — Ты запомнил? Сокджин рассмеялся, взял мороженое у продавца и прошел к столику на двоих на краю крыши. — Конечно, я запомнил, ты заказываешь одно и то же уже много лет. Как я мог забыть? — он взял маленькую ложку и насладился теплой смесью шоколадного топпинга на прохладном мороженом. Очень быстро в его голове промелькнула мысль о том, что это небезопасно для работы. Намджун остановился на середине лакомства, чтобы положить рожок в держатель на столе. — Сокджин. — Да? — Мы давно дружим. — Да, это так. Намджун сделал паузу, наблюдая, как солнце садится все ниже и ниже. В его голове что-то назревало, но Сокджин не мог понять, что именно. — Я хотел пойти с тобой на свидание, — Намджун выделил каждое слово, и Сокджин подумал, что для профессора философии это довольно большой прогресс в его ораторском искусстве. Сокджин откусил еще один маленький кусочек. — Отсюда и мороженое, — он направил ложку на мороженое и наблюдал, как Намджун немного смутился. — Я всегда хотел. Пригласить тебя на свидание, я имею в виду, — Намджун посмотрел в глаза Сокджину и вздохнул. — Однажды я проснулся и понял, что с тобой жизнь становится лучше. Я никогда не оглядывался назад. — Джун… — Сокджин почувствовал, что слова подвели его. — Ничего страшного, если у тебя ко мне ничего нет. Я никогда не мог ничего от тебя требовать, но я должен был это сказать, — Намджун выглядел золотым в лучах заходящего солнца. — С Чонгуком в твоей жизни, я знаю, что я на втором месте, в лучшем случае… — Нет, это не так, — Сокджин сказал это с такой силой, что сам удивился. Возможно, мысль о полуночных поцелуях, утренних прогулках и ощущении дома манила Сокджина туда, где, как он думал, никогда не окажется. — Вы связаны вместе. Без сомнения. Кусочки их разбитых сердец снова собрались вместе, потому что если они не могли вынести боль в одиночку, то, возможно, они смогут справиться с ней вместе. Сокджин отложил ложку. Не то чтобы настоящая любовь могла исцелить, но Намджун всегда оказывал на него такое влияние. Заставлял его чувствовать, что все всегда будет хорошо. И они уже проходили этот путь, причем дважды, насколько Сокджин помнил. Поздние ночи и шепот поцелуев. Для них это не было чем-то новым. Но в этот раз все было по-другому. Потому что их было не трое, не как раньше. Теперь был еще и Чонгук. Возможно, у него развился родительский инстинкт, потому что Сокджин уже не мог без раздумий прыгнуть в эти сильные объятия, больше нет. Его мозг понимал, что есть и другие вещи, которые нужно прояснить. Пока их воздух не станет кристально чистым, они не смогут этого сделать. — Чонгук… — начал Сокджин, зная, что это было на уме у обоих. — Мы не можем… не думая о нем. Мы должны понять, что это значит. Он не может больше переживать потери любого вида. Солнце опускалось все ниже и ниже. — Если бы ты был со мной, я бы никогда не ушел, — успокаивал Намджун. — Если бы ты не забрал его, я бы забрал. Мост, который протянулся между ними, как бы далеко он ни находился, и который казался Сокджину немного расшатанным с тех пор, как в его жизни появился Чонгук, выпрямился. Нет, слова не были железными. Они не были высечены на камне. Они не обладали юридической силой. Но летнее солнце и осенние листья в воздухе, свидания на учебе и служебный роман, история любви, написанная выцветшими чернилами в течение многих лет — Сокджин знал, что этого достаточно. Последние лучи солнца исчезли с неба, и они скрепили свое негласное соглашение поцелуем, свидетелем которого стала луна, как он и хотел.☽
Динь! — Чонгук! Откроешь дверь? — окликнул Сокджин, перекрикивая звук машины для попкорна, руки были заняты чашами и пустыми стаканами. Ночное небо проникало в квартиру. — Хорошо! — маленькие ножки затопали к двери, и Сокджин услышал знакомый писк, когда Чонгук открыл дверь. — Дядя Джун! Ты здесь! — Да, я пришел, бананчик, — он рассмеялся своим низким голосом, и Сокджин не обратил внимания на то, что его желудок перевернулся. — Где Джинни? — На кухне. Он готовит попкорн. — Ах, идеально для вечера кино, не находишь? — послышались шаги, и в кухню вошел Намджун, держа на руках Чонгука, который обнял его словно коала. — Ну, привет. — Привет, — покраснел Сокджин, увидев, как Намджун инстинктивно потянулся к нему, чтобы поцеловать, и отпрянул, когда понял, что к нему все еще прижимается тело в виде Чонгука. — Итак, что мы будем смотреть сегодня вечером? Намджун захихикал, а Чонгук рассмеялся, когда он посадил его на стойку. — Суперсемейку? — Да! — радостно воскликнул Чонгук, а Сокджин отвернулся, чтобы спрятать улыбку, его сердце было переполнено небольшими взаимодействиями, которые заставляли его чувствовать, что это правильно. Обстоятельства, которые привели их сюда, были просто ужасными, но слушать, как Намджун и Чонгук болтают о динозаврах и новых танцевальных занятиях Чонгука, что-то сделали с Сокджином. Он не мог этого объяснить. — Пойдем, папа, — позвал Чонгук, вбегая в гостиную. — Папа? — спросил Намджун, приподняв бровь. — Это что-то новенькое. — Ах, — Сокджин вздохнул, радуясь возможности спокойно поцеловать своего парня. — Он иногда так делает, но я не уверен, что он замечает. Намджун хмыкнул, прижавшись к губам Сокджина, вибрация проникала прямо в сердце. — Он был бы не против, ты же знаешь… От чувства отчаяния на глаза навернулись слезы. Сокджин знал, что их лучший друг хочет только одного — чтобы у них троих все было хорошо. Но все равно было больно. — Я знаю, — Сокджин вздохнул, пытаясь взять себя в руки. — Но пока у меня есть ты… — А у меня есть ты, — Намджун соединил их губы, наслаждаясь сладким вкусом единственного и неповторимого Ким Сокджина. Его охватило чувство удовлетворения, ничто не могло сравниться с этим. Ничто. — Фу, — резкий голос Чонгука нарушил тишину на кухне, и Сокджин отпрыгнул назад, чуть не врезавшись в стопку мисок, стоявших на столе. — Чонгук! Это… мы просто… — Сокджин заикался, глядя на Намджуна в поисках ответа. Хотя они избегали этого, Чонгук был намного умнее этих двух влюбленных мужчин. — Целовались? Это отвратительно. Сокджин неловко рассмеялся, опустившись на колени перед Чонгуком и убрав волосы с его лица. — Мерзко? Но я постоянно целую тебя, — и, чтобы доказать свою правоту, он нежно поцеловал Чонгука в щеку. — Да! Но ты целуешь только мое лицо. А не губы. Намджун прикусил язык, стараясь не рассмеяться. Ни одному из взрослых нечего было сказать, не было выхода из этой ситуации. — Прости меня. Я больше не буду целовать Намджуна, — сказал Сокджин, изо всех сил стараясь не смотреть на страдальческое выражение лица Намджуна. Чонгук посмотрел между ними на мгновение, а затем покачал головой. — Нет, все в порядке. Я не против, — Сокджин наклонил голову, ища в Чонгуке что-то такое, чего, по его мнению, он не мог найти. — Я думаю, что Намджун тоже был бы хорошим отцом. Сокджин дал этому предложению прозвучать и просто схватил Чонгука, чтобы обнять его. У него на глазах выступили слезы, когда он понял, что Чонгук унаследовал доброту и понимание своего отца. Через несколько секунд Чонгук вырвался и побежал обратно в гостиную, крича о том, чтобы они «поторопились». — Итак, я вижу, что мы зря волновались, — Намджун схватил Сокджина и притянул к себе для пылкого поцелуя. Его тело пыталось передать руками то, что он не мог передать губами. Они оторвались друг от друга, тяжело дыша и жалея, что не сидят взаперти в комнате Сокджина и не находятся в нескольких минутах от попкорна и супергероев из мультфильма. — Намджун, я… — Я знаю, — Намджун отстранился, с наслаждением глядя в сияющие глаза Сокджина. — Знаешь, я всегда хотел этого. Быть вместе. Но это всегда было сложно. В универе, на работе… Но, Боже, любовь к тебе, Ким Сокджин, была самой идеальной. Тебе не нужно быть чем-то большим, чем ты есть, потому что ты — все, что мне нужно. Ты заставляешь весь мир пристыдиться. Ты — лучшее, что есть у меня. Ты, любовь моя, бесконечна. Сокджин почувствовал, что краснеет, его уши стали горячими. — Если бы ты сказал это много лет назад, мы бы сэкономили себе кучу времени, — они снова прильнули друг к другу. — Вы снова целуетесь? Мы можем, пожалуйста, начать смотреть фильм? — раздался голос Чонгука из гостиной. Намджун улыбнулся Сокджину, затем взял большую миску с попкорном и вышел, чтобы начать разговор с Чонгуком. Подождав немного, чтобы их смех немного стих в его голове, Сокджин почувствовал, как его переполняет любовь к их семье. Она не была идеальной, но уже начала крепнуть, и впервые с тех пор, как Чонгук вошел в дом, Сокджин подумал, что, возможно, все будет хорошо.☽
Луна двигалась по небу.☽